Боги и смертные
Растворяйся, растворяйся в воздухе,
Ты лети до конца, дна пропасти.
Проходи насквозь, и лучом во мрак,
Несмотря на боль,
Знаешь, только так.
…Учится летать человеческий род,
Оставаясь жив через сто невзгод.
Ты не первый кто, не в последний раз.
Может, хватит сил…
Пламень не погас. Пламень не погас.
Ясвена — «Летать»
Дворец постепенно наполнялся божественными гостями. Сепат за его пределами и не подозревал о происходящем за вратами обители Анубиса и спокойно готовился к окончанию этого дня. Украшенный к празднику зал сиял огнями божественной силы. Малахитовый свет уступал яркому тёплому освещению, которое создавало ощущение торжества. Кейфл с Лейлой и их сыном почтительно приветствовали бессмертных. На удивление, те отвечали той же почтительностью. Помимо близкого знакомства с Карателем и дружбы с его царицей, Кейфл всего за год с небольшим показал себя достойным фараоном Города Столбов, о чём Гор не преминул упоминать всякий раз, представляя своего наместника божественной элите. Анпу вёл себя подобающе, почтительно кланяясь и приветствуя новоприбывших, — совсем как взрослый. Атсу вместе с Реммао держались поблизости. Оба чувствовали себя не в своей тарелке, однако командир меджаев знал своё место, и оно находилось подле фараона, всегда ли он хотел того, или нет. Выбор был сделан давно, при согласии на военную службу в Городе Столбов. Атсу чувствовал напряжение сына, однако готов был отдать ему должное — держался Реммао отлично. Недаром успел освоить правила поведения при дворе, и когда к Атсу подошла сама Сехмет, ограничился почтительным поклоном, в то время как командир меджаев вежливо припал к её запястью, едва касаясь губами. — Восхитительная ночь, не так ли, воин Анхура? — Всё так, — натянуто улыбнулся тот, стараясь не задерживать взгляда на жутковатых красных глазах богини. — У Карателя прелестная дочь, я уже успела с ней поворковать. «Надеюсь, Кебхут быстро отошла от шока», — мимолётно пронеслось в голове мужчины. — Не могу не согласиться. А как быстро выросла. — Я вижу её впервые, так что тебе виднее. Если даже на взгляд смертного Кебхут быстро подросла, это действительно так. «Амтова пасть, женщина, я это для красного словца бросил». — Прошу прощения, госпожа, я увидел Амт, мне срочно необходимо с ней переговорить. Ответив на почтительный поклон Атсу и Реммао коротким кивком головы, Сехмет важно поплыла в другую сторону. Юноша облегчённо выдохнул. — Жуткая женщина. — Это не женщина, парень, это богиня, так что мы легко отделались. Ты молодец. — А ты тоже ничего, — кривовато улыбнулся Реммао. — Такой важный был. — Постой здесь. Юноша только сейчас заметил сосредоточенный на чём-то взгляд отца, но не мог понять, что или кто привлёк его внимание. Однако когда Атсу покинул его, не стал задерживаться на месте, а присоединился к Кейфлу с семьёй, чтобы не привлекать излишнего внимания. — Анхур! — Атсу даже не поднял голоса, окликая бога войны, но тот почти сразу обернулся. Как всегда, в латах, с бронзовыми поручнями на предплечьях, при тяжёлом мече, покоившемся в ножнах. Необъятная широкоплечая фигура Анхура превосходила даже самого Карателя. Атсу было непривычно обращаться к кому-либо, задрав голову, однако иначе с богом войны было нельзя. Тот не утруждал себя праздными разговорами с кем-либо, но при виде командира меджаев растянулся в жёсткой снисходительной улыбке. — А вот и мой воин. Не видел тебя с самого бракосочетания Инпу с его аментет — бывшей аментет то есть. Погляжу, за эти пару лет даже смертные не спешат меняться. «'Пару лет', 'бывшая аментет'», — Атсу стиснул челюсть, раздраженный тем, как бог подбирал выражения. — Лестно слышать, что почти за десять лет я не изменился в твоих глазах, великий Анхур, — коротко кивнул командир меджаев, поравнявшись с ним. — Годы смертных… Доверю тебе свою тайну, мой дорогой воин, — бог фамильярно положил руку на плечо Атсу. — Иногда я завидую скоротечности вашей жизни. Порой в ней больше смысла, чем в вечности жизни многих богов. Командир меджаев глубоко вздохнул, не ожидая ничего иного от бога, как разговоров о скоротечности жизни смертных. — Но потом я плюю на это и наслаждаюсь бессмертной жизнью, аха-ха-ха! Атсу растянулся в жалкой улыбке под громогласный хохот Анхура. — Ну да ладно, ты ведь подошёл ко мне не просто поболтать. Выкладывай, что там у тебя. Без слов Атсу призвал копьё, молниеподобная вспышка от появления которого привлекла внимание многих гостей. — Эффектно, мой друг, вы стали одним целым. Командир меджаев пропустил слова бога войны мимо ушей. — Анхур, у меня к Ва… к тебе смиренная просьба. — Я весь внимание. — Я хочу вернуть его. На несколько мгновений между ними повисло молчание. Бог испытующе глядел на смертного, то ли желая убедиться, что он трезв, то ли что это просто шутка. Атсу решил развеять его сомнения. — Я выполнил своё предназначение и в твоём копье больше не нуждаюсь. Оно спасло мне жизнь и помогло одолеть Шезму, но для меня цена слишком высока. Это щедрый дар, но он напоминает мне о гибели… когда-то близкого человека. Здесь, в Инпуте, особенно. Забери его, молю тебя. Атсу протянул богу его артефакт, обращая на себя всё больше взглядов, в том числе хозяев вечера. Анхур неотрывно глядел сверху вниз на командира меджаев, обдумывая его слова. Атсу ожидал чего угодно: твёрдого отказа, вспышки гнева, — однако бог, не отрывая взгляда от спокойных карих глаз смертного, молча протянул руку к своему неуничтожаемому артефакту. Ещё одна яркая вспышка заставила обернуться всех, кто ещё не был свидетелем развернувшейся посреди зала сцены. Атсу не успел моргнуть, как божественное оружие снова оказалось в его ладони, покинув бога войны. Тот всё это время не отрывал неопределённого взгляда от лица командира меджаев. Тот недоумённо перевёл глаза с копья на Анхура несколько раз, не веря в происходящее. — Оно твоё, сынок, — низким, почти вибрирующим голосом пояснил бог. — У выкованного мной оружия может быть лишь один хозяин. Воистину сильнейшее из них принадлежит тебе. — Тонкие губы Анхура изогнулись в ехидной улыбке. — По крайней мере, пока не соберёшься в Дуат. Ифе, что всё это время одной рукой держала нарядную Кебхут за руку, а другой сжимала локоть супруга, хлопнула в ладони, отвлекая всеобщее внимание от Атсу. — Дорогие гости, мы безмерно благодарны, что вы прибыли на праздник в честь нашей любимой Кебхут! Пожалуйте на пир, пусть эта чудесная ночь запомнится каждому из вас на век! Молчаливый Анубис отпустил талию супруги и, взяв дочь на руки, первым вошёл в открытые двери второго зала, обставленного ломящимися от яств столами. Следом вошла Амина со старшими воительницами Табитой и Эдрис. Поравнявшийся с наместницей Сет протянул ей руку. Набрав в грудь воздуха, Амина взялась за неё и пошла с ним под руку, задрав подбородок. Сет демонстративно поцеловал тыльную сторону её ладони, отчего женщина залилась краской, но продолжала держать лицо. Другие сёстры также присутствовали на праздничном пире, однако не все, лишь две дюжины старших. Неру была одной из них. Остальные надзирали за сепатом и дворцом в частности. Прислужницы следили за тем, чтобы блюда и чаши гостей не пустели.***
Когда праздник оказался в самом разгаре, сонных детей, в том числе виновницу торжества, отвели в свои комнаты, а Ифе сгребла в охапку Атсу и Кейфла и отправилась на террасу, чтобы ненадолго отстраниться от навязчивой суеты. Аромат цветов, обвивающих каменное ограждение, щекотал ноздри. Атсу опёрся о него руками и вдохнул полной грудью. Её всё так же отягощало бремя смертоносного копья и невыносимая тоска по девушке, что была теперь так близко и всё же так далеко… Непрошенное воспоминание о тепле её тела выбило весь воздух из груди. Мужчина прикрыл веки, не обратив внимания на вопросительный взгляд Ифе, и тут же взял себя в руки. Прохлада позднего вечера освежала после изматывающе-жаркого дня. Атсу задержал взгляд на огнях факелов на стенах, окружавших дворец. После яркого освещения торжественного зала уставшие глаза испытывали облегчение. Ифе по-свойски положила ладони на плечо Атсу и опустила на них голову, присоединившись к созерцательному молчанию. Кейфл встал по другую сторону от друга и, сняв с головы царский обруч, взъерошил пальцами неугомонные кудри. — Нам следует почаще наведываться к тебе в гости, — негромкий голос царя-хекау перекрывал доносившиеся из-за спины возбуждённые восклицания весёлых от вина гостей. — Да, милости просим к нам в Дуат, — усмехнулась Ифе. Атсу беззвучно рассмеялся, сотрясаясь вместе с повисшей на его плече царицей. — Я имел в виду Инпут. — Ты же знаешь, я тут не задерживаюсь надолго, но ради вас, как видишь, прихожу. — Вот ещё, ради нас жертвовать и часто видеться с Аминой, — ухмыльнулся Атсу, поигрывая золотой монетой между пальцев. — Подождите, что я пропустил? Что не так с Аминой? — Всё так, просто они с Карателем спали в своё время. — Да не в этом дело, — буркнула Ифе, отстраняясь. — Ага, да. — Просто мне неудобно долго тут находиться — слишком много народу. А с Аминой у нас прекрасные отношения. — В общем, нам нужно навещать Ифе во дворце Дуата, — заключил с улыбкой Кейфл. — В посмертии без проблем, — хмыкнул Атсу. — Скорее Ифе будет навещать нас на Полях Иалу. — А ты снова на Поля собрался, Кейф? Самонадеянно даже для тебя. — Это не я хочу встретиться там с сестрой, так что не тебе меня подкалывать. — Уверена, после того, как вы спасли оба мира, Осирис не станет устраивать церемонии со взвешиванием сердца. — Ты так говоришь, будто сама в этом спасении не участвовала, — хмыкнул Атсу, опустив локти на каменное ограждение. — Да, но… — Она хочет сказать, что благодаря своему бессмертию может гулять по Дуату так же свободно, как по миру смертных. — Не то чтобы везде. Атсу продолжал всматриваться уже в огни сепата, что простирался у подножия дворца. — Если честно, я не желаю бессмертия. Вечная жизнь не для меня, — задумчиво промолвил мужчина. — Просто у тебя нет, ради кого жить вечно. А у Ифе есть. Командир меджаев молча потупил взгляд, забыв прикрыть смущение остро́той. Однако за него это сделала Ифе. — Скорее Хапи пересохнет, чем Атсу остепенится. — Да, давай ещё ты будешь возвращать мне мои фразы. Друзья прыснули от смеха. Воин Анхура закатил глаза и решил соскочить с опасной темы. — Что, Кейф, после третьего можно сразу за четвёртым? Фараон задумчиво усмехнулся. — Если Лейла захочет. — А она захочет, — мягко улыбнулась Ифе. — Она захочет, — кивнул Кейфл. — Главное, чтобы роды прошли благополучно. — Лейла боец во всех смыслах, справится, — серьёзно кивнул Атсу. — Я вспомнил, что Ифе творила, когда в положении была, — не сдержал усмешки царь-хекау. Та стыдливо прикрыла рукой глаза. — Ты что, я боялся к ней ближе, чем на три локтя подойти, — весело подхватил командир меджаев. — О, Эннеада, Кебхут сейчас лучше справляется с божественной силой, чем я во время беременности. — Нет, ты помнишь? Ха-ха-ха! — Помню, как ты чихнула, и в комнате разом выбило все окна, — с запалом поддержал Кейфл. — Это пустяки, а на празднике Гора помнишь? У Сехмет вспыхнул зелёным пламенем плащ, когда Ифе с ней на эмоциях о чём-то спорила. — Боги, прошу, перестаньте! — взмолилась Ифе, уронив пунцовое лицо в ладони. — Всё-всё, не будем, а то ещё Атсу схенти подожжёшь. — Да я же не беременна! — Откуда нам знать, — продолжал смеяться Атсу. — Пф-ф… — закатила глаза Ифе. — Я с Инпу несколько лун не виделась, можете не сомневаться. Ненадолго между друзьями повисло органичное молчание. Атсу был рад хоть ненадолго отвлечься от гнетущих мыслей. Уединение с Кейфлом и Ифе казалось благословением. Они так редко собираются втроём… — Осирис всё ещё сторонится своей внучки? — негромко прервал тишину фараон, прокручивая в ладони царский обруч. — Инпу не говорит с ним о Кебхут, а Царь и не спрашивает. Это должно идти от Осириса, понимаешь? — Когда-нибудь этот гордец примет ваш союз. Мы с Кейфлом, может, этого и не застанем, но это обязательно произойдёт. Ифе глубоко вздохнула, отходя от ограждения. — Сегодня праздник, давайте веселиться. — Прости, у меня язык, как помело. — Нет, Атсу, ты ни при чём. Прошу, не забивайте голову. Не у всех есть такая роскошь, как принятие близкими. Кейфл это знает лучше других. Царь-хекау потупил взгляд. — Просто я… Просто я надеюсь, что рано или поздно Кебхут займёт место в сердце Осириса. Когда он увидит, какая она замечательная. Подойдя, Кейфл приобнял Ифе и положил её голову себе на плечо, прислонившись щекой к макушке. — И ты тоже займёшь, — с уверенностью произнёс он. Царица мягко отстранилась и благодарно улыбнулась друзьям. — Вернёмся на праздник. Инпу без меня долго не выдержит среди такой толпы гостей. Хекау вернул себе статус царя, снова придавив чёрную шевелюру золотым обручем с символом Гора. Готовые вернуться в зал, они обернулись на не сдвинувшегося с места Атсу. — Ты хочешь побыть в одиночестве? — участливо спросила Ифе. — Да, было бы неплохо, — задумчиво кивнул он. — Обещаю, я перерою все библиотеки Та-Кемет, но найду способ разорвать связь с артефактом. — А я посоветуюсь с Тотом, — с готовностью поддержала царица. — В этом нет нужды. Я понимаю, что дело не в копье, а во мне. Как-то жил девять лет с этой тыкалкой, и дальше буду жить. — Как только покинешь Инпут, — понимающе кивнула Ифе. — Понимаю, мой взгляд — это только мой взгляд, но неуничтожаемый божественный артефакт — это одна из самых восхитительных вещей, что я видел за свою жизнь, — с блеском в глазах произнёс Кейфл. — Первые пару лет, — невесело усмехнулся Атсу, встретившись глазами с другом. Царь-хекау извиняющимся взглядом посмотрел на Ифе. Та всё поняла без слов, готовая дать им поговорить наедине, бросив напоследок: — Только не провисите здесь всю ночь. Когда двери на террасу закрылись за Ифе, Кейфл подпёр их спиной, сложив на груди руки. — И как провели время? — Ты о чём? — Не прикидывайся дурачком. О Неру, конечно. — Как тебе сказать… Спасибо, что позвал её с нами — с дюжину выпивох заимели желание разобрать её волосы на подарочки своим любовницам. Фараон озабоченно нахмурился. — Ты повёл её с Реммао в питейную? — На самом деле, они сами за мной поволочились, хотя моя вина в этом есть. К счастью, обошлось без жертв. Один блаженный признал в ней богиню из дворца — она спасла его во время налёта чудовищ Селкет. Кейфл провёл ладонью по лицу. — Куда же без приключений? — А ещё я целовал её… — А с этого поподробнее. — Обойдёшься. — Давай сразу к концу. — Не знаю, это показалось таким… правильным в тот момент. Неру сама хотела этого, а я… потерял от голову от того, как близко она была. И всё сетов Ремм — незаметно залил в себя моё пиво и выболтал, что я к ней неравнодушен. Кейфл заинтересованно потирал подбородок с видом учёного мужа. — Я думал тебе что-то посоветовать, но… ты и так хорошо идёшь. — Иди ты… в библиотеку. — Нет, правда… — Кейф, Неру — не Лейла! — раздражённо выпалил Атсу и с опаской глянул в сторону зала, надеясь, что за стоящим шумом ни одно божественное ухо его не услышало. — Я прекрасно помню, как Лейла к тебе тянулась и, наверное, сама не понимала почему. Неру всё понимала и понимает. Она воин до мозга костей и все те луны умудрялась скрывать, что влюблена в меня. Если б не несколько её неосторожных взглядов, я бы до самого конца так и не понял. Хотя видят боги, неплохо разбираюсь в женщинах. Атсу сам удивлялся своей откровенности. О его чувствах к Неру Кейфл стал догадываться не со слов друга, а от внимательности, с которой воин Анхура обращался с её даром. Ненароком заметил однажды, как Атсу молча сидел, сгорбившись, разглядывая в руках подаренный воительницей кинжал. Кейфл был умным юношей. Слишком умным. — Тогда мои слова излишни, — с полуулыбкой произнёс фараон. — Сам понимаешь, времена меняются. То, что было невозможно тогда, может быть реально сейчас. Кто знает, может, воительница до мозга костей изберёт другой путь служения Карателю. — Кажется, ты сказал, что слова излишни. — Всё, я ухожу. Но ты не думай слишком много, это бывает только во вред, по себе знаю. С этими словами царь-хекау оставил своего командира наедине с его тяжёлыми мыслями. Однако долго ему наслаждаться одиночеством не удалось. — Атсу… я не помешаю? Порывисто обернувшись, мужчина увидел её…