TRAFFIC

      Я, разумеется, могла бы зациклиться на вчерашнем разговоре с Хайтани, но эта тема временно меня отпускает по нескольким причинам. Первая: я, как только встаю с кровати, вою от боли во всем теле, и тут же падаю обратно. Эти ощущения мигом выбивают из меня всю любовную дурь. Вторая причина: Манджиро и его «черный импульс», упомянутый Наной. Волей-неволей это заставляет меня вывалиться из постели, отдышаться и, натянув длинную футболку, выйти из комнаты. В доме царит покой, но поскольку часы показывают половину пятого вечера, я понимаю — мои братья либо в гараже, либо уже уехали. Однако верным оказывается первый вариант. — Кими-ча-а-ан, — тянет Шиничиро, когда я, выйдя из дома, тяжело плюхаюсь на верхнюю ступеньку, и направляется ко мне. Меня бьет легкий озноб. Знаю, это из-за травм, поэтому я не скрываю боли. Как только брат садится рядом со мной, протягивая открытую бутылку воды, я жадно пью, а потом, состроив жалобную гримасу, ною: — Они-чан, помоги, все тело болит. Можешь принести болеутоляющее? Шиничиро цокает, но, потрепав меня по волосам, все-таки выполняет просьбу, и только после того, как он возвращается, я наконец спрашиваю: — А где Манджи? От того, что Шини подозрительно молчит, вертя в руках бутылку с недопитой водой, у меня тянет в области солнечного сплетения. Так бывает, когда просыпается плохое предчувствие. Я молчу, не сводя глаз с бледного профиля Шиничиро. У меня возникает стойкое чувство, что он вот-вот скажет нечто важное. — Кими, — начинает брат медленно, вдумчиво, — ты никогда не лезла в наши дела, да и Манджиро был против. Я понимаю его. Не знаю даже, будь ты скромной и спокойной, облегчило это нашу с ним жизнь или нет. Может, и не облегчило. — Несколько секунд брат молчит и ковыряет ногтем этикетку, а потом, взглянув на меня, вдруг говорит решительно: — Я это начал. Я убил одного старика, Кимико. Черт… Это, вероятно, простое совпадение, но после того как Манджиро узнал об этом, он изменился. Да, это все тот же Манджи, наш с тобой брат, но ты ведь заметила, не так ли, как он стал улыбаться все реже и реже. А его глаза… Иногда даже мне страшно. — Шиничиро переводит дух, после чего отпивает воды и продолжает: — То, что случилось вчера, этот его так называемый «черный импульс» — это что-то вроде состояния аффекта, когда Манджиро отключается и просто не осознает, что делает. Многие знают о ЧИ. Я сломал его, Кимико, — прибавляет брат, безвольно свесив голову. — Манджиро никогда, ни разу не убил человека. Он много дрался, но ни одной смерти за ним нет. А я… и тот пьянчуга под мостом… Я каждый раз твержу себе, что ничего такого не случилось, да его даже никто не искал — я все это знаю, допытывался у одного легавого, но Манджиро… — Шиничиро начинает покусывать костяшку большого пальца, и теперь это уже точно не диалог, теперь мой брат просто изливает душу, а я, покрывшись липкой испариной, почти не дышу и слушаю. — Мы с ним разные. Мне не нужен был какой-то «импульс», чтобы просто, надравшись в стельку, взбеситься из-за бомжа, который выкрикивал мне гадости в спину. Я просто избил его до смерти и все. Но Манджиро — король. Его все признали. Он истинный король. Он никогда не скатится до моего уровня, понимаешь? — внезапно Шиничиро поворачивается ко мне и сжимает мою руку, уставившись прямо в глаза. — Манджиро никогда не будет убийцей. Меня пробирает холод, а от страха сводит скулы. Я молчу некоторое время, а потом, опомнившись, отрицательно качаю головой. — Нет, они-чан, он не станет убийцей, если ты будешь рядом. Шини, ты совсем ничего не понимаешь? Манджиро такой уверенный в себе, в своей власти и силе, потому что его старший брат помогает ему. Не думай, что ты не играешь роли в этой ситуации. Ты заменил нам отца, Шиничиро. Понимаю, что пытаюсь внушить ему этими словами хотя бы каплю надежды на то, что он вовсе не никчемный гопник, а настоящий старший брат для нас с Манджиро. И пусть он не соглашается, горько кривит губы и отворачивается, ведь его очевидно душит чувство вины, я все равно не собираюсь отступать. — Шини, поверь мне. То, что ты рассказал, конечно, пугающая ситуация, и мне еще более страшно, потому что ты не пошел в полицию, но я все равно не отвернусь от тебя. И Манджиро не отвернется. Вот увидишь. Ты только не надумывай себе всякое, ладно, они-чан? — Кажется, твой телефон звонит, — бубнит брат, зажав в зубах сигарету, — иди уже. — Шини, — тревожно улыбаюсь я, хотя действительно слышу звук рингтона, что доносится из распахнутого окна моей комнаты. — Я тебя понял. Иди, Кими-чан. Скоро вернется Майки. Поэтому собирайся. Ты ведь хотела пойти с девчонками в кафе, верно? Шиничиро помнит об этом. Его прежнее состояние возвращается, однако когда он смотрит на меня, теперь уже оглядывая лицо на наличие травм, снова темные брови сходятся на переносице. — Эта стерва… — недовольно цедит он и осторожно касается большим пальцем моей скулы. — Вот здесь замажь. Легкий синяк проступил. А нос как, не сломан? Виден отек. — Болит, но вроде цел, — пожимаю плечами, встаю и, коротко чмокнув брата в макушку, убегаю наверх. Мобильник действительно надрывается, и это Сенджу. Интересно, она извинится передо мной? В принципе, я не особо в этом нуждаюсь. Можно сказать, даже совсем не нуждаюсь. Я не виню Акаши в том, что она так поступила, ведь это ее жизнь, но мне обидно из-за того, как она отнеслась в этой ситуации ко мне. Зачем надо было нести эту чушь Рану? Взяла и подставила меня, сделав в его глазах какой-то идиоткой. А он тоже хорош… Повелся на эти глупости. Впрочем, мне все равно, что обо всем этом думает Хайтани. Главное, пусть свалит в туман. — Ну это… — нехотя ворочает языком Сенджу, когда я отвечаю на звонок, — идешь в кафе? — Иду, — произношу точно таким тоном, каким говорит она. Мы даже не поздоровались. — Звонила Юзухе? — Да. Она ждет нас через час в Сибуе. В том кафе, которое недалеко от станции, — поясняет Сенджу, — потом хочет погулять. Если ты не против, то этот день мы должны посвятить только ей. Считаю, Юзуха заслужила внимание. — Я тоже так считаю, — сухо отрезаю я, — увидимся, Сенджу. Мне нужно привести себя в порядок. — Угу. До встречи, — бросает напоследок подруга, и я, оставив телефон на кровати, иду в ванную. Мне нужно как-то освежить лицо, но уже там я понимаю, что лицо действительно не особо нуждается в этом, а вот тело. И что мне надеть с такими-то синяками? Бубню себе под нос ругательства в адрес Акиямы Наны, которую ненавижу всей душой, и замазываю синяк на скуле. На переносицу клею пластырь. Еще несколько минут недовольно разглядываю себя в отражении, а потом иду в комнату, чтобы переодеться. Думаю, сегодня вернусь только под вечер, поскольку Шиба однозначно воспользуется случаем и потащит нас в парк развлечений. Когда я покидаю дом, направляясь в сторону кафе, а оно недалеко от нашего дома, мне кто-то звонит. На улице жара, но на мне широкий джинсовый комбинезон и белый короткий топ, поэтому сумочку я не брала — деньги, телефон и ключи в бездонных карманах штанов. Выудив оттуда телефон, я медленно, как старая бабушка, поднимаюсь по лестнице наверх — в направлении главной улицы, но останавливаюсь, потому что звонит Манджиро. Не знаю, что ему нужно. Просто отвечаю, продолжая путь: — Они-чан, привет. — Привет, Кими. Ты куда-то собралась? — спрашивает брат, и его голос звучит как никогда заботливо и ласково. Невольно это вызывает некоторые подозрения, но я не зацикливаюсь и говорю: — Да, иду в кафе. Мы хотим отметить прошедший день рождения Юзухи. — Могу я попросить тебя быть на связи? «Попросить»?! Манджиро сказал, «попросить»?! Я в таком шоке, что снова встаю на месте. — Да, — нерешительно отвечаю ему, — наверное… — Отлично. А как твои раны? Что-нибудь болит? На несколько секунд я будто выпадаю из реальности, потом пялюсь на экран мобильника и вновь прижимаю его к уху. — Они-чан, что с тобой такое? — не выдерживаю я. — Тебя как подменили. Манджиро молчит. Затем я слышу тяжелый вздох, и он говорит: — Ничего не подменили. Просто… вчера ты видела меня… таким… — «Черный импульс». Знаю. Шиничиро рассказал об этом. Не думай, что я испугалась… — Какая же лгунья. — Просто мне было слегка не по себе. Ты мог убить Акияму. — Кими, скажи честно, ты жалела бы ее? Если бы я убил, ты пожалела бы? Я выхожу на шумную улицу огромного района, где мельтешат машины и снуют туда-сюда люди, сворачиваю направо и иду прямиком к кафе. — Не знаю, — бормочу нехотя, потому что мне совсем не нравится этот разговор. Брат будто хочет сказать мне, что я такая же, как он и Шини, словно и я способна на жестокость. Но если так подумать… Да, я способна. Это наша семейная черта? Последствия образа жизни мамы? Наша «дурная кровь»? Что это? Почему мы такие бесконтрольные в гневе? Я ведь тоже не хотела останавливаться, когда била Нану. — Давай потом поговорим, они-чан. Спасибо, что справился о моем самочувствии, — прибавляю, входя в кафе, — мне пора. Девчонки ждут. — Я понял. Иди. Но я попросил тебя не пропадать, — а вот это опять тот же Манджиро, который постоянно меня контролирует, узнаю этот тон. Я сбрасываю вызов, не ответив на последнюю реплику, и сходу натягиваю на лицо улыбку, ведь со стороны столика, что у окна, мне машет Шиба. Сенджу тоже оглядывается из-за плеча, но вид у нее такой себе. Из-за разбитого носа миловидное лицо заплыло. На нас косятся другие посетители кафе. Мне некомфортно. Мы выглядим, как отпетые хулиганки. В принципе, в этом районе хватает гопников. Начнем с того, что мимо большой витрины заведения то и дело проскакивает какой-нибудь парень в комбинезоне Тосвы. Я знаю, почему они здесь шастают — это дорога к нашему дому. Манджиро имеет дурацкую привычку собирать своих дружков у нас. Это глупо и непредусмотрительно с его стороны. Мог бы не показывать, где живет. Потом меня только зря увозят в другой конец Японии в попытке спрятать от какого-нибудь Ханмы. Я воспринимаю нормально только Дракена, Мицую, Баджи и более или менее Санзу. Такеоми не в счет. Он для меня особенный. Особенный друг моего старшего брата и один из красивейших мужчин на свете. Но это все еще мой темный секрет. А остальные ребята из Тосвы — не лучшая для меня компания. — У-ух, — тянет Шиба, кладя руки мне на плечи, когда я оказываюсь рядом со столиком, — помотало вас, девочки. Ну и дурочки вы, — качает она головой и косится на Сенджу. Та молча пьет молочный коктейль. Я сажусь, однако, рядом с ней, несмотря даже на то, что между нами очевидно натянутые отношения. — Все не так уж плохо, — отмахиваюсь я и не лгу, мне действительно нехорошо во всем теле, но не сравнить с тем, в каком состоянии я была утром. — Куда больше пострадала моя гордость, — пытаюсь шутить я, но Акаши, фыркнув, вдруг заявляет: — Странно, а я считаю, что ты очень даже круто выглядела. — О чем ты? — Она о том, как Сано Кимико мутузила Нану, — вставляет Юзуха, хихикая в ладонь. — Говорит, тебя сорвало. Мне даже полегчало, когда Сенджу рассказала об этом. Ты из-за Рана с ней подралась? — Что? — вытягивается мое лицо от изумления. — Ты совсем что ли, Юзуха? Драться из-за парня? Это разве на меня похоже? — Вот это и удивляет, что как раз не похоже, — все еще хохочет Шиба. — Но почему вы тогда сцепились? Вздохнув так тяжело, словно на мои плечи легли все тяготы мира, я быстро рассказываю о том, как было на самом деле, но от этого Шиба ржет только громче. Хихикает и Сенджу. А я считаю, что они обе что-то приняли или выпили алкоголь, поэтому просто отворачиваюсь и жду официантку. Вскоре мы поедаем свой обед, пьем молочные коктейли и старательно обходим тему Тосвы. Так пролетает почти три часа. Мы уже придумываем, куда поедем дальше, когда мой телефон издает звук входящего сообщения. «Ты цветы любишь?». Я даже поначалу не верю своим глазам, ведь то, что написано в сообщении просто не может исходить от Хайтани Рана. Игнорирую послание, переключая внимание на подруг, но все мысли теперь вертятся вокруг этого парня. Черт. Он портит мне жизнь. Разве нет? Даже когда я не с ним, все равно Хайтани умудряется вклиниться в мою голову. Как же это злит. — Давайте тогда на американские горки, — предлагает Акаши. — Ага, мало тебе было экстрима вчера, — ворчит на нее Шиба. — Может, что поромантичнее? — С романтикой твой будущий парень разберется, а мы — подруги. И мы хотим экстрима. Скажи ей, Кимико, — толкает меня локтем в бок Сенджу, а я читаю уже второе сообщение от Рана, но, как оказывается, читаю не одна я. Акаши произносит вслух: — «Или ты ответишь, или я сейчас же приеду и спрошу тебя об этом лично». Вау, Кими-чан, а что происходит? Глаза Сенджу сверкают, как два драгоценных камня. Она красива в своем любопытстве, пусть даже с травмами на лице. Я нервно смеюсь и, убирая телефон, говорю: — Происходит то, что я расхлебываю последствия твоей глупой шутки, Сенджу. Не надо было лгать ему обо мне. Акаши цокает. — Знаю, это было тупо, но я так на тебя злилась… — Это тебя не оправдывает… — Ты тоже хороша! — Стоп, стоп, стоп! — подрывается с места Шиба. — Даже не думайте портить мой день. Идемте. Нам пора. Мы обе затыкаемся и послушно плетемся за Юзухой к выходу. Счет оплачен поровну, ведь Шиба ни за что не приняла от нас деньги, и теперь мы втроем шагаем к метро. На светофоре Юзуха встает между нами, берет нас под руки и произносит с улыбкой: — Миритесь и больше не деритесь. — Мы что — дети? — возмущается Акаши, а я просто улыбаюсь, потому что Шиба такая милая. Она всегда бойкая, уверенная в себе, но в отличие от Сенджу добрая. Это у нее и Хаккая общая черта на двоих. Так же, как Акаши, жутко смахивает своими поступками на Харучиё. Интересно только, а на кого больше всего похожа я? Вроде не такая добрая, как Шини, но и не лидер, как Манджиро. Не пойми кто. — Давайте все-таки на горки. Хочу выпустить пар. Такеоми вчера так отчитал меня, что до сих пор трясет от обиды. — Посмотрите на нее, обидно ей, — хмыкаю я, поймав волну сарказма, — никому больше не обидно, только ей. И вообще, сама теперь звони Хайтани и все объясняй. Достает меня. А оно мне надо? — Надо. Еще как. Светишься, когда общаешься с ним, — заявляет Акаши, даже не взглянув на меня, и мы спускаемся в метро. Мой телефон начинает трезвонить. Я злюсь, видя, что это Ран, к тому же была уверена — мы поссорились. Однако ничего такого. Парень продолжает четко идти к своей цели, и я уже не понимаю, мне радоваться этому или всерьез поговорить с братьями? Так и не ответив на звонки этого настырного парня, я читаю третье сообщение, когда мы уже приезжаем в парк развлечений. «Белые лилии. Фисташковое мороженое. Сладкая вата. Я получил информацию». — Что он тут строчит? — висит на моем плече Юзуха, в то время как Сенджу покупает нам эту самую сладкую вату. — Он так подкатывает? Выглядит, как шифр, — усмехается подруга, и я с ней согласна. — Погоди секунду, — бросаю через плечо, отойдя в сторонку, и быстро записываю голосовое. Здесь шумно, поэтому я подношу динамик к самым губам. — Кажется, вчера мы все выяснили. Не доставай меня. Спасибо. Отправляю сообщение, поворачиваюсь к подругам, и Акаши, стоящая прямо передо мной, едва ли не в лицо сует мне облако ваты. — Заканчивай шушукаться со своим возлюбленным, Кими-чан, и погнали развлекаться. Я опускаю момент с «возлюбленным» и просто иду за девочками. Вокруг веселье, музыка, детский смех. У тира толкутся родители со своими чадами — пытаются выиграть для них мягкую игрушку, а Сенджу уже несется на пару с Шибой к шатру, где проходят гадания. Я понимаю, что они хотят подшутить надо мной, поэтому отказываюсь входить. Остаюсь стоять левее входа и поедаю вату. На самом деле нервничаю. Если бы не Манджиро, который попросил меня быть на связи, я отключила бы мобильник. Как-то не по себе теперь из-за этого молчания Рана. Он прослушал аудио, но не ответил. Понимаю, по фону можно легко догадаться, где мы, но не поедет же он сюда. В тому же в Токио не один такой парк. Мы бывали здесь с Шиничиро и не раз, когда мне было лет десять и меньше, но… Нет, все в порядке. Однако когда телефон звонит снова и снова, а потом еще раз, а за этим приходит сообщение: «Прошу, ответь, я должен сказать тебе всего пару слов», меня уже подбрасывает на месте от волнения и любопытства. В конце концов, заглянув на пару секунд в шатер, вижу девочек за столом, и решаю позвонить Хайтани. Но так странно, он не отвечает, а вскоре звонит сам. — Чего тебе? — отрезаю я как можно более грубо. Меня почему-то злит, что он пропустил мой звонок, так сильно его добиваясь до этого. — Поторопись. Я занята. — Гуляете в парке? — спрашивает Ран с улыбкой, а у меня уже легкие сводит. Я представляю эту улыбку, и даже глаза прикрываю. Сердце сильно бьется о ребра. Краснею. — Я хотел бы назначить тебе встречу, Кими-чан. — Еще чего? — А вот еще чего — об этом потом. Для начала давай встретимся. — Разве мы не прояснили момент с тем, что я не из этих твоих, Ран? — Из этих «моих»? Ты о ком? — в его голосе все еще звучит улыбка. Невольно прислушиваюсь, чтобы понять, где он находится, но на фоне — тишина. — Говори яснее, Кими-чан. — Не подлизывайся, Ран-кун. Я вчера четко тебе сказала, что не стану… Замолкаю. — Не станешь что? — Ты меня понял. — Абсолютно нет. Давай я приеду за тобой, и ты скажешь все эти вещи мне в глаза. Что думаешь? Хитрый гад. Усмехаюсь, мгновенно его раскусив. Потом вспоминаю об однокласснике. Разумеется, я не намерена использовать его снова — пострадает, а этого нам не надо — однако поиздеваться над Хайтани — это святое. — Вообще-то, я правда занята. К тому же настроена на серьезные отношения с хорошим парнем, а не с тем, чья бывшая бросается меня избивать. Так что… — Ты мне нравишься. Застываю. Мое сердце ухает вниз, а после кровь стремительно приливает к щекам. Сглатываю, понимая, как умело Хайтани использует свою непредсказуемость, и мямлю ему в ответ: — Не бросайся такими словами, Ран-кун. Вдруг какая-нибудь девушка изобьет тебя за это. Как думаешь, это приятно? Хайтани прикуривает, я слышу это, а потом его голос звучит более тихо и низко, отчего в моем животе делается горячо: — Ты вчера была такой… сумасшедшей… Это действительно впечатлило меня, Кимико. Не отказывай мне — давай встретимся. Я хочу тебя увидеть. Ложь? Или что это? Я в недоумении хмурю брови. Прислушиваюсь к своим ощущениям и интуиции. Мне неловко, приятно до мурашек, и это все так возбуждающе, но я не доверяю этому парню. В том, какой у него острый ум, мне уже довелось убедиться и не раз. Да и то, насколько Ран может быть ненормальным, я тоже видела. Поэтому и не доверяю. — Нет, — осторожно проговариваю я, — не могу. Я с подругами. Не хочу с тобой встречаться, Ран-кун. — Мой голос звучит смелее. — Не злись на меня. Ты должен понимать… — Я хочу вручить тебе эти цветы. Ведро этого, блять, мороженого. И это чертову сладкую вату. Тебе сложно сказать, где ты? — внезапно напряженно цедит Хайтани. Я холодею. Кошусь на вход в шатер, и меня охватывает упрямство, когда вижу сквозь щель между полотнами ткани, что девочки встают из-за стола. — Нет. Чуть что не по-твоему, сразу бесишься. Научись нормально разговаривать, тогда звони. — Кимико. — Что еще? — спрашиваю резким тоном, потому что Ран пугает меня в этот момент, да и злит немало. — Не достаточно нагрубил? — Кимико. Я найду тебя сегодня. Слышишь меня? — смеется он злобно. — И тогда не плачь. — Дурак! — выкрикиваю я. — И похуй. Я заберу тебя сегодня. — Знаешь что! Пошел ты! — выпаливаю в ответ, но телефон уже молчит. — Сволочь! — от бессилия ногой пинаю воздух, и слышу слева от себя голос Сенджу: — Спорим, она с Хайтани говорила. — Уверена, что так, — произносит Шиба, а я, повернувшись к ним, выдаю на одном дыхании: — Задушу его! Просто вот… — показываю обеими руками, — задушу, прикончу! Растерзаю! Как же он меня достал! Мой вид явно говорит об обратном, потому что девочки скептично морщатся и переглядываются. Меня же трясет от гнева, нервного возбуждения и… странного горячего чувства в груди. А в животе, в самом низу, тяжело тянет. Как же это все непривычно. Я никогда не общалась в парнями вот так, и только Хайтани способен вывести меня из себя всего за пару минут разговора. Подумав об этом, я вдруг прихожу к выводу, что, собственно, не только Ран злит меня, как по щелчку, но то же самое происходит и с ним. Я отказала ему, а он сразу сорвался. Надо же, какой самовлюбленный. — Давайте все-таки на горки, — проговариваю гневно и обхожу молчаливых подруг, и тут же Акаши радостно скачет следом за мной. Теперь пар неплохо бы выпустить и мне. — Что такого он тебе сказал, Кимико? — спрашивает Шиба, пока мы ждет Сенджу, убежавшую в туалет. Я снова завожусь, хотя меня успело немного отпустить. — Да придурок он… — цыкаю в сторону, но подруга ждет подробностей, и я, борясь со смущением, признаюсь ей: — Пригрозил, что найдет меня. — Юзуха выгибает бровь. — Да, именно пригрозил. Так это и прозвучало. Подруга вздыхает и качает головой. — Какие же странные у вас отношения. — Нет никаких отношений, — отворачиваюсь, пряча лицо, но, знаю, Шиба замечает, как сильно я взволнована. А в мою голову закрадываются мрачные мысли о том, что как только появляется Хайтани, я даже о проблемах забываю. Ведь то, что рассказал мне Шиничиро о себе и Манджиро, до сих пор точит меня, превращая беззаботное состояние в нечто тревожное. Я начинаю бояться будущего моих братьев. Что с ними будет дальше? Но сто́ит только вновь подумать о Хайтани и его угрозах, как кровь кипит в жилах, и хочется забить на все. Просто хочется этого безумного веселья, приключений с ним, хочется его внимания… Хочется, чтобы его глаза смотрели только на меня… Чтобы Ран улыбался мне… Чтобы Ран целовал… Хочется запретного.