Кровь на асфальте

Утро. Тоскливо, скудное утро. Четыре утра. Кто-то спит кто-то трахается, а кто-то гоняет людей по магазинам. Дазай встал с желанием прибить всех и вся. Глаза от недосыпа были слегка красноваты. Под глазами были мешки. Худощавое, бледное тело потянулось от чего позвонки хрустнули. Почти никто первым делом не шёл умываться как проснутся. И Дазай в том числе. Открыв форточку шатен уселся на подоконник. Достав последнюю сигарету и пощёлков зажигалкой он сделал глубокую затяжку.  Сегодня понедельник. Восемнадцатое июня. Утро начинается как обычно. Только вот вместо того чтобы посидеть в комнате подольше он потащился для всех уже родной стадион. Распластавшись прямо на газоне он прикрыл глаза. И как не вовремя. На лицо стали падать холодные капельки дождя. Он просто забил и продолжил валятся на траве. Когда вода попала сквозь бинты и одежду вчерашние, свежие шрамы защищали. Дазай зашипел и сморщил лицо. Вдруг зазвонил телефон. Он неохотно достал и посмотрел на контакт в телефоне. "Огай". Блять. Чтоб вас всех. —Алло. —Дазай, здравствуй.—послышался чей-то бархатный, приятный голос. —До Свидание. —сразу съязвили в ответ. —Зачем вы позвонили? —Я хотел сообщить. Двадцать четвёртого июня мы приезжаем на проверку. Сука. Ебать его в рот. Это-пиздец-как-не-вовремя. —А раньше прийти не можешь? —Дазай... Ты знаешь что я много работаю. Ели нашёл пару минут на звонок тебе. Я могу прийти только двадцать четвёртого. Я провожу проверку раз в два месяца.... И с чего вдруг тебе захотелось чтобы я пришёл раньше? Обычно ты только оттягиваешь этот момент. –А вам как разница? Будто вам есть до меня дело. —Представляешь есть. Предупреди остальных, а на проверку приду с Коё. Дазай уже хотел кинуть что-нибудь язвительное, но звонок сбросили. Блеск. Просто блеск. Тяжело вздохнув он поднялся с мокрого газона и не спеша направился домой.                                     *** Тонкие, изящные пальцы аккуратно вырисовывали каждый иероглиф. Рукава ночного кимоно были засучины до локтя. Рыжие локоны обрамляли лицо. Топазовые глаза были чуть прикрыты. На лице играла лёгкая улыбка. Тихий нежный голос диктовал только что сочинённый стих: —Словно во сне явилась Цветок дневного вдохновенья... Играя нежными глазами, Пуская изящные цветы, Взяв лицо моё руками... Голосом нежным шепнула ты: «Прощай мой милый друг, прощай...» Вздохнув юноша встал и поправил подол ночного кимоно. Бесшумно добравшись до комнаты обычно вечно запрета он открыл дверь. На двери не было не единого замка. Сев перед фотографии женщины он сложил руки как для молитвы. И тихим голосом начал свой монолог. —Ками-сама... Вы подарили мне талант. Я могу красиво рисовать, писать стихи. Но Ками-сама... Не уж то вы и правда считаете что я не заслужил счастливой жизни? Прошу! Отпустите все мои грехи и дайте шанс на счастливую жизнь! Если бы ваша воля... Я родился бы совершенно другим человеком. Но сейчас я намерен терпеть общество ужасных людей... Сколько раз я молился вам? Сколько раз просил хотя бы немного изменить мою судьбу?... Видимо этого не достаточно. Встав юноша направился к двери, но вдруг остановился. —У чёрту вас всех! Мои молитвы лишь пустая трата времени! —комнату пронзил истошный крик. Он сорвался. Не мог больше терпеть. Хвастался за капельку надежды. Но ему даже капельки не досталось. Он начал громить всю комнату. Рамка со стеклом и фотографией полетела в стену. Столик перевернулся и полетел в сторону. Некоторый свечки погасил от потока ветра, а некоторые подожгли подол штор. Те начали быстро возгораться. Чуя тут дёрнул их и кинул на пол. Те подпалили ковёр. Но тому было абсолютно плевать. Тот здерал обои, разбрасывал вещи... И кричал. Громко, отчаянно кричал. Потушил огонь тот только тогда ковёр почти полностью сгорел и к счастью не задел ничего больше. Рыжий на тот момент успокоился. Пройдя в свою комнату он достал из тумбы файл с бумажкой. Документ. Что говорил о его психическом заболевании. Сейчас ему четырнадцать. В семь лет он стал вести себя немного странно. Появились панические атаки, галлюцинации, проблемы с памятью. Родители решили не брать это во внимание. И только в девять лет его потащили в больницу (видите ли отец боится за репутацию семьи). Тогда то ему и поставили диагноз раздвоение личности. Те не могли принять этот факт сразу. А мальчишку дома шла очередная порция побоев пока мать будет спать. Сжав этот документ а пальцах он рывком направился на кухню. Взяв спички и прям в руках поджёг документ. Бумажка почти сгорела и начала слегка обжигать пальцы. Но Чуе уже плевать. Да тогда он обжёг пальцы. Но позже намазал мазью и перебинтовал. Приведя в других комнатах порядок он закрыл разгромленную комнату на все замки которые поставил обратно и завалился спать. Проснулся он только в три часа ночи. И плакал до четырёх утра. Он сам не понимал из-за чего. Просто тянуло на слёзы.