***
Утром я на всё смотрела уже свежим взглядом. В произошедшем виновата была больше я. Ну да, я заметила, что ему на основной улице неуютно, но зачем было в незнакомый район забредать? Повернула бы назад. Нет, проснулся во мне дух исследователя, любопытно стало. Доисследовалась. Хорошо, Ро как-то нас вытащил. И задумалась о самом мальчишке. В замке я видела его уже недели две, но заговорить решила только недавно. Хвостатый нелюдь всегда был один. Мальчишка с носом-картошкой напел остальным, что Ро, как дикий зверь на всех бросается и что герцог его взял, чтобы тот нерадивых рабов кусал. А те и верили. Потом наплёл, что хвостатому велели за всеми слугами следить и докладывать. А кто провинится, того разрешат ему съесть. В общем, небылица на небылице, но мысли свои о кровожадности Ро он в головы служкам всё же вложил. А потом пропал. Урус сказал, мол, Мышь провинился, и герцог его наказал. А как — дворецкому неведомо. Понятное дело, в произошедшем младшее служащее поколение обвинило Ро, мол, сдал герцогу, потому что Мышь про него болтал. Значит, с остальными мелкому не поладить никак. Хорошо, если будут просто бояться. А если побьют? А если он защищаться будет и покусает поганцев? Те ведь растреплют тогда, что он дикий и злой. Вот, мол, смотрите, как покусал. Вряд ли я тут помощник. Но если буду с ним просто говорить, ему хоть не так одиноко будет. Вон он с какими глазами на меня вчера пялился, пока я ему небылицы вещала. Зайду-ка вечером, почитаю ему чего-нибудь. Но вечер не задался. Ро всё не было и не было. Я устала сидеть на подоконнике в коридоре и пошла искать Уруса. Дворецкий хмыкнул и посоветовал особо не сдружаться с герцогским фамильяром. — Его Светлость сегодня снова в лаборатории, понятное дело, фамильяр с ним. Если к утру нелюдь на завтрак сам придёт, считай, повезло. А нет — так можно прощаться. Я сглотнула, а по спине протопал холодок и мурашки строем за ним. — И часто Его Светлость в лаборатории? — Не твоего ума дело, милочка. Иди-ка ты лучше спать, а то работница будешь завтра плохая, и я тебе для выхода в город меньше дам. Поняла? Купленных рабов за хорошую работу один раз в несколько месяцев отпускали в город. Рабское клеймо мага не пускало нас за городские стены, так что никто за нами не следил — всё равно за пределы города не выйдем. И денег немножко давали, на одежду в том числе. Я кивнула, но спать не пошла. Зашла к Ро, чай, не обидится? Забралась с ногами на кровать и стала ждать. И не заметила, как уснула. Проснулась от еле слышных шагов. Туфли на каблуке, как принято носить у всех слуг замка, просто не могли быть неслышными. Вот и мелкого я бы пропустила, наверное, если б не обувь. Как они у него стучат так тихо? Если б не тишина ночная и не услышишь. Ро замер на входе. Свет я не выключила, чтобы не напугать его. Заметил меня и пялился от входа. Я поманила мелкого пальцем. И когда он уже подошёл, заметила, насколько он бледный. — Ты ел? Мальчишка отрицательно покачал головой, забираясь на кровать. А я протянула ему очередной пирог. Ел он жадно, но смотрел в стену, как в пустоту. Истощён морально больше, чем физически. Дав парню докушать, помогла стащить лёгкую дешёвую куртку и туфли. Одежда сегодня на нём была непрезентабельная, но опять грязная. Пыль, грязь, кровавые подтёки. Даже думать не хочу, что он там видел и делал. Бедный ребёнок. Притянула его к себе. Мелкий посопротивлялся немного, но видно, сил совсем не было, и быстро сдался. Обняла и стала рассказывать сказку, осторожно гладя по непослушным волосам. Дрожь в хрупком тельце потихоньку успокоилась, и вот ребёнок уже спал. Осторожно уложила его, завернула одеяло, накрывая, и тут в полусне мелкий взял меня за руку. Он молчал, но распахнувшиеся глаза были такие грустные и просящие. Плохо ему. Я вздохнула и забралась под одеяло рядом. Обняла и стала гладить по голове, пока он снова не заснул. «Источники», как называли мальчишек и девчонок с магическим даром, которые попадали в замок, умирали постоянно. Конечно, об этом никто не говорил. Дети просто однажды исчезали. Но нужно быть идиотом, чтобы не понять. Провинившихся рабов, которые просто тут служили, или девочек из гарема обычно продавали. Но их с позором просто увозили на бричке прочь из замка. А дети просто исчезали. И каким-то шестым чувством я догадывалась, что «фамильяр» — это тоже «источник», только постоянный.Глава 12. Мойра. Друг или враг?
13 января 2024 г. в 18:00
Мальчишка упешкодромил от меня вперёд. Может, и некрасиво так думать, но я была рада. В голове попеременно вертелся то отвратительный голос бандита, то его истошный визг, то окровавленное лицо мальчишки. Почему-то перед глазами чаще мелькало именно его лицо и протянутая рука с подсыхающей на ней кровью.
Он скалился, рот был в крови, а в глазах мигали огоньки. Как у собак, когда отнимаешь у них палку.
Но собаки ведь защищают своих хозяев и нападают только на чужих, опасных. А кто хозяин Дьяро? Герцог? О чём я думаю, он же не собака!
Меня трясло. Я с трудом выдавила своё имя, когда подошла к замковой стене. За воротами мальчишки уже не было, оно и к лучшему. Сейчас мне нужно успокоиться и совсем не хочется с ним говорить. Я нервно рассмеялась: Мойра Атлан не хочет говорить — какая невидаль!
Все уже поужинали, в столовой была только Фелисис. Толстушка по-матерински почуяла неладное, подошла ко мне, обняла за плечи.
— Что с тобой, девочка? Что-то стряслось?
— Да. Но вроде ничего страшного…
— Давай я тебя накормлю, и ты мне всё расскажешь.
Фел оглядела коридор и закрыла дверь. Повариха была простой, но смышлёной тёткой. И доброй. Хотя нелюдей она побаивалась, но если те вели себя нормально, она привыкала.
За супом, гречкой с мясом и запеканкой я рассказала о случившемся. Фелисис пучила глаза, прикрывая в ужасе рот, и качала головой: «Господи Боже! Ужас какой!»
— Фел, я думала, он как я. Ну, волосы зелёные у меня, у него — хвост, ну и что? Но вдруг он дикий?
— А он прям весь в крови так и пришёл?
— Да, я за воротами его сразу потеряла. Фел, что делать-то? Я теперь его боюсь. Но если сразу перестану с ним водиться, вдруг он чего сделает? Разозлится, например, и бросится на меня.
Толстушка похлопала на меня маленькими светленькими глазками, которые почти терялись на фоне краснеющих щёк.
— Да ну, брось! — не очень убедительно возразила и закусила губу. — Вот что. Ты пирог возьми и отнеси ему. Поблагодари, так сказать. Он сюда не заходил, всё равно голодный. А если уж боишься, то потом можешь потихоньку перестать водиться. Здоровайся, главное. Вежливость, она спасает.
Я возюкала пальцем по столу, размазывая капельку компота по неровной древесине. Идти сейчас? Или лучше завтра?
Хотя. Если сейчас, то могу сослаться на поздний час и сразу уйти. А завтра если?.. Ещё перенервничаю и сон вообще меня не найдёт, буду завтра призраком по замку бродить. Решено. Взяла пирог, кувшин с компотом и потопала на второй этаж.
И с чего я вообще взяла, что смогу и с ним подружиться? Все слуги живут на первом этаже, на втором только лекарь, Урус, учитель Ильт, ещё пара нанятых работников полузнатного происхождения и Дьяро. Единственный нелюдь на этаже, не считая гарема. Да и вообще, как с ним общаться, если он не разговаривает? Ну кивает «да» и «нет», но диалога с таким не построить. Глупая я, вечно приключений на задницу ищу.
Ещё неизвестно, чем всё кончится. Доложат эти забулдыги стражникам, те быстро выяснят, кто такая, потом сюда придут. Говорят, за провинности герцог девушек в Район Утех продаёт.
Постояла у двери несколько секунд, подняла и снова опустила руку. Ну нет, буду мяться — точно струшу. Постучала, но мне никто не ответил. Заглянула — темно. Нет его тут, что ли? Или спит? Зашла, прислушалась — тишина. Ни дыхания, ничего. И уж было хотела уйти, когда на грани слышимости поймала шорох. Может, будь это днём — не заметила бы.
Нет, он тут. Стало жутко. В горле резко пересохло, а в памяти опять всплыло окровавленное лицо. Позвать? Но почему-то так страшно произносить хоть что-то вслух. И я включила лампы, нажав на амулет возле двери.
Комната была пуста. Я что, схожу с ума? Шорохи уже мерещатся. Но тут заметила: между стеной и сдвинутым почти к стене балдахином совсем чуть-чуть была видна голова. Встрёпанные каштановые волосы. Здесь он, но зачем спрятался? В голове сразу выстроился сюжет, где я обхожу кровать, и он кидается на меня, вцепляется мне в горло, а потом… потом… Тьфу, надо завязывать с фантазией.
Я прошла через комнату, чтобы видеть то, что за кроватью. Миг — и все мои страхи куда-то разбежались.
Мальчишка сидел прямо на полу, между кроватью и платяным шкафом. Поджал к самой груди острые коленки и уткнулся в них головой. И без того мелкий, сейчас он вовсе казался крохой. Худенькие ручки с темнеющими к основанию когтями и кровяными разводами обнимали ноги, на стопах подрагивал хвостик.
— Дьяро? — мой голос показался мне чужим. Наверное, я всё же перенервничала.
Мальчишка вздрогнул, дёрнув хвостом, и чуть поднял лицо. Большущие карие глаза блестели от слёз. На щеках, наверное, тоже есть, потому целиком и не показывается. О боги! Какая же я дура!
Поставив кувшин на стол и уложив туда же пирог, я попыталась вытянуть пацана из его убежища, но мелкая зараза упиралась и вылазить не хотела. Мальчишка мотал головой и ниже опускал лицо — стеснялся. Ну да, мальчишки же не плачут, так гласит легенда. Фыркнув, я рывком выдернула его вверх за плечи. От неожиданности Дьяро поднял на меня лицо.
Оно всё ещё было грязным. Только кровь теперь запеклась и растрескалась, а местами он развёз её по всему лицу, размочив слезами. Я почувствовала, как дрожат его плечи у меня под ладонями. Дважды дура. Он ведь тоже напугался. Вряд ли ему каждый день приходится рвать кого-то когтями и зубами. И ведь наверняка сам-то убежал бы. На забор он взлетел, как обезьяна, но бросился на мужика, чтобы отвлечь. Мужики и вправду обалдели. Не ожидали, что такая шмакодявка может быть такой страшной силой.
А теперь сидел тут и дрожал, и плакал от обиды и пережитого. То, что мелкий обиделся, я тоже поняла. Отвернулся, пялится куда-то в угол. Ну-ну, пусть подуется. Сегодня можно. Я тоже хороша. Взрослая нашлась. Уже шестнадцать, а всё ветер в голове. Даже не подумала, а каково ему было.
— Идём, чудо ты в перьях.
Мальчишка похлопал на меня непонимающе глазами, на время забыв и про страх, и про обиду. Я воспользовалась замешательством и потянула его к ванной.
В ванной мелочь наотрез отказалась раздеваться.
— Как же я тебя помою, если ты в одежде?! — взвыла я.
Пацан упрямо сжал губы и показал пальцем на дверь.
— Стесняешься? — хихикнула я. — Тебе сколько? Девять? Десять? Давай, фигнёй не страдай. Рано тебе ещё девчонок смущаться. Тут же не я голая, а ты. У тебя там пока и смущалки совсем не смущающие ещё.
Мальчишка рассерженно засопел и задёргал хвостом из стороны в сторону, но стал только забавнее, напомнив сразу и ежа, и котёнка. Я, хихикая, поддалась выталкиваниям и вышла прочь. Через пару минут вернулась, застав мелочь уже в ванне, в куче пены. Сперва отмыла ему лицо и руки. Потом стала натирать спину и вздрогнула.
Пена немного стёрлась мочалкой, и под ней обнажились шрамы на коже. Косой розоватый шрам шёл через всю спину и расходился неровными лучиками в стороны. Несколько мелких покрывали правую лопатку, на руках тоже было много светлых полосок без загара. Мелкие меня не испугали. Мальчишки часто дрались и в деревнях, а в городах ничейных и подавно.
Но этот косой шрам. Откуда? Что произошло? Я дотронулась кончиками пальцев, проведя вдоль светлой полосы кожи. Мальчишка вздрогнул и обернулся. Напряжён, но не напуган. Я улыбнулась ему и испачкала нос пенкой. Мелкий фыркнул и тоже улыбнулся. Светло, чисто, по-детски. Аж на душе потеплело.
Дойдя до поясницы, мазнула мочалкой по выглянувшему из воды хвосту. Ро резко дёрнулся и впилился со всего маху в край ванны. Напугала?!
— Прости, — я растерялась.
Но обернувшийся мальчишка не был напуган. Лёгкий румянец на щеках и смущённое лицо. Ох, так это просто чувствительное место! А я перетрусила. Мне стало очень стыдно. Почему-то сейчас, поняв свою ошибку, и я очень боялась ещё как-то расстроить моего маленького спасителя. Он не заслужил всего этого: ни драки в подворотне, ни моего страха, ни этого одиночества, которое я увидела в его глазах в комнате.
Потом заметила, что у него кровит губа: то ли сам порвал клыками, то ли об одежду того недоумка. Нашла в шкафчике йод и обработала.
В замке на втором этаже аптечку герцог велел завести во всех комнатах. Из-за некоторых шалостей его вассалов с девушками те потом могли серьёзно захворать. От шалостей Его Светлость отвадить лордов не мог, но и расставаться по глупости со своими слугами тоже не хотел. Вот и велел завести везде аптечки. Хорошо, когда ты богат.
Через час мы уже сидели у Дьяро на кровати и уминали пирог с компотом, меняясь тёплым свёртком и тяжёлым кувшином попеременно. Чтобы как-то разрядить обстановку, я вещала мелкому всякие глупости. Рассказала про легенду о крокодиле в местной речке, про озере из незабудок и о полевых феях, что танцуют в ветреные ночи с духами неба. Мальчишка уминал пирог и пялился на меня круглыми глазами, внимательно слушая. Да, такой болтушке, как я, нельзя встречать благодарных слушателей — меня ж теперь не заткнуть!
Набравшись храбрости, рассказала, как испугалась его там, в переулке. Ро опустил голову и сглотнул. А я продолжила. Раз уж начала, надо договаривать и извиниться как следует.
— Понимаешь, я не поняла, да и не подумала, если честно, что ты тоже испугался, что тебе от этого всего тоже плохо. Ты прости меня. Простишь? — изогнувшись боком положила свою голову ему на темечко, почувствовала, как он согласно кивнул, и перекинула ему на плечо руку.
Так мы и сидели, пока в дверь не постучали. Осторожно так, с сомнением. У меня всё внутри похолодело: а ну как Урус? Сейчас зайдёт и нагоняй даст, что в господскую постель забралась! А потом голос Фелисис спросил, есть ли тут кто. Фыркнув, я пошла открывать.
Оказалось, сердобольная кухарка, закончив с уборкой на кухне, забеспокоилась, чего меня так долго нет. Говорить она не стала, но видно представила, как Ро разделал меня зубами и сейчас доедает мой хладный труп.
— Да, всё уже хорошо, я его отмыла и накормила пирогом, так что, думаю, уже сможем заснуть, — перевела я стрелки. Распрощалась с Ро и пошла вниз на кухню.
Фелисис не была особо сплетницей, но и ханжой тоже, любопытствовать тоже могла. Я рассказала ей, как нашла мелкого на полу, забившимся в угол и поливающим слезами свои дорогие брюки. Надо, кстати, занести их в прачечную, раз захватила. Объяснила, что он, похоже, и сам напугался, а моя реакция ещё и обидела.
— Оказалось, он такой же, как и все: боится, обижается. Знаешь, его так трясло, когда я его нашла. Будто из ледника вытащила. Он, видно, сильно струхнул. И знаешь, я только сейчас и поняла, что он же запросто убежать мог. Он на забор в один прыжок взлетел, но вместо этого ввязался в драку. А если б эти уроды не растерялись? Он же мелкий, один удар — и хорошо, если просто вырубят. Так ведь и убить могли.
— Могли, — соглашалась Фелисис, хрустя печенькой и выслушивая меня второй раз за вечер.
— Ладно, пойду. А то ещё и ты не выспишься.
Фел махнула полотенцем — фигня, мол, всё это, но неожиданно зевнула. На том и расстались. Я отнесла в прачечную извозюканный костюм и потопала в свою каморку. «Да, у Ро там перинка» — завистливо подумалось, однако с герцогом дело иметь — то ещё удовольствие. На своей посплю спокойнее.