Ход Королевы

Визерис вжал голову в плечи с жалким видом — это всё, что он мог себе позволить, дабы не выглядеть глупо, иначе он бы зажмурил глаза и закрыл руками уши, как делал в детстве, когда его бранила матушка за шалости. Впервые королю предоставили отчёт, пробудив ото сладкого сна с дорогой Эйммой, и его тотчас охватило чувство гнева и разочарования. Выслушать же эту историю вновь, рассказанную во всех красках и шокирующих деталях, было сравнимо пытке. Отто нельзя было упрекнуть в чрезмерном рвении служить своему королю и королевству, но Визерису хотелось бы, чтобы он докладывал о проступках Деймона более деликатно, а не подливал масла в огонь столь яркими описаниями событий. — Это была невиданная облава на преступников всех мастей. Принц Деймон устроил показательную расправу, самолично вынося приговоры. Говорят, что потребовалась телега о двух лошадях, чтобы вывезти все части тел.  — произнёс Отто, чеканя каждое слово. Король питал отвращение к насилию и в отличие от своего младшего брата всячески избегал вида крови, оружия и смерти, как, впрочем, и  историй обо всём этом. — Милостивые боги… — в ужасе ахнул лорд Бисбери, отпив из своего кубка дрожащей рукой. — И это ещё не всё, Ваша Милость. Я должен вам сообщить, что прошлой ночью принц Деймон выкупил дом удовольствий на Шёлковой улице, чтобы порадовать офицеров стражи и прочих друзей. Он пил за принца Бейлона, называя его «Наследник на день». Себя же он объявил «единственным наследником короля» и «будущим» королевства. Это смогли подтвердить три независимых свидетеля. Тот вечер, без сомнения, был праздником. За те несколько часов, что прошли с того момента, как Визерис выслушал новости от Отто, боль, которую они принесли ничуть не притупилась, наоборот, выслушав это безобразие вновь, он почувствовал как разочарование вцепилось в его душу железными когтями, а злость на брата подступила к горлу словно желчь. Он чувствовал, будто его отхлестали по щекам и теперь они горели жгучим алым пламенем. Все эти годы Деймон втягивал его в самые разные гадкие истории, но эта… Жестокость и резня на улицах города — это одно, но высмеивание мёртвого сына короля посреди грязного борделя в компании шлюх и лизоблюдов выходило за все допустимые рамки! Этот эгоистичный маленький мерзавец даже не подумал о чувствах Эйммы и Рейниры. Святые Боги, наконец, о его чувствах, он же его старший брат! Он наплевал на них с таким пренебрежением, как если бы их чувства были не более, чем куча грязи на одной из самых захудалых улиц столицы! Неужели брат и дня не может прожить, чтобы не опозорить себя и свою семью! Визерис знал, он зна-а-ал, что поведение Деймона было подозрительным в последнее время, весь из себя заботливый и любящий, порхающий вокруг Эйммы и Рейниры. Ну конечно же Отто был прав — всё это лишь очередная маска, которую принц снимет в самый неожиданный момент, как только усыпит бдительность Визериса. Тревожная мысль закралась в голову короля, та самая, которую он жаждал выдернуть с корнем и забыть раз и навсегда, но тщетно, она упорно возвращалась на своё место, беспокоя его и угнетая. Когда в 101 году З.Э. рассматривались притязания на трон — их было великое множество, включая трёх бастардов его тёти, принцессы Сейры, каждый из которых был зачат от разного мужчины — Деймон отказался от своего права. С тех пор для Визериса было непостижимой тайной, кому бы отдали своё предпочтение лорды Семи Королевств, подай Деймон свою кандидатуру. Умелый воин, драконий всадник, прирождённый лидер — лишь одни из немногих его выдающихся качеств. Что ещё желать от короля и настоящего Таргариена? Но Деймон был сыном своего отца и никогда бы в жизни не посмел преградить дорогу старшему брату, коего он поклялся защищать на памяти их матери. И всё же, несмотря на все его добродетели, Деймон постоянно причинял боль, являлся занозой во плоти, поводом стыдиться. Как могут два этих противоположных стремления уживаться в одном человеке — любить и защищать своего брата и государя и одновременно с этим быть таким злым и несносным?! Ну зачем ему понадобилось подвергать сомнению права его дочери как наследницы? Чтобы досадить своему брату, своему королю? Или же… Или же он так далеко зайдёт, что осмелится оспаривать наследные права  племянницы? Мейгор убил своего племянника, чтобы заполучить трон… Да это просто абсурд!… — зазвенел возмущенный голос где-то глубоко в сознании Визериса, так сильно похожий на голос принца Бейлона. Король гневно потряс головой, сам не понимая на кого он злится больше — на себя за глупые мысли или на обвинительный тон того самого голоса. — Нельзя допускать, чтобы принц действовал с подобной вседозволенностью. Он должен объяснить действия Городской Стражи. — заключил Отто, и его вердикт подхватило одобрительные мычание и кивки советников. — Ну а где же сам принц Деймон? — осторожно поинтересовался Великий мейстер Меллос, бросив косой взгляд на пустующий стул Деймона и отсутствующий мраморный шар. — Я полагаю, у принца есть объективные причины не являться пред очи Его Милости. — в словах и голосе Отто звучало неприкрытое обвинение. — Или же ему нынче нездоровиться после его ночных похождений. — Довольно, Отто! — не выдержал Визерис, терпение которого с каждой минутой улетучивалось всё быстрее. Комментарий, брошенный Десницей, был неподобающим, он был не в праве его делать. —  Вы говорите о принце королевства, проявите почтение! — Ах, ну разумеется, Ваша Милость! Мои извинения. Я не хотел звучать грубо, всего лишь назвал всё своими именами. — Отто слегка склонил голову в поклоне, но сожалеющим он совсем не выглядел. Визерис нахмурился. Было просто-напросто смехотворно, как два взрослых мужчины, принц и Десница, бесконечно потакали своим желаниям ввязываться в мелкие ссоры, делать колкие замечания, при этом получали от этого какое-то извращенное удовольствие. Ничего иного не оставалось, как продолжать заседание Совета, выслушивая долгий и нудный отчёт Мастера над Монетой о бюджете и расходах, затем Корлис потребовал отправить отряд на Ступени для выяснения обстоятельств нападения на торговые корабли. Визерис тяжело вздохнул. В такие моменты он ловил себя на мысли, что Боги сыграли с ним злую шутку, сделав первенцем принца, пережившего своих братьев и сестёр. История Таргариенов писалась огнём и кровью, но король Джейхейрис поднял их на новый уровень — пять десятилетий мира и процветания, а потом ещё и голосование лордов на Великом Совете. Теперь же от него, Визериса, ожидалось, что он проявит себя в качестве короля ещё более ярко. Это была пугающая, обескураживающая задача, к которой Визерис не знал как подступиться. Иногда ему хотелось повернуть время вспять, вернуться в тот самый день, когда было оглашено решение Совета, и отказаться от всего в пользу Рейнис, а самому стать просто принцем из Дома Таргариен. Как Деймон. Иметь возможность охотиться, читать, радоваться простым удовольствиям. Совет обсудил все темы на повестке дня, но Деймон так и не появился. Его отсутствие ещё больше поспособствовало триумфу Отто, который время от времени бросал выразительные взгляды сперва на пустой стул принца, а затем на Визериса. И как бы это не раздражало короля, поделать он ничего не мог — у его брата не хватило смелости явиться или же он не счёл это необходимым. Когда совет завершился, тяжёлые стулья заскрипели по каменному полу, и лорды, склоняясь в поклонах один за другим ушли прочь, сир Гарольд сообщил королю, что принц был замечен входящим в ворота Красного Замка. Визерис нервно сглотнул. Одна его часть жаждала скорее встретиться с братом, в то время как другая испытывала страх, ведь, столкновения вызывали в них самые дурные чувства и качества, заставляя говорить слова, о которых они вскоре раскаивались. — Немедленно привести его сюда. — поборов волнение, резко сказал король. — Отто, ты можешь быть свободен. — Десница лишь поднял бровь в удивлении. По-видимому, он хотел присутствовать при их беседе, но вся эта ситуация уже была достаточно обнародована, сейчас он хотел поговорить с братом с глазу на глаз. — Можешь подождать за дверью. — предложил Визерис, на что Отто нехотя согласился. Время текло ужасно медленно, и томимый ожиданием, Визерис расхаживал взад-вперёд вдоль высоких стрельчатых окон, вдыхая проникающий через них лёгкий ветерок с Черноводной, в надежде, что это хоть сколько-то поможет ему успокоиться. Едва ли это помогло. Для Деймона он всегда был чересчур добрым, чрезвычайно мягким, слишком толстым, излишне снисходительным и целый ряд других нелестных эпитетов, коими Деймон награждал его день ото дня. В этот раз, однако, он зашёл непростительно далеко. Можно насмехаться над чьей-то внешностью или отсутствием тех или иных качеств, но высмеивать мёртвых шло вразрез с любой моралью, и не важно верил ли ты в Старых Богов или Новых, Семерых или Четырнадцать Огней — в любой религии это почиталось богохульством. Когда король наконец увидел Деймона, вошедшего в Зал Совета в доспехах ещё не очищенных от следов крови, золотом плаще блестящим каскадом ниспадавшем с его плеча, худощавого, крепкого, бесстрашного — сама сила и стойкость во плоти — одним словом, он был всем тем, чем не являлся сам Визерис, ему захотелось разрыдаться. Внутри у него всё похолодело, а кулаки сжались с такой силой, что кольца начали болезненно пронзать кожу. — Ты сказал это? — спросил он тихо, не узнавая собственный голос. Визерис ожидал, что брат будет отрицать. Злиться. Бросаться обвинениями а ответ. Всего этого не последовало. — Каждый скорбит по-своему, Ваша Милость. — в голосе Деймона не было даже намёка на насмешку или ехидство. Визерис на это удивлённо моргнул. — И если мои слова ранили вас или вашу семью, мне искренне жаль. Я бы хотел их забрать назад. — в раскаянии он опустил голову, а руки сцепил в замок перед собой. Визерис пристально посмотрел на Деймона, как если бы видел его впервые. Он не ожидал ничего иного, как увидеть насмешливую улыбку или услышать колкость в ответ, всё, что угодно, но не это… Извинения? Это был единственный раз, когда принц их произносил с самого детства, а может и за всю жизнь. И это было ещё не всё. Деймон неуверенно шагнул вперёд, заключив Визериса в объятия, которые стали крепче, когда его собственные руки легли на плечи младшему брату. Волна тепла накрыла Визериса, а сам он облегчённо вздохнул. Деймону было правда жаль. Нет причины ссориться. Ну, конечно же, брат не имел ввиду ничего дурного. Неправильно подобрал слова, не вкладывая в них ничего обидного. Деймон любил свою семью, любил Бейлона, хоть мальчик и прожил всего несколько часов. Как же ему хотелось, чтобы их сейчас мог видеть отец! Утешать и поддерживать друг друга было принято между Весенним Принцем и Бледным Принцем, в отличие от Молодого Короля и Порочного Принца. — А как же Эймма? — дрожащим голосом прошептал Визерис в шею Деймону, до которой он, будучи ниже ростом, едва дотягивался. — Ты даже не подумал о ней, маленький испорченный эгоист! Она любит тебя, заботиться о тебе и, я уверен, она будет потрясена, целиком и полностью потрясена, если узнает о твоей выходке. Хвала Семерым, она не знает! И даже не смей ей упоминать об этом — ни сейчас, ни когда бы то ни было! — Будь покоен, брат. Она никогда не узнает. — пообещал Деймон, и Визерис почувствовал, как тот ухмыльнулся. Эта ситуация совсем не была поводом для веселья, почему брат не мог этого понять?! Неприятное ощущение вернулось к Визерису, заставив желудок сжаться. Это было не всё, о чём поведал Отто. — Деймон, брат мой, я понимаю, что тебе требуется время, чтобы смириться с тем, что ты больше не наследник, но ради любви к твоей племяннице, ты должен перестать называть себя таковым. Это может плохо сказаться на её положении. Объятия Деймона ослабли, а голова резко поднялась с плеча Визериса. — Что, прости? — спросил он, отстранившись и нахмурившись. — Ты… Ты назвал себя моим единственным наследником и будущим королевства. — нерешительно сказал король, наблюдая за тем, как лицо Деймона начало загораться гневом. — Седьмое Пекло, это что, ещё одна наглая ложь, придуманная твоим сраным Десницей?! Ты зовешь себя моим братом, но глотаешь его россказни с таким же аппетитом, как твои любимые пирожные! — ядовито выплюнул принц, ткнув пальцем ему в грудь. — Я-я… — заикаясь начал Визерис, затем, опомнившись, гордо расправил плечи, но под угрожающим взглядом Деймона был вынужден отступить назад, покосившись на то, как одна рука брата сжалась в кулак, а другая обхватила эфес меча. — Я скорее отрежу себе язык, чем скажу подобное! А ещё лучше я отрежу язык этой сволочи, которая называет себя твоим Десницей! Никогда в жизни я не стал бы оспаривать права на трон моей племянницы! Я не знаю, чему ты научился у нашего отца, но свой урок я усвоил хорошо — кровь дракона густа! — воскликнул принц с негодованием. — Сколько бы пиявка не сосала крови, а ей всё мало. Как будто недостаточно было шпионить за мной, он решил ещё и оклеветать! Визерис прикусил губу. Хорошей новостью было, то, что это была ложь, и Деймона оклеветали. Плохой — они опять ссорились. Король впредь решил проверять подобные обвинения, похоже, источники Отто не были достаточно благонадёжными. На груди короля красовался затейливый дракон, вышитый на его дублете золотой нитью лучшими швеями королевства; но в этот момент пред ним предстал настоящий дракон, дышащий огнём и грозно расправивший крылья — имя ему было Деймон Таргариен. Глядя на него, Визерис струсил ещё больше, отшатнувшись назад. Лицезреть вспышки гнева и негодования младшего брата были ему не в новинку, но в этот раз Деймон превзошёл сам себя. Как если бы принц призвал всю драконью силу, оскорблённый обвинениями, брошенными шпионами. Шпионами?... Уличный попрошайка, девушка из борделя и кто-то ещё им подобный. Милостивые Боги… И король позволил этой черни осквернить репутацию своего брата, назвать его узурпатором? Лицо Визериса приобрело жалкий вид. Теперь настал его черёд выглядеть пристыженным, виновато сцепив руки перед собой в замок. — Но за других ручаться я не могу. — продолжали Деймон, в то время как гнев его начал ослабевать, а на его место пришла тревога. — Мысль о том, что Рейнира станет правящей королевой кажется нелепой большинству лордов. А ты палец о палец не ударил, чтобы изменить их мнение. — Твои обвинения несправедливы! — вяло запротестовал Визерис. — Рейнира была моей чашницей с восьми лет и посещала все заседания Малого Совета, за исключением, когда ей или Эймме нездоровилось. — Ну конечно, Ваша Милость, в своей безграничной мудрости, вы заставляете наследницу и будущую королеву прислуживать её поданным, разливая вино по кубкам. Если вы вдруг не заметили, ей уже давно не восемь лет! Визерис уставился на него и дважды моргнул. Как он не может понять таких простых вещей? —Деймон, я не могу предоставить должность в моём Совете ребёнку. — медленно произнёс он. — Рейнира уже давно не ребёнок. Она намного сообразительней и способней, чем ты думаешь. Его глаза пристально посмотрели на Визериса и он продолжил. — Вспомни Великий Совет, Визерис. Я испытываю глубокое уважение к нашему деду и ко всему, чего он достиг, но голосование в Харенхолле было фарсом. Ты правда считаешь, что кто-либо воспринял притязание Рейнис всерьёз? Поверь мне, нет! Советы не делают королей. Короли делают королей. И после всего, через что мы прошли, ты до сих пор питаешь иллюзии, что у Рейниры есть хоть незначительный шанс стать королевой, предварительно не подготовив для неё путь к трону? Визерис хотел опровергнуть слова брата, напомнить, что он — король, и его воля — закон! Никто не осмеливался идти против желаний Миротворца, почему кто-то должен пойти против его? — Все будут делать, как я говорю и как я того желаю! — прокричал король, набрав полную грудь воздуха. — С этим не поспоришь. Но скажи мне, дорогой братец, что произойдёт, когда тебя не станет? — Как это понимать? — Визерис прищурился, с подозрением глядя на Деймона, вся теплота, которую он испытывал к брату минутами ранее улетучилась как туман по утру. — Ты что, смеешь мне угрожать? — Нет, я тебе не угрожаю. Но жить вечно ты не будешь. И как только тебя не станет, все твои слова превратятся в пепел. Это не я подрываю своими действиями Рейниру, а ты своим бездействием! Весь воздух будто испарился из зала. Визерис грозно воззрился на Деймона, держась рукой за сердце, а мозг его отчаянно пытался найти аргументы, чтобы защититься от нападок брата. — Я-я.. — начал он, заикаясь, но был тут же прерван звуком распахивающихся дверей. И вот на пороге возникла его дочь, сияющая как всегда, её волосы и платье были слегка растрёпаны, будто она собиралась в спешке. — Отец? Дядя? — Рейнира сделала шаг вперёд. — Прошу простить моё опоздание, меня не известили, что сегодня утром собирается Совет, и я отправилась полетать на Сиракс. — Она оглядела пустой зал смущённым взглядом. — Ох, неужели, вы уже закончили… Визерис почувствовал, как все его мышцы начали расслабляться, тень уходит с лица, а на его её место приходит улыбка. Краем глаза он заметил, что такие же изменения происходят и с Деймоном. Как и король, он смотрел на Рейниру, и взгляд его было как никогда нежным. — Рейнира? — озадаченно пробормотал король. Принцесса встала на цыпочки, нежно поцеловала его в щёку так, как она всегда делала, приветствуя отца, и озарила слегка виноватой, но при этом бесконечно очаровательной улыбкой. На самом деле, её присутствие на совете не требовалось, Визерис хотел оградить дочь от рассказов об очередной выходке её дяди. — Ничего страшного, моя дорогая, мы почти закончили. — успокоил её король, покосившись на Деймона. — Ну и замечательно! — прочирикала Рейнира. — Пойдём, дядя, тебе нужно собирать вещи для путешествия на Драконий Камень. Матушка говорит, мы отправляемся через пару дней. Не забудь взять тёплый плащ. Ветры там холодные, а воздух влажный, ты ведь не хочешь дрожать и ёжиться от холода, а? — подразнила она Деймона и шутливо ткнула пальчиком в бок. Визерис бы счёл такую заботу трогательной, но было одновременно и радостно и горько наблюдать, как Рейнира взяла его брата за руку и увела за собой прочь из зала, даже не спросив дозволения короля. По-простому, как делают члены семьи. Был ли он плохой семьёй для своего брата, так легко позволив себе поддаться сплетням?… И вот он остался совсем один посреди обширного зала Малого Совета, утомлённый спором и разбитый аргументами. Пошатываясь, он направился к столу, налил из кувшина целый кубок вина, залпом осушил его и наполнил вновь. Сделав глоток он чуть не поперхнулся, напуганный голосом, прозвучавшим у него за спиной. — Ваша Милость? Принц Деймон объяснил свои действия? — оказалось, это был Отто, который вернулся в зал Совета после длительного ожидания. — Довольно, Отто. — простонал Визерис, тяжело рухнув в кресло, крупицы силы, что остались в нём после бессонной ночи и горячего спора, таяли как снег весенним солнечным днём. Чертовски тяжело. Невыносимо. Раздражающе и изнуряюще. — Вот слова, которыми можно было описать любое взаимодействие с его младшим братом. Второй раз за это проклятое утро Визерису захотелось разрыдаться, но любопытный взгляд Отто привёл его в чувства. — Принц Деймон не признал обвинений. Его оклеветали, и я склонен ему верить. В следующий раз будь любезен проверять свои сведения, прежде, чем беспокоить короля до восхода солнца. — вынес свой вердикт Визерис, сурово глядя на Отто. Глаза Десницы округлились от удивления и недоверия, спорить, однако, он не стал. — Приношу свои извинения, Ваша Милость. Я велю отыскать мальчишку, принесшего эту весть, и выпороть. — сказал Отто, покорно склонив голову. Как бы король не хотел наконец остаться один, он не мог себе это позволить — фразы, сказанные Деймоном, крутились у него в голове и не давали покоя. Необходимо было что-то сделать, чтобы поддержать притязание Рейниры на трон. По-видимому, его слова могло быть недостаточно. Визерис поднял взгляд на Отто. Ну конечно же, он спросит Десницу, а тот получит возможность искупить свой позорный промах дельным советом. — Мне нужна твоя помощь, Отто. — Я к вашим услугам, мой король. — ответил Отто, присаживаясь с дозволения государя. — Скажи мне, что мы можем сделать, чтобы укрепить положение Рейниры как наследницы? Вопрос застал Отто врасплох, но тотчас он спохватился и начал говорить с задумчивым видом. — Если позволите, Ваша Милость, я счёл бы мудрым шагом приказать всем лордам Семи Королевств принести присягу. Одно дело объявить принцессу наследницей, но слова быстро забываются, в отличие от клятв. Все они должны быть призваны в Королевскую Гавань, дабы поклясться в верности Вашей Милости и принцессе Рейнире. Визерис кивнул, соглашаясь с предложением, оно было воистину мудрым. Не было ещё Старка, который не сдержал бы клятву, другие окажутся слишком горды, чтобы пойти против своих слов, а все остальные посто не посмеют — королева-драконья всадница — это не та сила, с которой шутят. Следующее предложение Отто принесло королю больше боли, чем облегчения. — И, конечно же, растёт необходимость в скором замужестве принцессы. — продолжил Отто серьёзным голосом. — Достойный союз укрепит её притязание, а наследники обеспечат преемственность. Визерис судорожно вздохнул, борясь с чувством грусти, которое охватило его душу. Рейнира была маленькая девочка, невинная и легко ранимая. Каждый раз, когда поднимался вопрос замужества, рука его тянулась к груди, в которой сердце нестерпимо болело от тревоги и беспокойства. — Неужели так скоро? Мы не можем подождать ещё? Рейнира всего лишь дитя. — всхлипнул он, прогоняя навязчивую мысль, что он заставляет дочь расплачиваться за свои собственные неудачи. — Прошу простить меня за прямоту, Ваша Милость, но принцесса  Рейнира расцвела уже более года назад и с того момента почитается женщиной. Чувствуя неизбежность сего, Визерис ссутулился и потёр лицо руками. — У тебя есть кто-нибудь на примете, Отто? Отто был человеком проницательным и, заметив неохоту с которой Визерис отнёсся к этому предложению, глаза его блеснули, а на устах заиграла знающая улыбка. — Есть ещё один вариант, Ваша Милость. Он облегчит бремя, которое мы возлагаем на плечи принцессы и… — Ну говори же! — нетерпеливо воскликнул Визерис, прерывая Отто. — И, — продолжил Десница, — пощадит нашего бесценного серебряного Сокола. — мягко произнёс он. — Великий Мейстер сообщил, что последняя тягота королевы прошла с осложнениями и в следующий раз… — Следующего раза не будет, Отто! У меня и королевы Эйммы больше не будет детей. — Визерис тяжело сглотнул, позволяя этой мысли улечься у него в голове. Это был первый раз, когда он произнёс её вслух и прозвучала она как приговор. Долгое время он тешил своё эго тем, что являлся не воином, а сновидцем, как Дейнис Таргариен, но, похоже, ошибался — обещанного Принца не будет, а вместо него у них уже есть Принцесса. Богам придётся принять подмену, а если же они откажутся, тогда своими действиями он обрекает потомков на гибель. Хотя, какая, в Пекло, разница, свой выбор Визерис уже сделал, каким бы эгоистичным он ни казался — Эйммой он больше жертвовать не станет. — Как я и говорил ранее, Рейнира — моя наследница и в один день воссядет на Железном Троне как правящая королева и это решение окончательное! — раздражённо воскликнул Визерис. Отто бы человеком сдержанным, не позволявшим эмоциям или мыслям находить отражение на его лице, но сейчас он казался настолько потрясённым, что у него даже приоткрылся рот, а глаза загорелись от возбуждения. Длилось это, однако, не долго, и к лорду Деснице вернулось привычное самообладание. — Коли так, — Отто запнулся и покашлял, прочищая горло, — коли так, Ваша Милость, тогда нам следует направить все наши силы на то, чтобы создать для принцессы все условия плавного её перехода в новый статус. Ей понадобятся недюжинные силы, ведь тяжела голова, что носит корону. Если только… — он осёкся, как будто взвешивая мысль. — Если только? — Визерис вопросительно изогнул бровь, с нетерпением ожидая, что же ему предложит советник. — Если только Ваша Милость не пожелает пойти по пути ваших предков и взять вторую жену, которая сможет родить вам здорового мальчика. Конечно же, это противоречит Андальским традициям, но я уверен, что Его Святейшество Великий Септон… Поражённый до глубины души дерзостью, коей являлось предложение Отто, Визерис смог лишь моргнуть, затем открыть и закрыть рот как рыба, вытащенная из воды. Через несколько мгновений он пришёл в себя и дал выход своему гневу. — Святые Боги, Отто, ты что свихнулся?! Это самое нелепое предложение, которое я когда-либо слышал! — закричал король, подскочив со своего стула, и что было мочи ударил кулаком по столу. Теперь-то он знал, что почувствовал отец, когда после смерти дяди Эймона король Джейхейрис объявил, что отец наследует трон, а не Рейнис. Это было гладкое липкое чувство, когда из тебя делают предателя, вызывающие как стыд, так и негодование. В те времена Визерис был лишь мальчишкой и, хотя и осознавал всю серьёзность ситуации и последствия, которые она будет иметь именно для него, он не понимал, почему же отец выглядел настолько подавленным. А вот теперь ему наконец стало ясно… Возвышаясь над Отто, Визерис открыл рот, чтобы продолжить отчитывать наглеца, но в комнату спешно вошёл сир Гаррольд с мечом наполовину вынутым из ножен. Он резко остановился, тревожно переводя взгляд с короля на Десницу. — Ваша Милость? — Всё в порядке, сир Гарольд. — Визерис поднял руку, останавливая рыцаря, а сам повалился обратно в кресло, тяжело дыша от сильного сердцебиения. — У нас тут, видишь ли, разгорячённое обсуждение государственных дел. Как только сир Гарольд вышел, Визерис гневно посмотрел на Отто, ожидая услышать извинения. — Прошу покорно простить мою дерзость, Ваша Милость. — Отто пристыженно склонил голову. — Я превысил свои полномочия и не хотел оскорбить вас или вашу семью. — тон у него и правда был извиняющийся и смущённый. — Я вас прощаю. Но больше не желаю и слова слышать об этом. — заявил король строгим голосом, а потом добавил, но уже грустно, — По-видимому, я нужен в столице, нам необходимо планировать церемонию назначения Рейниры наследницей. А я так хотел отправиться со своей семьёй на Драконий Камень. — Подготовка не займёт много времени, Ваша Милость, возможно, пару дней, нам надо обсудить основные моменты и разослать приглашения. Остальным, с вашего позволения, я займусь сам. Мне известно о глубокой привязанности, которую вы испытываете к королеве Эймме и принцессе Рейнире, но пока вы будете в разлуке, могу я осмелиться предложить вам компанию моей дочери Алисенты? Она прекрасный чтец, как всем нам известно. Ваш дедушка, король Джейхейрис, испытывал радость от её присутствия и был очень увлечён, когда она ему читала. — Это очень мило с твоей стороны и со стороны леди Алисенты, Отто. — Визерис благодарно улыбнулся. Интересная история в конце утомительного дня всегда доставляла ему удовольствие. Хоть некоторые предложения Отто и граничили с дерзостью и абсурдом, в целом, король мог сказать, что Боги благословили его столь заботливым и проницательным советником. А что до Драконьего Камня… Ну что ж, с ним придётся повременить…