TRAFFIC

      Всю учебную неделю до самых выходных ничего особенного не происходит. Знаю, что теперь Такеоми глаз не спускает с Сенджу, которой тогда досталось от одного из ребят Вальхаллы, а в остальном все то же самое. Мы усердно занимаемся подготовкой к экзаменам перед летними каникулами то у меня дома, то у Акаши. К Шибе стараемся не соваться. Тайджу — ее пугающий старший брат не очень-то жалует гостей. В таком темпе пролетает вся неделя, а в субботу мы собираемся у меня, чтобы отдать первую половину дня повторению материала по алгебре и химии. Остальное вроде как в полном порядке. Идет проливной дождь с сильнейшим ветром. Мокрые плащи девочек сушатся внизу, в прихожей, а обувь я сунула в сушильную машину. Мы сидим в моей комнате, так как братья отсыпаются после очередной ночной встречи и вскоре наверняка спустятся в гостиную. Не хочу мешаться у них под ногами. В этот день Акаши какая-то напряженная. Мы с Юзухой переглядываемся, обе заметив состояние подруги, но молчим. У меня есть подозрение, что она готовится к тому бою, о котором упоминала ранее. Однако выдавать ее Шибе опасаюсь, ведь Сенджу отомстит мне наверняка — точно наплетет чего-нибудь Манджиро. Тогда решаю рискнуть и поступить чуть иначе. В комнате царит прохлада за счет вентилятора, который тихо гудит. Окно закрыто, ведь там настоящая буря. Июль неожиданно оказывается дождливым. Обычно в это время парит и жжет землю, но в этом году все иначе. Однако занимаясь учебой почти до трех часов дня, мы вдруг обнаруживаем, что все стихает, и погода налаживается. — Красота, — изрекаю я, распахивая окно. В комнату врывается запах зелени, насквозь пропитанной влагой. Это настолько прекрасный аромат, настолько яркая свежесть, что я невольно улыбаюсь, ощущая внезапный прилив радости. — Девочки, взгляните, какое все пышное! — Угу, — отзывается равнодушная Акаши, залипая в телефон, а Шиба садится на подоконник рядом со мной. Внизу топчется Шиничиро. Тогда меня и посещает коварная мысль выведать у него подробности будущей встречи с Ханмой. Я откровенно собираюсь сдать Сенджу, и мне не стыдно. Ей же от этого только лучше. — Мне пора домой, — прибавляет как раз она, и мы вновь поглядываем с Юзухой то нее, то друг на друга. — Подожди, выпьем лимонада и проваливай, — говорю я, посмеиваясь, и иду к двери. Подруги остаются наедине, и я надеюсь, что Шиба допросит эту неразговорчивую девчонку. Сама же тороплюсь и выскакиваю из дома, когда вдруг в наш двор входит парень. Я изумленно застываю, тараща глаза на одноклассника, и затылком чувствую пристальные взгляды девчонок, которые наверняка высунулись в окно. — Окамото? — удивленно говорю я, в то время как парень активно кланяется моему старшему брату. Понимаю его. Если не знать, какой Шини на самом деле лапочка, можно испугаться. Выражение лица у него всегда надменное, а взгляд почти такой же убийственный, как у Манджиро. К тому же Шиничиро всегда выглядит агрессивно-подавляюще. На шее цепь, в зубах сигарета. Такой немного хулиганский вид. — Что ты здесь делаешь? — Здравствуйте! — выпаливает Чоко все еще в сторону Шиничиро, и я, слегка закатив глаза, оборачиваюсь. Взглядом показываю брату, что надо бы ему убраться, но он продолжает сканировать парня с головы до ног. Я вздыхаю, а Чоко выпаливает, нервно вынимая из сумки какую-то папку: — Сано, ты забыла вот это в классе. Учитель попросил вернуть тебе. В понедельник ведь промежуточный экзамен по истории, а здесь все твои материалы. Я радостно улыбаюсь и забираю папку, тоже низко склонившись. — Спасибо, Окамото! Так мило с твоей стороны. Зайдешь? Угощу тебя лимонадом. Я сама приготовила. — Да… с удовольствием… — Кто ты? — Слышу я голос Манджиро, и даже глаза прикрываю. Сейчас начнется. Однако действую быстро. Беру одноклассника под руку и веду его к крыльцу, на ходу бросая: — Это мой парень, Манджи, не нервничай. Мимолетом вскидываю глаза на подруг, которые хихикают, наблюдая за всем этим, а я, подавив улыбку, скрываюсь с приятелем в доме. Девчонки мигом прилетают на первый этаж. Окамото, вообще-то, хороший парень. Он очень стеснительный и скромный, да и заучка страшный, но никто, как ни странно, не гнобит его за это. А ведь подобное случается часто. Возможно, дело в том, что этот парень все же умеет постоять за себя. Он высокий, плотного телосложения, но вовсе не из-за хорошей подготовки. Это у него, видимо, наследственность такая, а сам Чоко всегда последний на физкультуре. В общем, усадив парня в гостиной за стол, я ухожу на кухню за напитком, и, к своей радости, там застаю Шини. Он рыскает по холодильнику, и когда я подхожу к столу, открывает банку пива. — Итак? Это в самом деле твой бойфренд? — интересуется он, а я пожимаю плечами. — Ладно. Вроде приличный, но мне нужно ему кое-что объяснить, прежде чем вы пойдете на свидание… — Если это что-то вроде того, о чем ты пытался поговорить и со мной, то не нужно, Шини-чан. Молодежь сейчас осведомленная. Так что все в порядке, — говоря это, я разливаю лимонад по стаканам, и быстро перевожу тему в нужное мне русло. — А скажи, у вас случайно в ближайшие дни ничего такого не намечается? — Какого «такого»? — уточняет брат. Я ставлю графин на стол и, взглянув на дверь, говорю тихим голосом: — Сенджу собирается участвовать в какой-то вашей битве. Может, передашь это ее братьям? Только не пали меня, они-чан, Сенджу взбесится. — Боишься ее, что ли? — смеется брат, но по глазам вижу, что он напряжен. — Не боюсь. Просто наговорит вам глупостей обо мне. — Как та, например, что якобы Ран хочет тебя? Я краснею так быстро, что, поразительно, как это у меня кровь носом не хлынула. Сглатываю и отрицательно мотаю головой. — Откуда вообще… — Так он прямо заявил, что хочет с тобой встречаться. Ни черта не понимаю. Что за бред? — Брось, Шини, — говорю чуть дрогнувшим от волнения голосом, — он шутит. Он всегда так шутит, я уже поняла. Ран встречается с Акиямой Наной, а я нужна была для привлечения ее внимания. Не верьте с братом этому лжецу, я прошу. Да и вообще, если увижу его еще раз, сходу по роже пропишу. Как же раздражает. — Конечно, не пропишешь, не так ли, Кими-чан? — по-доброму журит меня Шиничиро и ласково треплет по волосам. — Какая же ты все еще невинная. Мы присматриваем за тобой и, конечно же, Майки отказал Хайтани на его слова. Никто из нас не хочет, чтобы ты имела дело с таким, как он, но и я, и Майки — оба хорошо знаем, кто такой Хайтани Ран. Он рисковый парень. Если игра его захватит, то он сделает так, как ему захочется. Ломай ему ребра, не ломай — один черт по-своему поступит. — Стой, погоди, — прошу я брата помолчать немного, чтобы все переварить. — Он четко подчеркнул, что ему неприятно со мной видеться, поэтому, о чем ты сейчас говоришь, мне непонятно абсолютно. Давай закончим и все… Шиничиро вздыхает и, пожав плечами, отпивает пива. — Все здесь понятно, Кимико, — изрекает он задумчиво. — Это игра в «холодно-жарко». Заманивает тебя этот говнюк. Так что развлекайся, но помни, кто он такой. А насчет Сенджу… Да, сегодня вечером в районе заброшенной фабрики у нас… встреча кое с кем. Я попробую поговорить с Такеоми о его сестре. А сейчас иди к своему «парню», — смеется брат, вдруг как-то иронично подчеркнув последнее слово, и я понимаю, что он мне не поверил. Девчонки расхватывают стаканы с напитком, когда я прихожу в гостиную, и за последним тянется Окамото. Мы разводим беседу о предстоящих экзаменах. Потом Манджиро, вставший на пороге, одним только взглядом вынуждает Чоко покинуть наш дом. Я раздражаюсь и назло брату иду с приятелем под руку до самой дороги. Тогда Манджиро и выдает нам в спину: — А не много ли у тебя ухажеров, Кимико, для той, кто учится в школе? Окамото, красный как вареный рак, неловко мнется рядом со мной, но руку не убирает. Я буквально вижу, как его шея и лоб покрываются испариной, поэтому тихо шепчу: «Не обращай внимания, мы просто поссорились». А вслух отвечаю: — Только Чоко. Никого больше. — А тот бандит на мотоцикле, который сносит головы дубинкой? — Окамото, кажется, вот-вот хватит удар. Он испуганно косится на моего брата, что стоит на крыльце, а я, рассмеявшись, тащу приятеля дальше. — Кимико, сейчас сюда приедут Акаши и Хайтани. У нас важная сходка. Поберегись. — Если бы ты им не позвонил, когда мы с девочками тут, они бы не приехали. Кому ты хуже делаешь, мой любимый они-чан, когда устраиваешь эти сборища в нашем доме? — продолжаю смеяться я, выходя за калитку, но смелости у меня уже поубавилось. Неужели Манджиро не лжет? Тогда мне надо бы проводить одноклассника чуть дальше. Так и поступаю. На мне только домашние трикотажные шортики и топ с открытыми плечами, на ногах — шлепанцы, и в таком виде я веду парня до самого поворота. — Так это не шутка? — нервно посмеивается Окамото, видимо, не парясь из-за того, что я держусь за его локоть. А я и не думаю отпускать. Если Майки смотрит на нас, пусть видит, что мы близки. — Как-то странно говорил твой брат… — Чепуха. Не бери в голову. Ни с кем я не встречаюсь, и прости, что втянула тебя. Хотела его позлить. Ты не в обиде? — Нет, — уже искренне улыбается Окамото, — было забавно. Но скажу прямо, я не решился бы с тобой встречаться всерьез. Твои братья слишком пугающие. — Согласна, — киваю я. Мы уже сворачиваем налево, а дальше можно будет пройти или по лестнице наверх, или же по кругу, по дороге. Конечно, Чоко выбирает первый вариант, но тут же он втягивает шею в плечи, потому что мы действительно слышим звук ревущих мотоциклов. Я захожусь в истерическом смехе. Надо же, черт возьми, Манджиро не врал. Но как же «хорошо» все совпадает. Сейчас что-то будет. Однако раз уж так складывается, почему бы не показать Рану, что я вообще не думаю о нем и не собираюсь даже заморачиваться? Эта идея приходит мгновенно. Знаю, она тупая, но мне все равно. Душа требует мести. Поэтому пока парни не показались из-за поворота, я быстро тараторю: — Чоко, с меня вкусняшки, обещаю! Помоги! — Ладно, как? — так же горячечно выдает и одноклассник, а я мысленно изумляюсь, какой он, оказывается, авантюрист. — Давай поцелуемся! Секундная пауза. — Что? — ошарашенно спрашивает он, но поздно думать — гул мотоциклов приближается, и я хватаю одноклассника за грудки, чтобы в следующий миг прижаться к его губам. Чоко застывает истуканом. Спасибо, что не отталкивает. С остальным я уж справляюсь. Не шевелю губами. Не очень-то это приятно — целовать того, кто даже близко не нравится. Поэтому просто стою вот так, когда мимо проезжают мотоциклы, и слышу, как один притормаживает. Но кто-то свистит, и за моей спиной раздается мощный рев — байк уносится прочь. Я отрываюсь от Окамото и, низко склонившись перед ним, лепечу с красными щеками: — Прости меня! Прости, Чоко! Мне стыдно! Никому не рассказывай, ладно? Парень, как и я, сгорает со стыда, тоже вытирает рот и активно кивает. — Не бойся. Я не из болтунов. Ты мне даже не нравишься… — говорит он виновато, а я опять смеюсь, будто у меня крыша едет. Это нервное. — Можем дружить… Если хочешь. Или чего ты хочешь? Зачем поцеловала? — Все нормально, ты мне тоже не нравишься… То есть… Блин… Ты понял, да? Будем дружить. — Да, ладно, — растерянно говорит парень, и я торопливо с ним прощаюсь, потому что нам ужасно неловко. Окамото уходит вверх по лестнице, а я нехотя плетусь обратно к дому. И как только сворачиваю на нашу улицу, ноги врастают в землю. Вот же не везет. Хочу метнуться обратно за угол, но не успеваю. Хайтани, который сидит на мотоцикле, смотрит прямо на меня. Он расслаблен. Я вижу это даже с такого расстояния. Мои щеки горят. Несколько секунд мысленно заставляю себя пойти к дому, а в голове вертится его обещание. Но это ведь не в счет, верно? Он сам приехал к моему дому. Я не искала с ним встречи. Эти выводы придают мне сил, и я медленно иду к дому, но под конец ускоряюсь, чтобы проскочить мимо Хайтани, даже не здороваясь с ним. Однако… — Все-таки ты чокнутая, Кимико, — говорит Ран, когда я равняюсь с ним, и мне приходится взглянуть на него. Улыбается, но не глазами. Они холодные. — Тебе что-то нужно? — спрашиваю таким же насмешливым тоном, а он придирчиво исследует взглядом мое тело. Хочу скрестить руки на груди, но выдерживаю — стою, как стояла. — Понравилось? — не отвечая на мой вопрос, задает свой Хайтани, чем только сильнее раздражает меня. — Что понравилось? — А с кем больше понравилось, со мной или с этим «ботаном»? — Хайтани, что тебе нужно? — уточняю я, желая получить нормальный ответ, но парень будто не слышит меня, только пялится в глаза и улыбается уголками губ — как обычно. — Ты приперся к моему дому, а еще задаешь какие-то идиотские вопросы. Повторяю, что тебе нужно? — На данный момент, я хочу, чтобы ты вымыла рот с мылом. Потом уже поговорим. Я в этот день как-то много смеюсь, ничего не могу с собой поделать. Опять хохочу, глядя на Рана, который сжимает зубы, ведь происходящее наверняка злит его, и, отмахнувшись, я намереваюсь пойти домой. Но Ран ловит меня за руку. Я знала, что он так поступит. Не вырываюсь, не хочу привлекать внимание братьев, но смотрю на Хайтани как можно более уничижительно. — Не все сказал? — говорю ему в лицо, когда он тянет меня на себя. — Что-то еще? — Я ведь обещал. Помнишь? — Нет, ничего не помню, Хайтани. Давай-ка ты уберешь от меня руки и лапать будешь свою красотку, а я останусь со своим парнем. — А если я сейчас поеду за ним? Что будешь делать? — Ты не поедешь… — Проверим? — скалится он, и я, окончательно разозлившись, наклоняюсь к самому его лицу и произношу с холодной улыбкой: — Ты придурок, Ран. И не знаешь, чего хочешь. Докопался до «деточки», а сам по углам зажимаешь других девушек, а как меня увидел с парнем, так сразу взыграло. Надо же, какой собственник. Плевать мне на тебя, Хайтани, пойми уже и отвали. Он сверлит меня взглядом, не переставая улыбаться, и, резко отпустив мою руку, тянется завести двигатель, а я наваливаюсь на байк и шиплю: — Не смей. Не трогай Чоко. Я тебя убью, если ты его обидишь. Ран смеется, отталкивая меня, чтобы я упала и дала ему возможность уехать, но сдаваться я не собираюсь — снова и снова наваливаюсь на мотоцикл, поперек, прямо между ног Хайтани. И до того доходит наша борьба, что байк кренится набок, и мы вместе с ним падаем на землю. Благо меня не придавило. Ран матерится и, злобно пиная мотоцикл ногой, выбирается из-под него. Он в шортах, и я вижу ссадину на его колене. Так ему и надо, козел. — Ты что творишь, дура? — выпаливает Хайтани, поднимая меня за локоть. Мне больно, поэтому я отшвыриваю его руку и потираю место, где он сжимал. Смотрю на него исподлобья. — Ты сам виноват, ясно? Нечего угрожать мне. Я не спущу тебе этого с рук. — Как страшно, — цедит Хайтани, поднимая байк, ставит его на подножку и поворачивается ко мне. — Так ты реально встречаешься с этим дрыщом? — Ну не с таким же, как ты, встречаться, — бормочу в ответ, при этом отряхивая шорты. — По крайней мере, уверена, он мне не изменит, а ты… Гадость, — морщусь, взглянув на Рана, а он, хохотнув, смотрит в сторону, кусает губу, и потом, переведя взгляд на меня, спрашивает едким тоном: — Тебя кто научил парней унижать? — А ты что, унизился? — Сучка. — Козлина. — Заткнись, дура. — Захлопнись, мудак. — Кимико, — нависает Хайтани сверху, а я, зная, что братья прибегут на первый же мой зов, встаю на цыпочки, и мы почти касаемся друг друга носами. — Я предупреждал тебя. — Я не ведусь на такие глупости, Ран, — говорю ему в ответ, а сама уже вся в мурашках. От адреналина кровь шумит в ушах, а сердце стучит в области горла. Мы так близко друг к другу. Я вижу его карие глаза, потемневшие, несмотря на то, что светит солнце, и чувствую губы. Мы застываем вот так всего на несколько секунд, но тут же Хайтани, тихо выдохнув, отворачивается. — Так-то лучше… — сдавленно шепчу я, делаю шаг назад и натянуто улыбаюсь. Хайтани ничего не говорит. Он садится на мотоцикл и больше не обращает на меня внимания. Я одурманена. У меня кружится голова. Всего секунду смотрю на его профиль, такой точеный, с четкой линией подбородка, облизываю пересохшие губы и ухожу. Но почему-то уверена, он смотрит мне вслед. Из окна второго этажа висят подруги. Почти висят — ей-богу, еще немного и вылетят наружу. Я улыбаюсь им, но выходит неискренне. Настроение испорчено. К тому же успеваю заметить, что Акаши угрюмо таращится на Рана. Зато парни, стоя у гаража, ничего не замечают, и это хорошо. Там оба моих брата, Санзу и Риндо. Такеоми не приехал. Наверное, из-за Рана. Они, видимо, собираются обсудить сегодняшний вечер. Однако в данный момент мне не по себе, и я меньше всего хочу думать о происходящем между ними и Вальхаллой. Девчонки молчаливы. Я тоже не в восторге болтать о том, что случилось. Все равно из окна видна дорога. Они точно видели, как мы сцепились с Хайтани. К тому же он все еще здесь. Успеваю заметить его, идущего к гаражу, и только тогда слышу, как Сенджу говорит — впрочем, она озвучивает мою догадку: — Этот чокнутый поджидал тебя, пока ты болтала с Окамотой. — Знаю, — тихо бубню в ответ. — Ревнует, — изрекает подруга, а я тяжело вздыхаю и отвечаю с искренним жаром и некоторым отчаянием: — И это сбивает меня с толку. Он пудрит мне мозги. У него есть Нана, но он все равно делает все, чтобы я думала о нем. Ненавижу его за это. Подруги молчат некоторое время, но потом Шиба шепчет, чтобы нас никто не услышал: — Может, Ран просто не определился? Может, ты ему нравишься всерьез, а с ней он… — …а с ней он просто спит. Мерзость, — кривлю губы я, чувствуя, как жжет в груди от этих неприятных мыслей. — Потом видит меня с парнем и предъявляет за это претензии. Хочешь сказать, он нормальный? — Это вряд ли, — улыбается Юзуха, а Сенджу все время молчит, однако потом, когда мы затихаем и снова занимаемся алгеброй, она вдруг произносит, пусть и нехотя: — Знаешь… У Рана и Наны такие отношения… Я просто немного слышала об этом от Такеоми. В общем, она прыгает из койки в койку, а Хайтани все равно держит ее рядом. Никто не может его понять. Он ведь не в первый раз поймал Нану на измене, и снова они вместе. — Я слушаю подругу с удрученным видом. Мне неприятна эта тема. — Ты не воспринимай его выходки слишком серьезно. Думаю, Ран просто развлекается. Ты ведь совсем не такая, как Акияма, а она нужна ему… Ну, известно для чего. Доступная в любое время суток. Разве что, мне кажется, сейчас она уже наскучила Хайтани, и он просто решил поиздеваться над ней. Вот даже вчера… И Сенджу рассказывает о том, как прошлым вечером Такеоми позвонил Нане, и она приехала к ним домой. Потом они вместе укатили куда-то. Да, это легкомысленно, но я не понимаю, до чего хочет довести ее Ран. Хотя с другой стороны — не мое дело. В общем, послушав подругу, я перевожу разговор на Шибу, у которой 29 июня был день рождения. Мы с Сенджу уже преподнесли ей подарки, но так и не отпраздновали. Однако Шиба честно признается, что ее старший брат не хочет, чтобы у них дома проходила вечеринка — даже если это будем мы втроем — поэтому мы откладываем учебники и решаем, в какое кафе сходим уже завтра. В итоге все продумываем, и подруги собираются по домам, но я, зная, что внизу все еще толкутся парни, не иду провожать их. Девочки хорошо меня понимают. Прощаются со мной и покидают дом. Слышу небольшую перепалку между Санзу и Сенджу. Потом на лестнице раздаются шаги и, постучав, в комнату заглядывает Шини. — Я предупредил Харучиё насчет его сестры, но он сказал, что ему пофиг. Прости, Кимико. — Как всегда, — бубню я и киваю брату. — Ничего, спасибо, Шини-чан, — а сама уже понимаю, придется сегодня попутешествовать. Перехвачу Сенджу по пути на свалку. Не должна она туда добраться. Мне страшно, что ее покалечат или того гляди убьют…