Крылья юга

      — Вставай, соня, — шепнул мне кто-то.       Непривыкший к побудке, я вскочил, отращивая когти и скаля клыки. Мойра, отшатнувшаяся от меня, чуть не слетела с кровати. А я так вчера устал, что вырубился напрочь. Раньше ко мне не получалось так легко подобраться, пока я сплю. Интересно, это хорошо или плохо? Помню, в те ночи, когда я просыпался от сторонних звуков, я не высыпался, но и не был столь беззащитен.       — Тише, тише. Я просто принесла тебе еду. Ты не спустился к завтраку, и Фелисис заволновалась. А тут ещё Хлос позарился на твою порцию, вот она и отправила меня с личной доставкой.       Девушка уже отошла от шока и привычно заулыбалась, я покаянно ткнулся ей в плечо. Почему-то с Мойрой было так легко. Я даже к маме так легко не прикасался, она редко позволяла такое. А Мойра… Она сама прикасалась ко мне вчера, гладила, говорила со мной.       Служанка фыркнула и погладила меня по голове. Когда я натянул на себя штаны, застегнув пуговицу над хвостом, запеленался в рубашку и жилет, мы забрались на широкий подоконник и стали лопать мой завтрак. Впрочем, Мойра съела всего чуть-чуть. Как и всегда, она много говорила, рассказывая всё подряд.       Герцог, оказывается, ушёл в «крыло отдыха», где упивался вином, окружённый девушками. Я прислушался к своим ощущениям и с удивлением понял, что практически его не чувствую. Знаю, где он, но его эмоции и контроль доходили как полузабытое эхо.       — Так что сегодня заняты только слуги, которые обслуживают крыло гарема, а из центрального отпускают погулять. Меня, кстати, сегодня подменяет Тилис, так что я свободна. Хочешь со мной в город?       Я закивал, уже развернув в голове розовые мечты о выходе из душного замка, но тут же обломался: Мойра спросила, можно ли мне в город. Я пожал плечами, и мы пошли к Урусу. Урус хмыкнул, оглядев нашу нестандартную парочку, и вальяжно махнул рукой — проваливайте, мол.       — Его Светлость сказал, что тебе от него не сбежать, так что в город можно. Только, Мойра, ты хорошо подумала? Твои волосы и без того создают тебе проблемы, а его внешность слишком чудесата, чтобы на вас двоих не обращали внимания.       — Ой, да ерунда, господин дворецкий. Я платок повяжу, зелёный, никто и не поймёт. Я уже научилась. А у Ро больше всего это тату выделяется, нельзя ли…       — Нельзя, приказ герцога — все должны знать, что этот нелюдь — его фамильяр. Так сказать, неприкосновенная тушка. Градоначальник местных тоже известил, так что эта метка — его защита, а не проблема.        — Поняла.        — Хочешь монету на одежду и обувь? Ну, держи. Хитро ты с Тилис договорилась, — прищурился дворецкий. — Раз уж вы всё равно в город идёте, зайдите к господину портному. Он присылал посыльного, что хочет ещё что–то измерить на нашем нелюде.       — Ладно, зайдём, — легко согласилась девушка, забрала у Уруса звякнувший мешочек и потянула меня из кабинета.       Гулять с живой и энергичной Мойра было здорово. Она постоянно болтала, рассказывая обо всём и обо всех. О булочнике, что очень любит жену и печёт косички с маком, она рассказала, купив те самые косички. Однако булка не помешала ей продолжать вещать. Рассказала, что блестящие плотные ткани на горожанках — это шёлк, а летящие полупрозрачные накидки — абака. Через полчаса я знал, что выложенные камнем дорожки города — это мостовая, а странные штуки на палочках, что висели в продуктовых ларьках, оказались «чурчхелой» — сладостью из орехов и виноградного сока. Мойра хотела познакомить меня с сыном часовщика, но тот ушёл на какую-то подработку в город и мог вернуться только к ночи. Зато я буквально прилип к витрине с часами. Среди множества циферблатов, деревянных коробочек, мотающихся маятников и прочей лабуды стояло оно, волшебное и странное диво!       Какие-то кружочки со множеством шипов, блестящие жёлтым отсветом, цеплялись шипами за другие кружочки, те, в свою очередь, цеплялись за третьи и так далее. И все они двигались, вращались, щёлкали и делали это мерно, с какой-то волшебной чёткостью. Часовщик заметил мой интерес и подошёл ближе. Был он очень невысок ростом, но очень широк. Именно широк, а не толст. Размашистые плечи, казалось, еле помещаются в проходе, когда он поворачивался. А вот руки с короткими пальцами оказались невероятно ловкими.       — Что, интересно? Смотри, эти три — двигатель, а эти — колёсная система, это спуск, а это — регулятор.       Я слушал во все уши, но ничего не понимал. Различающиеся только по форме и величине колёсики назывались по-разному, зачем? Увидев моё полное непонимание, мужчина ловко снял чудесатое нечто и повернул ко мне обратной стороной. Так это часы, только с обратной стороны! Часовщик снял циферблат, чтобы показать мне обратную сторону. Внутри самого большого круга была лента из металла.       — Видишь, когда я поворачиваю ключ, пружина внутри скручивается и натягивается, а отпускаю — она начинает поворачивать барабан. Тот вращает другие шестерёнки, передавая момент дальше. А это анкерное колесо, видишь, оно отличается, тормозится палетами, иначе шестерёнки вращались бы бесконтрольно. — мужчина на миг прервался и воззрился на меня. — Тебе и вправду интересно?       Я уверенно кивнул и снова уставился на часы, а часовщик буркнул что-то вроде: «сыну бы твоё любопытство» и продолжил. Было видно, что дело он своё любит, и как Мойра обо всём на свете мог трепаться о часах целый день.       — Это колесо и камень, видишь? Они отвечают за спусковой механизм. Импульсный камень, вот этот, красненький, бьёт по рожку то в одну сторону, то в другую. Палеты поворачиваются и пропускают зубчики анкерного колеса дальше. Понял?       Я обескураженно посмотрел на часовщика, и тот почему-то засмеялся.       — Знаешь, давно я не говорил о своём любимом деле. Мне даже понравилось. Вот, держи, дарю. Хотя погоди, сниму корпус. Эти часы дешёвые, потому что в них крупный механизм, шестерёнки сделали грубо, и удалось собрать завод только для часовой стрелки. Нравится?       Я кивнул, продолжая разглядывать круглое нечто в своих руках. Часы были и вправду большими, а шестерёнки вращались как-то неровно. Но меня это ничуть не расстраивало. Однако я с сомнением посмотрел на часовщика. Даже я понимал, что магазин этот предназначен для весьма богатых горожан, а значит, часы на самом деле стоят дорого. Может, мы сегодня были с часовщиком на одной тропе, потому что он почему-то понял меня без слов.       — Да не стесняйся, у меня их всё равно никто не берёт. Сын их делал — сплошное расстройство, столько материала извёл. И заходи ещё, часы бывают разные, есть гораздо сложнее.       Мойра, тактично не лезшая в беседу, тоже повертела в руках часы, сунула себе в котомку, а потом, положив мне руку на голову, заставила поклониться мужчине. — Знаешь, часы и вправду дорогие. А мастер Гронбаш, кстати, ещё и гном. Гномьи механизмы по всей империи на вес золота, даже такие плохие часы могли бы быть кому в подарок. Хотя есть ли смысл? Они идут как-то неровно. Тебе нравится?       Я уверенно кивнул, и воодушевлённая Мойра потянула меня дальше. Мы купили кулёк фисташек, потом заели их жарким в трактире «Весёлый пьяница». Судя по его контингенту и их количеству, весёлых пьяниц в городе было много.       Пока болтали, Мойра назвала город Хаивар, а земли герцогства — Хорес. Значит, герцогство носит то же название, что и Его Светлость?       Потом мы зашли в книжный магазинчик. Это был не тот магазин, в который ходил Урус, когда мы ездили в прошлый раз. Этот находился в подвале какого-то дома, что и вход не найдёшь, а вид измождённого хозяина наводил на мысли о призраках. Серый невысокий человечек недобро покосился на мой хвост, но Мойра тут же влезла между мной и его подозрительным взглядом.       — Пелис, привет.       — А, Мойра. Давно тебя не было. Снова дали выходной?       — Ага, вот забежала. Держи, — Мойра отдала человечку тряпичный куль, из которого тянуло яблочным пирогом.       Человечек так обрадовался, что мне стало его жаль. Я мог ненавидеть герцога за боль, которую он мне причинил, за убийство Мыша, однако в замке я уже не голодал, и воды было вдоволь, хоть упейся. И иногда слугам перепадало что-то из вкусненького со стола из гарема.       А этот человек явно плохо ел, давно не мылся и неизвестно когда в последний раз выбирался на свет. Наверное, не закрывает лавку никогда в надежде на покупателей.       — Пелис, прости, но я не смогу купить ничего дорогого. Есть у тебя книги на дешёвой бумаге?       — Да, я сделал их недавно, переписал некоторые с дорогих. Картинок нет, сама понимаешь, я не художник. Иди в конец зала.       Мы с Мойрой прошли в конец между рядами, похожими на книжные шкафы герцога. Пелис принёс нам чадящую лампу, которая в абсолютной темноте магазинчика казалась очень яркой. Я взял с полки штуку, похожую на множество сшитых друг с другом лоскутов сухой ткани, только тоньше. Книги, которые показывал мне Ильт, были из белой бумаги, которая твёрдо держала форму и даже хрустела. Хотя дворцовый учитель шлёпнул мне по рукам, когда я попробовал смять лист.       Эта бумага была серой, и я понимал, что она сильно отличается от той, которую я видел даже в неверном свете лампы. А ещё у неё не было твёрдой обложки, и текст шёл немного неровно и с какими-то закорючками. Я в этом плохо разбирался, но Мойре это разбирать не помешает?       Заметив мои манипуляции с исследованием дешёвой книжки, Мойра спросила у Пелиса, из чего он делает бумагу. Владелец замялся, но всё же начал объяснять.       — Видите ли, бумагу мне покупать очень дорого, так что я принимаю старые исписанные листы и испорченные книги. Пускаю их на сырьё, чтобы сделать новую полезную бумагу. Горожане приносят свои бумаги нечасто, зато сразу много. На бумагу я переписываю тексты из дорогих книг, так что истории хорошие, не волнуйся. Хотя от сырости книга легко расползётся, так что лучше храни аккуратно.       Мойра застряла в книжном надолго. Я бродил между стеллажами со второй лампой, а Пелис утопал за стол при входе в полной темноте. Научился ориентироваться вовсе без света?       Не то чтобы я был безжалостным, но таких несчастных в Ленгри были сотни. Каждый второй был или на грани смерти от голода, или на грани убийства за еду. Нам с мамой повезло. У неё был постоянный клиент-охотник, который приносил ей мясо пустынного ската, но немного, чтобы у окружающих не было соблазна напасть. А ещё оставлял немного денег у местной банды на сохранение. Деньги маме выдавали на день, чтобы купить еды. А всех хитрых ублюдков, которые всё же отбирали у неё пакеты, стоило выйти с рынка, постоянный клиент потом избивал.       Мамина соседка едко пошутила, мол, охотник в неё влюбился. А мама горько рассмеялась и сказала: «Если бы», покосившись при этом почему-то на меня. Интересно, был ли Люк в городе, когда напали люди Шольта?       Но тут мне попалась на глаза яркая книга, и все мысли вылетели из головы. На её обложке было нарисовано звёздное небо, и я, как и с часовым механизмом, заворожённо пялился на неё. Немного устав, сполз на пол и так и сидел.       Я любил звёздное небо, вдыхать ночной прохладный воздух, лежать на ещё горячем песке и смотреть, как в бесконечной черноте загораются далёкие светляки. Почему-то тут, в Хаиваре, звёзд было мало. Я видел только самые яркие, а небо было не чёрным, а каким-то серым и совсем не таким глубоким. Может, такое небо только над пустыней?       — Вот ты где. А это у тебя что? О, «Хранитель снов». Это, наверное, сказка. Открой книгу.       Мойра поставила свою лампу рядом и тоже уселась, подогнув юбку. Протянув руку, она перелистнула страницу. Там, прямо на странице было нарисовано существо, которое я видел впервые. Было он худым, с серо-синей шерстью, рожками и копытами вместо ступней. А вот тело и руки были человеческими. И большие, на пол-лица глаза. Я удивлённо посмотрел на Мойру.       — Ну, из названия это Хранитель снов. Смотри, какие у него ушки забавные. И короткие штаны топорщатся, потому что у него не ножки, а копыта.       Мы сидели и листали книгу. Даже не зная истории, мне нравилось рассматривать картинки. Яркие и живые персонажи с кучей эмоций так контрастировали с людьми, которых я встречал. В книжке я увидел впервые в жизни озеро. Но так и не понял, какого оно размера и мысленно представил большую ванну воды в земле. Вот бы посмотреть! Пролистав книгу до конца, Мойра пошла с ней к Пелис спросить, есть ли такая переписанная. Переписанной не оказалось, но воодушевлённый Пелис обещал сделать. Расплатившись за выбранную литературу, девушка потянула меня на воздух.       После душного магазинчика на улице было невероятно ярко и жарко. Однако энергичная Мойра не унималась. Её не смущали возгласы и косые взгляды горожан в мою сторону. А вот меня — да. Я вздрагивал и замирал на месте, ожидая развития событий. Сочувственно вздохнув, девушка свернула в какой-то переулок, и дальше мы пошли по довольно безлюдной улочке позади домов и пристроек.       — Ро, я хотела тебя попросить об одной вещи. Я знаю, что ты не говоришь, но если вдруг кто-то спросит, не подтверждай, что я покупаю тут книги, ладно?       Я удивился, но кивнул. Хоть знал её совсем немного, но подводить того, кто хорошо ко мне отнёсся, казалось противным.       — Спасибо. Видишь ли, среди слуг не принято уметь читать и писать. Я не знаю, как к этому отнесутся Урус и Его Светлость. И проверять мне что-то не хочется. Взамен, если хочешь, могу почитать пару историй. Я тут купила вполне неплохие, на мой взгляд. Я, как мог, показал, что счастлив, и мы двинулись дальше. Потом мы зашли к портному, который измерил зачем-то расстояние от моего хвоста до талии.       — В общем-то, костюмы уже почти готовы. Сегодня прошью задние швы и сделаю пуговицы. А вот костюм для верховой езды я не приготовил. Не знаю, надо или нет. Мойра, спроси Уруса, а то я не в курсе, как Его Светлость предпочитает ездить. Для кареты-то ему и обычный подойдёт.       — Поняла, передам.       — И завтра пришлю повозку с его гардеробом, пусть встретят.       Когда мы вышли на улицу, Мойра взволнованно прошептала мне: «Ничего себе, у тебя будет свой гардероб?! Ну ты прямо цаца!» Кто такой цаца я не знал, а о значении слова «гардероб» только догадывался. Но не похоже, что Мойра расстроена его появлением у меня, поэтому я радостно кивнул, что, мол, да, я — цаца. Девушка рассмеялась и потрепала меня по голове.       — Какой же ты ещё ребёнок.       Гуляли мы до самого вечера. Наверное, обычно Мойра ходила по главным улицам, потому что как-то незаметно мы заблудились. Девушка крутила головой, не понимая, куда идти, поскольку мы уже в третий раз наткнулись на тупик, а сейчас, когда пошли обратно, не могли вспомнить, где проходили.       Я видел, что она нервничает, но ничем не мог помочь. Ленгри был маленьким городом, заблудиться там было нереально, а дома стояли свободно и как попало — точно запомнишь, где проходил. Тут же дома кучковались, заборы вокруг участков подпирали друг друга, и многие улочки заканчивались тупиком.       Решив, что всё-таки идти лучше, чем стоять, Мойра в очередной раз повернула и резко встала. В конце улицы снова был тупик, а на пеньках и каких-то досках сидело трое мужиков. Девушка взяла меня за руку и утянула обратно, снова за забор, но краем глаза я успел заметить, как мужики поднялись. Заметили нас.       Мойра неслась куда глаза глядят, что мне не нравилось ещё больше. Я понимал угрозу от трёх мужиков, но её паническое бегство нас окончательно загнало в незнакомое и непроходимое место. Дома стояли тут впритирку, а двор был огорожен только вокруг одного.       — Нижний город, — шепнула девушка и рванула обратно. Видимо, нижний город был в обратную от главной улицы сторону.       И мы буквально вылетели на них снова. Мужики стояли по ширине улочки и просто ждали. Знают, что выхода отсюда нет. Девушка зачем-то затолкала меня себе за спину и предложила мужикам свои деньги. Но те только рассмеялись и отпустили пару сальных шуточек, известив нас, что она их и так отдаст, когда они с ней немного позабавятся. Стоять и смотреть дальше было нельзя. Я был плох в драке — очень слаб и обычно просто убегал. Но, оглядев Мойру, понял, что далеко она не убежит. Туфельки на каблучке для всех служанок и длинная юбка вряд ли позволят ей свободно двигать ногами, а плотный корсет, от которого она даже при ходьбе иногда начинала задыхаться, отнимал последние шансы.       Но я их не одолею. Одного бы мог напугать, искусав и исцарапав, но другие меня просто сбросят и запинают, как пса. И тут — удача! Я заметил позади мужиков высокий забор, а за ним яркие огни улицы. От основной улицы нас отделяет всего один двор! Выдохнув, я схватил Мойру за руку и рванул. От неожиданности девушка не стала сопротивляться. Мужики сдвинулись в ту сторону, ближе к которой мы побежали.       Внутренне я сжался: а вдруг она упадёт? Тогда о бегстве можно забыть. Но Мойра не упала. Я слышал, как она ойкнула, неудачно наступив, но продолжила нестись за мной. Набрав скорость, я пихнул её вперёд, чтобы бежала дальше, а сам прыгнул на ближайшего забулдыгу, подкинув себя хвостом на высоту его груди. И вцепился в него. От пропойцы несло кислым смрадом, мочой и перегаром. Вцепившись ему когтями в лицо и укусив за руку, которой он пытался прикрыться, я стал рвать засранца, раздирая когтями и дёргая головой в стороны, рвал руку зубами. Двое других обалдели от происходящего и медлили с решением: защищать своего или плюнуть на бесноватого нелюдя и собутыльника и свалить.       Мужик под моим весом и напором шлёпнулся на землю и что-то жалобно завыл. Но я уже и так решил отпустить свою хватку. Разжав челюсти и пальцы, я перемахнул через его голову и подлетел к замершей, с глазами-плошками бледной Мойре. Быстро мазнул окровавленные руки о брючины, параллельно втягивая когти, и схватил её за руку. Наверное, опять же от шока, она не стала сопротивляться. Добежав до забора, я отпустил её. разбежался и взлетел наверх. Протянул вниз руку.       Девушка медлила. Лицо её окончательно потеряло цвет и теперь в обрамлении тёмных волос белело с двумя провалами больших глаз. Она была напугана. И сейчас она напугана не этими насильниками, а мной. Наверное, во второй раз в жизни я жалел, что не могу выдавить и звука.       Но звук выдавил пришедший в себя один из собутыльников.       — Эй, ты, дрянь! А ну, стой! Ты теперь нам должна, сука! Этот гадёныш всё лицо Борову располосовал!       Мойра вздрогнула, схватилась за мою руку и подпрыгнула. Я, добавив силы в её прыжок, зацепил её руку за край забора. Пыхтя, как Филисис после сытного обеда, Мойра влезла на каменный забор, встала на четвереньки и поползла по его краю вслед за мной.       Удивив пару горожан своим необычным способом появления на главной улице, мы, не сговариваясь, двинулись к замку. Хватит на сегодня, погуляли так погуляли. Мы шли молча. Мойра, часто хватавшая меня за руку днём, теперь держалась в полуметре. Шла, обхватив себя руками, словно ей было зябкой. Я хотел было дотронуться, чтобы подбодрить её, но девушка ловко шагнула ещё в сторону, уйдя от моей руки.       Мне стало обидно. Может быть, она и не могла отреагировать иначе, но сейчас вспыхнувшее чувство задушило мне горло. Ещё немного и польются слёзы. Я тихо хлюпнул, чтобы не реветь, как девчонка, и прибавил скорости.       Весь день пролетел как один миг, а путь до замка казался теперь бесконечным. На улочках засветились редкие магические светильники. Возле таверн, харчевен и уличных рестораций зажигали свои собственные светильники, чтобы привлечь посетителей. Сейчас мне уже было не до разглядываний. Я чувствовал, как на лице сжимается кожа от подсохшей крови, и шёл, опустив низко голову. Хвост тоже прижал к ноге, чтобы его было не видно. Скорее бы дойти. Где там уже этот замок?! Не думал, что буду ждать возвращения в него.       К воротам я подошёл раньше. Охранник встал и, чтобы не показывать лицо, я повернулся спиной, показывая метку на затылке. Мойра отстала метров на двести, видимо, я слишком припустил к замку. Ну и ладно. Увидев её, я снова приуныл.       Стражник открыл калитку, и я юркнул внутрь. Порадовался, что на винтовой лестнице для слуг никого нет: все носились по первому этажу, относя яства в крыло отдыха. Герцог всё ещё ощущался там.       Залетев в свои покои, я раздумывал: умыться или помыться целиком. Но тут почувствовал, как меня трясёт. Постояв в центре комнаты, выбрал самый узкий и тёмный угол, забился туда и, не включая свет, просто сидел на полу. Интересно, я смогу так уснуть?