Тлеющая Эра

      Пробуждение после потери сознания было для Аято отнюдь не легким действием. Попытавшись открыть глаза, Камисато-старший столкнулся с тем, что свет буквально выжигает ему глаза. Прищурившись, Аято попытался встать, однако боль сковала все мышцы его худощавого тела. Содрогнувшись в легком приступе после пробуждения, Камисато схватился за грудь, после чего зашелся в приступе кашля, пытаясь пальцами ухватиться за края одеяла, под которым лежал.       — Что случилось? — мужчина отдаленно слышал знакомый женский голос, однако из-за подступившей головной боли мужчина не смог вспомнить его владельца. Прошло каких-то секунд тридцать и из-за двери, судя по звуку который он услышал, буквально влетая в комнату к нему подбежала женщина, чьи розовые волосы заставляли глаза Камисато-старшего гореть еще сильнее. — Аято! Ты очнулся! — судя по тону голоса женщины, мужчина пролежал без сознания довольно долгий срок. — Подожди, не вставай, — услышав заботу в женском голосе, Аято заметно напрягся, пытаясь вспомнить, а почему, собственно, он потерял сознание. — Наверное, все болит еще, подлец из Ясиро, — глаза Аято с шоком округлились, причиняя мужчине еще большую боль.       — Яэ Мико? — сдавленный хрип вырвался изо рта Аято, вместе с тем, как мужчина пытался сконцентрировать свой взор на Гудзи Яэ, которую перед потерей сознания защитил от проклятого нобуси, разрубив тело мятежного самурая на части. Он после мало что помнил, разве что как смахивал кровь с Харан Гэппаку Фуцу, а потом потерял сознание. — Что мы тут делаем? — как только зрение сфокусировалось, Аято заметил незнакомый своему глазу интерьер комнаты, что показался ему через чур странным для покоев Гудзи храма Наруками. — Не знал, что ты сменила имидж в покоях, лисица, — попытавшись улыбнуться, Камисато вновь зашелся в приступе кашля.       — Мы не в Инадзуме, Аято, — голос женщины казался испуганным, словно она боялась говорить только что пробудившемуся мужчине эту информацию. Она была напугана тем, что может произойти после. — Мы больше не в Инадзуме, и вряд ли туда вернёмся, — женщине замолкла, а её глаза все еще выглядели напуганными.       — Хорошая шутка, лисица, — Аято посмотрел на Гудзи с осуждением. В глазах ясно читалась одна эмоция: сейчас мужчине не до шуток, уж тем более настолько глупых. — А теперь скажи по правде, почему мы находимся в каком-то отеле? — хмурый взгляд Камисато-старшего не на шутку испугал кицунэ. — И будь добра, в этот раз без шуточек.       Женщина посмотрела на Камисато слегка мутным взглядом, в глазах у Яэ Мико едва ли не стояли слезы.       — Это не шутка, — кицунэ посмотрела на него с тревогой, так как мужчина все еще казался строгим, словно судья на вынесении приговора. — Мы не в Инадзуме, Аято. И уже достаточно давно. Я вытащила тебя из страны, как только все началось, — Яэ прикрыла глаза, которые вот-вот истекли бы слезами. Руки женщины неестественно дрожали, а губы дергались из-за волнения.       — Началось что, Яэ? — тон голоса Аято казался холодным, словно он не видел никакого смысла в этом разговоре. — Что такого могло начаться в Инадзуме, пока я провалялся без сознания день или около того? — вытаращив свои холодные голубые глаза на женщину, Камисато-старший сложил губы в выражении лютой ярости. — Отвечай мне, Гудзи Яэ!       Содрогнувшись, женщина дрожащими пальцами подцепила руку Аято, словно в молитве. Взгляд Камисато-старшего совсем не изменился. Аято продолжал выражать свой немой гнев, впиваясь взглядом в заплаканные глаза Яэ.       — Ты пробыл в коме два года, Аято, — женщина прильнула к руке Камисато-старшего еще сильнее, практически касаясь кожей лица костяшек пальцев мужчины. — Райдэн сёгун объявила об ужесточении указа Сакоку. Охота на глаза Бога затронула бы даже великую Трикомиссию, и ты не укрылся бы от гнева Электро Архонта, — женщина замолкла, а после продолжила. — Твою сестру и Тому объявили первыми претендентами на конфискацию Глаза Бога. Аяка пыталась противиться, но итог оказался хуже, чем она могла представить.       — Что с ней случилось? — гнев Аято сошел на нет, заменяясь первородным страхом за родного человека. Только осознавая, что они могли сделать, Аято уже приходил в ужас. А информация о его коме так и вовсе добивала всякую уверенность в итак сломленном мужчине. — Что с моей сестрой?       Яэ Мико затихла, собираясь с силами, а после уткнулась Аято в грудь лицом, продолжая лить слезы.       — Ее казнили, Аято, — совсем тихо прошептала женщина. Состояние Яэ Мико было на грани истерики. — За ней казнили и Тому, за укрытие врага народа, как Райдэн окрестила клан Камисато, — Яэ вновь пыталась прижаться к Аято ближе, а сам мужчина отчего-то обвил тело женщины руками, обнимая и прижимая к себе. Возможно, ему было слишком плохо от последних новостей. — Твоего дома больше нет, Аято. Его сожгли, а вместе с ним и всю прислугу, что в нем жила, — вновь всхлипнув, женщина подняла на Аято глаза, полные слез. — Я в спешке забрала тебя из поместья, а после тайком переехала в это место. Тут Райдэн искать нас не станет, — Яэ вновь прильнула к мужчине, который молча положил свою голову рядом с женщиной, опуская руки.       — Казнили, говоришь, — Аято замолк, плечи его отяжелели, а ноги словно бы онемели. Рукам стало невероятно холодно, голова разболелась пуще прежнего, мысли больше не беспокоили голову. Аято уже не ощущал боль во всех мышцах, но вместе с тем голову заполнила душевная боль. — Я вновь потерял все, — мужчина остановился, чтобы переварить информацию. — Вновь я потерял свою семью. На этот раз навсегда и всю, — Аято сгорбился, опустил больные плечи, спрятав голову в волосах женщины. — Вся моя семья погибла, и все это - вина сёгуна Райдэн! — пытаясь сдержать крик, Аято зарылся глубоко в волосы женщины, что рыдала у него на груди.       Их сердца были сломлены, а души растерзаны и разорваны. Они искали защиты друг в друге, но находили лишь страхи и сожаления.       Они просидели так несколько часов, пока и вовсе не задремали. Моральное состояние обоих было слишком ужасно, чтобы вынести это бремя легко и непринужденно. Они потеряли всех: Аято лишился семьи и дома, а Яэ потеряла давнюю подругу, что обернулась против нее и многих других людей и ёкаев. ===       Утро для них началось далеко не на рассвете. Разбитые и сломленные морально и физически, они проснулись лишь к двенадцати дня. Стоило Аято раскрыть глаза и увидеть спящую на своей груди заплаканную Яэ Мико, как ему тут же стало просто ужасно из-за вчерашней информации. Однако, подобно стойкому мужчине, Аято решительно старался игнорировать этот факт, но он все глубже въедался в осознание ситуации: Аяка мертва, Тома мертв, дом сожжен, он объявлен преступником.       — Утра, Аято, — Яэ даже не посмел бы добавить слово "доброго", ведь как что-то настолько ужасное и убийственное может быть добрым. Поднявшись с груди Аято, она все также обнимала мужчину, хотя на нем не было ничего кроме штанов. — Тебе стало чуть лучше после вчерашнего? — женщина задавала настолько глупый вопрос, что было смешно.       — Нет, мне не стало лучше, Гудзи Яэ, — Аято содрогнулся вновь, а после и сам снова обнял женщину в ответ. — Ты скажи мне, Яэ Мико... — хотел было еще что-то добавить Аято, но кицунэ приложила палец к его губам. — Что-то не так?       — Я Яэ Камисато, как и ты, — женщина совсем не улыбалась, напротив почти была готова разреветься. — Я женила тебя на себе, пока ты был в коме, — женщина затихла, взглотнула ком, а после продолжила. — Это было нужно для безопасной переправки за границу, Аято, — женщина вновь потянулась за объятьями, однако Аято слегка замешкался.       — Камисато, говоришь, — вновь замолчав, Аято стал прикидывать в голове все варианты исхода этого решения кицунэ.       — Это временно, — женщина вновь сама обняла мужчину, продолжая словно бы искать поддержку. — Как только все наладится, я разведу... — хотела бы договорить Яэ, однако глава когда-то бывшего клана Камисато лишь притянул женщину ближе к себе, обнимая еще сильнее и утыкаясь губами куда-то в затылок.       — Спасибо, что решилась на этот шаг, Яэ, — мужчина улыбнулся совсем как ребенок, начиная тихо перебирать волосы мудрой кицунэ, а после стал просто гладить её по голове. — Я буду знать, что не последний в своем роде, Яэ. Спасибо тебе, госпожа Камисато, — совсем отдавшись нежностям, Аято прильнул к лицу Яэ сильнее. — Спасибо за все, что ты сделала.       — Аято, ты... — хотела бы произнести еще что-то женщина, однако потом и сама уткнулась в худощавую мужскую грудь бывшего комиссара. — Спасибо тебе. Спасибо за то, что не отогнал от себя, когда мы оба были сломлены, — смахнув слезинки рукой, женщина продолжила. — Спасибо, что согласился остаться со мной, — она вновь уткнулась в грудь мужчины, слушая его сбивчивое и немного ускоренное сердцебиение, словно убаюкивающее её. ===       Спустя какое-то время Яэ все-таки отстранилась от мужчины, что вновь зашелся в легком приступе кашля, из-за чего голова Камисато подбородком впилась в грудную клетку. Аято захрипел, но после все-таки смог разогнуться, чтобы сесть по-человечески.       — Так, и где мы сейчас, Яэ? — Аято задал такой казалось бы простой, но столь волновавший его вопрос. Аято все еще искал взглядом хоть какую-нибудь деталь, которая могла бы дать ответ на этот вопрос. — Не молчи пожалуйста, лисица, — одарив женщину легкой улыбкой, Аято попытался встать, однако почти сразу же упал обратно на кровать.       — Аято! — женщина вновь подбежала к нему, а после с заботой протянула ему свою руку. — Давай, хватайся, — кицунэ улыбнулась, а после протянула мужчине руку, за которую тот пусть и не сразу, но схватился. — Давай, поднимайся, — приложив немного силы, женщина помогла Камисато-старшему встать на ноги, а после поддержала его за плечи, пока тот стабилизировал свое состояние.       — Спасибо, Яэ, — Аято вновь попытался изобразить улыбку, однако губы не слушались его. — Ты прости, я по существу улыбаться-то и не умею, — Камисато выглядел совсем грустным, словно от него оторвали кусок, кусок чего-то важного, кусок чего-то, что отрывать не стоило. Мужчина навсегда сломался, забыв как улыбаться. — Наверное, это у меня еще со смерти родителей, — голос Аято походил на шепот, а после мужчина словно затух, молча начиная искать глазами одежду. — Яэ, где у тебя находится одежда? — мужчина слегка затих, словно ища ответ в глазах кицунэ.       — В шкафу, можем пойти вместе, — схватившись за обнаженную руку мужчины, Яэ перевела свой взгляд на потерянные глаза мужчины. Аято лишь кивнул, а после повинуясь пошел за женщиной. Кицунэ вела его по широкому коридору из комнаты, чьи высокие потолки поразили Аято, привыкшему к инадзумскому минимализму. Доведя мужчину до шкафа, Яэ лишь открыла дверцу, смиренно отступая от предмета мебели. — Тут есть все, что нужно.       — Спасибо, госпожа Камисато, — Аято не боялся назвать Яэ своей женой, хотя ему и до сих пор было странно это чувство. — Я уверен, что дальше смогу разобраться сам, — вновь попытавшись улыбнуться, Аято вздохнул с разочарованием. Не получилось. — Ну, ладно. Если что, помоги мне, Яэ, — начав по очереди выбирать одежду из шкафа, Камисато нашел чистую черную рубашку, белый пиджак, не похожий на ту одежду, что была у него ранее. — Ну, пора одеваться, — сходу накинув на тело рубашку и застегнув все пуговицы, следом мужчина продел руки в рукава пиджака. — Помоги застегнуть, Яэ, — мужчина указал на пуговицы пиджака, до которых сейчас его рукам было не добраться. Кицунэ кивнула, начиная застегивать пиджак своего мужа, пусть любви между ними и не было. — Спасибо, Яэ, — отдалившись от шкафа, Аято уже было прошёл бы к выходу, как тут его остановила женская рука. — М? Что такое, Яэ?       — Надень пальто, Аято, — женщина посмотрела на него с полной серьезностью, а после указала рукой на изящное белое, подбитое мехом пальто. — Это нужно для того, чтобы выжить в этом месте, — женщина протянула Камисато предмет гардероба, после чего мужчина лишь кивнул.       — Хорошо, Яэ, — на ходу надевая белое пальто, Камисато проследовал к прихожей, в которой находились тяжелые черные сапоги. — Надо полагать, это и есть моя обувь, — наклонившись, мужчина стал завязывать шнурки на обуви, чтобы подогнать ее под свой размер ноги. — Думаю, теперь все.       — Да, теперь все, Аято, — обернувшись на женский голос, Аято обомлел. На Яэ сейчас было надето черное меховое пальто, такого же цвета брюки и сапоги. — Нам пора выйти на улицу, Аято, — женщина подошла к мужчине вплотную, хватая того за руку.       — Идем, Яэ, — Аято улыбнулся, а после открыл дверь из дома, выходя на улицу вместе с кицунэ. ===       Стоило ему лишь открыть дверь, как он тут же понял, почему Яэ просила его надеть пальто. Перед его глазами открылась феерическая картина: белый снег медленно ниспадал на землю, что тоже была сплошь покрыта снегом. Холодный воздух слегка обжег его лицо, но после Аято посмотрел на природу снова и обомлел.       — Мы в Снежной, Аято, — кицунэ улыбнулась, прижимаясь ближе к мужчине. Мех её пальто щекотал лицо Камисато, но Аято старался не обращать на это внимание. — Я увезла тебе так далеко, куда только смогла, — женщина обернулась, затем широко раскрыла руки, улыбаясь. — Это наш новый дом, Аято.       Камисато не ответил ничего, лишь ближе прижал новоявленную жену рукой, а после опустил голову, зарываясь в мех пальто и волосы кицунэ. Им предстояло еще многое впереди. Однако, даже то, что он пережил, было для него шоком. Ему придется найти новый путь в жизни. Найти нового себя.