***
Хван быстро спускалась по каменной лестнице, выйдя из душного здания на свежий воздух. Легкий осенний ветерок трепал и без того не уложенные волосы. Солнце уже не грело, но зато подсвечивало разукрашенные всеми оттенками оранжевого листья деревьев. Женщина пыталась спасти прическу одной рукой, пока второй прижимала к уху телефон, слушая долгие гудки. — Привет, Минхо! Прости, что отвлекаю, но ты не могла бы забрать Чанни из детского сада? Джи снова задерживается, а я вообще ничего не успеваю. Блять… — Что случилось, онни? — Каблук сломала, — Хенджин шипит, разминая ногу, и сбрасывает испорченные туфли на землю. — Так что, сможешь? — Без проблем. Ёнбок как раз недавно говорила, что соскучилась по кузену. — Спасибо, Хо. Я заеду, как только закончу с работой. Хван сбрасывает звонок, подхватывает пару обуви и идет к машине, где лежат специально на такой случай кроссовки. Она держит туфли в руках и смотрит погрустневшими глазами. Это был подарок мужа на прошлую годовщину. Хенджин выбрасывает их в ближайшую урну и заводит авто, выезжая с парковки. Сломанное нет смысла чинить, ведь оно уже никогда не будет новым. Женщина добирается до квартиры Ким спустя несколько часов, когда на улице стемнело, а часы показывали начало девятого. Она не думала, что задержится настолько, учитывая то, что пришлось отложить запланированный на сегодня поход в спортзал. Напрягать других людей делами, которые изначально должна была сделать сама, Хван не любила, поэтому ей ужасно стыдно, что забота о сыне этим вечером легла на хрупкие плечи Минхо. Сомнений, что девушка не справится, не было. Чан спокойный и понимающий ребенок, очень редко доставляющий хлопоты. Переживать не о чем. Ли встречает подругу в свободной белой футболке и шортах по середину бедра. Ее русые волнистые волосы были собраны в небрежный хвост, а на губах играла легкая приветственная улыбка. Зайдя внутрь, Хенджин почувствовала вкусный запах еды и то самое домашнее тепло, отсутствующее в собственном доме уже давно. Сюда хотелось возвращаться и не хотелось уходить. Квартира Ким была меньше Хан, но зато уюта и комфорта здесь куда больше. — Извини, я не успела убраться. Мы готовили ужин, а потом Бокки увела Чана знакомиться со своими новыми куклами. Они только что уснули, — тихо рассказывает Минхо, пока идет вместе со старшей в гостиную. — Ты ужинала? Еда еще не остыла, я могу… Девушка замолкает, не договорив предложение, когда Хенджин, сидевшая на диване, цепляется за ее ладонь своей. Хо обращает внимание на лицо женщины и видит обыкновенную, самую настоящую, человеческую усталость. Та смотрела из-под полуопущенных век и мысленно просила не уходить. Она тянет подругу на себя, и той ничего не остается, кроме как сесть на чужие колени. Хенджин кладет голову на грудь и слушает ритм сердца, обняв за талию. Минхо замирает, боясь пошевелиться и все испортить. Ее руки так и застывают в воздухе, пока она не вплетает их в темные волосы. — Джинни, ты хорошо справляешься. Правда. Я бы не смогла сделать и половины того, что делаешь ты, — девушка оставляет поцелуй на макушке, показывая, что никуда уходить не собирается. — Спасибо, Хо, — тихо благодарит Хван, прикрыв глаза. Минута за минутой. Ни одна не знает, сколько прошло времени, да и желания следить за ним нет никакого. Хочется верить, что именно в этот самый момент оно остановилось и дало небольшую передышку от погони за чем-то недостижимым и иллюзорным. — Где Сынмин? — Он выиграл дело. Коллеги заставили его проставиться, поэтому сказал, что задержится. Хенджин отрывается от чужой груди и запрокидывает голову, сталкиваясь носами с Минхо. Между их лицами остаются жалкие пару сантиметров, но они не отстраняются друг от друга. Хван в открытую рассматривает красноватые губы напротив, поднимаясь выше, пока не заглядывает глубоко в янтарные глаза. Секунда, две… Минхо подается вперед, не выдерживая очевидно выжидательного взгляда. Сминает пухлые губы своими, получая сразу же ответную реакцию. Первый поцелуй длился совсем недолго, второй не заставил себя ждать. Хенджин притягивает девушку обратно, нетерпеливо углубляя поцелуй и опускаясь руками на бедра, слегка сжимая их. Минхо думается, что она в одном из своих самых прекрасных снов, пока в реальности Хван пробирается под футболку прохладными пальцами и ведет вверх по позвоночнику, вызывая табун мурашек. Ее губы мягкие, сладкие и горячо-желанные. Они целуются долго, упоенно, позабыв обо всем, что разъедала тревога. Хотелось еще и еще. Но кислород в легких стремительно заканчивался, поэтому пришлось отстраниться, чтобы перевести дыхание. — Могу я пригласить тебя на…ужин? — тихо-тихо спрашивает Хо, сжимаясь под как будто опьяневшим взглядом женщины. Ее красная помада размазалась вокруг припухших губ, заставляя хотеть их больше прежнего. — Как жену брата мужа или девушку? — Как…как самую невероятную девушку в мире. — Минхо получает немой согласный кивок и очаровательно улыбается. — Мне нужно домой, — Хенджин обрушивает реальность на голову Ли, водя пальчиками по чужим бедрам. — Чанбин будет волноваться. — На лицо снова ложится усталость. Осознание, в каком положении они сейчас находятся и чем занимаются бьет по вискам. Минхо медленно сползает на пол, держась за худые плечи, и смотрит в сторону детской комнаты, где спят дети. Их с Хенджин дети. — Эй, Хо, — женщина подходит в плотную и начинает стирать собственную помаду с чужих губ, — все в порядке. — Успокаивает, видя панику в блестящих глазах. Скользит вниз по предплечью, сплетая пальцы, и ведет вглубь квартиры. Дверь в детскую тихонько приоткрывается. Девушки заглядывают внутрь, видя двух спящих рядом ангелочков внутри импровизированного небольшого шатра, блестящим из-за разных гирлянд. Это выглядело поистине волшебно, как будто они не в центре шумного города на десятом этаже, а в собственном мире. Комната была целым маленьким королевством с принцессой в лице Ёнбок во главе. У Чана совсем не такая. Вся квартира семьи Хан походила на холодную пещеру без того самого огонька, который есть здесь. И Хенджин знала, почему. К сожалению, усилий одного недостаточно для его поддержания, поэтому он потух как спичка – второй раз не зажжешь. — Пусть Чанни переночует у нас, а утром Сынмин их отвезет, — предлагает Ли, смотря на ровный профиль женщины. — Ты устала, поезжай домой. Хенджин молча кивает и идет по коридору, найдя эту идею правильной. Ее сын побудет хоть один раз в настоящей любящей семье и поспит спокойно, не просыпаясь посреди ночи из-за ругани родителей. Хван приводит себя в порядок возле овального зеркала в прихожей, пытаясь разгладить складки на черном брючном костюме и поправить смазанный макияж, про прическу можно забыть. Берет сумочку и ключи от машины. — Спасибо, Хо, — приобнимает одной рукой, коротко целуя в уголок губ. Поцелуй отличался от предыдущих, в нем было больше нежности и какого-то отчаяния. — Доброй ночи. — Хенджин покидает уютную квартиру, оставляя там нечто очень важное. Только в машине она позволяет себе закричать и скатиться паре слезинок, понимая, что она сделала. Грудную клетку сдавливает жгучая боль. Неужели она не лучше своего мужа? Так он себя чувствует, когда спит с очередной девчонкой? И самое страшное не то, что она целовалась с женой лучшего друга, а то, что ей не жаль. Они обе этого хотели и им понравилось. Хван размазывает остатки туши по лицу и заводит авто, желая скорее убраться отсюда. Это не ее дом, не ее семья, не ее жизнь. Ее место там, в огромной пустой квартире высоко-высоко, где слышно каждый шорох из-за царившей в ней тишины.***
Хенджин стояла перед раскрытым шкафом-купе, выуживая из него очередную блузку и отправляя ее к остальным на полу. С синими джинсами она определилась сразу, а вот с верхом, как всегда, встала проблема выбора. Солнце игралось на улице теплыми лучами, поэтому можно надеть что-нибудь легкое под пиджак. Погода была однозначно на их стороне. В проходе появляется Джисон и, опираясь на дверной косяк, сканирует обнаженную спину жены, спускаясь к подкаченным бедрам. Он собрался десять минут того назад и нарезал круги по квартире в ожидании. Чан, как и его мама, возился в своей комнате, впихивая в свой рюкзачок только ему нужные вещи. — Собираешься как на свидание, — комментирует Хан, не выдержав очередного смена наряда. — А ты когда в последний раз меня на него приглашал вообще? — женщина даже не обращает на мужа внимание. Лишь определившись с выбором, она разворачивается, чтобы застегнуть пуговицы обыкновенной белой рубашки. — Детка, не начинай, — Джисон подходит ближе, задерживая взгляд на груди, обтянутой белым кружевным боди. — Сама же знаешь, сколько работы наваливается под конец года. — Он кладет ладони на тонкую талию, слегка сжимая, и оставляет поцелуй на выпирающей ключице, но Хенджин быстро застегивает верхнюю пуговицу, пресекая любые дальнейшие действия. Тянется за черным галстуком на кровати и уверенно завязывает его на шее, смотря мужу в глаза, в которых она давно потеряла свое отражение. — Чанни ведет себя спокойно, поэтому проблем быть не должно, но все равно приглядывай за ним. И проследи, чтобы он лег спать не позже половины десятого. Чанбин останется на ночь у друга. Я позвоню еще вечером. — Эй, это и мой сын тоже. Я могу с ним справиться. Тем более ему целых шесть лет. — Пять, Джи. Ему пять, — Хенджин тяжело вздыхает, закатив глаза. Подхватывает с кресла серый блейзер в мелкую клетку и выходит из спальни, крича Чану, что пора выдвигаться. Мальчик появляется через несколько минут с рюкзаком на плечах и небольшой коробкой в руках, упакованной в красную бумагу и перевязанной белой лентой. — Это для нашей очаровательной Ёнбокки? — ребенок согласно кивает, гордо показывая маме аккуратный бантик на уголке. С ним он провозился дольше всего — Ей точно понравится, милый. — Хван гладит сына по голове и ободряюще улыбается. — Джи, ты идешь? Мужчина помогает супруге надеть пиджак и ухватывает поцелуй в шею. Довольный, открывает дверь, взяв с тумбочки в прихожей ключи и женскую сумочку, передав ту в руки Хенджин. И это все не притворство ради ребенка, продолжающего верить в счастливую семью. Джисон действительно был обходительным, правда зачастую на этом его забота заканчивалась. До торгового центра, где условились встретиться, по пробкам добирались около полу часа. Пришлось еще покружить по парковке, ища свободное место. Кимы уже были на месте и ждали у входа. Хенджин цокала по ровному асфальту квадратными каблуками пыльно-розовых мюль, держа мужа под руку. Чан убежал вперед, едва заметив девочку, позирующей на фоне хэллоуинской атрибутики. — Мама! Мама! Смотъи, что мне Чанни подаил, — Ёнбок быстро переставляла ножками в блестящих резиновых сапогах, одной рукой прижимая коробку к себе, а другой размахивая упаковочной бумагой, аккуратно разорванной. Ее желтый плащ разлетался в стороны, похожий на листопад теплой осенью. Она показывает маме подарок, счастливо улыбаясь. Но ее внимание быстро переключается на двух подошедших ближе взрослых. — Тетя Джинни! — Женщина легко подхватывает ребенка на руки, не заботясь о том, что ее идеально выглаженный пиджак может помяться. — Мама купила мне новые езиночки. Касивые? — Ёнбок показывает пальчиком на свои светлые волосы, собранные в хвостики резинками с бежевыми цветами под цвет ее джемпера. — Они чудесные, принцесса, — ласково говорит Хенджин, опуская девочку на землю, которая сразу убегает в сторону большой страшной тыквы, не забыв прихватить Чана за руку. Сынмин, поприветствовав старшего брата рукопожатием, наконец здоровается с лучшей подругой, целуя в щеку и слегка приобнимая, чтобы окончательно не измять костюм. — Прекрасно выглядишь, Джинни. — Это был обычный комплимент, который хочется сказать, когда видишь красивого человека. Без контекста. Но Джисон меняется во взгляде и притягивает жену к себе за талию, смотря на младшего красноречивым взглядом, на что тот лишь закатывает глаза. Эта глупая беспочвенная ревность, основанная на чувстве собственничества была неотъемлемой частью его отношения к Хенджин. — Спасибо, Сынмин, — Хван растягивает губы в улыбке. Она знает, что хорошо выглядит, ведь тратит на это кучу времени и сил, но всегда приятно слышать, что твои старания не напрасны и их замечают окружающие. — Но твоя жена все равно прекраснее. — Она пробегается оценивающим взглядом по Минхо, заставляя ту краснеть кончиками ушей, скрытыми волнистыми волосами. Хенджин делает шаг вперед и оставляет поцелуй на румяной щеке, задерживаясь на пару секунд дольше, чем обычно, но это замечают лишь они вдвоем. Затем она стирает след от красной помады большим пальцем. По ее глазам невозможно что-то прочитать, но девушка все равно долго смотрит в темные глаза напротив, видя в них только себя и голубое небо. — Так, дамы, — Джисон втискивается между ними и приобнимает сразу обеих, закинув руки им на плечи, — мы вас оставляем. К вечеру набежит много людей, поэтому нам лучше поспешить. Это была идея Сынмина – взять детей и отправиться в парк аттракционов, позволив двум любимым женщинам отдохнуть и посвятить время себе. Так называемый девичник, без парней. У обоих братьев выдался свободный от работы день, да и Хану полезно побыть с сыном, видевшего отца едва ли не только по выходным. Ёнбок же была рада любой авантюре, особенно с Чанни, который таскал ее маленький рюкзачок под цвет сапожек, слушая забавные истории девочки. Она рассказывала на каких каруселях хочет прокатиться и про план по выпрашиванию мороженного у папы. — Будьте аккуратны, — Сынмин повернулся к жене, поправляя шарф (тот самый, подаренный Хенджин) на ее шее и заправляя непослушные волосы за уши. Он смотрел самым чистым влюбленным взглядом так, что Минхо становилось стыдно где-то в глубине своей души за чувства к женщине, стоявшей в несколько шагах от нее и дающей наставления своему ужасному мужу. Ли правда ненавидела Джисона. По многим довольно очевидным причинам. — Если что-то случится – сразу звони. И я помню, что Бокки нельзя мороженное. Конечно, он купит своей дочери мороженное, потому что никогда не умел ей отказывать, но Минхо не обязательно об этом знать. Сынмин лишь хочет, чтобы девушка спокойно отдохнула и не переживала. Он целует ее мягкие губы, прощается и отходит к детям, сразу вливаясь в их разговор про аттракционы, обещая выиграть в тире самые большие игрушки. Минхо провожает мужчину взглядом и поворачивается к Хенджин, которая, закатив глаза, все-таки позволяет Хану себя поцеловать на прощание. Чувствует укол ревности, но, поймав себя на этой мысли, трясет головой, отгоняя ее. — Ну что, идем, Хо? Ли кивает подошедшей к ней Хенджин и берет ее под руку, приближаясь ко входу в торговый центр. Им потребовалось больше двух часов, чтобы обойти только половину бутиков самых разных модных домов. Хван очень любила красивые вещи, если не покупать, то хотя бы примерять. Минхо так и не купила бы ничего, не будь рядом подруги, разбирающейся в моде больше нее самой. Она особо не увлекалась этим, да и углубляться как-то не хотелось. Хенджин пыталась пристрастить подругу к шоппингу, но все ее попытки были тщетны. Ей прогулки по большому супермаркету за продуктами доставляли больше удовольствия. Девушки останавливаются у входа в очередной магазин. У каждой руках уже по несколько пакетов от разных брендов. Минхо чувствовала ужасную усталость и не могла более смотреть на многочисленные стены с одеждой. Но, глядя на довольную и счастливую Хенджин рядом, сжимающей ее ладонь, она готова была ходить здесь до самой ночи. Ли обращает внимание на витрину и раскрывает глаза. Женщина тянет ее внутрь. Они пришли в магазин нижнего белья. Оставив пакеты у кассы, начинают осматриваться. Минхо предпочитала заказывать всю одежду по интернету, в том числе и белье, поэтому молча ходила следом за Хенджин. — Хо, тебе стоит примерить это. — Что? — девушка прослеживает взглядом на указанный подругой комплект белья, который состоял из бюстгалтера-бралетта из прозрачной сетки и кружевных стрингов. Интересно было то, что лиф застегивался еще и на шее, что делало комплект необычным в глазах Минхо. — Давай, уверена, тебе подойдет. А теперь представим ситуацию: вы стоите посреди небольшой примерочной в одном белье перед роскошной женщиной, которая вам безумно нравится, учитывая, что у вас самая незаурядная фигура, отсутствует рельефный живот и упругая задница. А Минхо и представлять не надо. Щеки покрывает румянец, а кожу – мурашки от темного взгляда из-под густых ресниц, который девушка видит в отражении начищенных зеркал. Хенджин в открытую рассматривала подругу, обводя взглядом изгибы стройного тела и подчеркнутые формы. Ее наманикюренные ноготочки стучали по обтянутому кожей пуфу, на котором она сидела нога на ногу. Хотелось спрятаться. А еще больше этого хотелось, чтобы сейчас Хенджин прижала ее к зеркалу и целовала до запотевания стекол так, что в легких закончился весь кислород. Хван долго и шумно выдыхает, опуская глаза в пол. Глаза, в которых темнота сгущалась с каждой секундой, а мысли бешеной центрифугой крутились вокруг девушки напротив. От желания коснуться колет кончики пальцев. Это же неправильно – хотеть кого-то до спазмов в животе? — Пожалуйста, онни, хватит думать, — Минхо присаживается боком на чужие колени и невесомо проводит ладонью по лицу. Если девушка будет и дальше просить таким голосом, Хван сделает, что угодно. — Ты всегда слишком много думаешь. — Кто-то должен подумать о последствиях. И я, как старшая… Ли не дает закончить. Прижимается к губам своими, прикрыв глаза. Иногда очень хочется побыть капризным подростком, не думающем о будущем, взрослых проблемах. Но Хенджин давно не пятнадцать. Она не может делать все, что заблагорассудится. На ней ответственность за двух детей, за порядок в доме, за вовремя выполненную работу. А еще у нее муж-изменник и непонятная симпатия к жене лучшего друга детства. Рука ложится на обнаженную талию. Этот поцелуй отличался от первого нежностью и уверенностью. Плевать на все, пока она держит самую чудесную девушку и слушает ее сбитое дыхание. — Я думаю, тебе стоит купить этот комплект. — Определенно. Обе улыбаются, сделав нечто безрассудное. Но как же хорошо на душе. Хенджин оставляет подругу на кассе, а сама выходит из магазина, чтобы позвонить Джисону и узнать, все ли у них в порядке. Чтобы не чувствовать всепоглощающую вину перед семьей. Но никого этим не обманешь. Уже нет. Выбор был сделан в той самой примерочной, где она сжимала горячую кожу своими ладонями. Женщина рассматривает кольцо на безымянном пальце, слушая мужской голос на том конце линии, и кусает губы. Просто никогда не бывает. Хенджин вот не было со школьных времен. Остается надеяться, что судьба не дает непосильных испытаний. До отеля добираются довольно быстро. Хван дремала на заднем сиденье такси у Минхо на плече, крепко держа ее за руку. Будить старшую не хотелось, но девушка просто физически бы не дотащила до ресепшена и пакеты, и подругу. Получив ключ-карту, они дошли до лифта, на котором поднялись на четырнадцатый этаж. Их встречает просторная комната, выполненная в теплых бежевых оттенках, с двуспальной кроватью и балконом. Пахло чистотой. Оставив пакеты на полу, Хенджин скидывает обувь и поворачивается к Ли, сидевшей на банкетке, чтобы расстегнуть сапоги. Женщина приседает перед ней и закидывает ее ногу на свое колено, смотря снизу вверх. — Ты позволишь? — спрашивает тихо, начиная медленно тянуть молнию на себя, освобождая сначала голень, а затем лодыжку от черной кожи сапога. У Минхо во рту пересыхает, когда старшая касается губами косточки на щиколотке и поднимается поцелуями выше, доходя до внутренней стороны бедра. Проделывает все то же самое с другой ногой. Девушка плавится под чужими прикосновениями, покрываясь мурашками. Тяжело вздыхает, когда Хван оказывает у нее между ног и выжидающе смотрит. — Это…неправильно? — Минхо стягивает тренч и шарф, почувствовав жар по всему телу. — Хо, неправильно – это рожать в пятнадцать и прощать измены мужа. — Но мы же… — Тшш, — Хенджин слегка трясет головой, прикрыв глаза, а затем начинает расстегивать чужую белоснежную рубашку снизу, покрывая поцелуями каждый открывающийся участок медовой кожи. — Мне остановиться? Скажи мне прекратить, Минхо, прямо сейчас. — Онни, прошу, продолжай. Рубашка летит на пол. Хенджин тянет за руку вглубь комнаты и ложится на кровать, позволяя Минхо залезть сверху. Она ослабляет галстук, нетерпеливо расстегивая пуговицы и отбрасывая вещь в сторону. В глазах пляшут искорки при виде стройного подтянутого тела, округлой груди и бледной кожи, на которой так красиво будут смотреться алые следы. Ведет пальцами по ребрам, продолжая упоенно целовать, ерзая на бедрах. — Можно мне… — Все, что угодно для моей принцессы. Минхо ведет от вседозволенности. Она помогает Хенджин снять джинсы и сетчатые колготки, оставив лишь кружевное боди. Взгляд падает на лежащий рядом галстук и в голову приходит одна очень заманчивая идея. Получив согласный кивок, Ли связывает чужие запястья над головой и устраивается между ног. Теперь ее черед смотреть снизу вверх. И как же ей нравится вид перед собой. Тоненький слой ткани отделял ее от чувствительного места. Быстро расправившись с последней преградой, Минхо скользит пальчиками внутрь, ощущая горячую влагу. Хван приоткрыла припухшие губы, испуская шумный выдох. — Джисон…он… — Давно не касался тебя. — Полушепотом продолжала за нее младшая, ища слабые места. — Что ж, он и представить не может, кого потерял. Минхо углубляет проникновение, скользя средним и указательным пальцем по стенкам в самое влагалище. Хенджин сжимает руки в кулаки, двигая тазом по направлению толчкам, возбуждаясь еще больше. — Так хорошо, онни? — спрашивала младшая, ускоряя движения. — Хо…я…ммм…да… Чужие стоны приятно ласкали слух, заставляя сходить с ума. Ли, даже в самых темных снах, не мечтала когда-нибудь услышать эти звуки в живую. Вообще, все происходящее сейчас кажется каким-то нереальным. Как будто мира вокруг не существовало. Есть только они внутри этой душной комнаты на четырнадцатом этаже. Девушка даже подумать не могла, что Хенджин хочет того же. Всегда носившая маску уверенности и спокойствия Хван, послала все к черту и доверилась слепо своему желанию. Минхо была счастлива находиться с ней рядом, но это выше всяких ожиданий. Она входила и выходила, массировала и нажимала, заполняя хлюпающими звуками все пространство. Хенджин закатывала глаза, прогибаясь в спине, пока Минхо целовала открытую шею, прикусывая ключицы и нежно зализывая. Губы опустились на грудь, свободной рукой оттягивая чашечку лифа. Ловкими движениями языка ласкала соски, слегка прикусывая. Одновременно с этим она стимулировала чувствительную точку, заставляя старшую издать протяжный стон. Хенджин закинула связанные руки на чужую шею, притягивая ближе, то напрягаясь, то сжимаясь вновь. Сдавливая тонкую талию до покраснений, Минхо вынимает пальцы с характерным хлюпом и целует такие манящие губы. Хочется сказать, что фигуру Хенджин ковали боги, но мы то знаем, что она сама сделала фигуру мечты, годами пропадая в спортзале. Ли освобождает наверняка затекшие запястья старшей, смотря в темные глаза напротив, на довольную улыбку и тело, усыпанное собственными красными следами. — Мы не закончили, принцесса, — ухмыляется Хван, довольно быстро приходя в себя и меняя их местами. Минхо вмиг покрылась краской. Оставаясь до этого наполовину в одежде, сейчас, помогая женщине стянуть с себя классические шорты, колготки и белье, она страшно смущалась, ведь у нее не было подтянутого тела или бледной кожи, считающейся эталоном в их стране. Хенджин встала на колени между подрагивающих ног и нагло рассматривала девушку, продолжая ухмыляться. Ее вздымающуюся грудь от частого дыхания, впалый живот и мягкие бедра. — Прости… После родов я так и не привела себя в порядок. Брови женщины взметнулись вверх, а на лице читалось удивление. — Что ты такое говоришь, Хо? Ты прекрасна, — Хван наконец снимает последний предмет одежды на себе, который держался только на застежке сзади, и стягивает его через голову, выгибаясь в спине, заводя младшую с новой силой. Собственное возбуждение уже давно тянуло живот, а по бедрам стекала горячая смазка. — Я уверенна, Сынмин постоянно тебе об этом говорит. — Специально напоминает о муже и о том, что она сейчас не с ним, а с его лучшей подругой. Провоцирует. — Давай не будем про него, пожалуйста. —Хорошо, малышка Хо, — коротко отвечает Хенджин, приближаясь к лицу девушки и опаляя ее губы горячим дыханием, но не касаясь. Вела ноготками по ключицам, спускаясь к груди и цепляя затвердевшие соски. — Джинни, прошу… — Что ты хочешь, принцесса? — Поцелуй меня уже! Довольно улыбнувшись, Хенджин глубоко и мокро целует, продолжая массировать грудь. Покусывает нижнюю губу, обводит своим языком горячий рот, сплетаясь с чужим и посасывая. Прижимает тело под собой ближе за талию, касаясь друг друга станом. Старшей очень хотелось оставить на нем свои следы, но не могла. Если Джисон приходит домой ночью и почти не видит свою жену обнаженной, то Сынмин точно заметит. Поэтому Хван остается только невесомо целовать медовую кожу, спускаясь ниже. Она наслаждалась каждым сантиметром девушки, пока та плавилась от всех прикосновений. Губы коснулись впалого живота, нежно и медленно, расслабляя и подчиняя. Минхо мычала от приятных ощущений, прикрыв глаза. Когда Хенджин развела колени сильнее в стороны, Ли распахнула глаза и уставилась, как старшая опускается головой между. Громкий стон сорвался с опухших губ, доходя до ушей женщины, легонько кусавшей бедра. Горячий язык проходится на пробу по большим и малым половым губам, заставляя прогнуться до хруста позвонков. Хенджин вылизывала каждую складку и каждый уголок. Стоны становились громче. Минхо сжимала простыни вспотевшими ладонями и кусала щеки изнутри. Слезы скапливались под дрожащими ресницами. Старшая тем временем проникла языком во влагалище, а пальцами стимулировала клитор. Она продолжала вылизывать изнутри, толкаясь сильнее. Девушка чувствовала, что подходит к концу. — Джинни… Хван подняла на нее глаза и отпрянула, поняв все без лишних слов. Поднялась на уровень лица и поцеловала, пока Минхо вплетала руки в ее спутанные волосы, растворяясь в этом поцелуе. Ей нравилось тяжесть тела на своем, касание грудь о грудь, ритм чужого сердца, бьющегося в такт собственному. Хенджин упала рядом, восстанавливая дыхание. Обе довольно и удовлетворенно улыбались.