Спайдервик: Хроники.

Спайдервик: Хроники Справочник-определитель Глава 1: В которой семья Грейс знакомится с новым домом. Если бы Джареда Грейса спросили, кем станут его брат и сестра, когда вырастут большие, он бы ответил не задумываясь. Он бы сразу сказал, что его брат, Саймон, станет либо ветеринаром, либо укротителем львов. Ну а сестра, Мэлори, либо сделается олимпийской чемпионкой по фехтованию, либо угодит в тюрьму за то, что пырнула кого-нибудь шпагой. А вот кем станет он сам, когда вырастет, Джаред понятия не имел. Впрочем, его и не спрашивали. Его мнением вообще мало кто интересовался. Вот взять хотя бы этот новый дом. Джаред Грейс окинул его взглядом и сощурился. Может, в размытом виде это сооружение будет выглядеть получше? Если бы Джареда Грейса спросили, кем станут его брат и сестра, когда вырастут большие, он бы ответил не задумываясь. Он бы сразу сказал, что его брат, Саймон, станет либо ветеринаром, либо укротителем львов. Ну а сестра, Мэлори, либо сделается олимпийской чемпионкой по фехтованию, либо угодит в тюрьму за то, что пырнула кого-нибудь шпагой. А вот кем станет он сам, когда вырастет, Джаред понятия не имел. Впрочем, его и не спрашивали. Его мнением вообще мало кто интересовался. Вот взять хотя бы этот новый дом. Джаред Грейс окинул его взглядом и сощурился. Может, в размытом виде это сооружение будет выглядеть получше? – Это же лачуга какая-то! – сказала Мэлори, вылезая из фургончика. На самом деле Мэлори была неправа. Больше всего это было похоже на десяток лачуг, нахлобученных одна на другую. Из крыши торчало несколько труб, а на самом верху этакой кокетливой шляпкой-вуалеткой красовалась железная решётка ограждения. – А не так уж и плохо, – заметила мама, и её улыбка почти не выглядела натянутой. – Это викторианский стиль! Саймон, брат-близнец Джареда, похоже, ни капельки не расстроился. Он, наверно, думал о том, сколько животных теперь сможет себе завести. В самом деле, если вспомнить, сколько зверья он ухитрился напихать в их нью-йоркскую комнатушку, наверное, здесь Саймон заведёт целые стада кроликов, ёжиков и кто тут ещё водится. – Джаред, пошли! – окликнул Саймон, и Джаред сообразил, что вся семья уже стоит на крыльце – один он застрял на лужайке, глазея на дом. Двери были тускло-серые, выцветшие и вытертые. От краски оставались только невнятно-кремовые следы в трещинах и вокруг петель. В центре двери на одном-единственном массивном гвозде висел дверной молоток в виде бараньей головы. Мама вставила в замочную скважину замысловатый ключ, повернула его и изо всех сил толкнула дверь плечом. За дверью обнаружилась полутёмная прихожая. Единственное окно тускло светилось где-то наверху, над лестницей, и его витражные стёкла бросали на стены жутковатый багровый отсвет. – Всё как я запомнила! – улыбнулась мама. – Только ещё фиговее, – заметила Мэлори. Мама вздохнула, но ничего не ответила. Коридор вёл в столовую. Из мебели в столовой обнаружился лишь длинный стол с пятнами от высохших лужиц воды. Штукатурка на потолке местами потрескалась, люстра висела на полусгнивших проводах. – Может, уже начнёте потихоньку заносить вещи из машины? – предложила мама. – Что, прямо сюда? – спросил Джаред. – Да, прямо сюда. Мама поставила чемодан на стол, не обращая внимания на поднявшееся облачко пыли. – Если бы тётя Люси – ваша двоюродная бабушка, Люсинда, – не пустила нас пожить, я даже не знаю, куда мы могли бы податься. Так что нам следует быть благодарными. Никто из ребят ничего не ответил. Джаред, как ни старался, не чувствовал ничего похожего на благодарность. Да, с тех пор как папа их бросил, всё шло наперекосяк. В школе у него начались неприятности – расплывшийся синяк под левым глазом служил осязаемым напоминанием об этом. Но этот дом… этот дом был хуже всего! – Джаред! – окликнула мама, когда он поплёлся было разгружать вещи вслед за Саймоном. – Чего? Мама подождала, пока брат с сестрой скроются в коридоре, и сказала: – Это шанс начать всё заново. Для всех нас. Понимаешь? Джаред нехотя кивнул. Ей было совершенно незачем напоминать ему про всё остальное – что его, например, не вышибли из школы только потому, что они всё равно переезжали. Ещё одно обстоятельство, за которое ему тоже следует благодарить, ага. Но за это он тоже никакой благодарности не чувствовал. На улице Мэлори взвалила два чемодана поверх большого сундука. – А я слышала, что она нарочно морит себя голодом! – Тётя Люсинда? Да она просто старая, – сказал Саймон. – Выжила из ума, вот и всё. Но Мэлори покачала головой: – Я слышала, как мама говорила по телефону с дядей Теренсом. Она сказала, что тётя Люси уверена, будто еду ей приносят маленькие человечки. – Ну а ты чего ожидала? Она же в психушке лежит! – сказал Джаред. Но Мэлори продолжала, как будто не слышала его слов: – И ещё она говорит докторам, что еда, которую они ей приносят, такая вкусная, какой людям в жизни не попробовать! – Да выдумываешь ты всё! – Саймон забрался на заднее сиденье и открыл один из чемоданов. Мэлори пожала плечами: – Если она умрёт, этот дом достанется наследникам, и придётся нам опять куда-то переезжать. – Может, мы тогда снова вернёмся в город… – сказал Джаред. – Ага, щас! – заметил Саймон. И достал из чемодана ворох дырявых носков. – Ой, чёрт! Джеффри с Карамелькой прогрызли коробку и выбрались наружу! – Мама же тебе говорила, чтобы ты не брал с собой мышей! – сказала Мэлори. – Она ведь обещала, что теперь ты сможешь завести нормальных животных! – Ну да, а если бы я их выпустил, они бы попались в мышеловку или ещё что-нибудь! – возразил Саймон и сунул руку в носок. Палец вылез в дыру. – А потом, ты-то всё своё фехтовальное барахло с собой притащила! – Это не барахло! – огрызнулась Мэлори. – И оно не живое! – А ну цыц! – Джаред шагнул к сестре. – Знаешь что, если у тебя глаз подбит, это ещё не значит, что я не могу подбить тебе второй! – Мэлори развернулась к нему, взмахнув собранными в хвост волосами, и сунула ему в руки тяжеленный чемодан. – Вот, бери и тащи, раз такой смелый! Нет, конечно, Джаред знал, что когда-нибудь он станет выше и сильнее Мэлори – когда ей будет уже не тринадцать, а ему не девять, – но сейчас это было трудно себе представить. Джаред сумел донести чемодан до дверей и уронил его только в прихожей. Он решил, что дальше его можно тащить волоком и никто ничего не заметит. Но, оказавшись один в полутёмной прихожей, Джаред сообразил, что не помнит, как попасть в столовую. Из прихожей вглубь дома вели два извилистых коридора… – Ма-ам… Джаред собирался крикнуть во всё горло, но его голос был еле слышен даже ему самому. И никто ему не ответил. Джаред осторожно сделал шаг, другой, но пол под ногами заскрипел, и он замер. И как раз когда он остановился, в стене – внутри стены – что-то зашуршало. Джаред слышал, как оно движется вверх, пока звук не стих под потолком. У мальчика отчаянно колотилось сердце. «Наверно, это просто белка!» – сказал себе Джаред. В конце концов, дом выглядел так, будто вот-вот развалится. Тут, внутри, кто угодно может водиться – хорошо ещё, если в подвале не обосновался медведь, а трубах отопления не гнездятся птицы! Если тут, конечно, вообще есть отопление… – Ма-ам… – повторил он ещё тише. Тут дверь у него за спиной распахнулась, и вошёл Саймон, держа в руках две банки с завинчивающимися крышками. В каждой сидело по лупоглазой серой мыши. Следом вышагивала угрюмая Мэлори. – Там кто-то есть! – объявил Джаред. – Там, в стене! – А кто? – спросил Саймон. – Ну я не знаю… – Джареду не хотелось сознаваться, что сперва он решил, будто это привидение. – Белка, наверно. Саймон с интересом уставился на стенку. Золочёные обои с узором под парчу местами отсырели, отстали от стены и свисали клочьями. – Думаешь? Прямо в доме? Я всегда хотел белку! Похоже, никто не считал, будто неизвестное существо в стене – повод для беспокойства, так что Джаред больше не стал об этом упоминать. Но, волоча чемодан в столовую, Джаред невольно вспоминал их крохотную квартирку в Нью-Йорке и жизнь до маминого развода с отцом. И ему хотелось, чтобы сейчас это всё оказалось просто какими-нибудь дурацкими каникулами, а не по-настоящему.