Крылья юга

      Когда в небо поднялась луна, я вновь ощутил волю герцога.       В поместье людей уже было куда меньше. Ни доставучих детей, ни большинства гостей уже не было, в зале остались лишь балахонистая компания, герцог и человек двадцать пять из разряженного благородия.       Пройдя через зал быстрым шагом, я заметил множество небольших зверей и птиц, которые жались к людям. Кошки, собаки, совы, кого только не было. Возле одной дамы парило нечто полупрозрачное. В другой части я увидел пушистый комок с глазками-бусинами. Интересно, это обычные звери или магические, как в книжках? Рядом с дамой, что имела весьма чопорный вид, порхала феечка. Такая была у герцога в зверинце, только наша была весьма бледная по сравнению с этой.       — Что ж, ваш своевольный фамильяр тут, Ваша Светлость. Может быть, тогда начнём?       — Да, жрица, разумеется, — высокомерно откликнулся герцог. — А где наш несравненный барон? Ведь он обычно проводит церемонию.       — Сегодня он занят, прислал лишь свой Дар.       — Но кто тогда проведёт церемонию?       — Сегодняшняя должна проводиться мужчиной. Не желаете сыграть главную роль, Ваша Светлость?       — Что, я?! Это… весьма неожиданно, — герцог постарался сделать лицо растерянным, но я чувствовал его восторг и какую-то детскую радость. Он очень хотел провести церемонию. Разве что кипятком не писал. — Хотя я вроде бы знаю все части. Думаю, мне удастся сделать всё как надо.       — Что ж, тогда действуйте. Лорд Клейн, Вы не возражаете? В конце концов, это Ваш дом, — жрица была сама невозмутимость. Но я всё равно поймал мгновение, когда уголки её губ чуть опустились Она презирала герцога. Как и лорда Клейна.       — Д-да-да, конечно, — заикнулся лорд. Он держал в своих ладонях руки бледной леди, видимо, жены. Я невольно заметил сходство между ней и девочкой, которую встретил в саду. — Приступайте.       — Что ж, тогда прошу всех вниз, — герцог развёл руками, словно конферансье, и сам устремился к тёмному проходу в углу. Я юркнул вслед за ним на винтовую лестницу.       — Сегодня мы в малом составе. Не разгневает ли это бога? — неуверенным голосом спросил лорд Клейн.       — Что Вы, граф. Это лишь полумесячный ритуал. Он не основной. Да и Дар будет небольшим, нас вполне хватит.       Мы спустились в небольшой холл, дальняя стена которого наверху оканчивалась проёмами для циркуляции воздуха. По ту сторону стены явно было светло.       Лорд Клейн вышел вперёд. Он был уже без жены, оставив леди наверху.       — Я всё подготовил, господа, дамы, — граф стал непослушными руками отпирать двойные двери зала. — И Дар уже внутри.       Один из раздосадованных балахонщиков забрал у графа ключи и отпер двери сам.       — Благодарю, епископ. Что-то меня руки не слушаются, наверное, перепил, — лорд улыбнулся так искренне, даже чересчур искренне для этого тёмного мрачного места, что я ему не поверил. Да и вид у него был совершенно трезвый.       — Ничего, лорд Клейн, бывает, — сказал епископ, уже бесцеремонно отодвигая графа в сторону и входя в зал.       Другие маги потянулись следом внутрь.       Подчиняясь воле Его Светлости, как и другие фамильяры, по воле их магов, я расположился возле стены с вратами. На каменном полу валялись подстилки и подушечки. Звери, птицы и странные создания, которым я не знал названий, стали рассаживаться на них. Феечка грустно вспорхнула на подушечку. Я хотел было ей чем-то помочь, но тут увидел лавку. Прямо над ней была вентиляционная решётка из центрального зала. Согнав с лавки недовольного орла, который попытался меня тяпнуть за руку (пришлось на него зашипеть), я залез наверх.       За стенами было какое-то оживление, перешёптывание, шарканье и что-то таскали. Приказов от Его Светлости мне не поступало. Только захлёстывающее воодушевление и предвкушение. Отсюда чувствовался запах дыма и страха. Встав на цыпочки, я подтянулся. Животные остались равнодушны к моим манипуляциям, а вот феечка сперва в ужасе смотрела на меня, а потом подлетела к самому лицу. Я даже чуть не упал от неожиданности.       — Что ты творишь, идиот? А ну, слезай! Слезай, тебе говорю!       Я на неё зашипел, оскалив клыки и подрагивая хвостом для убедительности.       — Тебе не надо это видеть, — замотала она маленькой головкой. Стрекозиные крылышки без остановки трепетали, создавая лёгкий ветерок. Феечка была бледна, протянув маленькую ручку, она попыталась отвернуть мою голову от решётки, но я легко повернул лицо обратно, почти не почувствовав сопротивления.       За решёткой были всё те же самые гости графа Клейна и он сам. Сейчас каждый надел чёрный балахон, некоторые уже накинули капюшоны и надели жуткие железные маски. А в центре огромного зала, в круге…       Теперь поплохело и мне. На каменном холодном полу сидели люди. Голые люди! В зале вместо магических светильников горели свечи, и их неяркий переменчивый свет выхватывал из полумрака кусочки молочно-белой кожи. Все их срамные места были неприкрыты, но, казалось, они этого не замечают, как и холода от камня. Они смотрели бессмысленными взглядами по сторонам, будто слабо представляя, где находятся. Вроде бы ничего не происходило, никто никого не убивал. Но от разворачивающегося начала действа мои кишки начали завязываться узлом. Я хотел, очень хотел отвернуться, спуститься и не смотреть туда. А ещё лучше забыть увиденную картинку. Но я как осёл стоял и пялился на голых людей. С запозданием я понял, что это не люди. Полукровки. У них были нечеловечьи уши, или руки, или ноги. У некоторых было чуть больше волос, чем положено. Была девушка с жабрами и зеленоватыми волосами. Какой-то юноша пошевелился, на миг будто бы пришёл в себя, осмысленно обвёл глазами помещение.       — Нет… Нет! Пожалуйста! Пожалуйста! Отпустите! — он вскочил и заплетающимися ногами побежал к двери. По залу разнёсся цокот, вместо ног у него были копытца. Длинные уши, что до этого прятались за длинными нечёсаными космами, сейчас топорщились, как у напуганного зайца.       Сэр Хоффпан что-то недовольно гаркнул, и ушастый парень запнулся на полушаге и рухнул. Леди Фалайта поморщилась, пробормотала пару слов. В воздухе вспыхнул круг со схемой и символами. Парня вздёрнуло в воздух и отволокло обратно на прежнее место. Там ещё один балахонистый гость заставил парня выпить что-то. Ушастый глотал жидкость, снова бессмысленным взором глядя в пустоту. По лицу у него текла кровь из разбитого носа.       — Что ж, приступаем! — возвестил герцог и создал огромную руну, покрывшую весь зал. Тут же все звуки, что доносились изнутри, пропали. Теперь я слышал только редкие шорохи от фамильяров вокруг себя.       Посаженные кругом полукровки воздели руки. Тут же к ним подлетели обожжённые колья, скреплённые крест-накрест, а толстые канаты обмотали запястья, надёжно закрепив руки на центральной балке. Сами колья вошли в незамеченные мною ранее пазы в полу. По всему было видно, что круг из пазов заполнен лишь на треть. Видимо, полноценный обряд требовал втрое больше полукровок. В центре, перед кругом обнажённых находилась большая золотистая чаша, казавшаяся невероятно старой. Я отгонял мысли с предположениями, для чего она там может быть, и просто наблюдал, как маги погасили большую часть свечей. Теперь разглядеть что-либо было ещё труднее. Люди в чёрных балахонах опустились перед обнажёнными, каждый перед своим. Один в балахоне вышел в центр, и по фигуре и движениям я узнал герцога. Я не слышал происходящего, но чётко увидел, как картина изменилась. Полукровки стали шевелиться. Я увидел тёмное пятно открытого в крике рта, молочные всполохи обнажённой кожи дёргались и извивались. Они пытались выпутаться из верёвок. Им вернули сознание, и весь ужас происходящего накрыл бедняг с головой. Кто-то содрогался от плача, кто-то сжался в комок. Одни, сидя, подтягивали к телу связанные ноги, другие пытались отползти подальше, и все постоянно двигались.       Горло мне перехватило, я просто забыл, как дышать. Очень хотел убежать и спрятаться, но не мог отвести глаз. А убежать не дала бы воля герцога. Сам лорд тем временем воздел руки. По помещению разбежалась руна заклинания, вслед за ней пламя свечей взвилось вверх на ладонь. А я почувствовал, как становлюсь ватным. Не от страха. От бессилия. Из меня снова выпивали жизнь.       Я едва успел слезть с лавки, когда свет померк и наступила тягучая бесконечная темнота.       — Вставай, червяк. Некогда мне возиться с тобой, — слова герцог сопроводил пинком в живот. Меня тошнило и ломило голову. И его пинок вовсе не способствовал тому, чтобы я встал. — Я сказал, вставай.       Я застонал, когда сапог Его Светлости снова пробил мне живот под рёбрами. Я разлепил глаза. Коридор между центральной залой и стенами подвала был пуст. Только герцог в ярости сверкал на меня глазами. От вечерней сладостной улыбки не осталось и следа. Его Светлость был бледен, а светлые локоны приклеились к вспотевшему лбу и щекам.       Воля мага тащила меня на ноги, но сил не было. Скорее из страха, что он меня вновь изобьёт до полусмерти, я пошевелил конечностями и встал на четвереньки. Живот от пинков сворачивало. Если б не голодный ужин, состоявший из одного лишь пирожка, меня бы вывернуло.       Рассерженный господин резко развернулся, взмахнув полами фрака, и устремился прочь из подвала. Я, словно оленёнок на дрожащих ногах встал и поковылял за ним. Колени подгибались, а голова гудела.       Почти не соображая, я вышел за ним из подвала, затем на улицу и потопал по каменным дорожкам в дальнюю часть парка. И только когда маг остановился на пустом пятачке, до меня дошло, что он собирается сделать.       Наверное, только привычка к немоте не позволила мне начать умолять его не строить портал. Он же убьёт меня. Я едва стоял на ногах, а утренняя и вечерняя подпитка герцогской магии мотала меня, заставляя колени подгибаться. Он меня просто выпьет. Досуха. Ублюдок.       Увидев моё лицо, герцог догадался, о чём я думаю. Но только усмехнулся и поднял руку с раскрытой вперёд ладонью.       — Поделом, — шепнул Его Светлость, а следом раскрылся портал.       И тут я понял, что это конец. Я умираю.       Когда я начал сползать в беспамятство, картинка в глазах мигнула. Вместо мерзкой герцогской физиономии я увидел снова мраморный пол. Свечи, тихо мигающие перед картинами с людьми. А в центре помещения на постаменте была статуя. К большому кресту был привязан человек, прямо как те, в подвале. Только был каменным и странным. На его лице была улыбка, какая-то слишком счастливая. Как лица тех, кто принимал пустынный порошок Куллит, продукт паука Кулли.       А я… был и вовсе не я.