- Нет! Нет, умоляю!..
Громадный орк корчится на коленях, дрожа от животного ужаса. Это первый раз в его жизни, когда он ощущает нечто подобное –
всепоглощающий и
лишающий какого-либо рассудка страх, что вгрызается в нутро и обращает всё в чистый лёд.
…еще пять минут назад он не чувствовал ничего подобного!
Он был вершиной мира! Хищником, что сам внушает страх своим жертвам – этим жалким людским детенышам, не способным оказать достойное сопротивление!
И всё же, вот он. Ползает брюхом по полу, лишь бы существо, обманчиво походящее на человека, смилостивилось над ним.
Вождь орков мог бы назвать это позором.
…если бы не стискивающее когтистой лапой его рассудок осознание, что он ничего не стоит в глазах этого создания.
- Ты такой везунчик.
Оно даже не смотрит на него. Обернувшись, разглядывает группу человеческих детенышей, сбившихся в кучу.
Нет, не так… Вождь орков готов поклясться, что пристальное внимание этого нелюдя целиком и полностью уделено одной заплаканной девчонке – той самой, которую Голос поставил им
целью.
…возможно, это существо тоже пришло за её головой?
…быть может, у них есть шанс договориться?
Вождь орков уже открывает рот, чтобы заговорить, когда нелюдь в обличье человека подаёт голос:
- Тебе действительно повезло сперва встретить именно меня, а не старшего брата этой девочки, - существо кривит губы в подобии улыбки, но вождь орков видит лишь
насмешливую гримасу. –
Не думаю, что он был бы в настроении с тобой беседовать.
От этого внешне слабого не-человека исходит
ужасающее давление, заставляющее внутренности скручиваться. Страх –
омерзительное чувство, порождающее в свою очередь
беспомощность. Орки обожают внушать его своим жертвам, но презирают и ненавидят испытывать нечто подобное сами. Страх лишает способности здраво мыслить, делает слабым и жалким…
…именно такой сейчас он в бездонных глазах этого существа.
…слабый и жалкий.
Вождь орков скрипит зубами. В нём закипает гнев, клёкочет ярость – лишь чтобы
угаснуть, когда нелюдь подходит ближе и присаживается перед ним на корточки, заглядывая в глаза.
- Это достаточно интересно, знаешь? – создание улыбается чуть шире. Тонкие пальцы проводят линию по слегка трясущемуся подбородку орка.
Пальцы нелюдя –
мертвецки холодные, словно лёд.
- Из всех возможных мест… почему именно эта школа?
Темные и бесчувственные, будто сама бездонная бездна, глаза смотрят спокойно. Вождь орков пытается выдавить хоть что-то, хоть какой-то звук, однако не-человек продолжает беседу –
сам с собой, размышляя вслух, невзирая на крики убиваемых людей этажами ниже и гогот орков и гоблинов.
…как если бы его всё это не касалось.
…как будто бы не он вырезал всех его бойцов, ступивших в это помещение, следуя за ароматом перепуганной добычи.
- Вы ведь не по своей воле сюда сунулись, м? – существо склоняет голову к плечу, слегка щурится. Оно давит пальцами на его щеку, и орку кажется, что крепкую толстую кожу вот-вот проткнут
насквозь.
Бездна в глазах нелюдя напротив ужасает. Заставляет вспомнить древние сказания, истоки которых уже давным-давно
позабыты, содержание которых сотни, тысячи раз
менялось, но суть –
она оставалась всегда прежней.
…”нет ничего хуже Голода”.
Вождь орков дрожит, не смея отвести взгляд в сторону.
Нелюдь слегка оборачивается в сторону человеческих детёнышей.
– Что-то приказало вам прийти именно сюда… Открыло путь к этим детям.
…“Голод не имеет своего облика, у него нет собственного имени, потому его так и зовут – «Голод» Нет какого-то другого подходящего названия..”
- И это не ∮_đ╜_◍ β⠱, - прозвучавшее слово вызывает звон в голове, искрящуюся боль, и вождь орков не способен разобрать ни звука – но он
благодарен за это; что-то подсказывает ему, что знание,
чье именно имя назвало чудовище в обличьи человека перед ним, разорвало бы на лоскуты саму его
душу. –
Он бы не причинил вреда невинным. Значит, есть кто-то еще. Кто-то, достаточно наглый, чтобы провернуть нечто подобное.
Вождь чувствует отголоски иной силы –
стремительно приближающейся, совершенно отличающейся от той мощи, что так обманчиво пригасила свое присутствие, будто позволяя орку ощутить скорое прибытие кого-то еще.
…“Голод приходит незаметно, нарастает постепенно, и поначалу ты даже не придаешь ему значения, игнорируешь его – пока не станет слишком поздно. Пока все в твоих глазах не будут лишь пищей.”
Нелюдь мягко улыбается.
- Тот, кто вами управляет… Он нацелился именно на эту девочку, верно? – урчит чудовище, и глядя ему в глаза, в этот самый миг, вождь внезапно понимает, кто перед ним,
что перед ним. –
Вот почему вы прорвались здесь. И вот почему - именно сейчас.
…“поэтому, ты должен уметь распознавать того, кто одержим Голодом – это может спасти тебе жизнь. Хорошенько запомни-…”
Стена за их спинами разлетается кусками бетона и стекла. Человеческие детеныши кричат, визжат, и этот звук бьёт по ушам, но вождь орков не двигается. Не может двинуться. Его взгляд прикован к медленно выпрямляющемуся существу, встретить которое он не хотел бы ни в этой, ни в иной жизнях. Даже тот, кто ощущается, как
скопление живой тьмы и смерти, делающий шаг со спины виверны, сплетенной из теней и вспышек ядовитой лазури – даже столкновение с ним
более предпочтительно, чем с этим созданием.
- Есть кто-то еще, - чудовище под личиной человека улыбается, показывая зубы:
оскал зверя, учуявшего кровь. –
И я невообразимо сильно хочу встретиться с ним…
Вождь орков может лишь молча смотреть, как не-человек исчезает. Растворяется звездной россыпью и вереницей неизвестных символов.
Последними исчезают его глаза.
…”у тех, кто одержим Голодом – пустой взгляд.”
Глаза, в которых нет
ничего.
