***
Кирилл почти до боли стиснул Тонину кисть. Её намокшая, холодная ладонь дрожала, и Кир тоже не мог похвастаться железной выдержкой. Такого он никогда не видел, и даже не мог представить, что такое возможно. Датчик надрывно пищал, но в этом не было необходимости: все и так видели чудовище. Оно чёрным клубом дыма поднималось над городом, накрывало его своей зловещей тенью. Всё тело плесени состояло из огромных, спутанных меж собой крыльев. Сколько их было? Количество постоянно менялось. Перья были усыпаны красными глазами. Существо издавало глухой инфразвук, из-за него по земле шла вибрация. От гиганта отделились небольшие тени, человеческие силуэты с крыльями. Из ступора Кирилла вывела нахлынувшая волна криков. С ней мешались строгие, разлетающиеся эхом, поющие голоса.Кто уверует, тот будет спасен, а кто не уверует — будет осужден.
Кирилл рванул к двери в подвал и дёрнул Тоню за собой. Швырнул на землю пакет: фарш разлетелся лепёшкой, молоко вылилось. Вышли, чёрт возьми, за продуктами! Или теперь нельзя чертыхаться?! А очень хочется! Чёрт, чёрт! Кирилл захлопнул за собой дверь, вдавил её в проём. Тоня, обмякнув, присела на пол. — Ч-что делать? — от ужаса она едва не теряла сознание. Дала самой себе пощёчину и вздрогнула, удивившись собственной силе удара. — Я… Не знаю… — дрожащими руками Кирилл набрал номер Ромы. Голос брата на другой стороне линии, был полон ужаса, слова едва формировали что-то связное. Шипели помехи. Кир перебил его, крикнув: — тащи Вету в подвал! — это было разумное решение. Такому исполину ничего не стоило обрушить дом. Агратин дозвонился до Евы, сказав ей то же самое. Надежда на то, что они смогут противостоять такому чудовищу, таяла с каждой секундой. Кирилл просил лишь об одном: лишь бы Вета что-то придумала, она же начальница, такая опытная… У кого он это просил? У Бога? А если снаружи и есть этот самый Бог?Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози инии разве Мене…
***
Ева возвышалась над поваленной на пол чёрной фигурой. Её лёгкие судорожно расправлялись и сжимались: Лич пытался захватить как можно больше кислорода. Девушка чувствовала слабость во всём теле, живот крутило, а в глазах темнело. Она нащупала край платья и ощутила не мягкую ткань, а тёплую ладонь. Инга… Даже сейчас Лич старался её подбодрить. Её утро началось с громких воплей в одной из соседних комнат. Кричал Артём. Девушка бросилась на помощь, и увидела нечто… напоминающее ангела, но лишь силуэтом. Плоть существа была полностью чёрной… Но на ней возникли глаза. Артём ослеп. Фигура занесла над телом ползающего по полу, тщетно трущего веки парня, меч, и, если бы не Ева, обрушила бы удар.Кто уверует, тот будет спасен, а кто не уверует — будет осужден.
— как эта фигура могла говорить? Неужели плесень научилась создавать копию голосовых связок? — «Смотри…» — Лич был как никогда серьёзен. — «Что-то из него торчит?» — он дёрнул тонкую полоску плесени, идущую от затылка «ангела» к огромному вороху крыльев и глаз. Стоило разорвать эту нить, как силуэт рассыпался в прах. — «Ева… Вот теперь точно пора сваливать!» — Лич колебался. Увести девушку насильно? Нет, будет сопротивляться. Без совместной работы им не выжить. — Я пойду к Кириллу. Может, он знает, как быть? — но она не могла оставить соседей в опасности. Ангелы не просто забирали глаза. Они хотели убить. Без каких-либо объяснений, Ева подхватила Атрёма, обвив его талию, и кинулась к соседней двери. От ужаса молодой полицейский потерял сознание и не мог сопротивляться. Девушка заглянула к соседке-старушке. Та встревоженно стояла посреди комнаты и что-то бормотала. Окно было распахнуто. Неужели и к ней пришёл этот «ангел»? Нет, её глаза всё ещё могут фокусироваться, она не слепа. Почему не тронули её…Кто уверует, тот будет спасен, а кто не уверует — будет осужден.
На её полке стояли несколько икон. Выходит, «ангел» «своих» не трогает… В любом случае, нельзя оставлять её здесь. Ева схватила и её, та закричала, а когда невидимая из-за плесени Лича девушка стала спускаться вниз по стене, запричитала молитву. Ева теперь пожалела, что ни одной не знала. Не будь Лича, что бы она делала? Оба соседа были надёжно заперты в подвале. Не было лишь Евиной мамы, она уехала на работу. «Лишь бы всё обошлось…» — впервые она ощутила волнение за эту холодную, ворчливую, почти всегда пьяную женщину. Единственный осколок её семьи. Прыгая по крышам, Ева добралась до остальных за двадцать минут. Приходилось прятаться, вламываясь то в квартиры паникующих горожан, то на чердаки. Чудо, что ангел заметил её лишь раз, и победить его не составило труда. Город погрузился в хаос. Грязный воздух, трупы и ослепшие, обезумевшие люди, ползающие по земле… Где-то надрывно плакал ребёнок. Скулила собака с выпущенными кишками. Ева старалась сжать ладонь Инги так сильно, как могла. Она отдала бы всё, чтобы этот кошмар оказался лишь страшным мороком. А родная, тёплая рука её сестры, которая с такой нежностью гладила её волосы, которая задорно давала ей «пять», чтобы придать уверенности, была реальной… Еву встретили направленными на неё копьями: приняли чёрный силуэт за врага. Кроме её и Лича их было четверо: Тоня, Кирилл, Рома и Вета. Тесный подвал подсвечивал лишь фонарик телефона. На импровизированном столике, сделанном из остатков деревянной коробки, лежало ружьё и сумка с лезвиями, пара запасных древков для копий. — Эта дрянь как-то влияет на линии связи… — бормотала Вета. Ей было страшно докладывать обстановку отчётливо и громко: прогноз был слишком неутешительный. Наверное, лучшим вариантом было бы застрелиться сейчас и не мучиться. Тонино ружьё они взяли с собой. — В городе связь плохая, а за его пределы почти не дозвониться. Я отправила Сеню за город, ловить сотовую. Гостиница, из которой она поехала, на самой окраине, туда эти твари не добрались, и у неё есть шанс выбраться. Она вызовет подкрепление из Барнаула. Как бы Кириллу не хотелось этого принимать, он не мог спорить, что это самая лучшая идея, которая у них только есть. Тоню и Еву раскроют. Их с Ромой и Ветой ждёт трибунал. Так что изменится, если он сейчас засунет ствол в рот и нажмёт на курок?! Погибнут жители Ржавогорска. Их всего пятеро. Но если в их силах защитить хотя бы несколько человек, они не имеют права бежать. Это было не в его характере. Он хотел исчезнуть из этого ада вместе с родными. Но у него была надежда на побег и лучшую жизнь. А у горожан этой надежды нет. Они даже не понимают, в каком кошмар оказались. Кто-то должен быть этой надеждой. Иначе Ржавогорск будет не лучше той проклятой лаборатории… — У кого-то есть идеи? — упавшим голосом спросил Рома. — Эта хреновина летает. И высоко. Её не атаковать. Мы можем просто кромсать приспешников и защищать гражданских. — Лич близко держался к Вете, осторожно обнимал её каменные от напряжения плечи. — То есть, занимаем позицию обороны… — Вета смахнула с высокого лба холодный пот. — А я не могу попробовать подстрелить его? — ринулась в бой Тоня. — Он, конечно, может отращивать крылья, но не вечно же. Сколько мяса он должен был сожрать, чтобы стать таким гигантом? — Ты будешь сидеть здесь, — строго сказал ей Кирилл, на что получил ответ в виде разозлённого взгляда. — Не указывай мне. Я хочу сражаться. Потому что здесь я одна могу выдержать дальний бой! — Не одна. — на её плечо с размаху опустилась рука Лича. — У меня длинные щупальца. Давайте так, Рома с Кириллом зачищают город от ангелов, а я провожаю Тоню до места, откуда удобнее всего стрелять. Одна она там не жилец. — Ты забыл меня. — Вета скрестила руки на груди. Она уже понимала, почему. И была благодарна Зайке. — А тебя я защитить не смогу, поэтому, сиди здесь. — Как вы двое похожи. — Тоня закатила глаза. Кирилл прыснул со смеху. Да, любовь она такая. Когда ты хочешь защитить человека, даже если придётся запретить ему что-то. Но Кирилл ненавидел, когда ему что-либо навязывали, поэтому не мог заставить девушку остаться. — Хорошо… Внимание! Слушай мою команду: — она попыталась сформировать командный голос, и вышло даже неплохо, пусть и с парой запинок. От них Кирилла бросало в дрожь: одна из самых опытных бойцов, и боится… Кто же в силах совладать с таким чудовищем? Есть ли смысл вызывать наряд из Барнаула? — Выдвигаемся через пятнадцать минут. Снаряжение приготовить. — Есть!***
Кирилл решил, что будет держаться как можно ближе к Тоне. Лич заслужил его доверие, и он не сомневался, что плесень защитит девушку. Но чувствовал, что обязан быть рядом. Он рассчитывал, на Вету. Она должна поддержать Рому, который не может сражаться во всю силу: ранение не позволит. Они держались не слишком близко друг к другу, но даже так Кир слышал сиплое дыхание брата. Лёгкие Ромы жгло, картинка перед глазами рассыпалась на тёмные точки. Навыки обращения с копьём ослабли, и было страшно. Но он не останавливался. Как только его лезвие смогло рассечь тело одной из чёрных фигур, он захотел радостно вскрикнуть от облегчения, но сдержался: следовало избегать лишней нагрузки на лёгкие. Он жалел, что не видит Вету во всей красе: она была лёгкой и грациозной, как балерина, даже в бою! Вела клинки легко, словно они не весили по полтора килограмма каждый. Тоне хотелось бы врасти ногами в купол церкви, настолько сильным был ветер наверху. Это была самая близкая к монстру точка: стрелять нужно было не прямо над собой, а вверх по-диагонали. Ноги скользили: на округлом объекте было трудно устоять. Солнце выглядело тусклым из-за смога, но его лучи всё равно отражались от металла цвета небесного величия под её ногами и били в глаза. Если бы не Лич, туго связавший её талию, обвивший всю свою плесень вокруг белого здания, она бы полетела вниз. Ева была на земле. Она смотрела на город с высоты третьего этажа глазами плесеня. Тоня шептала слова одной из её любимых песен, это помогало побороть волнение хоть немного. Она приняла напряжённую стойку, взвела курок. Нацелилась. Дуло шло прямо на одно из огромных крыльев. И как эта курица вообще держится в воздухе, такая громоздкая! Да она бы развалилась от собственного веса. Может, есть область, стрельнув в которую, получится повалить гиганта? Этого ей не понять. Девушка нажала на курок. Пуля, а точнее осколок кристалла, попал в цель. Там, где у птиц располагается лучевая кость, возникла маленькая дыра. Монстр отреагировал гулом. Таким низким и громким, что и без этого потрескавшаяся побелка посыпалась со стен церкви. По кирпичам пробежала трещина. Тряхнуло. Тонины руки выпустили оружие, она махнула ими несколько раз в попытке его поймать, но у неё не вышло. Она летела вниз, окружённая обломками потолка. Один из них ударил ей по ноге, но она даже не успела осознать боли: шок затуманил её разум. Девушка оказалась на руках у Евы. Втроём они отпрыгнули на несколько метров от рушащейся церкви. Поднялась пыль. В ней показалась тень Кирилла. — Что с ней? — он и не заметил, как выронил копьё, обхватил лицо Тони дрожащими ладонями. Она едва приоткрывала глаза, её лоб и шея блестели от нездорового пота. Нога опухла и стала лилового цвета, который разбавлялся синими пятнами и жёлтыми переливами. — Перелом… — понял он. Но его мысли не дали развиться: гул возобновился. Он был слишком оглушительным, и, не накрой Лич их с Тоней толстым слоем плесени, их барабанные перепонки, наверное бы лопнули. Многокрылый нависал прямо над ними. Бросал на землю густую тень, в которой Лич слился со всем окружающим. Он бежал спиной вперёд: ещё был шанс избежать боя. Но взгляд его, полный человеческого ужаса, был направлен только на чудовище, и готовился выпустить из всего тела шипы. Ева боролась тоже. Все её мысли были направлены на то, чтобы не позволить Личу бросить Кирилла и Тоню, заключённых в огромную, выходящую из его бока, плесневую плёнку. Рома кричал так громко, что шрам в его повреждённом лёгком начал кровоточить. Кровь шла и из опустевшей глазницы. Вернее, в ней были ошмётки проткнутого чёрной фигурой глазного яблока и мышц глаза, но и это могло выпасть в любой момент. Второй глаз ослеп. Но он смог убить монстра, пока не упал, способный лишь выть от нестерпимой боли во всей левой части головы. Вета бросилась к юноше, рубя окруживших его чёрных ангелов. Куски плесени не успевали испаряться и покрывали её лицо и волосы чёрными пятнами. Она слишком поздно заметила, что вокруг неё поднялся вихрь тёмных, густо сбитых частиц. Хотя, даже если бы она обратила на них внимание раньше, ничего нельзя было бы сделать. Созданный ими поток воздуха закрутил девушку на месте. Она и подумать не могла, что плесени способны управлять траекторией их спор, а не только выпускать их. Её лицо, глаза закололо. Споры проникали под одежду, путались в волосах и ресницах. Вета случайно вздохнула и почти прокляла себя за это: горло и пазухи носа взорвались жжением. Споры лезли в голову, проникали в лёгкие и пищевод, и она ощущала, как они движутся внутри. Словно туча пчёл в улье. Словно ищут что-то в её теле. Мелкие пылинки нельзя было разрубить клинком, до них нельзя было достучаться разговором. Надежды не было.