the pleasure, the privilege

Гарри с облегчением выдыхает, когда утром за завтраком не получает никакой посылки. Гермиона невесело улыбается ему из-за стола. Он не стал рассказывать друзьям обо всем, что случилось прошлой ночью и сомневается, что когда-нибудь расскажет. Но и того, чем он поделился, достаточно, чтобы почувствовать себя чуточку лучше. Правда длится это «лучше» совсем недолго. Рон тихо вскрикивает от испуга, сердце Гарри уходит в пятки. Гермиона наклоняется поближе, чтобы заглянуть в номер «Ежедневного пророка», который он держит в руках. Рон бледнеет по мере чтения, а Гермиона судорожно вздыхает, мельком смотрит на Гарри и тут же отводит взгляд. — Что там? — спрашивает Гарри, собственный голос звучит как будто издалека. Пульс стучит в ушах и оседает тревожной горечью где-то в горле. Рон пытается что-то сказать, но не находит слов и беспомощно смотрит на Гермиону, молчаливо прося ее поддержки. Гарри так и подмывает вырвать у них из рук газету, но он этого не делает. Он хочет знать, что случилось, но, что бы там ни было, не хочет этого видеть. Наверное, с его стороны это крайне эгоистично. Гермиона делает глубокий вдох, набираясь решимости. — Произошло нападение. Гарри резко бросает в холод: — И? — Прошлой ночью произошло нападение на маггловскую деревню, — Гермиона не смотрит ему в глаза. — Точнее, сегодня под утро. Гарри вцепляется руками в колени и что есть силы пытается не сорваться прямо посреди Большого зала. — Выживших не нашли, — тихим голосом добавляет Рон. Гарри оглядывается вокруг, но никто не обращает на них внимания. Те, кто уже знает, сидят в ошеломленном молчании. Те, кто еще нет, толпятся вокруг газетных выпусков, чтобы поскорее прочесть о случившейся накануне трагедии. Гермиона смотрит в одну точку широко распахнутым, остекленевшим взглядом; ее голос чуть дрожит, когда она говорит: — Целая деревня… уничтожена. Гарри протягивает руку. Немного поколебавшись, Рон все-таки отдает ему газету. Гарри разворачивает ее на столе. Почти всю первую полосу занимает снимок того, что осталось от городской площади — нагромождение обломков вдоль разбитых мощеных улиц. Одна из груд, кажется, еще дымится. В небе над обломками возвышается Темная метка. На снимке нет тел: их либо убрали, либо изначально от них ничего не осталось. Одна только мысль об этом выбивает его из колеи, и Гарри кажется, что он смотрит на себя с огромной высоты. «Разрушение, — вспомнил он слова Волдеморта. — Ты ничего не знаешь о разрушении». Изо всех сил пытаясь дышать, хотя по ощущениям в легких, казалось, закончился кислород, Гарри смотрит на преподавательский стол. Он нисколько не удивляется, что Дамблдора нет на месте. Очевидно, что Снейп тоже отсутствует, Гарри даже не проверяет. Он подхватывает сумку, встает из-за стола и на подкашивающихся ногах идет к выходу из Большого зала. Голова нещадно кружится, кажется, вот-вот он упадет в обморок. Рон и Гермиона спешат следом. — Гарри, — Гермиона хватает его рукав и тянет, чтобы он чуть притормозил и она смогла с ним поравняться, — Куда ты? — К Дамблдору, — отвечает он и уже даже не пытается скрыть дрожь в голосе. — Он что-то сделал. Он и Снейп. — О чем ты… — Я слышал, как они это обсуждали после… после Дадли. Но не спрашивал, — он с силой сжимает кулаки. — Хотя должен был. — Дружище, — говорит Рон, — кажется, ты немного переутомился. Гарри поворачивается к ним лицом: — Слушайте, — говорит он, — Волдеморт ведет себя странно с самого начала семестра. Уж вы-то знаете. Он убил Дурслей. Прислал мне их тела, — растущей в горле комок мешает говорить, но Гарри продолжает: — Он убил Беллатрикс Лестрейндж и оставил Хвоста посреди Косой аллеи. Гермиона кусает губу, судорожно теребит прядь волос. — Это действительно странно, — соглашается она. Рон на это только хмурится. — Когда он делал что-то подобное? — спрашивает Гарри, чтобы убедить друзей поверить в то, что он сам уже знает. — Никогда, — отвечает за него Рон. — А потом еще и эти сны, — добавляет Гарри, заметно передернувшись. — Он чего-то от меня хочет, я знаю. То, чего раньше не хотел. — И что это? — Не знаю, — Гарри отворачивается и продолжает свой путь к кабинету Дамблдора. На самом деле все он прекрасно знает, но вот вслух вряд ли когда признается. — Но Дамблдор точно в курсе. Они подходят к статуе горгульи и та, не дожидаясь пароля, тут же отскакивает в сторону, будто Дамблдор ждал его визита. Однако, прежде чем Рон и Гермиона успевают подойти к винтовой лестнице, горгулья преграждает им путь. — Да ладно! — возмущается Рон. Гермиона ловит его за запястье, пока тот не бросился на статую с кулаками. Рон смущенно краснеет, глядя на ее руку, и быстро успокаивается. — Мы нужны Гарри. Так и есть. Конечно, Гарри и прежде это знал, но последние несколько недель он особенно нуждался в друзьях. И все же в глубине души он радуется, что пойдет один. Он не хочет, чтобы они узнали, что Волдеморт с ним делал, о чем просил. Раз уж Дамблдор сам за него решил, теперь они точно останутся в неведении, и Гарри не придется отвечать на кучу неловких вопросов. Неожиданная, маленькая удача. — Я потом вам все расскажу, — как можно убедительнее говорит Гарри, когда лестница начинает подниматься вверх. — Обещаю. Гарри открывает дверь в кабинет директора. Снейп меряет шагами комнату, Дамблдор сидит за столом, уткнувшись головой в сложенные замком руки. Они одновременно смотрят на Гарри, когда он появляется на пороге. И, о, он столько всего хочет им сказать. Но говорит лишь: — Что вы наделали?

***

Амортенция. Они накачали Волдеморта Амортенцией. — Вы спятили? — ужасается Гарри. Несомненно, Гермиона была бы в шоке от его слов, но сейчас его совершенно не заботят ни субординация, ни соблюдение вежливости. — Зачем вы это сделали? И, если вы дали ему зелье, почему он одержим мной? Снейп хмуро косится на Дамблдора, директор же опускает взгляд на свои руки. Гарри вдруг вспоминает о своей внеклассной работе, которую сдал Слагхорну перед каникулами. Еще тогда ему показалось странным, что в качестве задания ему поручили столь опасное по своей природе зелье. Но тогда он просто принял это как должное. Преподавателей в Хогвартсе редко заботило соответствует ли то или иное занятие возрастной категории (да и вообще, букве закона). Ему даже в голову не пришло, что все может так обернуться. — Вы использовали зелье, которое я сварил, — слабым голосом говорит Гарри. — Зачем? Я даже не уверен, что все правильно сделал. — Нет, — коротко отчеканивает Снейп. — Тогда зачем?.. — Я уже говорил тебе однажды, — перебивает его Дамблдор, — что любовь — сила, о которой Волдеморт не знает, — он избегает смотреть Гарри в глаза. — Волдеморт был зачат под воздействием Амортенции. Поэтому я надеялся, что, если ввести зелье в его организм, оно сможет его… обезвредить. — Но Амортенция не вызывает любви, — напоминает Гарри. — И она не действует, если не принимать ее регулярно. Вы сами мне об этом говорили. Дамблдор согласно кивает. — Для такого человека, как Волдеморт, даже кратковременной влюбленности могло быть достаточно, чтобы породить в нем противоречивые желания, — объясняет он. — Я наделся, что, если он сильно увлечется тобой, тем, кто так сильно настрадался по его вине, он начнет сожалеть о содеянном. Почувствует… угрызения совести. Гарри ошарашенно смотрит на него и не хочет верить услышанному. Наверняка Дамблдора беспокоило отсутствие прогресса в поисках крестражей, но все же… Опоить кого-то, пусть даже и Волдеморта, Амортенцией… — Ну, — говорит Гарри, — никакие сожаления его не грызут. — Мы в курсе, — мрачно хмыкает Снейп. Ступор, неверие, шок сминаются в один комок, который моментально наполняется кипящим гневом: — Ах, да, действие зелья еще не прошло, — раздраженно говорит он. — Так что, вы и тут облажались. Снейп с Дамблдором переглядываются и одновременно смотрят на Гарри. И выражение лиц у них одинаковое — заинтересованное. Гарри кажется, что только что он и сам недурно так просчитался. — Эффект не прошел? Ты уверен? — спрашивает Дамблдор. Гарри напряженно кивает. Ему становится немного не по себе, он отводит взгляд и смотрит на Снейпа, выражение лица которого недовольное и кислое еще больше обычного. — Не может быть, — говорит он и с прищуром смотрит на Гарри. — Откуда вам об этом известно? Гарри кусает губу и смотрит в пол. Еще немного поколебавшись, он со вздохом смиряется с неизбежным — сказать все равно придется: — Мне снились… сны. — Гарри, — качает головой Дамблдор. Он звучит разочарованно, будто во всем виноват один только Гарри, а они на пару со Снейпом вообще не при чем. Не они ведь решили, что опоить Темного Лорда самым опасным из существующих приворотным зельем — хорошая идея. От одной только мысли у Гарри руки чешутся швырнуть чем-нибудь в стену, но он уже столько раз ломал вещи в этом кабинете, что лучше все-таки воздержаться. У него такое чувство, что если поддастся гневу сейчас, то уже никогда не остановится. — Они отличаются от остальных, — говорит Гарри, хотя ему совершенно не хочется откровенничать с этими двумя. — Я вижу мир не от лица Волдеморта… Я… — Продолжайте, — пугающе мягким голосом говорит Снейп. Гарри прикрывает глаза, чтобы его не видеть. — …я там, с ним. — Там? — спрашивает Дамблдор. — Где-то, — Гарри небрежно машет рукой, все силы уходят на то, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия. — Не знаю. В любом случае, это не имеет значения. — Нет? Тогда скажите нам, мистер Поттер, раз вы так уверены, — криво усмехается Снейп, — что имеет? — Исправить это. Исправить его, — решительно говорит Гарри. Он открывает глаза и ему совсем не нравится то, какими долгими, многозначительными взглядами обмениваются Дамблдор и Снейп. — Нужно вывести из него зелье. Так ведь? — Возможно… — задумчиво начинает говорить Дамблдор, но Гарри сразу же мотает головой, не желая слушать. — Нет, — говорит он. — Ни в коем случае. Нельзя оставлять его в таком состоянии. — Но подумай, Гарри, — в глазах Дамблдора появляется странный огонек. — Если Волдеморт действительно так одержим, он будет отвлекаться. Он будет делать ошибки. Мы можем этим воспользоваться. — Воспользоваться?.. Профессор, он только что истребил целую деревню! — Мы не знаем наверняка, есть ли здесь связь, — рассеянно говорит Дамблдор, задумчиво поглаживая бороду. Гарри чувствует на себе пристальный взгляд Снейпа, отчего становится неуютно. Он не хочет рассказывать им, о чем просил Волдеморт, что Волдеморт с ним сделал и что сам он… позволил. Он не в состоянии произнести это вслух. Но приходится. — Но она есть, — нервно лепечет Гарри. — Связь есть, потому что я… Он сказал мне… — Гарри замолкает и закрывает лицо руками. — Что, Поттер? — требовательно спрашивает Снейп, подходя ближе. — Что он вам сказал? Чего он хочет? Гарри окончательно доходит до точки, он смеется — злобно и язвительно. — Вы опоили его гребаной Амортенцией, — полурычит он и впивается тяжелым взглядом в лицо Снейпа, в то время как тот все нависает и нависает над ним подобно мрачной черной тени. — Какого черта, по-вашему, ему нужно? Снейп не успевает ответить что-нибудь колкое, Дамблдор их перебивает. — Северус, — мягко произносит он, и мужчина отступает, продолжая злобно сверкать глазами. Дамблдор смотрит на Гарри своим всезнающим взглядом: — Мой дорогой мальчик, — Гарри клянется себе, что, что бы тот ни сказал, он останется непоколебимым. — Мне очень жаль. Вопреки только что принятому решению Гарри дает слабину, теряя контроль над своим гневом. — Я в… — он замолкает на полуслове, потому что нет, он не в порядке. Дамблдор тяжело вздыхает: — Мы взвалили на твои плечи ужасное бремя, Гарри. Ты не должен был его нести. Уже хоть что-то, думает Гарри. Но все равно недостаточно, и поэтому он спрашивает: — Вы можете все исправить? — Нет, — отрицает Снейп. — Мы попробуем, — говорит Дамблдор. Гарри понимает, что на большее надеяться не стоит.