Крылья юга

      Очнулся я на кровати непривычно жёсткой. Я жив? Неплохо. Хотя погодите. А где я?       Мысли были отрывистыми и холодными. Все эмоции были словно притуплены. Никакой ярости на герцога, никакой жалости к себе, никаких страхов после увиденного начала ритуала.       Осторожно оглядевшись, обнаружил себя в абсолютно белой комнате на узенькой кровати. Со всех сторон меня закрывала ширма, а из-за ширмы доносились голоса. И сильно пахло какой-то химией, как в герцогской лаборатории. Только та была всегда в полумраке, а это место залито светом.       — У вас есть предположения? Что с ней?       — Сложно сказать. Такое я встречаю впервые. Послушницы теряют ману в молитве в строгом количестве. Она могла где-то использовать магию?       — Вряд ли. Мы не позволяем дару послушниц проявляться. Она была на службе в храме, когда это случилось.       — Странно, что заболел живот. Обычно сдавливает грудь от резкой потери резерва. А храм может передавать силу куда-то ещё?       — Он передаёт лишь молитвы. Вы думаете, руны храма повреждены и послушницы теряют больше резерва?!       Прислушиваясь к разговору, я стал себя оглядывать на предмет ран. Помнится, герцог пару раз пнул меня в живот. Живот болит знатно, кстати. Я потрогал незнакомую шелковистую ткань. Такой одежды у меня точно нет.       Подняв голову, я с ужасом разглядывал длинное голубое покрывало, тянущееся от моей талии. Это подол! Я в платье?! Потянув на себя ткань, оголил свои ноги, на которых были какие-то тонкие белые носочки.       — Или так, или её сила в кратчайший срок куда-то испарилась. Посторонняя магия же в храме не совершалась?       — Нет, конечно, сёстры бы заметили. Да и купель не позволила бы выйти нечистому из-под контроля.       — Значит, дело в молитве.       — Я передам наставницам. И когда девочка сможет вернуться к работе?       — Не раньше, чем через три дня. Эти дни пусть останется здесь, в лазарете.       — Хорошо.       Дверь скрипнула, выпуская кого-то из комнаты. Ширма шевельнулась, из-за неё выступила девушка в голубом балахоне.       — Привет, Нина. Как себя чувствуешь?       Нина? Какая ещё Нина?! Девушка подняла брови, ожидая ответа. Так. Если я Нина, то Нина ещё и говорит, раз от неё ждут ответа. Паниковать, я думаю, ещё найду время. Разлепил пересохшие губы и выдал сип, пытаясь что-то сказать. Девушка всплеснула руками и скрылась, потом быстро вернулась со стаканом воды. Пока я пил, она присела на край кровати, взяла мою свободную руку и обхватила мягко запястье.       — Пульс немного повышен. Тебе нехорошо?       Я покачал головой.       — Живот болит? — снова нет. — А что-нибудь болит? — и опять отрицательное мотание головой. — Хорошо. Я решила оставить тебя тут. Даже если ты и в порядке, что плохого в трёх днях отдыха?       Девушка мне подмигнула, хитро улыбнувшись, забрала бокал и скрылась за ширмой.       — Обед принесут прямо сюда, идти за ним не нужно, — донёсся её отдаляющийся голос, а следом скрипнула и хлопнула дверь.       Я, немного взволнованный происходящим, снова пялился на подол и ноги в носочках. Нехорошая догадка заставила меня потянуть подол дальше и задрать его до пупа. Да. Его нет. Для верности я провёл рукой по низу затянутого в простые панталоны живот. Орган, что отличал меня от девочек, пропал…       Я умер и попал в девчоночье тело?! Одёрнув подол, пощупал грудь. Плоско. Видимо, я пока маленькая девочка.       Горло перехватило, и я осторожно встал с постели, чтобы добраться до кувшина с водой. И хорошо, что успел сделать только шаг. В глазах начало стремительно темнеть, тело стало ватным, и заболел живот. Чем больна эта мелкая?!       Шагнув к кровати, я повалился на подушку и снова отключился.