Падение добра

      Найт хорошо выучил Мара за время их совместного проживания в одном теле, действительно, нападения на ау прекратились. Само воплощение негатива, всего ужасного что есть в мультверсе сейчас носилось вокруг какого-то там подчинённого, "жалкого насекомого" со слов Мара. —"Знаешь, странный ты." —Я уже отвечал, он просто опытный и хороший боец. —"Так закончи его страдания и возьми себе из другого таймлайна нового." —У этого больше ОП, он уже знает что делать и... — Мар опять пытался придумать себе оправдание. —"При таком количестве убийств ОП обесценивается, по характеристикам он и его другая версия не будут значительно отличаться. Столько сильных монстров существует, которых ты не спас. А с этим носишься," — Мар промолчал. А что ему было отвечать?... Найт выучил Мара, да только полностью понять не мог. Привязанность? Глупость. Это просто всего лишь одна из копий скелета в мультиверсе. Таких существует ещё сотни и миллионы. Да и разве это не лицемерие?.. Отправлять Киллера на опасные и даже смертельные миссии, зная о его суицидальных наклонностях, а потом устраивать цирк с заботой. Больная любовь. Эти эмоции Найту никогда не понять. Шесть лет издевательств и избиений маленького беззащитного скелета не прошли бесследно: Найт начал получать удовольствие от чужих страданий. Вкушал их, будто долгожданный деликатес, запретный сладкий плод, которого его так долго лишали. Разумеется, он не хотел признаваться себе в этом. Как так, он ведь должен быть лучше Мара! Что сказал бы его брат?... Стыд окутывал его каждый раз, ненависть к себе возрастала. Но он ничего с этим не делал. "Это все Мар делает. Значит все хорошо!" — так он оправдывал себя. —"Вырви ему внутренности. Что-то не особо важное, а потом скорми," — тихо командовал Найт, будто он режиссёр хоррор фильма, а Мар его личный актер. Второго порой пугали придумки младшего. А тот лишь наслаждался вскриками, дрожащими конечностями, брызжущей во все стороны кровью. Эти чудные выражения лиц, когда они умоляют пощадить! Осознание внутреннего садиста заняло много времени. А принятие... Не наступило. Да и как такое вообще можно принять? Он должен был бороться с подобным, но оказался ничем не лучше. Это одна из причин, почему он даже не пытался связаться с братом и как-то намекнуть на "раздвоение", пока вторая личность спала. Узнает он, что дальше? Будет продолжать винить себя, не сможет поднять на него оружие. Или просто возненавидит. Найт не знал какой исход хуже. В любом случае, в жизни Дрима ему теперь нет места. Забирать кошмары или изредка сдерживать Мара — все, что он может сделать. Справедливости ради, сам бы Найт вряд ли решился совершить хоть какую-то пытку. Он был зрителем спектакля, который устроил Мар, а не актером. Хотя... Как говорится, бездействие тоже действие.

***

Мар понимал, к чему вечно клонил младший, но у самого была схожая с Найтом проблема. Он не мог признать это приторно-сладкое чувство своим, пытался отворачиваться. Он есть зло, концентрат всего плохого, что есть в мультиверсе. Пытает и убивает других, совершенно незнакомых и невиновных. Когда он упал на самое дно морали то встретил такого же утонувшего. Монстр, что погубил всю семью своими руками по нескольку раз и чудище, желающее сжечь мир во имя своего извращенного мномого правосудия. Забавное сочетание? Первый подчиненный, который не бубнил себе под нос о том, как он это все ненавидел, который не проклинал осьминога, а был даже отчасти ему благодарен. А Киллер... У него были противоречивые чувства к Найтмеру. Дома Найтмер совершенно отличался от того садиста, что рвал и метал все, что видит. Будто дикого кота привели домой и обласкали, отобрав всю агрессию. На удивление он хорошо готовил, хотя сам не раз говорил, что в еде не нуждается. Хотя иногда у него все сгорало, или он делал какие-то совешенно глупые ошибки, по типу закидывания скорлупы яиц к омлету, будто его подменяли на другого монстра. Также, ночью, когда думал, что все спят, Найтмер играл на скрипке. И стиль всегда отличался. Одну ночь могла играть меланхоличная тихая и спокойная музыка, а в другую напротив, агрессивная, резкая, рвущая струны песня. Играл Найтмер только ночью, будто стесняясь своего увлечения. Но Киллер слышал. И даже отчасти радовался тому, что он единственный, кто видел босса таким... Разносторонним? Казалось, что все нападения на миры были напускным пафосом, не агрессией, а страхом. Это отчасти забавляет. Не заметить особенного отношения к себе Киллер не мог. Может он не эксперт в эмоциях, но точно не слепой. Найтмер четко расставил границы дозволенного. Киллер эти границы перешёл. Специально, чтобы проверить свою догадку. С ехидной улыбкой он стаскивал вещи босса, а потом хихикал, когда его выходку обнаруживали. А шутки про щупальца? Их было не меньше сотни, но Найтмер даже замечание не сделал. Попросил шоколад с корицей, ванилью и мятой? Тот повел глазом, но нашел, якобы случайно вспомнил. Найт ещё долго смеялся над этим случаем с чертовой шоколадкой. Киллер пытался выводить Найтмера из себя, но он всегда делал вид, что ему все равно. И с одной стороны Киллеру льстило подобное, а с другой тяготило. Он давно осознал свой грех, сожалел о той чертовой сделке и хотел просто воссоединиться с семьёй. А теперь он даже это спокойно сделать не может, потому что чертов осьминог достанет его с того света. Чертов эгоист.