TRAFFIC

      Пластырь на носу раздражает. Вскоре я срываю его. Уже почти десять часов вечера. Завтра в школу, а мы не торопимся по домам. Вначале, лениво грызя лакричные конфеты, доезжаем до станции, где выходим и провожаем Шибу. Затем я иду с Акаши к ее дому. Мы молчим. Болтать совсем не хочется. За день так наговорились и насмеялись, что до сих пор болят щеки и живот. Не рискнув показываться на глаза Санзу, который может «нечаянно» растрепать Рану, где я, встаю на повороте к дому Сенджу и смотрю на нее. Она вздыхает и тянет ко мне мизинец правой руки. — Блин, ну ты серьезно? — закатываю глаза, но все равно цепляюсь за ее палец своим. — Мир? — спрашивает Акаши с довольной улыбкой. — Мир, — киваю в ответ, но тут же раздраженно вздыхаю и сую руку в карман — звонит мой телефон. — Опять он? — бубню себе под нос, однако это Манджиро. — Ого, они-чан, а ты за сегодня случайно не превышаешь лимит звонков своей сестренке? — Остроумно, — отзывается брат. — Звоню сообщить, что нам с Шиничиро нужно уехать по делам… — Тоже мне «удивил». Каждый вечер куда-то уезжают. — Поэтому будь умницей, не заставляй нас волноваться, Кими-чан. Как нагуляешься — сразу домой. Я уже настроена сбросить вызов, как вдруг меня посещает одна мысль. Но прежде чем я продолжаю разговор с Манджиро, поспешно прощаюсь с подругой и направляюсь обратно к станции. — Они-чан, а ты сегодня встречаешься с братьями Хайтани? — бормочу я как бы невзначай, словно это лишь поддержание беседы, а не интересующая меня тема. — Нет. Почему спрашиваешь? — Да так. Не хочу, чтобы Шиничиро растрепал ему обо мне новую информацию. — Да, это он рассказал о твоих предпочтениях, Кими-чан. Пытается вразумить этого придурка, чтобы он научился нормально ухаживать за девушкой. Но я все еще считаю Хайтани кобелем. Постарайся не пересекаться с ним часто. Я хмурюсь. — Если бы ты изначально оберегал меня от него, то и в деревню ко мне не отправил, — отрезаю сухим тоном, а Манджиро почему-то посмеивается. — В чем дело? — В том, что Ран страшно не хотел с тобой связываться, а я сделал это ему в отместку. Ты права — это полностью моя вина. — Тут я слышу, как моего брата кто-то окликает. Кажется, Баджи. И Манджиро говорит: — Не вляпайся в очередную историю, Кимико, будь добра. Мне пора. Увидимся. — Угу, — едва успеваю сказать я, как Манджи уже сбрасывает вызов. До Сибуи добираюсь быстро. К тому же я погружена в себя. Размышляю над тем, как прошел сегодняшний день, а потом, сладко зевая, плетусь в сторону нашего тихого райончика. Здесь всегда темнее. Особенно на лестнице, уходящей вниз, поэтому я, сунув руки в глубокие карманы комбинезона, иду как можно медленнее. Странное предчувствие охватывает почти сразу, как только чуть левее подножия лестницы слышу тихое шарканье. А потом встаю на месте как вкопанная. Остается три ступеньки, но мои ноздри уже щекочет запах вишни с табаком. Я запрокидываю голову к небу и шумно выдыхаю. Буду честна, знала ведь с самого начала, что этот чокнутый точно дождется меня. А где ждать, как не у дома? Я ведь должна прийти ночевать. Поэтому и не испытываю удивления. Зато испытываю кое-что другое, и это не только душевные метания, это еще и физические реакции моего тела. Горящие щеки, ватные конечности, усиленное сердцебиение. А ко всему этому примешивается букет из эмоций и чувств — страх, желание, взволнованность, любопытство. — Даже не поздороваешься с возлюбленным? — слышу слева от себя. Я знаю, Ран злится на меня. Странно, ведь мы так мало времени знакомы, а я уже хорошо понимаю его эмоции. Просто… это звучит в его голосе… Звучит, как низкая струна баса, которую сильно натянули, и она вот-вот лопнет, и от этого ее звук такой неправильный. — Ты мне не возлюбленный, — отвечаю, садясь на ступеньку, и тогда Хайтани выходит из темноты, где скрывался до этого. Он не солгал — в его руках букет цветов, мороженое в ведерке и сладкая вата на палочке. Вставая ровно передо мной, Хайтани протягивает мне все разом, и я против своей воли зарываюсь лицом в лилии. Их запах слишком резкий и дурманящий, от него, если долго вдыхать, болит голова, но мне действительно нравятся эти цветы. Упаковка шуршит. Но больше удивляет то, что цветы свежие, и на белых лепестках все еще блестят капли воды. Невероятно. Поднимаю глаза на Хайтани. Ведро с мороженым холодит мои колени через джинсовую ткань, и она быстро намокает. — Ты ведь ждал долго, верно? — с отчаянным волнением спрашиваю я. Ран курит и молчит. Я не вижу его лица, потому что фонари светят ему в спину. — Это… новый… букет? И сколько мороженого ты успел купить за это время? — прибавляю смущенно и жду ответа, почти не дыша. Хайтани садится передо мной на корточки. Теперь я могу разглядеть его. Он задумчив, но улыбается, чуть склонив голову набок. Мне как-то тяжело дышать. Хотя бы потому, что этот парень притащил мне угощение и букет цветов, ведь никто и никогда не делал для меня ничего подобного. Братья не в счет. Цветы от них — это совсем другое. Но Хайтани… Даже если он играет роль, даже если я не нравлюсь ему всерьез, его взгляд такой глубокий, что внутри меня все переворачивается. Сто́ит всего лишь встретиться с ним глазами, и я уже вся в мурашках. — Кимико, я ведь обещал, что найду тебя, — произносит парень, как всегда игнорируя мои вопросы. — Значит, сделаю то, что хочу. Идем, — тянет он меня за руку, и я не успеваю поймать ведерко с мороженым. Оно шлепается на землю. — Плевать. Я куплю тебе другое, если захочешь, а сейчас иди сюда. Предполагая, что Ран собирается усадить меня на мотоцикл, который стоит в темноте переулка, я упираюсь, однако парень, резко развернувшись, совершенно для меня неожиданно, впивается в мой рот губами. Я ошеломленно отступаю и налетаю спиной на стену. Но Хайтани, словно его сорвало с тормозов, буквально влипает в меня, сминая грудью и цветы, и вату. Сам же отшвыривает это в сторону и, зажав мое лицо в ладонях, углубляет поцелуй. Я не знаю, за что мне хвататься — за его плечи или за талию? В итоге просто кладу руки ему на грудь. Напрасно. Под ладонью ощущаю сумасшедшее сердцебиение Хайтани, и это окончательно подавляет мою волю. Я делаюсь мягкой и послушной, таю как ириска на солнце, и парень, почувствовав это, внезапно замедляется, берет все под контроль. Теперь его руки спокойно исследуют мою шею, оглаживают плечи, а большие пальцы то и дело подталкивают голову под подбородок, направляя меня. И я откликаюсь. Осторожно повторяю движения губ Рана, но когда, осмелев, касаюсь языком его языка, парень застывает. Он медленно отодвигается и смотрит мне в глаза. Меня мутит от адреналина, потому что то, как Хайтани глядит на меня, буквально кричит о его возбуждении. И словно доказывая мне это, он вжимается пахом в мой живот. Я ощущаю его эрекцию. Тяжело сглатываю почти одновременно с ним, и тогда парень, наклонившись, запускает пальцы в мои выбившиеся из резинки волосы, чтобы четко пробормотать на ухо: — Ты едешь со мной. Прямо сейчас. Ноги не слушаются. Поэтому я спотыкаюсь, когда Ран тащит меня к мотоциклу, и оглядываюсь назад. Букет, вата — это все валяется на земле. Жаль больше всего лилий. Они такие прекрасные, что я несколько раз порываюсь вернуться за ними. Однако Хайтани не отпускает меня, но дальше вообще удивляет. — Сюда садись, — подхватив подмышки, он с легкостью сажает меня вперед, сам устраивается сзади. Я сижу теперь почти на бензобаке. — Тебе понравится, — произносит Ран, осипнув от возбуждения, и я не уверена, что он о будущей нашей поездке на байке. Хочу ответить ему, но язык не ворочается. Поверить не могу, что делаю эти вещи, отдаваясь во власть Хайтани Рана, однако да, я делаю это. И парень, после того как мы надеваем шлемы, заводит двигатель. — Погнали! — слышу его смех, затем мотоцикл срывается с места. Мы несемся в Сибую по кругу, потому что иначе туда не проехать, и у меня захватывает дух. Спиной прижимаюсь к груди Рана, который умело управляет байком. Мне так хорошо. Уже в который раз думаю о том, насколько мне хорошо рядом с ним… Однако в скором времени приходится свалиться с небес на землю. Предполагая, что Хайтани отвезет меня в какое-нибудь кафе или развлекательный центр — ведь это свидание, верно? — парень вдруг глушит мотор на незнакомой улице невзрачного района. Дома здесь, кстати, вполне приличные, а район спальный. Впереди виднеются многоэтажки, но в этом месте слишком тихо и безлюдно. Ран подталкивает мотоцикл ногами, который все еще катится по инерции, затем сворачивает направо, и мы оказываемся в приличном дворе. Перед нами стоит дом в три этажа. Почти во всех окнах горит свет. Прежде чем до меня доходит, где я, на ступеньках замечаю знакомого парня. Он курит, сунув одну руку в карман черных спортивных штанов, и глядит на нас. — Постой… — жарко шепчу я, сорвав шлем, а Ран, забирая его, уже начинает посмеиваться. Явно понимает, какой концерт я ему сейчас устрою. — Что ты скалишься, а? — цежу дальше, но Хайтани, перехватив меня поперек туловища, стаскивает с мотоцикла, а я, взбрыкнув и отвесив пару нецензурных слов, нервно одергиваю задравшийся топ. — Ты в курсе, что привез меня к себе домой? — донимаю Рана, который, прихватив оба шлема, идет к лестнице. — Разумеется, — отвечает он, а после сразу же переключается на брата. Швыряет ему ключ от мотоцикла, отдает один шлем и коротко кивает. Риндо окидывает меня взглядом. — Синьорита, — толкнув дверь квартиры, склоняет голову Ран, а я таращусь на его брата. — Привет, — глупо улыбаюсь, а тот просто смотрит и не меняет выражение лица. — Мы не помешали? — Тебя это правда волнует? — усмехнувшись, интересуется Риндо и стряхивает пепел. Но видя, что я жутко смущена, прибавляет с тяжелым вздохом: — Все нормально. Иди. Тебя ждет мой брат. Риндо спускается по лестнице вниз. На нем шлепанцы, футболка и спортивки. Он садится на байк Рана, надевает шлем и просто уезжает. Моему удивлению нет предела. Но делается еще больше не по себе, когда, повернувшись, я встречаю темный взгляд Рана. Он резко хмурится. Однако это всего лишь секундная эмоция, которую я успеваю перехватить, а дальше парень вальяжно приваливается плечом к стене и улыбается. — Идешь? Чувствую, как от кончиков пальцев на ногах, по коленям, бедрам, животу, груди и шее быстро проносится поток мурашек. Я понимаю, что если войду в эту квартиру, выйти нетронутой будет сложно. — Слушай… — опуская глаза к полу, все сильнее робею под взглядом Рана, — …Манджиро будет искать меня, поэтому я лучше поеду домой… — Кимико, — перебивает Хайтани, делая ко мне несколько шагов, и теперь он стоит передо мной. Я не в силах посмотреть ему в лицо. — Я не причиню тебе вреда. Просто войди и не привлекай внимание соседей. Подумают, что я тебя принуждаю — вызовут полицию. — Разве не принуждаешь? — Я принуждаю? Молчим. Между нами словно что-то трескается. Не думала, что бывает такое, когда смотришь парню в глаза, а твое тело будто уже и не твое. Оно словно принадлежит ему. И это такие странные переживания. Когда темные глаза Рана медленно отрываются от разглядывания моего лица и опускаются ниже — к губам. Когда он не прикасается, но ласково проводит взглядом по ключицам. Я стою, как прикованная глядя на него, и понимаю, что делаю первый шаг, за ним — второй, а после за моей спиной захлопывается дверь. — Можешь снять обувь, — посмеиваясь, говорит Хайтани, когда я, сморгнув пелену, озираюсь по сторонам. — Ран-кун, я ухожу. Мне нельзя быть здесь. — Я уже поворачиваюсь к двери, как вдруг в нее резко упирается рука парня. — Ран… — Просто побудь здесь со мной. Это проблема для тебя? — Я знаю, чего ты хочешь, — медленно закипаю. — Поэтому не проси остаться. Ты только этого от меня и добиваешься. Я тебе неинтересна. Акияма разве не была права, говоря, что ты любишь опытных? — выдаю это почти на одном дыхании, но не поворачиваюсь к Хайтани. Я ощущаю его напряжение спиной. Грудные мышцы парня твердые, как сталь, и он стоит настолько близко, что я чувствую жар его тела. — Дай мне уйти, Ран-кун, потому что я не собираюсь тешить твое раздутое самолюбие. — А чье тогда хочешь потешить? — абсолютно неожиданно выдает Хайтани, и мне приходится развернуться к нему всем корпусом. Он как-то бледноват. На лице, будто вылепленном скульптуром, ходят желваки. Таким злым Рана я не видела даже тогда, когда он дрался с теми парнями в деревне. Это пугает. — Я спросил, чье самолюбие ты хочешь потешить своей драгоценной девственностью? — Его голос звучит громче и грубее. — Ты не врубаешься, Кимико? Будь ты шлюхой, будь невинной — я все равно хотел бы тебя. Хотя бы один раз. Потому что это как цель, достижение, понимаешь? — Произнося эти грязные слова, Хайтани смотрит так страшно, что я вжимаюсь в дверь. Он упирается в нее рукой, нависая надо мной, и почти не моргает. Мне так больно слышать от него эти гадости, что я не замечаю, как меня начинает трясти от смеси гнева и обиды. Я толкаю парня в грудь, но он, лишь слегка покачнувшись, продолжает с остервенением: — Я просто хочу тебя трахнуть. Да, не более того. — Хайтани кивает и теперь точно смотрит сквозь меня. Он говорит не со мной, а с собой. Это так ошарашивает меня, что я замираю. — Явилась такая — цыпочка вся из себя. Подумаешь, сестра Майки. — Ран вдруг начинает нервно трогать мои волосы, буквально теряя самообладание. Я вот-вот разревусь со страху, а сердце… Да оно вообще пробивает пол, падая и падая вниз, ведь тон голоса и смысл слов Рана кардинально меняются. — Такая… привлекательная… Такая бесячая… — бормочет он и, обхватив мое лицо ладонями, утыкается лбом в мой лоб, тихо смеясь. — Бля-я-ять… Кимико… Я солгал. Не верь мне. Просто не верь в этот тупой пиздеж! — встряхнув меня, выпаливает Хайтани, и его пересохшие губы лихорадочно прижимаются к моим скулам, подбородку, к векам и губам. — Я правда хочу тебя, но не как цель… Делай, что хочешь, поступай, как хочешь, но не смей встречаться с другим парнем. Я не могу спрыгнуть с этой хуйни, которую чувствую. Ты слышишь? Кими, — вновь встряхнув мое окоченевшее тело, повторяет Ран, — ты ведь не станешь этого делать? Не надо, хорошо? Я хочу, чтобы ты была моей. Смотрю в одну точку позади Хайтани. Шок? Страх? Ужас? Я не знаю, что это, но в эту самую минуту, выслушав тираду Рана, до меня вдруг доходит вся суть происходящего. — То есть… ты так сильно зол, потому что не хочешь делить меня с другим? — с трудом проговариваю я, ведь в такое сложно поверить. Этот парень всегда загадочно улыбался, отчитывал меня и подкалывал. Но сейчас передо мной стоит незнакомец. Он весь в напряжении. До такой степени, что на его шее пульсирует взбугрившаяся вена. — Просто потому, что мысленно я уже сделал тебя своей. Если откажусь сейчас, это сорвет мне крышу, — разводит Хайтани руками и, отвернувшись, уходит в одну из комнат. Ох… вау. Нет слов. Этот чертов недоумок так сильно хочет секса со мной, что наговорил вот этого дерьма, а мне делай, что хочешь? Так выходит? Вот урод. Я в злости пытаюсь отпереть дверь и, будучи уверенной, что Ран, высказавшись, потерял ко мне интерес, громко вскрикиваю от боли. Все из-за того, что мое тело болит после драки с его шлюхой, а Хайтани волочет меня в комнату. Толкнув к дивану — а это гостиная — он опускается на колено и срывает с меня кроссовки. Швыряет их в прихожую с такой силой, что я вскакиваю и ору, сжав руки в кулаки: — Ублюдок! Хочешь купить мне новые? Шини потратил на них кучу денег! Я тебе башку откручу за эти кроссовки! Хайтани возвращается и снова толкает меня на диван. Кладет руки на мои плечи, а я сижу, мгновенно заткнувшись, и тогда он произносит чуть ли не по слогам: — Если ты сейчас еще раз повысишь на меня голос, я засуну свой член в твой рот. Подходит такой вариант? Краска стыда принуждает меня почти сгореть в руках парня. Он еще несколько секунд молча смотрит мне в глаза, после чего кивает и уходит. Я вздыхаю, опустив голову. Все еще трясет. Однако вынуждена признаться, то, чего наговорил Ран — это так сильно меня впечатлило, что в груди до сих пор горячо. Губы все еще легонько покалывает после его поцелуев, а мое тело — сплошной комок нервов. Мне совершенно точно не должен нравиться такой взбалмошный парень, но я уже попала. Ничего сейчас не могу и не хочу делать. Одно только беспокоит — пусть Ран не применяет силу. Я не переживу этого. — Успокоилась? — спрашивает парень, вернувшись, и садится рядом со мной. — Выпей, — протягивает он стакан с пивом. Но я отрицательно качаю головой. — Кими, выпей, иначе так и будешь трястись. Значит, он заметил это. — Не хочу. Я не пью алкоголь. То есть… пробовала, но не хочу. — Как знаешь, — отрезает парень и, поставив стакан на тумбочку, вновь смотрит на меня. Их с Риндо квартира очень даже неплохая. По крайней мере гостиная мне нравится. Здесь достаточно светло. Большой диван. Телевизор. На столике — шахматная доска с фигурами, уже расставленными в определенном порядке. Здесь явно разыгрывается партия. Вот и я, как та самая пешка, которую скоро уберут. Смотрю на фигурки с чувством обреченности. Однако чувствую, что от Рана вновь исходит эта аура нетерпеливости. Что с ним случилось? Почему он вдруг так распсиховался? Это как-то слишком тревожит. — Ты можешь сказать мне правду? — не отрывая глаз от шахмат, спрашиваю я. — Хотя бы один раз. Ран отвечает сразу же. — Все, что я говорю — это правда, Кими. Каждое слово. — Разве? — теперь я пялюсь на него. Такой красивый, что даже дурно. — Ты ведь сам сказал не верить тебе. — Да. И не верь. Тебе же лучше, если не будешь верить. — Ты странный. И говоришь какие-то странные вещи. Ран-кун, мы всего лишь юные парень и девушка. Почему ты такой чертовски странный? Хайтани молчит некоторое время. Но он смотрит на меня, и как будто даже пытается разобраться в себе. — Не знаю, — наконец произносит он, а потом прибавляет: — Хочешь правду? — Киваю, готовясь к худшему, но… — Я пытался представить, каково это — встречаться с кем-то всерьез. С тобой. И понял, что просто отвратительно. Я уже сейчас не могу допустить и мысли, что ты с другим парнем. А если застукаю вас? Опять тяжело вздыхаю. — А ты не думал, что я не из тех, кто встречается с несколькими парнями одновременно? — Какая наивная, — смеясь, качает головой Хайтани и потирает губы кончиками пальцев. — Просто увижу тебя с кем-то другим и даже разбираться не буду. Я отвожу глаза, напрягаясь, и встаю. — Достаточно. Ты меня запутал. Хотелось бы поверить в твою искренность, но ты уже показал сегодня свое истинное лицо. Напугал меня, — проговариваю я, поеживаясь, и собираюсь уйти, но Хайтани, вырастая передо мной, вдруг улыбается. Это не милая и добрая улыбка. Вовсе нет. Парень улыбается многообещающе и опасно. — Ты… что… почему так смотришь? — невольно отступаю назад. — Я обещал стать твоим первым, Кимико. Ты явно забыла об этом. — Ну шути так, идиот. — Я не шучу. — Хайтани, отвали, понял? И лучше не подходи. Уже не смешно. То, как Ран преспокойно приближается ко мне, буквально прошивает меня током, и ноги врастают в пол. — Давай так, — склоняясь и осторожно целуя мою шею, говорит он, — если тебе что-то не понравится, ты просто уйдешь. Но до этого позволишь мне доставить тебе удовольствие. Я слипаюсь от испарины, которая мгновенно проступает на моей коже. Горло сжимается. Не надо лгать себе, ладно? Я знаю, что этот парень сводит меня с ума. И я знаю, что потом пожалею обо всем. Знаю, как буду рыдать. Я все это знаю! Просто… — Сразу уйду, — киваю, удерживая его за плечи, и Хайтани тоже кивает в ответ. Он собирается уложить меня на диван, опять причинив своими зверскими прикосновениями массу боли моему пострадавшему телу, но я сопротивляюсь. — Здесь? Ты что? А если вернется Риндо? Ран даже не думает отвечать — подхватывает меня так, чтобы я обвила его талию ногами, и куда-то несет. Я плохая. Тупая. Безмозглая. Чрезмерно любопытная. Но да, боже, да, я хочу попробовать это именно с ним. Мне важно, чтобы это сделал он. И думать не могла, что все сложится именно так, что я погрязну в этом, но так и происходит прямо сейчас. И это страшно, правда, мне ужасно страшно, и все же мне так хорошо. Руки Хайтани повсюду. Мне больно. Я несколько раз прошу его не сдавливать мои ребра и талию. Парень бормочет, что ему жаль, а сам при этом, нависая сверху, в то время как я лежу под ним, снова и снова повторяет свои действия. Звенят пряжки на широких бретелях моего комбинезона. Хайтани ловко расстегивает молнию сбоку, спускает комбинезон до самых бедер и тут же задирает топ. Он вцепляется в мой бюстгальтер, так же, как топ, задирает кверху, и меня всю пронзает насквозь болезненным удовольствием — губы Рана прижимаются к соску. Он сжимает груди ладонями, надавливает на затвердевшие коричневые бугорки, прикусывает их поочередно, а я уже мокрая от пота. Здесь жарко, и это возбуждение, которое разгорается между нами… Гремучий коктейль из моей неопытности и ненасытности Хайтани. Я чувствовала это в нем раньше — его скрытую натуру, бешеную, напористую — и сейчас убеждаюсь в этом все больше. Ран хочет продолжения. Это очевидно, поскольку он мигом стаскивает с меня комбинезон вместе с трусами. Я дергаюсь от изумления и накатившего стыда. Однако парень и не думает останавливаться на этом. Он, привлекая мое внимание к своей татуировке, снимает футболку и бросает ее на пол. Мне так хочется потрогать его волосы, но они стянуты в тугие косы, да и нет времени на любование, потому что Хайтани почти сразу, как снимает нижнюю часть моей одежды, подхватывает меня под зад. А затем, наклонившись, прижимается ртом к клитору и втягивает в себя. Я кричу. Пугаюсь, что меня услышат, затыкаю рот руками, а после нащупываю подушку. Уже собираюсь накрыть лицо, однако Хайтани не нравится эта идея. Он грубо ее отбрасывает и цедит тяжелым голосом: — Даже не думай. Я хочу видеть все. О-ох, стыдоба какая! Но снова его язык и пальцы вытворяют там невесть что, от чего я истекаю смазкой и хочу выть от непередаваемых ощущений. Мой телефон звонит. И звонок наверняка от Манджиро, но даже это не пугает меня настолько, чтобы мне удалось оттолкнуть Рана. Я просто не хочу его отталкивать. — Кимико, я сделаю это быстро, слышишь? — доносится до моего одурманенного мозга хрипловатый голос парня. Я вяло поднимаю одну руку, чтобы поймать его, и Хайтани перехватывает мои пальцы зубами. — Да, — шепчу в ответ, и когда Ран, спустив штаны, ложится между моих разведенных ног, я с полной ответственностью заявляю ему, пусть и чувствую себя амёбой: — Ран, ты мне очень нравишься… Но после этого раза между нами все кончено. Ты понял? Секундная пауза, а затем сильный толчок, и я захлебываюсь, просто цепенею от боли и непривычной наполненности. — Это еще не все, куколка, — шепчет мне Хайтани, фиксирует мое лицо в ладонях и резко толкается снова. До упора. Так, что я, распластавшись, чувствую себя одним целым с ним. Тут же он жарко меня целует, бормоча: — Такая классная… Ты очень классная… Я начинаю стонать. Это не так больно на самом деле. Скорее, странно. Это дискомфорт, когда подобное происходит впервые. Но Ран так подготовил меня, что я действительно, цепляясь за его вспотевшие плечи, стону что-то невнятное. Парень двигается интенсивно, торопится, проявляет силу. У меня от его толчков и частого дыхания темнеет в глазах. Я не знаю, но эти ощущения внизу… Они необычные. Однако приятно, пусть даже жжет. Мы мокрые, слипшиеся и пропахшие потом и запахами друг друга, и мне это безумно нравится. И то, как неуправляем Ран, как он берет меня со всей своей страстью, как это все вовсе не смущает, а, напротив, сводит с ума — это пускает по моему телу волну за волной запретного удовольствия. Я дышу все чаще, а Хайтани все ускоряется. И в момент, когда у меня между ног сжимается, а по бедрам пробегает сильная дрожь, парень сдавленно стонет. Он шумно дышит, напирая сильнее, и я, задержав дыхание, выгибаюсь от крышесносных ощущений. Ран смотрит на меня, опираясь на вытянутые руки. Я же, сжав зубы, тяжело выстанываю и всхлипываю, а пальцами сминаю под собой одеяло. И тут же парень резко отодвигается, садится и, несколько раз проведя рукой по члену, кончает на мой живот. Я слышу звон в ушах. Чувствую себя размазанной по кровати — настолько мне хорошо. Медленно сведя ноги вместе, я наблюдаю за лицом Рана. Он пытается отдышаться. Водит ладонью по моему животу, размазывая семя, а я прихожу в себя и понимаю, что мне надо убираться отсюда. В груди тяжелеет. — Можно помыться? — сонно спрашиваю я. — Да. И завтра я отвезу тебя домой, — вдруг говорит Хайтани, вставая с кровати. — Иди за мной, покажу, где ванная. Легко ему говорить. Я опустошена. Только сейчас, когда начинаю двигаться и сажусь, чувствую, насколько между ног мокро и как там щиплет. Поскольку Ран уже вышел из комнаты, я быстро сползаю с кровати и тупо втыкаюсь взглядом в небольшое кровавое пятнышко на одеяле. Что ж, завоевал, Хайтани, ура, победа. Но я ведь сама вручила ему этот трофей. И плевать. Хороший самообман. Поспешно натягиваю трусы и комбинезон, поскольку слышу, что Ран уже принимает душ, а затем, обтянув лифчик с топом, торопливо иду в прихожую. Когда Хайтани окликает меня из гостиной, я уже отпираю дверь. Выбегаю на лестницу и несусь вниз. Сложновато, потому что ноги трясутся. А еще мне надо поплакать. Это чтобы эмоции вышли наружу. Как-никак не каждый день лишаемся невинности. Пусть для Рана это не такое уж значимое событие, но ведь для меня… важное. Я так напугана, если честно. Перед глазами все плывет. Очень хочу, чтобы время повернулось вспять, и я вообще не пошла в тот клуб и не познакомилась с Хайтани-старшим. Кажется, я влюблена в него, причем довольно сильно. Я так и знала, что после ночи с ним, точно увязну еще глубже, но почему-то сейчас вдруг так сильно расстроена, словно не была к этому готова… — Дурочка. — Дыхание перехватывает, а сердце чуть ли не пробивает грудную клетку. Хайтани крепко держит меня, обхватив со спины, и после бега тяжело дышит в макушку. — Я не давал согласия на твой побег, детка. — Крепко зажмуриваюсь. Слишком уж щиплет глаза. — И мой ответ на твое предложение все прекратить — нет. Ничего подобного. Я только начал. — Зачем? — злюсь я, и он позволяет мне повернуться к нему. Просто разжимает руки. Его влажные волосы рассыпаются по плечам. — Какого черта ты так поступаешь со мной? Надо было не идти следом, — с досадой развожу руками, — мог ведь не идти. Что мне теперь делать? Как вообще понять тебя? Что ты улыбаешься, как дебил? — искренне возмущаюсь я и тычу в его грудь пальцем. Хайтани ловит меня за эту руку и снова тащит к дому. — Да отпусти ты! Меня брат ищет! — дергаюсь и вырываюсь я. — Скажи ему, что ты осталась у меня. Ничего страшного, Майки знает, как я тебя добивался. — Добивался?! Да ты вообще ничего для этого не делал! — Видишь, как хорошо, — усмехнувшись, оглядывается на меня парень, — значит, все впереди. Нет, Ран, ничего не впереди. Я хорошо понимаю, как быстро тебе надоем. Не могу обольщаться. Поэтому и не хочу оставаться здесь. — Прости, — вырвавшись наконец, встаю на месте. — Кими, не начинай… — Прости, — повторяю и, поклонившись, все-таки ухожу. — Кими, черт! Не будь такой упрямой! — раздраженно кричит мне вслед парень, а я продолжаю путь. — Кимико! — Ран, прости! — еще раз выпаливаю я, обернувшись к нему. — Все. Хватит. Попробовали один раз и закончим на этом. Не буду я с тобой встречаться. Не хочу. Потом только хуже будет. Ты получил желаемое. Давай разойдемся. Я прошу тебя. Хайтани сверлит меня взглядом исподлобья. Снова мне не по себе. Он так страшен в гневе, сил нет на него смотреть. Но и не приходится. Ран резко отворачивается. — Блять. Это все, что я слышу от него. Вот и славно, вот и хорошо. Нужно отдохнуть. Я ужасно устала. Столько переживаний за один вечер. Просто безумие. Развернувшись, иду по темной улочке. Сделаем вид, что не знаем друг друга. Было здорово. На этом все. Не хочу с ним связываться.