***
Глубоко вздохнув, она медленно стягивает с себя растянутую футболку и шорты, оставаясь в одном нижнем белье. Подходит поближе к зеркалу и начинает крутиться. Нет, так не пойдёт. Надо надеть всё обратно. Отражение Т/И не радует: откуда-то взялась лишняя складка на животе, на бёдрах ямочки, по бокам белеют мелкие растяжки. На душе становится тошно. Её разрывает от желания наглотаться слабительных препаратов и незамедлительно направиться в уборную. Не может она смириться с этой парой набранных килограммам. Т/Ф чувствует себя слишком некомфортно, скованно. Как Кащей может находиться рядом с такой? И стоило только вспомнить о мужчине, как дверной замок предательски щёлкнул. Наспех натягивая на ноги шорты, девушка прошмыгнула в ванную комнату. Нужно умыться и хоть немного прийти в себя. Но долго засиживаться здесь нельзя, Кащей сразу заподозрит что-то неладное. Поэтому, ещё раз тяжело вздохнув, Т/И смыла остатки туши холодной водой, одёрнула футболку и с натянутой улыбкой собиралась покинуть помещение. Однако, распахнув дверь, она сходу уткнулась носом в грудь мужчины. — Что, шкеришься? — усмехнулся он, глядя на возлюбленную сверху вниз. — Вовсе нет. — девушка отмахивается и, обойдя Кащея идёт, на кухню. Сделать пару глотков холодной воды явно не помешает. — Ты голоден? За спиной слышится едва уловимое «Угу». В этот же момент прямо под нос мужчине ставится тарелка с мелко порезанными овощами. На что чёрные глаза донельзя расширяются в удивлении. — Это что? — Ужин. — кратко отвечает Т/Ф, перехватывая из пиалы с фруктами ароматный мандарин. Но, немного помедлив, вернула его назад. — Ничего не перепутала? — он как-то недоверчиво косится на тарелку, всё ещё не понимая, что вообще здесь происходит. — Наверное, коровы твоей бабки в хлеву мои котлеты дожёвывают. А ты мне их ботву подсунуть пытаешься? Ну, всё. Эта насмешка была последней каплей. Руки чесались надеть эту дурацкую тарелку с салатом Кащею на голову, но что-то её притормозило. Голова итак полностью забита мыслями о похудении. Если к этим размышлениям прибавится ещё и конфликт с мужчиной, она просто не выдержит. — Делай тогда что хочешь. — шипит она, удаляясь в комнату. От громкого дверного хлопка даже посуда зазвенела.***
Она сидит на кровати, размазывая по лицу горячие слёзы. Кругом разбросаны частично разорванные платья. За всё время, пока Т/И сидела в комнате, Кащей даже не удосужился поинтересоваться, как она и что случилось в принципе. Почему он такой бессердечный? Неужели ему действительно плевать на её состояние? Ровно в этот момент в дверном проёме нарисовалась кудрявая голова. — Царевна, разговор? — тихо интересуется мужчина, обеспокоенно разглядывая устроенный в спальне беспорядок. Не дожидаясь ответа, обходя стороной весь этот бардак, он оказывается рядом с ней. — Что всё это значит? — Ничего, — врёт она, отводя взгляд от Кащея. Становится ужасно неловко. Как признаться своему мужчине в том, что ты загоняешься из-за состояния тела? Лицо залилось смущённым румянцем. — Рассказывай давай. — Я толстая! — выпаливает Т/И, закрывая ладонями лицо. — Ты… Что? — Хватит валять дурака, Кащей. Ты всё слышал. — она замолчала, когда тёплые руки сгребли её в нежные объятия, крепко прижимая к себе. — Совсем уже сбрендила, да? Кто тебя вообще на такую хуйню надоумил? — Никто. Сама всё вижу. Мне все платья малы стали! Да и вообще… Как ты можешь на меня такую смотреть? — Сумасшедшая женщина. — Кащей нежно поглаживает девушку по спине, пока та проливает свои горькие слёзы. — Ты мне нравишься в любом виде. Т/И прижалась ещё теснее к мужской груди, обжигая горячим дыханием его шею. — А платья эти твои херня. Всего лишь повод наведаться за шмотками. Щёки ещё сильнее раскраснелись, когда Кащей ободряюще чмокнул её в губы. Быстро убрав мешающие пряди с лица, девушка потянулась за поцелуем самостоятельно. Мужские руки медленно сползали всё ниже, останавливаясь на бёдрах. Переживания снова разрастались в груди, заставляя плотно сжать ноги. Т/И снова отстранилась, внимательно вглядываясь в карие глаза, боясь увидеть в них отвращение. Но во взгляде Кащея читались возбуждение и бескорыстное обожание. — Отставить стеснение, Царевна, — загадочно ухмыльнулся Кащей. Он сполз на пол, поудобнее оставаясь прямо посередине. Аккуратно прикусив нежную кожу на ляжке, он вдруг заключил: — А бёдра у тебя охуенные.