***
Джек, гордо подняв голову, балансировал на самой вершине своей "мачты". Он так устал вычерпывать воду со дна, что решил, что с него хватит. Он потопит эту посудину ко всем чертям и забудет последние дни своей жизни. Вода бурлила внизу, все больше и больше заполняя собой деревянное основание. Джек направил лодку к причалу, откуда уже доносился гомон людских голосов. Рыбаки готовили сети к ловле, а матросы разгружали торговые судна, прибывшие на рассвете. Шум накрыл мужчину с головой. Все звуки сливались для него в один невыносимый крик, от которого хотелось зажать уши. За то время, которое он провел один на один с морем, Джек успел отвыкнуть от вечной суеты человеческой жизни. Молчание заменяло ему слова, хотя было бы несправедливым сказать, что он не скучал временами по человеческой речи. Первый шаг на твердое дерево суши дался тяжело. С непривычки нога чуть подкосилась, и шаг стал больше похож на выпад из осточертелого судна. Оправившись, Джек выпрямился и, твердо держащимися за земной шар ногами, отправился прочь. Он хорошо знал этот городок, спрятанный за скалами. Его план был прост: украсть самый быстрый корабль британского флота, набрать команду и отправиться в путь отдавать долги. Да, это был самый простой, глупый и невыполнимый план в его жизни, но это все, что он имел. – Эй! А ну постой! – услышал он оклик, – Пришвартоваться у причала стоит шиллинг. И назови свое имя. Мужчина средних лет в ослепительно белом парике и камзоле, расшитом позолоченными нитками, взирал на него сверху вниз, опираясь на кафедру (возвышение в виде помоста с высоким пюпитром) локтем. Это был начальник порта. Помощник начальника порта открыл громадную регистрационную книгу, где расписывались все причаливающие. Джек оскалился в слабом подобии улыбки: – А где Вы видите корабль, сэр? Начальник порта выразительно посмотрел за спину Джека. Пират проследил за его взглядом и, скривившись, заметил, что его верная пробитая лодка была сделана настолько плохо, что даже потонуть не смогла до конца: над низкими волнами, разбивающимися о деревянные сваи причала, гордо возвышалась мачта ненавистного кораблика. Он рассчитывал проскользнуть незамеченным, но Джек бы не был настоящим пиратом, если бы не предусмотрел все возможные варианты событий: – Может лучше три шиллинга? – предложил Воробей, – А имя – черт с ним. Джек хамовато оперся о кафедру, где секундой ранее стоял его собеседник, ныне вынужденный отстраниться, сделав шаг назад. Пират подкинул в руке небольшой кошелек, прятавшийся до сих пор в поле плаща: – Ну так как? Мы договорились? Выражение лица начальника порта переменилось, как будто он сначала принял Джека за кого-то другого, а теперь понял свою ошибку. Он молниеносно захлопнул книгу. Отступив в сторону, он торжественно произнес: – С прибытием в Порт-Ройал, мистер Смит, – губы начальника тронула вежливая улыбка. Спрятав кошелек, он отправился отчитывать своего чернокожего помощника, севшего порыбачить на пирсе. Джек проводил его взглядом и, убедившись, что тот стоит достаточно далеко, еле заметным движением руки смахнул с кафедры небольшой мешочек. Он практически бесшумно упал в подставленный карман, лишь где-то из глубины потертого плаща послышался веселый перезвон монеток. Пират ухмыльнулся и быстро зашагал по направлению к тихой гавани, где стояли, покачиваясь, большие судна, с которыми не входил ни в какие сравнения маленький кораблик, оставшийся потопленным около причала. Скоро свершится месть, и будь проклят тот, кто осмелится перейти дорогу Джеку Воробью.***
Порт-Ройал был крупным и шумным портовым городом с жарким климатом, чьё удачное расположение сделало его официальным центром торговли на Карибах. Но помимо стекавшихся туда торговцев, Порт-Ройал стал популярным местом у пиратов, которых привлекла его близость к торговым путям обеспечивая лёгкий доступ к добыче, но самым главным преимуществом была близость к немногочисленным безопасным морским путям, идущим в Испанию из Атлантического Океана. Остров также идеально подходил для пиратских набегов на испанские поселения. Однако когда губернатором Ямайки стал Уизерби Суонн, остров стал гораздо безопаснее, за прошедшие восемь лет, благодаря усилиям лейтенанта Норрингтона, практически избавив Порт-Ройал от пиратского присутствия и контрабандной торговли. И вот на площади в Форте-Чарльз была в самом разгаре церемония повышения Джеймса Норрингтона в звание командора. Заслуженная награда за годы его службы. Вдоль площади маршировали две колонны британских солдат в характерных красных мундирах с белой отделкой, белыми жилетками и такими же белыми гетрами. На ногах у них были чёрные сапоги, а на головах чёрные треуголки с белой отделкой. С каждого плеча через грудь тянулись два белых кожаных ремня; с левого бедра свисали ножны для штыка, а с правого – патронная коробка, в которой хранились порох и дробь для их мушкетов. Во главе колонны маршировали барабанщики, громко отбивая ритм. К тому времени, как Эвелин, Элизабет и их отец прибыли в форт, жаркое солнце уже стояло в зените. Девушки успели пожалеть, что надели такие тяжелые платья в знойный день. Но, несмотря на палящую жару, казалось, вся элита города собралась, чтобы увидеть как капитана Норрингтона произведут в чин командора. Эвелин с трудом сдерживалась, чтобы не ёрзать; мало того что узкий корсет невыносимо сдавливал внутренности и мешал дышать, так ещё и невыносимо палило солнце, от которого даже тени от каменных стен форта не спасали. Она наблюдала за выстроенной шеренгой офицеров и матросов королевского флота, за своим отцом, который стоял на возвышении в середине площади, ожидая прибытия мистера Норрингтона. Рядом с ней стояла Элизабет. Она беспрестанно обмахивала лицо веером, стараясь не показывать насколько ей плохо: – Этот корсет меня убивает, – пробормотала Элизабет, неловко ёрзая в тесном платье. – Очевидно это последняя мода в Лондоне, – состроила рожицу Эвелин, передразнивая отца. Она нередко так делала когда они были одни. Её сестра выдавила смешок: – Видимо модницы Лондона научились не дышать, – пробормотала Элизабет, продолжая обмахивать лицо веером. Затем, вспомнив утро в поместье, обратила свой взгляд на сестру: – Тебе стоило рассказать ему о своих чувствах, – тихо сказала сестре Элизабет. Эвелин вздохнула и также тихо ответила: – Нет, не стоило. Это не имеет значения. – Почему нет? Или мучить себя душевными терзаниями лучше? Вдруг из-за его неуверенности кто-то другой попросит твоей руки? – Не в смелости дело, – защищала Уилла Эвелин, – Он хочет для меня самого лучшего. Ты и без меня знаешь почему между нами ничего не может быть. Элизабет тяжело вздохнула. О да, она знала. Ещё как знала. – Твоя правда, но это не решит твоей проблемы, – продолжила Элизабет, – Держать всё это в себе тоже нельзя. – Ты права, – кивнула словам сестры Эвелин. Она должна перестать терзать себя и объясниться с Уиллом. Тем временем пехота с отработанной точностью занимала свои места; колонна солдат остановилась и, по команде, развернувшись кругом образовали две шеренги. В конце образовавшейся шеренги появился капитан Норрингтон. Бывший лейтенант. Восемь лет, казалось, ничуть не затронули красоту мужчины. Лишь появилась тонкая сеточка морщин вокруг уголков глаз. Норрингтон неторопливо прошел под аркой скрещенных винтовок, смакуя момент заслуженной славы. Теперь об этом событии будут долго еще ходить слухи и перешептывания, и он был рад этому. Такова суть человека – желать внимания общественности и упиваться даже малой ее частью. Норрингтон подошел к Губернатору Суонн, принимая из его рук церемониальную шпагу. Все вздохнули с облегчением, когда с моря подул свежий воздух, словно ознаменовав начало грядущих перемен.***
Капитан Джек Воробей пристально рассматривал корабли в Порт-Ройале. Он пристально осмотрел "Разящего". И хотя сразу было видно, что это мощный корабль, оснащенный сотней пушек, внимание Джека Воробья привлек не он, а королевский парусник "Перехватчик", небольшое маневренное судно с несколькими пушками и мортирой посреди главной палубы. Корабль был пришвартован к берегу у скал, среди которых возвышался Форт-Чарльз. Обычно если глаз Джека падал на вещь, которую ему хотелось заполучить, пират не терял времени даром. "Кажется, день сегодня выдался на славу", – подумал он. В поисках прохода на пристань к "Перехватчику", Джек натолкнулся на двух охранявших судно солдат. Они притормозили его, преграждая путь штыками. – Гражданским запрещен проход на эту пристань, – предупредил Джека один из часовых по имени Мёртогг. – Глубоко сожалею – я не знал. Если встречу их – поставлю вас в известность. – Воробей попытался обойти их и двинуться дальше к своей намеченной цели. Но ребята не сдавались, не давая Джеку пройти. Джек понял, что без хитрости тут не обойтись. Его чуткое ухо уловило звуки музыки, доносившиеся из Форт-Чарльза. Он прикрыл глаза ладонью от яркого солнца и посмотрел вверх. Ему в голову пришла идея, как он может сыграть на их самолюбии: – Сдаётся мне, что в форте затевается какое-то светское мероприятие. Так по какой же прихоти судьбы два столь представительных джентльмена не были приглашены? – Кто-то же должен караулить эту пристань от штатских, – Часовой Мёртогг красноречиво оглядел потрепанный пиратский наряд Джека. – Не спорю, дело благородное. Но, по-моему, когда есть… – Джек сделал выпад в сторону, но стража снова переместилась вместе с ним, – такой корабль, как этот, нужды в охране нет. Не правда ли? – Ваша правда, "Разящий" по мощи не знает себе равных в этих водах, – согласился Мёртогг, – Но с "Перехватчиком" ни один не сравнится по скорости. Воробей задумался на секунду. Он явно знал ответ заранее, все это нужно было для театрального эффекта. Выждав нужную паузу, он дал ответ: – Нет, есть один. Говорят, он быстроходен. Даже неуловим. "Черная Жемчужина". Название не произвело на стражей должного эффекта. Другой часовой по имени Маллрой даже рассмеялся: – Ну, из СУЩЕСТВУЮЩИХ судов, "Перехватчику" нет равных кораблей. Его напарник был не согласен с ним: – "Жемчужина" существует. – Нет. Ее нет, – не сдавался Маллрой. – Есть. Я ее видел, – продолжал утверждать свою правоту Мёртогг. – Ты видел? – Да. – Да не видел ты ее. – Нет, видел! – Ты видел корабль? С черными парусами? С проклятой командой, чей капитан мерзавец столь прожжённый, что сама преисподняя изрыгнула его обратно? – Нет. – Вот видишь. – Но я видел корабль с черными парусами. – А кроме корабля с проклятой командой, чей капитан мерзавец столь прожжённый, что сама преисподняя изрыгнула его обратно, никто под черными парусами не ходит? И это была непременно "Черная Жемчужина"? Ты об этом? Пока эти двое спорили между собой, Джек отошел незаметно от них и поднялся на борт припаркованного рядом "Перехватчика". – Да… Нет! – уступил Мёртогг. – Как я и сказал – среди СУЩЕСТВУЮЩИХ судов "Перехватчику" нет ра… – Маллрой замер на полуслове. Он повернулся к Джеку, но Джека и след простыл. Он уже стоял за штурвалом "Перехватчика". Стража побежала на борт корабля. – Эй! Ты! А ну уйди оттуда! Тебе запрещено подниматься на борт! Наконец-то они догнали его. Направив штыки своих винтовок вперед, они медленно стали к нему приближаться. – Извините, это такая красивая посудина... шхуна, – невинным тоном ответил Джек, поправив себя в конце. – Как тебя зовут? – потребовал ответа Мёртогг. – Смит. Или Смитти, если угодно, – как ни в чем не бывало, откликнулся Джек. – Зачем Вы прибыли в Порт-Ройал, МИСТЕР Смит? – специально акцентировал внимание на "мистере" Маллрой. – Да, и не лги! – добавил Мёртогг, пытаясь звучать угрожающе. – Ну что ж. Признаюсь, – Джек вздохнул, – Я намерен реквизировать корабль. Набрать людей на Тортуге, чтобы вершить разбой на потребу моей черной душе. Часовые удивленно переглянулись. – Я же сказал не лгать! – Кажется он и не лжет. – Будь это правда, он бы нам не сказал. Джек нахмурился, таких солдат он видел впервые. – Только если б не знал, что истине вы не поверите.***
Церемония закончилась. Люди наслаждались обществом друг друга. Играла музыка. Лакеи разносили закуски. Изысканные гости церемонии уже вовсю общались друг с другом, ведя дискуссии о политике и новых деловых начинаниях, а также разговоры о последних сплетнях и тенденциях моды. Эвелин хотелось быть сейчас с Уиллом просто разговаривать с ним, смеяться, практиковаться в фехтовании или исследовать остров. Уилл всегда заставлял Эвелин чувствовать себя особенной, вовсе не из-за её статуса, а из-за того, каким человеком она была. Только рядом с ним она могла быть собой. Один из немногих, кто ценил её настоящую. Это одна из причин почему она влюбилась в него. Но вместо того, что бы быть с ним, она здесь, в обществе молодых дам из высшего общества и, выдавливая из себя фальшивую улыбку, делает вид что ей интересны последние сплетни о любовнице мистера Уолтера. Ей хотелось уйти подальше от общества этих лицемерных, заносчивых снобов. Эвелин была настолько погружена в мысли о Уилле, что не заметила как к ней кто-то подошёл: – Захватывающая вечеринка, не правда ли? – сказал голос с лёгким голландским акцентом. Эвелин вздрогнула от неожиданности и повернулась, встречаясь взглядом с обладателем голоса. – Джон! – воскликнула девушка. Джон Рид был энергичным молодым человеком с каштановыми волосами и голубыми глазами. Озорная улыбка озарила его красивое лицо; он определённо наслаждался тем что напугал её. Удивительно как его простецкий вид контрастирует с его строгой офицерской формой. – Ты меня напугал, – сказала Эвелин, шлёпнув его по плечу. Джон лишь издал смешок в ответ на её ребячество. – На это я и рассчитывал, пташка, – усмехнулся юноша, – И что же заняло твои думы в столь прекрасный день? – спросил он, после чего саркастично добавил: – Неужто это важнее церемонии повышения нашего славного и справедливого капитана? Не то что бы ему это было важно. Джон тоже не особо жаловал Норрингтона. Всегда считал его, как он сам всегда говорил, "напыщенным индюком". Эвелин покраснела и отвернулась, не желая что бы он догадался о ком она думала. – Я... просто подумала о том, какая сейчас прекрасная погода, – выпалила Эвелин первое что пришло на ум. Она дала себе мысленный подзатыльник. Но было уже поздно. Джон уловил её очевидную ложь, и его губы растянулись в лукавой улыбке. Словно кот загнавший мышь в ловушку: – Правда? – спросил он дразняще, – Это мысли о погоде заставили тебя краснеть, как спелый помидор? Или всё дело в одном кузнице? – Заткнись, – сказала Эвелин, краснея ещё больше. – Как скажите, миледи, – усмехнулся Джон, наигранно кланяясь ей. Эвелин не сдержала улыбку: – Премного благодарна Вам, уважаемый сэр Джонни-Джон, – ответила девушка, сделав шуточный реверанс. Затем она заметила свою сестру в толпе гостей и ухмыльнулась: – А ты уже видел новое платье Элизабет? – как бы невзначай спросила Эвелин юношу. Вот теперь уже настала очередь Джона краснеть. Он нашёл в толпе старшую из сестёр Суонн в новом платье, разговаривающую с женщинами из высшего общества. Один лишь её вид заставлял кровь приливать к его щекам, а в животе начинали порхать бабочки. – Да... – с придыханием ответил Джон, с любовью глядя на Элизабет, – она... как всегда прекрасна. Эвелин улыбнулась глядя на него. Джон был влюблён в Элизабет с того самого дня как они встретились. И Эвелин знала, что её сестра испытывает к нему ответные чувства. Но Джон был бы безнадёжным глупцом, если бы не понимал, что им не суждено быть вместе. Ведь кем он был? Никем. Нищим сиротой с улицы. Более того, он был пиратом. И встретились они, когда он пытался обокрасть Губернатора Суонн шесть лет назад. Когда он появился в Порт-Ройале, он толком почти не помнил своего прошлого. Забавно, что детство в приюте в Бреде (город в Нидерландах), в котором хорошего не то что бы много, он помнит во всех подробностях, а свою жизнь в команде пиратов не очень. Лишь шрам на затылке напоминал о прошлом. В Порт-Ройале, Джон занимался тем, что умел лучше всего: крал деньги и драгоценности у местной элиты. Вариантов у него было немного; грамотности он не обучен, поэтому места в цивилизованном обществе ему не было. К тому же, пресловутое пиратское клеймо – прямая дорога на эшафот. А еду, хотя бы одну булку хлеба, надо было как-то добывать. Даже воровскими методами. Да и что с того? У этих заносчивых богатеев денег как грязи, не обеднеют. И вот однажды набравшись смелости (или вернее глупости), Джон решил ограбить Губернатора Суонн на прогулке с Элизабет и Эвелин. И болтался бы он в петле, если бы девочки не заступились за него, и под давлением дочерей Губернатор помиловал его. Но при условии, что он будет служить в королевском флоте под началом Норрингтона, в качестве капера. И за шесть лет службы, усилиями Норрингона, Джон превратился в настоящего джентльмена; получил достойное образование, этикет и боевые навыки. Даже дослужился до звания квартирмейстера. Но несмотря на это, в глазах Губернатора Суонн он был, хоть и бывшим, но пиратом, и посему ни за что не выдаст свою старшую дочь замуж за такого как он. Даже сейчас Джону было не очень комфортно в обществе аристократических семей и то и дело машинально тянулся к правому предплечью, словно пытаясь скрыть пиратское клеймо. Его вообще не заботила церемония, он просто был рад возможности увидеть Элизабет, чувства к которой у него с годами только росли. Он бы предпочёл сейчас проводить с ней время там, где им не нужно было беспокоиться об их разнице в социальном статусе и осуждении со стороны общества. К ним подошёл Командор Норрингтон: – Не уделите мне минутку? – попросил он, протягивая Эвелин руку. Сердце Эвелин пропустило удар. Вот оно. Момент которого она боялась больше всего. – Эээ... – это единственное что она смогла из себя выдавить, – да, конечно. Девушка нерешительно приняла его руку и последовала за Командором в сторону парапета и Джон остался в гордом одиночестве. Он оглядел толпу в поисках Элизабет, но не мог её найти. Тут он вспомнил, какой бледной она была всё утро, словно вот-вот потеряет сознание. Уж не больна ли она? У него было нехорошее предчувствие. – Вина, Сэр? – перед ним появился лакей с подносом полным бокалов вина. Несколько раздражённый появлению лакея, Джон ответил натянутой вежливой улыбкой. Ещё раз обведя взглядом толпу, Элизабет он так и не нашёл. В толпе он нашёл всеми уважаемого Губернатора Суонн поглощённого разговорами с дипломатами и высокопоставленными чиновниками, а также других представителей слитков общества. – Богатые снобы, – пробурчал себе под нос юноша, приняв один из бокалов и залпом осушил его. Для него, вино было слишком изысканным напитком. Он предпочёл бы ром, но и это сойдёт. Джон осушил второй бокал, третий, четвёртый. Пока не почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся и встретился взглядом с некой пожилой богатой леди, которая смотрела с отвращением на его манеры. Джон с полным ртом шампанского смотрел на даму, дама смотрит на него, сморщившись от отвращения, и лакей в шоке смотрит на Джона и на пустые бокалы на подносе. Неловкую паузу прервал Джон, который проглотил вино и неожиданно громко икнул. Несмотря на полученное воспитание, он по-прежнему был далёк от высоких манер. – Молодой человек, вы бы постыдились! – воскликнула старушка, словно учительница отчитывающая провинившегося ученика, – Где ваши манеры? – Не поверите, – саркастично вскинув брови ответил Джон, как что-то само собой разумеющееся, повертев в руке пустой бокал, – Очень хорошее вино. Бросив на него последний взгляд, она развернулась на каблуках и ушла. Джон усмехнулся; он был неисправим.***
Тем временем Эвелин и Норрингтон отошли на выступ башни, там не было людей, и они могли спокойно побыть вдвоем. Эвелин побледнела. И дело было вовсе не в узком корсете, который отошёл на третий план. Она уже догадалась для чего он отвёл её сюда. – Вы прекрасны, Эвелин. – Благодарю, – улыбнулась Эвелин мужчине, – Вы тоже прекрасно выглядите. Командору польстили её слова. Он был очень поглощен предстоящим серьезным разговором с девушкой. – Я полагаю, Вы выслушаете меня, – Норрингтон повернулся лицом к морю собираясь с мыслями, – Я приступаю. Это повышение заставило меня осознать, какая цель еще стоит передо мной. Брак с прекрасной девушкой. Вы стали прекрасной девушкой, Эвелин. – Я... – собиралась она уже ответить, как вдруг заметила вдалеке, у самого края парапета, Элизабет. Она была бледной и шаталась, как будто вот-вот потеряет сознание. Элизабет хватала ртом воздух, как вытащенная рыба из воды. Но Норрингтон воспринял внезапное молчание Эвелин как волнение: – Я тоже немного волнуюсь, и я… – продолжал Норрингтон. Но Эвелин его не слушала. Всё её внимание было приковано к Элизабет; полуденная жара и тугой корсет сделали свое дело – девушка лишилась чувств, упала со стены форта и полетела навстречу волнам. В это же время Джек Воробей рассказывал историю своей жизни часовым: – …и тогда они выбрали меня главарем. Внезапно рядом с ними что-то упало в море. Раздался громкий плюх. Охрана и Джек сразу же обернулись на звук. – ЭЛИЗАБЕТ!!! – кричала Эвелин, оставив Норрингтона, побежала к тому месту где только что стояла её сестра. Норрингтон последовал за возлюбленной, и проследив за её взглядом, он заметил характерные волны на воде. До него сразу же дошло, что произошло. – ЭЛИЗАБЕТ!!! – воскликнул Джон увидев что произошло и подбежал к парапету. Он начал скидывать мундир, намереваясь прыгнуть и спасти девушку, но его остановил подбежавший Лейтенант Джилетт: – Ты что спятил, парень?! – воскликнул он, оттаскивая Джона от парапета. Затем обратился к Норрингтону: – Скалы, сэр. Чудо, что она не разбилась. Эвелин запаниковала, не зная что делать. Оправившись от шока, она побежала вниз по лестнице в гавань. Следом за ней побежал Джон, чтобы спасти свою возлюбленную. – Эвелин! – позвал Норрингтон, после чего последовал за ними по лестнице в гавань. Тем временем Элизабет медленно погружалась на дно. Тяжелое платье тянуло ее вниз. – Вы спасете ее? – обратился Джек к часовым, указывая на Элизабет пальцем. Те лишь тупо посмотрели на Джека. – Я не умею плавать, – честно признался Маллрой. Очевидно, и второй тоже не умел – он лишь затряс головой. – Гордость королевского флота! – фыркнул Джек, скидывая с себя шляпу, шпагу, пистолет и ремень со своим барахлом. – Не потеряйте! Джек нырнул в воду и поплыл к Элизабет, уже успевшей скрыться в волнах. Она медленно погружалась все глубже в темные воды. Пышные бархатные юбки окружали ее, будто облако. Она практически достигла дна. Медальон, находившийся у нее на шее, всплыл. По нему прокатилась волна света, он издал звук, и по воде пробежала вибрация, убежавшая в дальние воды моря. – Что это было? – спросил Мёртогг, заметив все это. Внезапно поднялся сильный порыв ветра, как будто надвигался шторм, хотя не было никаких его признаков: светило солнце, на небе не было ни облачка. Ветер был такой силы, что захлопнул все открытые в домах окна. Также ветер вырывал из рук женщин зонты от солнца, унес у музыкантов листы с нотами. Джек наконец доплыл до Элизабет, взял ее за руку и стал поднимать на поверхность. Джек был опытным пловцом, но даже ему не удавалось вытащить девушку на поверхность. Он быстро сообразил, что намокшее и отяжелевшее платье тянет их вниз. Пират резко рванул ткань в стороны, пуговицы отлетели, и вот громоздкий наряд пошел ко дну, оставив Элизабет в одном корсете. Только после этого Джек с Элизабет смогли вынырнуть на поверхность. Эвелин, Джон и солдаты во главе с командором спешили на берег. Джек наконец-то доплыл до берега. Взвалив тело Элизабет себе на плечо, он медленно стал забираться на пристань. Подоспев раньше остальных, Эвелин увидела как двое солдат кинулись на помощь Джеку. Элизабет положили на деревянный причал. – Лиззи! – крикнула она, бросившись к сестре, – С ней всё в порядке? – Не дышит! – ответил Маллрой, приложив ухо к ее носу и рту. – Отойди! – скомандовал Воробей и, выхватив нож из висевшего на поясе у солдата футляра, склонился над Элизабет. – Что вы...? – встревожилась Эвелин, увидев в руке мужчины нож. Джек рассек лезвием корсет ровно посередине. Как только Элизабет освободилась от корсета, она тут же закашлялась и стала сплевывать воду. Наконец-то она смогла сделать вдох полной грудью. – Лиззи! – выдохнула с облегчением Эвелин, помогая Элизабет придти в себя. Джек небрежно бросил разрезанный корсет Мёртоггу. – Я бы не додумался, – сказал Маллрой с восхищением. – Ты явно не бывал в Сингапуре, – произнес Джек с дьявольской ухмылкой. Внезапно Эвелин обняла его: – Спасибо. Вы спасли мою сестру, – Джек опешил: принимать чью-то благодарность было для него в новинку. Отойдя от шока, он аккуратно отпрянул: – Не стоит благодарностей, мисс, – внезапно он заметил на шее Элизабет золотой медальон. Взяв его в руки и осмотрев внимательно, он узнал Золото Ацтеков. Эвелин была в шоке, увидев на шее старшей сестры медальон. Зачем она его надела? Он должен быть в её ящике. – Откуда это у Вас? – спросил Джек пораженно. И прежде чем девушки успели что-то ответить, к ним подоспел Норрингтон со своими солдатами. – Встать! Живо! – приказал командор, приставив шпагу к шее Воробья. Тот повиновался. – Элизабет! – губернатор бросился к дочери. – Ты цела? – Да, все хорошо, – ответила девушка, поднимаясь на ноги. Затем Джон снял китель и накинул его ей на плечи. Элизабет покраснела от жеста юноши. Губернатор заметил в руках Мёртогга разрезанный корсет. Он моргнул встретившись взглядом с Губернатором, после чего его глаза расширились от осознания и он немедленно бросил корсет, молча указав пальцем на Воробья. – Пристрелить! – с гневом в голосе приказал Губернатор, неправильно истолковав поступок Джека. – Нет! Отец! Командор, – Элизабет решила объяснить ситуацию, – вы убьете моего спасителя? Обдумывая услышанное, командор кивнул, и солдаты опустили шпаги. Джек жестом поблагодарил девушку. – Вы достойны благодарности, – Норрингтон протянул Джеку руку для рукопожатия. Но это был не жест доброй воли, а хитрость. Как только Джек протянул руку, командор цепко схватил его за нее, одернул рукав Джека и заметил на внутренней стороне запястья незнакомца клеймо в виде буквы П, – Имели дело с Ост-Индийской торговой компанией, не так ли, пират? – Повесить! – незамедлительно отдал приказ Губернатор. Прибежавшие вслед за командором солдаты схватились за пистолеты. – Держать под прицелом! – процедил Норрингтон. – Джилетт, заковать! Командор дальше стал изучать клеймо пирата, над которым была татуировка – маленькая птичка, летящая над водой. – Так-так! Джек Воробей, не так ли? – Капитан Джек Воробей, мой друг, – поправил его Джек. – Не вижу вашего корабля, капитан, – насмешливо произнес Норрингтон, озираясь вокруг. – Да вот присматриваю его тут, – Джек не скрывал правду. – Ха, так ты тот самый "капитан" Джек Воробей? – спросил насмешливо Джон, специально делая акцент на "капитане", – Я представлял тебя совсем иным. Более опустившимся. Джек надулся от слов юноши. – Удивлён, что вы о нём наслышаны, мистер Рид, – несколько удивился своему подопечному Командор. Услышав обращение к наглому юнцу, Джек на секунду задумался: "Хм, Рид... Рид... Знакомая фамилия. Не угрожал ли я ему прежде?" – Слышал о нём от местных забулдыг в трактирах, – пояснил Джон, – Говорят он пьяница и неудачник без собственного корабля и команды. Норрингтон усмехнулся, а Джек раздражённо закатил глаза. – Он сказал, что реквизирует корабль, – отчитался Мёртогг. – Я говорил, он не врет, – бросил Маллрой коллеге, затем обратился к командору, – Вот его вещи, сэр! Часовой протянул командору пояс и пистолет Джека. – Ни пуль про запас, ни пороху, – фыркнул Норрингтон, осмотрев однозарядный пистолет и сломанный компас, – А компас не указывает на север, – язвительная улыбка озарила его лицо. Затем он вытащил шпагу из кожуха, – А я уже думал, что шпага деревянная. – Джек в ответ только мило улыбнулся. – Вы бесспорно самый жалкий из всех пиратов, о которых я слышал. – Но Вы обо мне слышали, – с улыбкой парировал Джек. Командор не мог стерпеть такой наглости. Он достаточно насмотрелся на этого клоуна, чтобы понять: завтра утром нужно будет вздернуть его вместе с остальными пиратами, ждущими своей печальной участи в Форт-Чарльзе. – Принесите кандалы, – холодно приказал он. На помощь пирату внезапно кинулась Эвелин: – Джеймс! – вмешалась она, когда лейтенант Джилетт начал надевать на Джека кандалы, – Командор, я протестую! – Пират он или нет, но этот человек спас мне жизнь, – вторила ей столь же возмущённая Элизабет. – Поэтому он заслуживает хоть какого-то милосердия, – сурово закончила Эвелин. – Одного доброго дела мало, чтобы искупить все его злодеяния, – командор Норрингтон не собирался отпускать пленника. – Но достаточно, чтобы казнить, – подметил Джек. – Вот именно, – не уступал командор. – Командор, поверьте мне, – вмешался в дискуссию Джон, всё ещё согревая в объятиях Элизабет, – я повидал многих пиратов, и могу с уверенностью сказать, что не всякий из них пойдёт на спасение чьей-то жизни. Так что этот человек как минимум заслуживает справедливого суда. – Я ценю ваш опыт общения с пиратами, мистер Рид, – ответил Норрингтон строго посмотрев на Джона, – Но не давайте вашим прошлым симпатиям к пиратам влиять на ваши нынешние суждения. Эвелин сердито смотрела на Норрингтона, пока Джилетт закончил надевать Джеку на запястья тяжелые оковы. Казалось бы, что Джек мог сделать в наручниках?! Но он не был бы легендарным капитаном, если бы его останавливали подобные трудности. – Наконец-то! – воскликнул он радостно, и воспользовавшись возможностью, молниеносным движением натянул цепь от кандалов и накинул ее на шею Эвелин. Никто не ожидал подобного. Винтовки всех солдат нацелились на пирата, но командор взмахнул рукой, велев всем отступить. Джек захватил Эвелин в заложницы и использовал ее как щит. Норрингтон боялся, что кто-нибудь откроет пальбу и попадет в девушку. – Нет! Не стреляйте! – прошептал Губернатор. – Знал, что Вы подобреете ко мне, – съязвил Воробей. И добавил: – Командор Норрингтон, прошу мои вещи. И шляпу! – Эвелин! Отпусти её, мерзавец! – воскликнула Элизабет, пытаясь вырваться из хватки Джона, но безуспешно. Она отчаянно схватила юношу за руку бросая обеспокоенные взгляды на сестру. Джон вытащил пистолет и направил его на Джека. – Командор! – потребовал Джек. Командору не оставалось ничего, кроме как подчиниться. – Эвелин... Вы ведь Эвелин, верно? – спросил Джек. – Для тебя я мисс Суонн, – сердито прошипела Эвелин. – Мисс Суонн, будьте любезны, – кивнул он головой на свои вещи, – Давай-давай, дорогуша, время не ждёт! – нетерпеливо добавил Джек, натянув цепи сильнее. Эвелин приняла из рук Норрингтона вещи Воробья. Воспользовавшись моментом, Джек мгновенно схватил свой пистолет, и резко развернув Эвелин к себе лицом, приставил пистолет к её голове: – А теперь, будьте очень любезны. Эвелин сердито нахмурилась глядя на его ухмыляющееся лицо, но сделала как он велел; надела ему на голову шляпу и пристёгивала ремень с шпагой. Элизабет наблюдала за этим с таким же угрюмым выражением лица, чувствуя гнев младшей сестры. Когда она пристёгивала ремень казалось будто она обнимает пирата. Джек самодовольно ухмыльнулся глядя на группу, заметив взгляды Губернатора и Командора. Джон стиснул зубы пристально глядя на Воробья. Когда Эвелин закончила с ремнём, сердито прошипела: – Грязный мерзавец. Но Джек лишь улыбнулся: – Колкость глаз не колит. Я спас вашу сестру, а Вы – меня. Мы квиты! А потом пират развернул её лицом к остальным и громко обратился к ним: – Господа, и миледи, вы всегда будете помнить это как день, когда вы почти поймали капитана Джека Воробья. С этими словами он отпихнул от себя Эвелин, заставив её упасть в объятия Норрингтона. Солдаты просились к пирату, но Джек хватается за верёвку, пинает ногой рычаг, и взлетел под самые небеса. Однако противовес в виде пушки упал, проломив доски дока, в результате чего несколько солдат упали в воду. Джек кричал раскачиваясь на верёвке. – Ну и чего вы ждёте?! – требовательно воскликнул Губернатор Суонн. – Открыть огонь! – приказал Норрингтон. Взвод открыл огонь по пирату, но от яростного раскачивания Джека на верёвке, все пули пролетели мимо. Сделав невероятный кульбит, пират накинул цепь от кандалов на натянутую веревку и съехал вниз на другой причал. За какую-то долю секунды он вихрем промчался через него, спрыгнул вниз и... только его и видели. – В погоню! – крикнул Норрингтон, – Джилетт, у мистера Воробья на рассвете свидание с виселицей, он должен на него явиться! Обшарьте все вокруг! Отряд солдат принялся прочесывать улицы и переулки Порт-Ройала. Началась охота за Джеком Воробьем!Продолжение Следует...