Масло в огонь/Like Fuel to Fire

Время утекало у них сквозь пальцы. День рождения Андреа был не за горами. «У тебя есть какие-нибудь планы на завтра?» — спросила ее Миранда, могу добавить, довольно небрежно, глядя на свою девушку, которая при этих словах подняла брови. «Миранда …» Клянусь богом, если ты действительно не знаешь – «Я имею в виду, помимо того, чтобы быть избалованным ребенком, напоминая всем нам, что сегодня твой день рождения и что мы должны удовлетворять все твои прихоти …» Новая девушка начинала как вторая ассистентка Миранды. Вторая ассистентка была повышена до первой. Андреа теперь была писательницей в «Нью-Йорк таймс», достаточно долго, чтобы это был второй день рождения, который она отмечала с Мирандой. Женщина была права, она привыкла разбрасываться «но сегодня у меня день рождения» в течение всего дня… и ее предупредили, что в следующем году это не сработает. «Не думай, что ты будешь хлопать своими прекрасными оленьими глазками, смотря на меня и …» «Что я убедила тебя сделать в прошлом году?» «Ты сама выбрала платье для вечеринки, ты выбрала десерт, ты заставила меня есть торт и играть в шарады» — Миранда считала по пальцам, а Энди смеялась рядом с ней. Это был долгий день, и они обе занимались тем, что стало незаменимой привычкой: общались друг с другом, сидя вместе в постели, обсуждали проведенный день и планы на следующий. «Нам было так весело, хотя девчонки всегда любили играть во что-то вечером». «Они очень рады завтрашнему дню». «Ты все спланировала и привела в действие до того, как наступил мой настоящий день рождения, так что я не могу спорить». Миранда могла только улыбнуться, так невероятно гордая собой. «Это будет идеально. Что бы это ни было. Пока мы вместе, мы и наши девочки». Голубые глаза Миранды расширились при этих словах. Наши девочки. «Андреа»… «Прости, что… это… прости, я.…» но губы Миранды оказались на ее губах прежде, чем она смогла объясниться. Наши девочки, наши девочки, наши девочки, наши д- Взрыв смеха Энди был подобен паяльной лампе, растопившей то, что осталось от ее сердца. «Миа!» — прошептала она, прежде чем застонала в их поцелуе, наслаждаясь ощущением ласкающего ее языка Миранды. «Ооо …» Она глубоко вздохнула и перевела взгляд на прикроватный столик, где часы показывали, что ее день рождения еще не наступил. «Разве ты не знаешь… хм, а!» Миранда поцеловала ее в шею, но Энди не сдалась без борьбы. Она положила руку на затылок пожилой женщины, потянув мягко, но уверенно. Затем она прошептала ей на ухо: «Разве ты не знаешь, что это плохая примета…» Миранда попыталась наклониться вперед, ее губы слегка приоткрылись, и слюна потекла на кожу Андреа, но девушка снова крепко схватила ее за затылок, откидывая волосы назад, остановила ее. О, но это было чудесно, когда с тобой так обращались. «Дарить кому-нибудь подарок до дня рождения?» «Кто сказал, что я вообще что-то тебе дарю?» Раньше это могло бы сработать, но Энди видела ее насквозь. И Миранда знала, насколько неэффективен ее блеф, но все равно гордилась игрой. «Как ты можешь быть уверена, что я не… просто… трахну тебя, потому что ты моя?» Ругательства Миранды в постели все еще часто удивляли ее. Это было так не в ее характере… но вскоре она поняла, что грязные разговоры были как топливо. «Заберу… то, что мое». Добавила она мягким страстным шепотом. «И все же ты здесь… Ты буквально у меня на ладони». Она с любовью почесала голову, глаза Миранды затрепетали, когда она почувствовала, как ее ласкают подстриженные ногти. Но все еще был этот подлый голосок, говоривший ей прижать Андреа и заткнуть ей рот. «Тебе нравится отдавать мне себя… не так ли, Миа? Мой день рождения — просто повод». «Андреа…» «Ты собираешься мне солгать?» — прошептала девушка и прикусила ее ухо, затем ниже, где ее шея была слишком чувствительной, но Миранда была слишком упряма, чтобы застонать, поэтому она резко вдохнула и закрыла глаза. «Держу пари, ты уже мокрая для меня. Ты даже не можешь посмотреть мне в глаза». Она была мокрой, но никогда не призналась бы в этом. Нет, это был один из тех дней, когда Миранда отказалась преподносить себя на блюдечке. Напротив, это был один из тех дней, когда Миранда перебирала все способы, которыми она заберет свою Андреа, как только вернется домой. И это приводило ее в ярость — быть такой рассеянной в течение дня. Когда ее глаза открылись и встретились с глазами Андреа, ей пришлось стереть самодовольство со своего лица. «Поцелуешь меня?» — мягко спросила она, умоляющий взгляд застеклил ее глаза, и Энди купилась на это. Как только она почувствовала, что Энди расслабилась, слишком поглощенная их поцелуем, чтобы думать о чем-то другом, тихие всхлипы вырвались из ее горла, Миранда схватила ее за талию и прижала к себе, застав врасплох. Андреа застонала и попыталась опереться на руки, чтобы встать, но Миранда удержала ее. Выражение ее лица, когда она нависала над такой красивой, соблазнительной женщиной, было определенно хищным. Энди только улыбнулась ей, как бы спрашивая «что теперь?», и Миранда изо всех сил старалась закинуть руки за голову. «Ты думаешь, это что-то меняет?» Было невероятно, какой спокойной и собранной она казалась. «Ты все еще отдаешь себя мне …» Она должна была знать, что эти слова, что этот тон сделали с Мирандой. Она должна была почувствовать, как руки ее возлюбленного слегка дрожали на ее запястьях. Конечно, она это понимала, но это до краев наполняло ее сердце гордостью. Миранде становилось все более комфортно с ней, что в их случае означало больше разговоров и, о, такие восхитительные поддразнивания. Миранда поцеловала ее, страстно, сначала их зубы лязгнули. Ее тело и разум, казалось, были в огне, и все внутри просто смотрело, как это горит. Энди все еще была в футболке, обычно она спала в старой футболке и ничего больше. Миранда хотела снять ее, но их положение делало это совершенно невозможным. Она не могла дотронуться до нее, потому что ей пришлось удерживать руки Энди, она не могла снять её через голову по той же причине. Должно быть, на ее лице отразилось разочарование, потому что самодовольная улыбка Андреа вернулась в полную силу. Миранда проклинала себя за то, что сдержалась, когда Андреа приподняла бедра с кровати. Они не могли оторвать глаз друг от друга. «Моя милая, сладкая девочка, почему ты должна мучить себя?» Миранда просто посмотрела на нее, как бы прося ее продолжать, быть правдивой, признать это — «Почему ты должна мучить меня?» Энди знала, что, должно быть, сказала правильные вещи, она могла сказать это по тому, как уголки рта Миранды изогнулись в гордой усмешке. Она была очень быстра, чтобы понять, что Миранда намеревалась сделать именно это, помучить ее, заставить извиваться и становиться все более нетерпеливой под ней. Миранда не дарила себя в качестве подарка, она брала то, что хотела, и заставляла Энди смотреть. Дыхание Миранды становилось все более прерывистым с каждой секундой, и Энди чувствовала, как дрожат ее ноги с каждым движением вниз. Это был рай и ад, когда тебя так бесстыдно использовали, когда позволяли только смотреть, как Миранда, блядь, Пристли кончает на тебя. Подняв глаза, она увидела, что она закрыла глаза, а ее рот слегка приоткрылся, чтобы издать сдавленный крик. О, она была такой восхитительной, когда кричала громко. Миранде потребовалось некоторое время, чтобы взять под контроль дыхание, ее скулы были темно-пурпурного цвета. Когда она снова посмотрела девушке в глаза, она подняла бровь. Улыбка Энди расцвела во всю силу. «Ты невероятная». Миранда наклонилась, чтобы поцеловать ее, сначала нежно и быстро потеряв контроль над собой. Она вздохнула и еще раз посмотрела на своего молодую возлюбленную. «Пожалуйста, отпусти мои запястья?» Голос Андреа был таким нежным, ее большие глаза сияли, глядя на женщину, что она внезапно осознала, что все еще заставляет ее томиться. В ту же секунду Миранда отпустила ее и собиралась спросить, не слишком ли это, не причиняет ли она ей боль, не- Но следующее, что она осознала, это то, что Энди села и крепко обняла ее за талию, снова ища ее губы. Она растворилась в этом поцелуе и даже не пожаловалась, когда ее тонкую ночную рубашку стянули через голову. Миранда надела ее не просто так, как и все остальное, ткань была достаточно прозрачной и невероятно мягкой. Затем Андреа воспользовалась их положением, чтобы поцеловать ее грудь, оставить отметины тут и там, наконец добраться до ее сосков и сильно пососать, сначала один, затем другой, затем вернулся к первому. В конце концов им пришлось оторваться друг от друга на то время, которое потребовалось им, чтобы снять футболку Энди, — непреодолимый барьер, когда все, чего хотела Миранда, — это прикоснуться, попробовать и вдохнуть кожу Энди, потому что она пахла как ничто другое, такая сладкая и такая близкая, такая чувствительная к синякам и покраснениям, так легко приводящая в замешательство. Вскоре она, наконец, обняла свою возлюбленную и упивалась близостью к ней, вот так целуя ее, не слыша ничего, кроме их влажных поцелуев и мурлыканья. Миранда была такой самодовольной. Энди посмотрела ей в глаза и увидела тот же вызывающий взгляд, что и в ее первый рабочий день. День, когда они встретились. Они прошли такой долгий путь, она выглядела такой уверенной в себе. Она навсегда останется ее девочкой, ее главным редактором, скрывающей свою слабость любви к Энди. В голове Энди сформировалась мысль, и она должна была ее высказать: «Я твоя, я твоя с того дня, как мы встретились… Пожалуйста, позволь мне доставить тебе удовольствие». Миранда наградила ее нежным поцелуем в губы. Обычно Андреа была сверху, и не требовалось ничего большего, чем Энди, назвавшая Миранду красавицей и усаживающая её к себе на колени, чтобы полностью отдаться ей. Она никогда не чувствовала себя в такой безопасности ни с кем другим, и было так приятно просто отпустить и позволить Энди позаботиться о ней, сделать за нее этот маленький выбор… О, но были дни, когда все, чего она хотела, — это честной борьбы. Энди любила, когда она такая. «Пожалуйста, позволь мне, пожалуйста …» Выражение лица Миранды стало таким нежным при виде ее взволнованной любовницы, умоляющей доставить ей удовольствие, зная, какой эффект она на нее произвела. В один из таких дней, когда женщина получала заслуженную передышку от самой себя, они обнаружили, что Андреа любит смотреть на это. А еще больше ей нравилось, когда Миранда заставляла ее смотреть, но не позволяла прикасаться, Энди не должна была возвращаться домой так рано. Она шла по следу расследования в другом штате и должна была уехать на выходные. Поначалу нетрудно предсказать, что Миранда чуть не умерла от смущения, когда увидела, что она не одна. Она была рада, что женщина, по которой она так сильно скучала, и объект ее фантазии вернулись, но, тем не менее, определенно смущена. «Пожалуйста, не останавливайся» — прошептала Энди, как будто дом все равно не был пуст. «В чем дело, дорогая?» — проворковала Миранда, ее дыхание щекотало ухо Андреа. Но затем ответ Энди прозвучал неуверенно, поэтому она немедленно посмотрела ей в глаза. «Я … я вспомнила день нашей встречи, мой первый день в «Подиуме», как все это, кажется, было давным-давно …» Глаза Энди наполнились слезами, и она быстро отвела взгляд. «Я… мне жаль …» «Шшш, не надо, не надо… Все в порядке… просто дыши, дорогая». Она погладила лицо Энди и прижалась своим лбом к ее лбу. «Я слишком сильно на тебя надавила? Это было слишком?» Энди отрицательно покачала головой. «Нет, это не так — меня просто осенило. Что ты настоящая, что ты здесь, в моих объятиях, в мой день рождения… И теперь я здесь становлюсь такой эмоциональной…» «Знаешь, моя девушка не раз говорила мне, что плакать во время секса нормально». «О, Миранда…» «А моя девушка всегда права. Ну, за исключением тех случаев, когда права я, конечно». Они вместе рассмеялись, и Миранда обняла ее, прижимая к себе. В таком положении она могла поцеловать ее в лоб и прошептать: «Я люблю тебя. Боже, я так сильно люблю тебя…» «И я люблю тебя. И я могла бы писать миллион лет, у меня все равно не нашлось бы слов, чтобы объяснить, насколько сильно». «Так драматично», — Энди поцеловала ее легко, без всякого смущения. Миранда снова поцеловала ее в щеки, в лоб, только для того, чтобы вернуться к ее губам и прошептать им: «С днем рождения, дорогая». На следующее утро они ненавидели себя за то, что недостаточно выспались перед долгим днем, который им предстоял.