Тысяча ли между нами

— Нельзя чтобы на Небесах узнали, что я лишился сил. Фэн Синь сбавил скорость. Му Цин запыхался, с трудом поспевая за ним, но из-за природного упрямства не просил подождать, пока они спешно возвращались по проторенной тропе в деревню у подножия горы. — Думаешь, они ещё не в курсе? — устало поинтересовался Фэн Синь, тут же молчаливым слушателем заглядывая в общую духовную сеть, доступ к которой теперь никто не блокировал. Небожители активно спорили о сумме обязательного взноса от каждого дворца на восстановление столицы. Если бы кто-то из них прознал, что Му Цин потерял силы и оставался заперт в смертном теле, тема для разговоров была бы совсем другой. — Они не знают, — обернувшись, доложил Фэн Синь. Из-под капюшона раздался облегченный выдох. — Что ты собираешься делать? — Свяжусь с Линвэнь, — рассуждал вслух Фэн Синь. — Отчитаюсь о результатах миссии, что призрак повержен. Пока тебя нет на Небесах, младшие чиновники дворца Сюаньчжэня продолжат выполнять свою работу. Чтобы никто не заметил твоего отсутствия, сложные прошения я возьму на себя. — Зачем тебе делать что-то для меня? — не скрывая недоверия в голосе, поинтересовался Му Цин. — Затем, что ты не чужой для меня человек, — да, им было нелегко понять друг друга, они привыкли спорить и ругаться, открыто демонстрируя неприязнь, но на самом деле Фэн Синь не ненавидел Му Цина, скорее, не понимал мотивов и во многом не разделял взглядов. — Я не нуждаюсь в твоих подачках. Если собираешься помогать только из-за чувства вины, то знай, что мне не нужна твоя жалость, засунь ее себе в задницу! — заявил Му Цин. — Ошибаешься, — припечатал Фэн Синь. — Мы оба понимаем, что это смертное тело слабое, без ци ты не можешь использовать оборонительные заклинания. А если какая-нибудь тварь нападет, прознав, что ты и есть генерал Сюаньчжэнь? Если какой-нибудь мужчина решит воспользоваться твоим… состоянием, у тебя не хватит сил сопротивляться! Нет, я не оставлю тебя без защиты. Ты можешь возмущаться и ворчать, сколько хочешь, но пока мы не разберемся, как вернуть тебе прежнюю форму, придется потерпеть мою компанию. Надо же, Му Цин больше не спорил. Возможно, осознал, в каком плачевном положении находится. Фэн Синь шагал впереди ещё и потому, что не хотел видеть его выражение лица. Как он мог смотреть в глаза Му Цина после того, как завладел его непорочным телом? Ву Ифаня они уничтожили, а проблем от его гибели не убавилось. — Скажи Линвэнь, что призрак оказался силен, и мне нужно уйти в длительную медитацию, чтобы восстановить силы. Так мы выиграем время, пока не найдем выход. Му Цин никогда не задерживался в мире смертных. В отличие от Фэн Синя, он предпочитал комфортно жить в своем дворце, чем путешествовать среди людей. Пока непонятно, как долго Му Цин пробудет в смертном теле и почему не может его покинуть, но его отсутствие на небесах могло вызвать вопросы у небожителей, и, опережая их, он решил перестраховаться и сразу объявить о медитации, чтобы его не искали и не беспокоили. Фэн Синь протянул Му Цину руку, чтобы разделить силы и пропустить в духовную сеть хотя бы молчаливым слушателем. Помедлив, Му Цин вложил в нее аккуратную ладонь с красивыми ухоженными пальцами. Надо же, поразился Фэн Синь, даже в подобных мелочах Му Цин не изменял себе, пристально следя за внешним обликом, чтобы выглядеть идеально. Создавая это тело как приманку для призрака он уделил внимание деталям, о которых Фэн Синь не вспомнил бы. Состояние ногтей, зубов, аккуратные пальцы, белизна тонкой кожи, изящные округлые формы бедер и груди, чтобы не выглядеть вульгарно, при этом лаская глаз. Во истину, как императорская наложница, а не бог войны. И в то же время Фэн Синь понимал, что Му Цин практически не изменился. Внезапное открытие поразило до глубины души. В каждом шаге, взгляде и жесте сквозили характерная ему грация, надменность и красота. В каком бы теле не был заключен Му Цин, он оставался собой, и этого ничто не могло отнять. — Линвэнь, — духовная сеть снова работала. Выбрав личный канал связи, чтобы слышали только Линвэнь и Му Цин, Фэн Синь продолжил: — Мы справились с заданием, но генералу Сюаньчжэню потребовалось войти в состояние длительной медитации для восстановления сил. — Случилось что-то серьезное, генерал Наньян? Вам нужна помощь? — тут же отозвалась Линвэнь. — Вы поэтому не захотели сообщать о результатах миссии при всех? — Ничего серьезного. Подумал, что незачем отвлекать остальных. Я бы не отказался от помощи, — Му Цин сжал ладонь Фэн Синя, вопросительно заглядывая в глаза. — Вы бы могли предоставить мне допуск к архиву в вашем дворце? Есть некоторые вопросы, на которые у меня нет ответов, и я хотел бы поискать информацию, чтобы иметь возможность лучше подготовиться к подобным заданиям в будущем. — Конечно, генерал Наньян, доступ открыт. Приходите в любое время. — Спасибо, Линвэнь, — Фэн Синь покинул духовную сеть, закончив разговор. — Зачем тебе в архив? — Му Цин быстро отдернул ладонь, словно прикосновение Фэн Синя обжигало. Скорее, Му Цину было неприятно терпеть его близость после произошедшего в храме. — Было бы глупо отправиться в путешествие за ответами, не заглянув в главный небесный архив. Вдруг там найдется что-то полезное. Глядя на хрупкого и тонкого Му Цина, замотанного в его плащ, Фэн Синь испытывал сложные эмоции. Стыд и сожаление наполняли его, стоило вспомнить Му Цина, пытающегося прикрыть обнаженное тело разорванными одеждами. Тягучее противоречивое желание шевелилось ниже пояса, как только воспоминания менялись: Му Цин отвечал на поцелуи, прятал лицо в ладонях, задыхаясь от откровенных ласк, обнимал за плечи, принимая в себя Фэн Синя. Раньше Фэн Синь хотел прибить его, ударить посильнее, чтобы выместить злость и обиду давних лет за то, что Му Цин бросил Его Высочество и Фэн Синя, ушел первым ради успешной карьеры на Небесах. О нем так же хотелось заботиться, когда жуткие ожоги, ссадины и синяки покрывали некогда белоснежную идеальную кожу. Хотелось спрятать от всего мира, когда Фэн Синь впервые осознал, что Му Цин мог умереть по-настоящему на проклятой горе. В новом облике Му Цин быстро уставал. При его создании он наверняка не думал, что придется обороняться или сражаться, поэтому физически тело не было готово к длительным пешим прогулкам, изнуряющему путешествию, сражениям или бессонным ночам. Его шаг сильно замедлился, пока они спускались с горы и пробирались через лес обратно к деревне. За восемьсот лет небожитель мог позабыть, что смертные нуждаются в еде, воде и сне. Глядя на Му Цина, Фэн Синь понимал, что тому требуется отдых. — Прежде, чем мы двинемся в путь, ты поспишь и поешь, — заявил он. — Не к чему терять время. Разве мог Му Цин согласиться с Фэн Синем без боя? Это противоречило его сути. — Мы даже не решили, куда направляемся, — заметил Фэн Синь. — Это же очевидно, — Му Цин закатил глаза. — В Призрачный город. Где ещё можно отыскать ответы на вопросы о призраках, демонах и их проклятьях? Для этого путешествия Фэн Синь решил воспользоваться иным обликом, рассудив, что юный Нань Фэн не годится в сопровождающие Му Цина. На руку играло, что никто в мире людей не знал, как выглядит генерал Наньян на самом деле, поэтому смертное тело, которое создал для себя Фэн Синь, мало чем отличалась от его реальной внешности, разве что отсутствовала серьга в ухе, да волосы были собраны не в пучок, а в хвост неприметной лентой из темного шелка. Скромный наряд без украшений не привлекал лишнего внимания. Одет он был в ханьфу из добротной плотной ткани черного цвета, достающее до колен, в такого же цвета штаны и легкую нательную рубаху, на кожаном широком поясе висели меч в ножнах и заговоренный мешочек, в котором можно было спрятать убранство целой комнаты, не ощущая тяжести. К слову, мешочек этот был очень полезным артефактом, который триста лет назад подарил Фэн Синю искусный мастер в благодарность за спасение жены. Только Фэн Синь мог открыть мешочек, а ещё его невозможно было потерять, так как он привязывался к золотому ядру, а не к элементу одежды. Мастер принял Фэн Синя за странствующего заклинателя и заверил, что эта вещица будет полезна в путешествиях. Он оказался прав, за три сотни лет мешочек ни разу не подвел хозяина. Обычно Фэн Синь прятал его в рукаве, но в этот раз решил повесить на пояс. В деревне они оказались ранним утром, когда лучи рассветного солнца заглядывали в окна. Узнав, где находится ближайший постоялый двор, Фэн Синь сопроводил туда Му Цина, заплатив за комнату деньгами, припрятанными в мешочке. Отправляясь на задания в мир смертных он по привычке запасался магическими лечебными отварами, заживляющими мазями, деньгами и оружейным арсеналом на все случаи жизни, ведь в заговоренном мешочке все эти вещи ничего не весили, однако могли сыграть важную роль во время задания. Особенно если события развивались не по плану. Му Цин мгновенно распорядился, чтобы в комнату принесли бочку с горячей водой, мыльный корень, и что-нибудь поесть на двоих, так как появляться в общем обеденном зале он не собирался. Один из слуг засмотрелся на Му Цина и зашевелился только после того, как получил подзатыльник от хозяина постоялого двора. — Не смотри так, а то разгневаешь господина, — шикнул он. Малец потирал ушибленный затылок, бросая настороженные взгляды на Фэн Синя. Они что, приняли Фэн Синя с Му Цином за пару? Конечно, ведь Фэн Синь снял одну комнату. Откуда смертным было знать, что спать в ней Му Цин будет один, пока Фэн Синь отправится по делам? Кажется, Му Цин тоже услышал причитания хозяина. Кончики его ушей очаровательно покраснели. Он не стал комментировать вслух сцену, наложив на лицо маску надменного высокомерия, только Фэн Синь уже заметил его смущение, отчего повеселился. Очевидно, что их будут принимать за супружескую пару, с этим проще смириться в самом начале, и использовать как удачный элемент маскировки, предотвратив чужое любопытство. Путь до Призрачного города был не близким, граница между миром живых и мертвых пролегала в ущелье на севере, там, где заканчивались дремучие леса и начинали расти горные хребты. Сжатием тысячи ли пользовались только небожители и демоны, без божественных сил, связи с золотым ядром и магии Му Цин ничем не отличался от обычных людей, а значит, не мог пройти через заговоренный портал. Нужно было раздобыть лошадей, карту и новую одежду для Му Цина, подходящую для долгого путешествия верхом. В мире смертных наибольшую опасность представляли не демоны и призраки, а сами люди. Скрываясь от небожителей, нужно помнить об осторожности, и не вызывать подозрений в первую очередь у людей. Если загонять лошадей и менять их на каждой заставе, молва о двух спешащих путниках без сопровождения разнесется по всем постам. Их могут принять за беглецов или преступников, придется разбираться со стражей, это отнимет время. Фэн Синь хмурился, обдумывая множество вариантов, чтобы составить подходящий план. Хлопнула дверь, отрезав их от постороннего мира. В комнате Му Цин не спешил сбрасывать с плеч генеральский плащ. — Я вернусь через несколько часов. Запрись изнутри и никого не впускай, — предупредил Фэн Синь, подходя к двери. Он начертил на дереве ряд символов, складывающихся в защитные печати. Вспыхнув золотистым свечением, те впитались в шершавую поверхность. Никто не войдет сюда, кроме Фэн Синя, если только Му Цин не впустит непрошеного гостя сам. Раздался стук. Видимо, слуги подсуетились, чтобы не заставлять таинственную красивую госпожу ждать. — Можно? — разозлившись, Му Цин дернул за ручку, распахнув дверь. Двое мальчишек кое-как втащили в комнату бочку, на поверхности которой клубился пар. Расплескав немного воды, они начали кланяться в пол, бормоча извинения. Третий поставил на низкий столик поднос с едой и положил рядом маленький кусок мыльного корня. Фэн Синь ловко выудил из мешочка три монеты и бросил мальчишкам: — Свободны. Снова низко поклонившись, те пролепетали благодарности и поспешили покинуть комнату. Фэн Синь собирался отбыть следом, чтобы не мешать Му Цину привести себя в порядок. Му Цин хмурился, сложив руки на груди, и теребил край плаща: — Фэн Синь, погоди, — любые просьбы давались ему с трудом. Фэн Синь помедлил, оборачиваясь. — Ты бы мог обратиться к кому-нибудь из моих чиновников, чтобы обменять прошения на деньги? К сожалению, я не предвидел… подобное. У меня ничего нет с собой, это ханьфу не восстановить, нужно купить новую одежду и раздобыть лошадей. — Отдыхай, я со всем разберусь. — Мне нужно написать Вэнь Лу, он отвечает за прошения и ведет их учет. Без записки от меня он не поверит… — Му Цин, — оборвал Фэн Синь. — Я сказал, что разберусь. Тебе не о чем беспокоиться. Попытайся отдохнуть, впереди сложная и долгая дорога. — Не указывай, что мне делать! Последние слова Му Цина были брошены в спину. Фэн Синь, охваченный золотистым сиянием, сделал шаг, и в следующую секунду оказался перед главными воротами, ведущими во дворец Линвэнь. Он не собирался указывать Му Цину, что и как делать. Укажешь тому… Фэн Синь хотел сделать всё правильно и позаботиться о Му Цине, раз уж предоставилась такая возможность. Боги литературы, предупрежденные о разрешении Линвэнь, без лишних слов пропустили его в архив. Полки шкафов, уходящих под высокий потолок, были заполнены шелковыми и папирусными свитками, бамбуковыми планками и деревянными дощечками. Свечи загорались там, куда заходил небожитель, и сами же тухли, стоило покинуть секцию и перейти к следующему шкафу. Заговоренные курильницы рассеивали приятный аромат благовоний, перебивающий резкий запах засохшей туши, пыли и старого папируса. Один из младших служащих Линвэнь, юноша по имени Ван Сяо, сопровождающий Фэн Синя, зачитал правила обращения с древними свитками, предупредил об опасностях, которые могут таить в себе некоторые из них, и поинтересовался: — Что именно вы ищете, генерал Наньян? — Проклятья, сказывающиеся на силах небожителя. Ван Сяо задумался, потерев острый подбородок, и назвал номера шкафов, полок и даже некоторых свитков. — Сообщите по духовной сети, как закончите. Я вернусь и наведу порядок, — убедившись, что Фэн Синю более не требуется его помощь, Ван Сяо удалился заниматься прочими делами, коих у служащих дворца Линвэнь было предостаточно после свержения Верховного Императора. Фэн Синь аккуратно разложил на широком дубовом столе свитки и таблички, рекомендованные Ван Сяо. Просматривать их в ручную было бы слишком долго, поэтому он использовал чистую духовную силу для быстрого поиска и сортировки информации. Ци заструилась, растеклась по завернутым древним трактатам, проникая в их суть. Содержание мелькало перед глазами. Находя интересующие его упоминания, Фэн Синь откладывал в сторону свитки для более детального изучения. Он провел в хранилище несколько часов, голова пухла от обилия бесполезной информации. Удручало, что ничего нового Фэн Синь не узнал, в свитках не упоминалось о случаях, подобных тому, что приключился с Му Цином. От него не отворачивались верующие, никто не разрушал его храмы, молитвы генералу Сюаньчжэню продолжали поступать — служащие его дворца открыто обсуждали в общей духовной сети безобидные прошения последних дней. Му Цина не свергли с небес, не наложили на запястья и щиколотки проклятые канги, блокирующие духовные силы. Каким-то образом Му Цин запер себя в смертном теле, или это сделал Ву Ифань перед гибелью, но Фэн Синь уничтожил его прах. Обычно проклятье переставало действовать после гибели того, кто его наложил. Фэн Синь понимал, что упускает что-то важное из виду. Мог ли Му Цин запечатать собственное духовное ядро в наказание за то, что нарушил обеты, уже после того, как Ву Ифань утратил над ними контроль? Фэн Синь уперся локтями в крышку стола, запустив ладони в волосы. Идеальный пучок растрепался, челка вылезла из-под ленты, упав на глаза. Гордый и упрямый Му Цин не поступил бы так. Он мог наказывать себя, истязая тело и дух тяжелыми тренировками и сложными духовными практиками, но не стал бы замыкаться в себе… Фэн Синь сгорбился. Гордый и упрямый Му Цин, утратив всякий контроль, отдавался ему, Фэн Синю, в их первом общем храме на столе для подношений! Оставшись наедине с собой, Фэн Синь старался быть честным. Ву Ифань не заманивал их в иллюзию, они пришли к храму сами. Призрак не заставил Фэн Синя возжелать Му Цина на ровном месте. Ву Ифань был хитер и наблюдателен, и всего лишь подтолкнул Фэн Синя к тому, о чем он запрещал себе даже думать. «О, генерал Наньян, эта… женщина тебе небезразлична? Очень занимательно». Чувства к Му Цину всегда были сложнее и глубже, чем Фэн Синь привык демонстрировать. Удивительно, что постороннее существо, не знавшее его, заметило это и использовало как эффективное оружие в руках дальновидного стратега. Печати, которые сложил Ву Ифань, на короткий временной промежуток заблокировали духовные силы Фэн Синя, а желание, которое он привык веками прятать, многократно возросло, затмевая остальные потребности и цели. Поначалу он игнорировал притяжение, пытался связаться с Линвэнь, заставлял себя рассуждать здраво, чтобы не угодить в ловушку призрака, но как только расстояние между ним и Му Цином сократилось до пары цуней, Фэн Синь перестал себя сдерживать. Возможно, в благовония было что-то подмешано, ведь те вскружили голову Му Цину, иначе он ни за что не подпустил бы к себе Фэн Синя. Выходило, что Фэн Синь воспользовался состоянием Му Цина, и именно из-за его поступка Му Цин потерял силы и не мог вернуться в свою божественную форму. И этот невозможный человек хотел, чтобы Фэн Синь, виновный во всем случившемся, взял деньги у его чиновников! Му Цин бесил даже на расстоянии. Прежде, чем вызвать Ван Сяо, Фэн Синь так же заглянул в отдел картографии мира смертных, чтобы наметить и запомнить примерный маршрут их путешествия. Закончив, он сообщил об этом Ван Сяо по духовной сети, а затем связался с Линвэнь, с которой хотел переговорить лично перед возвращением к Му Цину. Они встретились в кабинете Линвэнь, где на стены были наложены сильные защитные чары, чтобы никто не мог подслушать, что здесь обсуждалось. — Совершенный Владыка, — поприветствовав Линвэнь, Фэн Синь занял кресло, предназначавшееся для посетителей. Рабочий стол Линвэнь был завален раскрытыми свитками, громоздившимися один на другом. Отложив в сторону кисть, которой прежде выводила иероглифы в одном из многочисленных отчетов, Линвэнь вежливо кивнула. — Генерал Наньян. — Я по делу, — Фэн Синь не любил ходить вокруг да около, разбрасываясь множеством пустых слов. — Как вам уже известно, генералу Сюаньчжэню потребовалось войти в состояние глубокой медитации. Он не будет появляться в духовной сети какое-то время. — Насколько серьезные повреждения он получил? — уточнила Линвэнь. — Стоит отправить несколько небесных чиновников из дворца Сюаньчжэня для его охраны, во время глубокой медитации генерал беззащитен. — Не нужно. Я беру заботы о Му Цине на себя, — тоном, не терпящим возражений, заверил Фэн Синь. Брови Линвэнь приподнялись в удивлении: — Как пожелаешь, Наньян. Что-то ещё? — Я так же прошу разрешение на исполнение сложных молитв, которые будут поступать от верующих Му Цина. Нельзя оставлять без ответа прошения, с которыми не справятся служащие его дворца. Линвэнь молчала, обдумывая странную просьбу. Про взаимоотношения генералов южных земель ходили разные слухи. Поговаривали, что они ненавидят друг друга, и каждый желает избавиться от соперника, чтобы заполучить юг. Ничего удивительного, что Линвэнь сомневалась в чистоте его помыслов. — Я не собираюсь переманивать чужих верующих. То, что случилось… в этом есть доля моей вины, я всего лишь хочу возвратить долг. Можете лично проверять результаты этих прошений, мне нечего скрывать. — Я не сомневаюсь в твоих словах, Наньян. Прости, если молчание заставило подумать иначе. Не стану скрывать, что твоя просьба… несколько удивила меня. Конечно. Редко встретишь небожителя, который добровольно вызовется выполнять молитвы за другого. — Ты не расскажешь, что случилось на задании, — догадалась Линвэнь. — Не больше, чем требуется для составления отчета. Призрак мертв, пришлось уничтожить его прах. — Хорошо, — медленно проговорила Линвэнь, рассматривая лицо Фэн Синя в поисках подсказок и не находя ни одной, ведь Фэн Синь выглядел хмурым, собранным и серьезным воином, не выдающим эмоций во вред себе. — Не вижу причин препятствовать твоему желанию помочь старому другу. Мы не друзья, хотел возразить Фэн Синь, всё очень сложно. Вместо этого он решил прояснить ещё один момент, вызвавший у них с Му Цином недоумение. — Совершенный Владыка, — обратился он. — Почему вы не предупредили, что храм, стоящий на тех землях, общий? Никогда прежде наши верующие не объединялись. — Разве это имело отношение к вашей миссии? — Нет, но… — Вот и ответ. Раз это не имело отношения к миссии, зачем было об этом сообщать? Вы бы поругались на Небесах, и выполнять задание отправился бы кто-то один. Призрак оказался достаточно силен, чтобы нанести урон небожителю, действующему в связке с союзником. Сюаньчжэню требуется восстанавливающая медитация, а ведь вы входите в пятерку сильнейших. Как бы не хотелось признать обратное, Линвэнь права. Кто знает, чем бы обернулась встреча с Ву Ифанем, если бы генералы разделились. Возможно, они бы до сих пор выслеживали его, или пришлось бы использовать как приманку девушку из деревни, и тогда… Фэн Синь не поменялся в лице, но испытал отвращение при мысли, что чужая магия заставила бы его воспылать страстью к незнакомке. Хуже был лишь тот вариант, в котором Му Цин сменил облик и беззащитным угодил в ловушку призрака в слабом теле, а Фэн Синя не было рядом, чтобы помочь ему и остановить Ву Ифаня. — Там, где есть один храм, могут появиться и другие, — заметил Фэн Синь. — Да, — с легкостью согласилась Линвэнь. — Общие храмы не портят статистику и идут в счет каждого небожителя, которому там поклоняются. Конечно, вы с Сюаньчжэнем можете выказать недовольство и предупредить верующих, показав, что подобные действия с их стороны неприемлемы, но, если наличие общего храма вас не отягощает, тогда прошения и молитвы оттуда будут приниматься в обычном порядке. — Спасибо за уделенное время, Совершенный Владыка, — встав, Фэн Синь коротко поклонился, как приписывал этикет. Линвэнь поднялась из-за стола, склонила голову в ответ: — Наньян, если потребуется помощь… — Предупредите служащих дворца Сюаньчжэня, что Му Цин в медитации, и перенаправляйте сложные прощения сразу ко мне. Этого будет достаточно. Благодарю за уделенное время. Прежде, чем возвратиться на постоялый двор, Фэн Синю требовалось раздобыть новую одежду для Му Цина. В его дворце отродясь не водилось женских нарядов, подавляющее большинство служащих Наньяна были мужчинами и обладали выдающимся телосложением, характерным для воинов, привыкших к большим физическим нагрузкам и постоянным силовым тренировкам. Наряды, пошитые в Небесных чертогах, не пачкались и сохраняли комфортную для тела температуру в жару и холод благодаря заговоренным нитям и наложенным на ткань чарам. Долгое путешествие обещало стать пыткой для Фэн Синя, если придирчивому и капризному Му Цину будет неудобно. Торговый квартал Фэн Синь посетил в облике Нань Фэна. Явись он без примитивной маскировки, по Небесам тут же поползли бы слухи, что генерал Наньян завел любовницу, раз покупает дорогие женские наряды, или помирился с демоницей из Призрачного города. Нань Фэн хоть и был младшим служащим, на Небесах обладал большей свободой, чем Фэн Синь. Фэн Синь всегда ставил воинское дело выше придворных забав и никогда не пытался разобраться в тонкостях искусства и красоты, в выборе одежды или убранства дворца руководствуясь в первую очередь удобством. Он завернул в одну из популярных среди небожительниц лавок, и от обилия ярких цветов и дев вокруг моментально ощутил сильный дискомфорт. Пересилив мгновенно желание сбежать из этого места, Фэн Синь подозвал торговку и коротко обрисовал, что ему нужно: неброское удобное ханьфу с нижними одеждами и обувью в комплекте с возможностью обновлять очищающее и согревающие чары. — Вам для задания, или на подарок? — уточнила торговка. — А есть разница? — Для задания я бы рекомендовала обзавестись дополнительным комплектом нижнего белья, — торговка провела Фэн Синя в соседнюю комнату, где продемонстрировала примеры. Смутившись, Фэн Синь ощутил, как предательской краской заливает лицо, словно ему семнадцать, и он увидел нечто запретное. На полированных столешницах лежали красиво разложенные предметы гардероба, которые женщины прятали под нижними одеждами. Отрезы цветных тканей из разнообразных материалов едва ли что-то могли прикрыть, некоторые из них были украшены драгоценными камнями. Для чего вообще украшать драгоценностями то, что никому не предназначено видеть? — Я в этом ничего не понимаю, выберите что-нибудь простое и удобное. Размеров Му Цина Фэн Синь не знал, поэтому дополнительно заплатил за то, чтобы наряды, сотворенные с применением магии, приняли необходимую форму, оказавшись на теле того, кто будет их носить. Напоследок он заглянул в собственный дворец уже в истинном облике и сразу направился в оружейную, где среди внушительной коллекции оружия, которое собирал веками, подобрал для Му Цина легкий кинжал в плотных кожаных ножнах — нельзя было оставить его без защиты. Возвратившись в мир смертных, Фэн Синь с досадой отметил, что не рассчитал время, проведенное на Небесах. За бамбуковой шторой, закрывающей единственное в комнате окно, наступила ночь. Они с Му Цином не являлись беглецами, чтобы торопиться и начинать путешествие незамедлительно, и в то же время Фэн Синь понимал, что любые задержки будут нервировать Му Цина. Зрение богов отличалось от человеческого, поэтому Фэн Синь прекрасно различал в темноте не только предметы скудного интерьера. Еда, принесенная мальчишками, лежала практически нетронутой, а бочка с давно остывшей водой стояла там же, где ее оставили. Му Цин спал, вместо одеяла завернувшись в генеральский плащ. Он выглядел спокойным и умиротворенным, и даже не пошевелился, когда Фэн Синь оказался в комнате. Чужая беззащитность беспокоила и тяжестью ложилась на сердце. Оказавшись в этом теле, Му Цин лишился инстинктов, которые тренировал годами, теперь он был не опаснее ребенка. Когда-то Фэн Синь уже был телохранителем, с той лишь разницей, что, в отличие от Му Цина, потерявшего силы, Се Лянь мог за себя постоять. Выудив из мешочка ножны с кинжалом, Фэн Синь положил их на пустующую половину кровати. Если Му Цин проснется, то поймёт, что Фэн Синь поблизости и уже вернулся с Небес. Возможно, доказательство его незримого присутствия поможет избежать неминуемого в состоянии Му Цина приступа паники. Защитные печати, наложенные на дерево, слабо засветились, когда Фэн Синь прикоснулся к щеколде, чтобы отворить дверь. Спустившись на первый этаж, он отыскал хозяина и, заплатив сверху, попросил раздобыть к утру выносливых лошадей в хорошей форме. — Конечно, господин, всё сделаем в лучшем виде, — заверил хозяин, тут же отсылая одного из мальчишек выполнять поручение. Голода Фэн Синь не испытывал, а от вина бы не отказался. Заказав кувшин и прихватив на всякий случай две чашки, он вернулся в комнату. Му Цин по-прежнему спал. Устроившись за столом, Фэн Синь отодвинул в сторону поднос с заветрившейся едой, налил себе вино и пригубил, бесшумно поставив чашку на стол. Занятый делами, он не давал себе возможности остановиться и обдумать события минувшей ночи как следует. Белоснежное и хрупкое нагое тело в ворохе разорванных одежд. Копна иссиня черных волос, перекинутых через плечо. Тени трепещущих ресниц на щеках, покрытых лихорадочным румянцем. Тонкие запястья, запрокинутые над головой, и умещающиеся в ладони. Теснота и влажный жар, ярко ощущавшиеся при особо резких и глубоких толчках. Сладкие стоны, срывавшиеся с припухших от жадных поцелуев губ. Если бы Ву Ифань прикоснулся к такому Му Цину хотя бы пальцем… если бы он попытался завладеть Му Цином… Жгучая ненависть наполнила грудную клетку. Держи Фэн Синь в ладони чашку, та бы рассыпалась под давлением пальцев и духовной силы, всколыхнувшейся от неприятных мыслей. Обернувшись, Фэн Синь осмотрел спящего Му Цина, убеждаясь, что тот в порядке. О чем он думал, пока Фэн Синь занимался делами на Небесах? К каким сложным умозаключениям пришел? С Му Цина станется обвинить во всех бедах Фэн Синя, и при таком исходе не получится отрицать вину, опустившуюся тяжелым грузом на плечи. Может, поэтому Фэн Синь хотел поскорее разобраться с ситуацией? Раньше он не сомневался, что с Му Цином, несмотря на отвратительный характер и острый язык, ничего не случится, ведь тот, размахивая саблей и кулаками, производил весьма грозное впечатление и умел за себя постоять. В этом теле Му Цин не смог бы удержать чжаньмадао, а сила, с которой он наносил удары, не причинила бы боли или вреда мужчине. Красота Му Цина всегда привлекала внимание, этот облик уступал оригиналу лишь тем, что им от происхождения не являлся. Путешествие не началось, а Фэн Синь уже представлял, сколько сальных и голодных взглядов соберет на себе Му Цин. Возможно, при других обстоятельствах чужое внимание было бы ему приятно, но, если кто-нибудь из смельчаков решится приблизиться и завладеть его телом… от злости Фэн Синь скрипнул зубами. Любому, кто приблизится к Му Цину против его воли, Фэн Синь бы оторвал руки. Он даже не допускал мысли, что Му Цин может захотеть чужого внимания и физической близости, только не с посторонним и незнакомым человеком. Почему он не сопротивлялся в храме? Му Цин ведь понимал, где и с кем находится, называл по имени, цеплялся за плечи, обнимал за шею, отвечал на поцелуи, принимая Фэн Синя… почему не оттолкнул, не попытался достучаться до помутившегося сознания? Плеснув в чашку ещё вина, Фэн Синь осушил ее залпом. Он так и просидел до утра, распивая кувшин. Мысли в основном крутились вокруг Му Цина, и это даже не раздражало. Оказывается Фэн Синю не нравилось видеть слабым своего заклятого… друга? Возможно, ему следовало наведаться в Призрачный город самостоятельно и попытаться разузнать что-то самому, но… если Фэн Синь не найдет ответов, кто-то должен будет сказать Му Цину, что выхода нет, пока же неизвестность дарила надежду. Вдруг проклятье развеется само собой, или же в пути они выяснят что-то важное. В небесном архиве не нашлось информации, но это не значило, что стоит прекратить поиски и больше не пытаться. С Му Цином никогда не бывало просто, даже проклятье он умудрился отхватить особенное. Усмехнувшись, Фэн Синь покачал головой. В этом весь Му Цин: сосредоточение сложностей, от непростого характера до путей решения любой проблемы. Му Цин проснулся с первыми проблесками зари. Зашевелился со стороны кровати, позвал хрипло и неуверенно, словно все еще находился в состоянии полудремы и не верил глазам: — Фэн Синь? — А ты ожидал увидеть кого-то другого? — допив остатки вина, Фэн Синь поставил чашку, и тяжело поднялся на ноги, затекшие после долгого сидения в одной позе. Он извлек из мешочка одежду и новенькие сапоги, и оставил стопку на кровати, водрузив поверх кинжал в ножнах, если вдруг Му Цин спросонья не заметил оружие, после чего направился к двери: — Переодевайся, я подожду в коридоре. Отбудем сразу после того, как ты нормально поешь. Он ждал возражений или едких комментариев, но оказался не готов к звонкой тишине. Лучше бы Му Цин бранился и возмущался, чем с показательной холодностью и равнодушием принялся перебирать новую одежду.