Помехи, снегопад и путаница в голове.

Столб дыма стоял также густо и сильно пахло гарью, Джек чувствовал, как его голова будто бы тяжелела с каждым новым мгновением, словно кто-то напихивал в нее сырые опилки. Он снова приблизил изображение в бинокле и засек что-то, шумя ветками пробирающееся в его сторону. — Блять! — шикнул он, схватившись за ледяные поручни ограждения. — Вот дерьмо. — резко развернувшись, мужчина постарался как можно скорее потянуть за ручку двери. Его рабочий компьютер казался каким-то другим, будто бы более старым, чем был раньше, экран мигал синим, а из шипящего радио неожиданно стали доноситься шумы. Странно, он же его тушил. — Джек, черт возьми, ты меня слышишь? Джек! — голос Коннора был громким, резко зазвенел в ушах, а земля под ногами будто бы затряслась. Он распахнул веки, и свет ударил в лицо, заставив пощуриться. — Джек! Еб твою! Ты спишь? — раздраженно донеслось из приемника. — Я, стой, в плане. — едва не грохнувшись со свой койки и добежав до микрофона, будто бы еще полминуты назад не был в отрубе, начал мужчина. — Одиннадцатая пожарная вышка слушает. — сглотнув от раздраженного тона коллеги, он стал протирать глаза, стараясь поскорее проснуться. — Нэльсон, я очень тобой недоволен. — Проспал? — выпалил тот, даже не глянув на часы. — Прости, вчера дерьмово вышло, я только-только на ноги поднялся. Виноват, со мной совсем что-то не то творилось, не думал что тебе придется расталкивать меня. — начал он, но Коннор перебил весьма раздраженно. — Замолчи, Джек, сейчас вырвет от твоего потока болтовни. Какого черта ты не отметился, не сделал отчет? Какого черта я должен тебя будить? — его голос был непривычно твердым и четким, чем, собственно, заставлял сжаться изнутри. Джека отчитывали как мальчишку, отчитывали низким, до чертиков сердитым, чарующе хрипловатым голосом, и в голове от этого плыло лишь, дьявол, сильнее. — Коннор, послушай, я объяснюсь. — Объяснишься? — он хмыкнул недоверчиво, выдохнув в микрофон. Кажись, Джек даже почувствовал, как тот вскинул брови и неудовлетворенно качнул головой. — А я говорил, что мне нужны объяснения? — Я буквально впервые так оплошал. — он постарался успокоиться. — Мужик, я просто едва начал понимать что вокруг происходит, мне безумно жаль. — Я все еще не начал. — низко буркнул тот. — Коннор. — попытался снова начать Джек. — Думаешь, если будешь повторять мое имя сто тысяч раз, то мне не придется отправлять начальству пустой отчет? — Нэльсона вело от его монотонной речи, от чувства беспомощности и желания испариться на месте, исчезнуть и провалиться глубоко под землю. Щеки горели словно у накосячившего школьника, а сам Джек согнулся в три погибели, безжизненно пялясь на гладкую поверхность собственного стола. — Дай мне сказать. — упав на кресло, рявкнул он, заставив Коннора неожиданно замолчать. Реакции не последовало никакой, стало так тихо, что он стал слышать даже то, как сбилось его дыхание. — Я вчера был сам не свой, отрубился, а проснулся от какого-то чересчур странного кошмара, едва инфаркт не схватил, когда понял, что все это было не наяву. — Я рад, Джеки. — прошипел тот из приемника. — Жду от тебя отчет и в следующий раз советую не перебивать меня, когда я разговариваю, а просто взять и извиниться, за то, что, черт возьми, я должен получать за твою невыполненную работу. — он сделал глубокий вдох. — Очень плохо, новичок, очень. — Я понял. — он подпер голову рукой. — Не должен был тебя подводить, мне жаль. — Принято. Конец связи. — ровно прозвучало по рации и приемник затих. — Черт тебя побери! — Джек откинулся в кресле и закрыл лицо руками. — Что с ним? — глянув на не издающее звуков устройство меж пальцев спросил мужчина. — Что, блядь, со мной? — беспомощно промычал он. Голова почти что кружилась, тошнота подкатывала к горлу, а внутри все звучал и звучал голос Коннора. Боже, он никогда не разговаривал с ним так грубо, Джек даже не думал, что тот может звучать так... Властно. Обычно Коннор ставил их совсем на равных, и, наверное, это дало свои плоды, поскольку именно Хокинс должен был следить за новоприбывшим. А новенький явно не должен был так разочаровывать наставника. Образ этого мужчины ломался в голове на части, Джек просто растекся по креслу, чувствуя как часто вздымается от быстрого дыхания грудь. Хотелось заснуть обратно, но он должен был сделать отчет, попытаться все исправить и доказать Коннору, что впредь он не подведет его. Джек чувствовал себя, будто девчонка, поссорившаяся со своим бойфрендом, получившая гору претензий и старающаяся не думать о том, каким вежливым и приятным тот был до. Но, в отличие от условной барышни, он не мог, слишком много всего вихрем закручивалось в башке, не позволяя расставить мысли по своим местам. Нехотя оторвавшись от рабочего места, мужчина поплелся к приборам, собираясь замерить хотя бы сегодняшние параметры. Он три раза успел потерять бинокль, потянул не в ту сторону дверь, после едва не навернулся после неудачной попытки переступить порог, поперхнулся слюной, сморщившись у перил и пытаясь откашляться. Отвратительный день, просто отвратительный. Джек не то что встал не с той ноги, он будто бы упал с кровати лицом вниз, разбив себе нос. Вытерев пальцем губы, мужчина выставил анемометр на вытянутой руке, еще раз прочистил першащее горло, стараясь запомнить цифры на небольшом зеленоватом экране, словно у старого калькулятора на солнечных батарейках. Небо расстилалось голубым покрывалом над бескрайними лесами, чистое, без единого облачка. Морозный воздух медленно прокатывался по горлу, Джек же быстро осматривал окрестности, чтобы поскорее сделать отчет. Отметиться за вчера возможности не было, но вот показания еще можно было как-то спасти. Хлопнув дверью, он записал на обрывке бумаги цифры и придвинулся к микрофону. — Одиннадцатая пожарная вышка на связи, прием. — негромко, проглатывая окончания начал Нэльсон. — Двенадцатая вышка. — отозвался Коннор той же злосчастной интонацией. — Проблемы, новичок? — Если я предоставлю данные, сможешь что-то придумать с отчетом? — Допустим. — протянул тот. — Быстро реагируешь, но лучше бы этой ситуации не было вовсе. — Что мне еще остается.— Джек фыркнул. — 33 градуса по Фаренгейту, небо ясное, ветер 3 узла, остальное чисто. Коннор притих, застучав рядом с микрофоном клавишами. Нэльсон немного напрягся, слыша оглушенные помехами старого оборудования вздохи. Тот явно пытался наебать систему, а Джеку оставалось покорно ждать результатов. — Что тебе снилось? — неожиданно произнес Хокинс. Такой вопрос был явно не тем, что ожидал услышать мужчина после предыдущего их диалога. — В плане? — ответил тот едва не дернувшись. — Я сказал что-то неясное? — пробормотал Коннор. — Просто кошмар. — ему даже говорить об этом было стыдно. — Очень тяжелый кошмар. Не знаю, почему сейчас. — паузой. — Я никогда не страдал от бессонницы или дерьмовых снов. — Ясно. — тихо послышалось из приемника. — Зачем тебе? — Мало ли, что там на самом деле с тобой случилось, Джек. — он выдохнул. — Ты был нервным, причем очень нервным. — Все в порядке, я просто обделался с отчетами. — Нэльсон промычал от сомнения. — И я не должен был огрызаться. — Да забей ты уже. — выдохнул Коннор. — Но я свои слова назад не беру, если что. Джек усмехнулся и Хокинс слышал это, но решил никак не комментировать. — Я сделал. Но в следующий раз да благословит тебя господь, как говорит Билли. — он сделал паузу. — Тот еще шизанутый сукин сын. — Коннор продолжил. — Ясно? — Рыси и медведи? Мужчина на том конце провода замолчал, очевидно ожидая ответа на поставленный вопрос. — Без проблем. Я благодарен тебе. Еще как. — До вечера, новичок. — снова буркнул Хокинс, не давая Джеку вздохнуть полной грудью. Он не был зол, но напряжение все еще чувствовалось. — До вечера? — недоверчиво переспросил мужчина. — До вечера. — усмехнулся он. — Проверю, не облажался ли ты еще раз Джек. Или что, я к тебе с цветами прийти должен? — Буду ждать с крепко сжатым букетом крапивы, Коннор. Одиннадцатая вышка — отбой.