***
Её кресло. Её письменный стол. Её кабинет. Всё это было ново и необычно… Первые пару дней. На самом деле, Кокоми знала, что рано или поздно займёт место Дамы. Томо уже несколько раз подозревался в грязных делах, но ему почти всегда удавалось выходить из воды. «Пропустил подачу» он лишь в одном деле, в самом первом, и с тех пор стоял на учёте. Однако, как говорят в Фонтейне — однажды вор — всегда вор, и каждый, даже сам парень, в глубине души осознавали, что долго ему на такой высокой должности не усидеть. Корона имеет маленькое свойство — со временем она начинает «поджимать» голову владельца. Но… Убийство…? Неожиданно… Правда ли голубые допустили такую оплошность случайно, или же они и правда копают под Самураев? Девушка помассировала виски подушечками указательных пальцев и лениво потянулась, прохрустев в спине. Внезапно к её белой шее приставили узкий клинок из тонкой стали. — Приветик, Коко. «Рыбка» сглотнула, силясь по голосу узнать напавшего. — Не утруждайся. — голос в открытую смеялся над ней. — Меня зовут Арлекино. — Ах… Ты пришла из-за своего возлюбленного…? — Уже мужа. — клинок чуть отодвинулся от шеи жертвы. — В-вы стали семьёй…? П-поздравляю… — с дрожью в сердце и голосе пробормотала Кокоми. — Не стоит. И прикидываться тоже. Клинок окончательно отодвинулся, а Слуга вышла из-за спины Дамы Самураев и присела на краешек её письменного стола. — Ты легко раскусила моё притворство. — пожала плечами хозяйка острова Ватацуми. — Как и ты моё. — не осталась в долгу «Четвёртая». — Поведаешь свой секрет? — Я знала, что ты не станешь убивать меня. По крайней мере, в первый раз. Ты — не твой муж, ножом просто так не машешь. — Цыц! А то жабры прорежу. — предвестница прищёлкнула пальцами, будто показывая, что может сделать это легко и просто, как салат нарезать. — К тому же, он не просто так ножом махнул… Вальта же вашего он не убил, а жалость Дотторе не свойственна, ты же его знаешь. И Кокоми действительно знала. В алых глазах комиссара Ледового Двора можно было увидеть веселье, порой — раздражение, изредка — соболезнование, но жалость — никогда. — Ладно. Я тебя поняла. Ты хочешь, чтобы я перестала идти против него? — Не принимай решительных мер, это всё, о чём я тебя попрошу. — блондинка улыбнулась. — Ясно. Значит, перестать. — Дама сложила руки на груди и прикрыла глаза, задумавшись. — Хорошо. Хорошо, я перестану. У тебя точно найдётся на меня рычаг давления, а я не хочу, чтобы наша дружеская беседа перешла в более… Враждебный тон. — Что я ценю в тебе, — посерьёзнела «Четвёртая». — Так это твои рациональность и мобильность. Хорошо, нет, отлично, твой пёсик не пострадает. Кокоми поджала губы. «Ты знала, чем она будет давить. Знала. И всё равно тебе больно. Почему?» — До свидания, Коко. Арлекино проронила эти слова, уже выпрыгивая из окна. Только Четвёртая предвестница Фатуи могла безболезненно спрыгнуть с пятого этажа. — Нет уж, прощай… — тихо ответила ей «Рыбка».***