Аfter Rain

Ну, вот, едва стоило одному слизеринцу покинуть больницу, как на его место тут же попал другой. Гарри сидел, обхватив руками голову и вцепившись в волосы, и чувствовал абсолютную пустоту в душе. «В больнице должен был оказаться я, а не Малфой!» То был в ужасном состоянии: весь в крови, кожа разодрана в клочья — буквально, начиная с места, куда попал камень, и по всему телу — будто его искромсали невидимые ножи, забрызгав всё вокруг — включая Гарри — красным. Он до сих пор был в малфоевской крови, даже когда кое-как почистился и умылся, и теперь отрешённо наблюдал, как она капает с его рук. «Он спас мне жизнь». Его не пустили внутрь: и никого не пустят, пока будут разбираться с пострадавшим. Там сейчас Дамблдор, Помфри и Флитвик; последнего позвали, потому что он был главным специалистом по чарам и проклятиям. Вообще-то от занятий Гарри никто не освобождал, но он и слышать ничего не желал, наотрез отказавшись уйти. «Я здесь только потому, что должен расспросить белобрысого насчет его отца», — мрачно сказал себе Гарри, точно зная, что не сможет этого сделать в ближайшее время: Малфою надо хотя бы выжить для начала. * * * — Ты ещё и о нём переживаешь? Мало нам Снейпа, да? — вопрошал Рон. — Слушай, что происходит в последнее время? Какое тебе дело до этих проклятых мерзавцев? — Ты беспокоишься о Малфое? — недоверчиво переспросила Гермиона. Гарри попытался прикинуть — как много он может рассказать друзьям, если опустить некоторые... эм-м... пикантные подробности, касательно случая на квиддичном поле. — Да, переживаю! Мерлин, он же сделал это ради меня! Полумна, которая стояла рядом и рассеянно смотрела в пространство, вдруг выдала: — От любви до ненависти один шаг. Он мог быть сначала на одной стороне, а потом раз — и перешагнул на другую. Рона перекосило: — Гарри вовсе не любит Малфоя! — Может, нет, а может, да, — безмятежно улыбнулась Полумна. Рон упрямо покачал головой: — Да она чокнутая! Совершенно спятила! После этого заявления Гарри предпочел незаметно исчезнуть, хотя Полумна, кажется, совсем не обиделась. Торопливо перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он бежал по лестнице вверх — и всё только затем, чтобы в конце наткнуться на препятствие в виде запертой двери, преодолеть которое оказалось невозможно. Так он и оказался здесь — то сидел, то ходил туда-сюда, и всё думал, думал, пытаясь найти ответ. «Во что ему обойдется спасение моей жизни?» А затем в голову пришёл вопрос, приведший разум в ещё большее смятение; вопрос, который он, казалось, задавал себе в последнее время всё чаще и чаще, и всё равно не мог понять: «Почему?» * * * — Мистер Поттер, что случилось? — Нарцисса Малфой внезапно возникла перед ним, всё такая же высокая и величественная, вот только её обычно шикарные и уложенные волосы сейчас неаккуратно растрепались. Во взгляде плескалась тревога, глаза блестели от слез, но были по-прежнему того же стального цвета — цвета неба перед грозой. Всё-таки эта женщина никогда не была неженкой и умела держать себя в руках. — Я... Он... Это был ястреб, — как всегда «красноречиво», начал Гарри и кое-как смог поведать матери Драко о происшествии за завтраком. Иногда он запинался, спотыкаясь на имени Драко, не вполне уверенный, может ли он называть своего школьного недруга по фамилии перед его матерью, да и вообще гадая — а недруг ли тот теперь: ведь Гарри до сих пор так и не понял, как ему оценивать поведение Драко и то, что тот сделал ради него. — Там должен был быть я, миссис Малфой, — закончил Гарри свой рассказ. — Я, а не ваш сын! Он спас мне жизнь, и я не знаю, почему. Вы ведь наверняка в курсе, что он меня терпеть не может. Миссис Малфой кинула на запертую дверь полный тоски взгляд. — Сейчас вы не понимаете, — отозвалась она, — но вы ещё поймете. У вас всё впереди. Она встряхнулась, сбрасывая оцепенение, край дорогой, сшитой на заказ мантии всколыхнулся, а лицо сделалось жёстким. — Он здесь, в Хогвартсе! — Мадам? — окликнул её Гарри, чувствуя, как душу наполняет липкий страх. Ему вдруг пришло в голову: так странно, что лишь немногие могли произнести имя Люциуса Малфоя вслух. Страх перед именем, холодное обращение — всё это очень напоминало ситуацию с Волдемортом. — Я вызвала домового эльфа и допросила его, — пояснила миссис Малфой. — В последние два дня никаких сов в Хогвартс послано не было, а значит, из Малфой-мэнора сюда ничего быть доставлено не могло. — Но тогда... — Из Малфой-мэнора пропал один ястреб, — продолжала та. — И я считаю, это он взял его с собой, чтобы в случае нужды связаться с кем-то вне замка. — Но Снейп не покидал больницу вплоть до сегодняшнего дня, — сказал Гарри. — По-видимому, это ещё больше взвинтило Люциуса, — ответила на это миссис Малфой. — И теперь он здесь, чтобы закончить начатое. — Тогда почему он попытался убить меня? — задал вопрос Гарри. — Потому что вам известно насчет Северуса, к тому же, вы пытались помочь, — пояснила миссис Малфой. — И потому, что вы победили Темного Лорда, что автоматически делает вас для него врагом номер один. В конце концов, он ведь и раньше пытался. Гарри поморщился. — Но мы так ничего и не узнали об этом яде: кувшин у Гермионы. — Кувшин? — заинтересованно повторила леди Малфой. Гарри кивнул и вкратце объяснил, как Добби отдал ему вышеупомянутый сосуд, и что они надеялись найти в нём хоть какие-то остатки яда. — Она уже отдала его профессору Дамблдору? — поинтересовалась миссис Малфой. — Она собиралась — после завтрака, — пояснил Гарри. — Но я не знаю, сделала ли она это. Дальше он не успел ничего сказать, потому что миссис Малфой вдруг сорвалась с места и понеслась прочь, и полы её мантии взметнулись вслед за ней ничуть не хуже, чем у одного небезызвестного профессора Зельеварения. * * * Северус оглядел класс. Он так устал, зрение снова расплывалось, а укрепляющие и бодрящие зелья, которые дала ему Поппи, хотя и были довольно сильными, в его случае совсем не помогали. На протяжении всех занятий он оставался сидеть, и лишь маскирующие чары Помфри помогали ему кое-как скрыть от студентов и влажный, будто от лихорадки, лоб, и дрожь, волнами прокатывающую по всему телу. В данный момент перед ним находился седьмой курс Гриффиндора и Слизерина. Поскольку ноги Северус не держали, а, следовательно, он не мог ходить и лично контролировать, чтобы его безмозглые ученики вновь не засунули в зелье не то, что положено, как это частенько бывало, он вместо практического занятия устроил контрольную работу. Его решение было встречено дружным ворчанием, но под суровым взглядом все протесты моментально стихли. И он был почти счастлив обнаружить, что его фирменный убийственный взгляд всё ещё работает! Поттер и Малфой отсутствовали. Северус ужасно переживал за крестника — жив ли тот вообще? Нет, Дамблдор бы обязательно спустился к нему и сообщил, если что. А раз директора нет, значит, можно надеяться, что мальчику удалось выжить. Если так, то это удача в чистом виде: колдовские чары, что были на камне, предназначенном для Поттера, должны были убить парня в ту же минуту! Хорошо хоть, что Поттеру хватило ума отбросить его прочь, применив Отталкивающие чары. Образ Драко — без сознания, всего в крови — всё стоял и стоял перед глазами. Студенты галдели и никак не могли угомониться, впрочем, это и не удивительно: их якобы «безопасная» школа в который раз подверглась нападению, и сейчас Северус не мог упрекать их. По крайней мере, тех, кто участвовал в войне. Уизли зыркал на дверь, очевидно ожидая, что вот-вот вернётся Поттер. Крэбб с Гойлом болтали друг с другом, и Северус сильно сомневался, что они в состоянии написать что-нибудь путное. Грейнджер читала, но Снейп подозревал, что эта девушка давно уже развила в себе способность читать и думать одновременно. Тихо вздохнув, Северус откинулся в кресле. Поттер — Гарри... Зная его, он всерьёз сомневался, что тот вернётся в класс. Небось, дежурит под дверью Больничного крыла, маясь в ожидании новостей о Драко. Сейчас Северус испытывал по отношению к Потт... к Гарри довольно неоднозначные чувства. Вплоть до недавнего времени он с уверенностью мог сказать, что страстно ненавидит мальчишку — за все выходки его отца. Но буквально с прошлой недели всё изменилось до неузнаваемости, и весь мир перевернулся с ног на голову. А вопрос Гарри «Вы в порядке?» тем вечером, ровно неделю назад, видимо, и был поворотным. Сейчас казалось, что они достигли взаимопонимания. И по каким-то самому Северусу неведомым причинам, ему это даже не внушало отвращения. Драко — это была совсем другая история. Как от сына Люциуса и, вдобавок, крестника Северуса, от того всегда ожидали, что он пойдёт по стопам отца и станет Пожирателем Смерти. Даже когда Волдеморт наконец был свергнут, отношение к Драко не изменилось: раз отец тёмный маг, стало быть, и сын весь в папашу. Позже выяснилось, что это не так — Драко, наоборот, заметно успокоился и меньше доводил до белого каления всех вокруг. Можно было сказать даже больше — в глазах крестника появился свет, и Северус гадал, единственный ли он, кто это заметил. Он тогда пытался поговорить с Драко, но тот заверил, что с ним всё в порядке, ничего страшного не происходит, тем самым ещё больше обеспокоив крестного. Нормальный Малфой — такой, каким Северус его знал, — потребовал бы, чтобы его оставили в покое, кому, как не Снейпу, это было знать, после стольких-то лет знакомства с Люциусом! Северус почувствовал, как слипаются глаза. Ему срочно нужно поспать. Тело такое уставшее, будто налилось свинцом. Жжение в груди вдруг вспыхнуло с новой силой, моментально распространяясь огнём и причиняя адскую боль. И только опыт многих лет шпионажа, когда он обязан был контролировать и выверять каждое своё движение, позволил Северусу не задрожать, как осиновый лист. Кажется, действие бодрящих зелий, которые он принял, чтобы суметь встать с постели и провести занятия, закончилось, хотя они были мощные, и выпил он их столько, что здоровый человек смог бы на его месте не спать целую неделю! А в его случае их хватило лишь на пять часов. «Я умираю». * * * Гарри тихонько сидел возле Драко, крепко зажав в своих ладонях его тонкую руку. Придя, он рассказывал лежащему без сознания Драко о том, о сём, но в конце концов запас историй иссяк, и он был вынужден замолчать. Тишина угнетала, и с каждым тихим поверхностным чужим вдохом чувство вины всё больше и больше терзало бледного испуганного Гарри, сидящего возле кровати больного. Одолеваемый мрачными мыслями, он даже не услышал, ни как открылась дверь, ни последовавших за этим шагов. И только когда визитёр слегка кашлянул, он пришел в себя. — Профессор Дамблдор, — устало произнёс он, не вставая с места. — Привет, Гарри, — отозвался директор и сел на стул по другую сторону кровати. — Ну, как он? На секунду Гарри встретился глазами со старым магом. — Я не знаю. Мадам Помфри не говорит мне. — Понятно, — кивнул директор. — А ты не знаешь, что это был за предмет, который упал на мистера Малфоя? — Э-э... Это был камень, сэр, — ответил Гарри, и перед глазами снова встала картинка: маленький зеленоватый камешек падает Драко на спину, и из него тут же выползают серебристые верёвки, оплетая жертву со всех сторон, прежде чем располосовать кожу, а Драко кричит и истекает кровью. Гарри тогда понадобилось немало времени, чтобы выйти из ступора и хоть что-то сделать: в Большом зале установилась гробовая тишина, и все до единого лишь зачарованно слушали крики. Но Гарри всё-таки смог применить Отталкивающие чары, и камень отбросило с чужой спины, хотя пользы от этого и было немного — Драко всё равно что-то продолжало удерживать и резать. Словно невидимый призрак или дух. И вот уже некогда великолепная мантия Драко вся раскромсана, а сам Гарри с ужасом наблюдает, как его собственная форма окрашивается кровью. «Фините Инкантатем!» — проорал он в отчаянии, едва удерживая в ладони скользкую от крови Драко палочку, и — о чудо! — проклятие наконец-то перестаёт действовать, невидимый убийца убирается прочь. Малфой жалобно стонал, лёжа на полу в неудобной, изломанной позе, вроде бы живой, но от его вида Гарри на секунду стало нехорошо, а сердце болезненно сжалось. Отключившись от всех и вся, он начал лихорадочно накладывать на пострадавшего все исцеляющие чары, какие только мог припомнить, в упор не замечая ни застывший от ужаса взгляд Рона, ни замершую посреди зала каменным истуканом Гермиону, ни подбежавших учителей, которые тоже начали наводить свои чары на безжизненное тело. В его вселенной на тот момент существовал только Драко, и он должен жить. Жить! Затем поток мантий оттеснил Гарри от его спасителя, и в голове осталась биться лишь одна мысль: «Это должен был быть я». — Это проклятие называется Umbra Depleo — «Призрак Крови», — произнёс Дамблдор. — Как основное проклятие оно используется довольно редко, и его можно снять, но, к сожалению, его часто комбинируют ещё с какими-нибудь для достижения лучшего эффекта. Наиболее распространенный предмет для такого проклятия — кольцо. Человек надевает его, проклятие активируется и... Ну, думаю, продолжать нет необходимости. Гарри кивнул — действительно, всё и так предельно ясно. Он посмотрел на смертельно бледного Драко, с порезами на щеках и шее, с длинной глубокой раной от виска до середины лба. Они уже не сильно кровоточили — мадам Помфри позаботилась об этом, — но только-только начали заживать. Магические ранения всегда гораздо труднее поддаются лечению, чем обычные. — Тот ястреб был Малфоевский, — заявил Гарри. — Это его отец... — Мы не должны делать поспешных выводов, Гарри, — перебил его Дамблдор. Гарри упрямо взглянул исподлобья. — Простите, сэр, но кто-то пытался убить меня. Снова! А ещё мы прекрасно знаем, кто пытался убить Сней... профессора Снейпа. И поэтому я не думаю, что моё заключение нуждается ещё в проверках! — Пусть так, но мы всё равно не можем бегать по замку, обвиняя всех подряд в чём угодно, до тех пор, пока не добудем доказательства, — мягко сказал Дамблдор, не обращая внимания на грубость взвинченного Гарри. — Профессор Флитвик исследует камень на наличие магической подписи, а дальше будем исходить из результатов. Гарри снова уставился на Драко застывшим взглядом. Тот по-прежнему редко дышал и чуть похныкивал во сне, в который Помфри погрузила его с помощью Сонного зелья. — А что насчёт профессора Снейпа? — отмер, наконец, Гарри. — У него почти не остаётся времени. На мгновение показалось, что Дамблдор хотел всё отрицать и уверять, что дела профессора не настолько плохи, но подавился словами, когда Гарри вперил в него горящий взгляд а-ля «Я-Всё-Знаю-Не-Смейте-Мне-Врать!» — Мы сделаем всё, что в наших силах, Гарри, — наконец тихо ответил директор. — Мы уже заказали все противоядия, которые только смогли найти, а миссис Малфой сварит недостающие, те, которые нам отыскать не удалось. — Разве кувшин вам не дал никаких зацепок? — удивлённо спросил Гарри. Дамблдор озадаченно посмотрел поверх своих очков-половинок: — Кувшин? — Ну, тот, который Добби дал мне, — пояснил Гарри. — Гермиона должна была отдать вам его после завтрака. — Боюсь, я не видел мисс Грейнджер, равно, как и какой-либо кувшин, — покачал головой директор. — Добби отдал тебе его? Гарри кивнул, чувствуя, как липкий холодок ужаса скользит по позвоночнику. Почему Гермиона не отдала кувшин Дамблдору, если обещала? — Да... Это был кувшин, в который Люц... э-э... мистер Малфой подлил отраву в ночь пира в честь родителей, — едва дыша от дурных предчувствий, выдавил он. Дамблдор поднялся. — Я уверен, мисс Грейнджер отдаст его мне. Наверное, она просто решила перед этим сама попытаться протестировать его. В конце концов, эта девушка очень любознательна. — Наверное, — эхом повторил Гарри и нахмурился. Директор повернулся, чтобы уйти, но перед этим остановился и сказал: — Вы должны обязательно поблагодарить мистера Малфоя. Можете остаться здесь до тех пор, пока Поппи вас не спровадит — хотя, большая половина дня уже прошла! — но завтра, однако, вы должны отправиться на уроки. Гарри отрешённо кивнул: — Спасибо, профессор. — Всегда пожалуйста, Гарри, — печально улыбнулся тот и вышел. Гарри снова опустился на стул. Минуты тянулись за минутами, а он неподвижно сидел, держа в ладонях руку бесчувственного Драко. Тревога за профессора Снейпа на какое-то время отошла на второй план: там в любом случае пока ничего нельзя было сделать. Мадам Помфри приходила и уходила, хлопотала над пациентом, что-то измеряла, проверяла его состояние каждые 15 минут и каждый час мазала оздоровительными зельями, растирая их по всему телу. В такие минуты Гарри выходил за дверь, не желая оскорблять Драко — тот меньше всего заслуживал этого, после того, что сделал для Гарри. И ему вовсе не казалось, что пресловутое «спасибо», о котором толковал Дамблдор — это и есть то самое, чего будет достаточно для выражения благодарности за спасённую жизнь. * * * Гермиона пошевелилась и вздрогнула. Медленно открыв глаза, она помотала головой, пытаясь прийти в себя. Мысли расплывались, а темнота в комнате сводила на нет все попытки разглядеть хоть что-нибудь вокруг. Она обнаружила, что сидит на чём-то, видимо, на стуле, а руки и ноги связаны. Густой липкий воздух не давал дышать полной грудью. «Где я?» Она попыталась вспомнить, как здесь оказалась... Хоть что-нибудь! «Я была с Гарри и Роном, они рассказывали про Люциуса и Снейпа. Боже, я же должна сейчас быть в библиотеке! Гарри и Рон, наверное, ужасно переживают!» Она зашарила везде, где смогла достать связанными руками, но палочку так и не обнаружила. Более того, она даже не чувствовала её наличия. Это лишало всех шансов выбраться отсюда, однако деятельная натура не позволяла ей просто оставаться сидеть в ожидании неизвестно чего. «Я должна сбежать! Гарри и Рон рассчитывают на меня!» * * * Гарри услышал, как идёт профессор Снейп, ещё задолго до того, как тот показался в зоне видимости: тяжёлое хриплое дыхание эхом разносилось по всей лестнице. Он посмотрел на Драко. «Я вернусь, обещаю», — тихонько прошептал он и выпустил руку Малфоя из своей. Казалось, что потеря контакта причиняет почти физическую боль, будто держать Драко за руку означало знать, что тот ещё жив, ведь с расстояния уже нескольких футов любой решил бы обратное: настолько бледным и хрупким выглядел тот, настолько жуткими казались порезы по всему телу и настолько тихим и едва заметным было его дыхание. Гарри слетел вниз по ступеням и почти сразу же увидел Снейпа, тяжело опирающегося на стену и выглядевшего так, будто вот-вот упадёт. — Профессор Снейп, — выдохнул Гарри, подскочив к нему, и слегка приобнял рукой, позволяя облокотиться на себя. Тот не возражал, и Гарри задался вопросом: а понял ли тот, кто именно сейчас ему помогает? — Пойдёмте, профессор Снейп. Здесь всего-то пара ступенек. Когда они, спустя какое-то время, кое-как доплелись до места, Гарри вспотел от усилий: ему пришлось практически на себе тащить бессознательного Сейпа, но даже несмотря на это, он отметил, как мало тот весил. «Наверное, из-за болезни», — подумал Гарри. Он провёл профессора через комнату, попутно удивляясь, почему мадам Помфри до сих пор не появилась, и заботливо уложил Снейпа на ту же кровать, где тот лежал прошлой ночью. Затем быстро трансфигурировал чёрную мантию Снейпа в белую больничную пижаму, а после укрыл его простыней до самого подбородка. — Поттер? Гарри вздрогнул, увидев, что глаза Снейпа, оказывается, открыты. — Да, это я, — мягко сказал он. — Только, пожалуйста, не волнуйтесь. Дать вам зелье Сна Без Сновидений? — Как там... Драко? — спросил тот, игнорируя вопрос, и его взгляд заметался по комнате. По-видимому, зрение было не очень чётким, потому что он косил глаза и хмурился, при этом смотря именно на кровать того, кого искал. — Мадам Помфри обещала, что с ним всё будет в порядке, — ответил Гарри. — Ему надо как следует отоспаться. Так же, как и вам. — Он потерял много крови? — прохрипел Снейп, и Гарри, глядя на него, поразился, как тот вообще сумел сегодня подняться с кровати, да ещё и продержаться целый день на ногах и не свалиться где-нибудь. — Да, много, но мадам Помфри дала ему кроветворное и уже всё восстановила. И порезы тоже почти зажили. — Хорошо. Грудь Снейпа тяжело вздымалась от шумного хриплого дыхания, даже под несколькими одеялами его трясло, и Гарри, вытащив палочку, навёл на кровать Согревающие и Осушающие чары так, чтобы они были оптимальными, с учётом снейповской лихорадки. — Вам дать зелье Сна Без Сновидений? — снова спросил он. Снейп едва заметно кивнул, и Гарри поднес к его губам фиал, для удобства поддерживая другой рукой Снейпа за затылок. Это лишний раз доказывало, насколько Снейп плох на самом деле: раз позволил ему такое. Потом тот покорно маленькими глоточками выпил зелье, и Гарри помог ему снова лечь на койку. Снейп поднял на него глаза. — Я действи... тельно... умираю? Гарри изо всех сил замотал головой, чувствуя в горле комок. — Нет, профессор Снейп, что вы! Вы вовсе не умираете. Тот окинул его нечитаемым взглядом чёрных, как уголь, глаз. — Вы никогда... не умели врать... По...тт'р. — Гарри, — поправил его парень. — Я думаю, пора оставить фамилии в прошлом. Снейп смерил его прохладным, несмотря на очевидную лихорадку, взглядом, и на мгновение Гарри показалось, что тот сейчас кинет очередную колкость, но Северус — видимо, решив, что разумнее поберечь силы, — лишь прикрыл глаза и едва слышно пробормотал: — Гарри. Тот мягко улыбнулся. — Ну, вот и хорошо. А теперь спите. Вам понадобятся силы. Через секунду Снейп дремал. Гарри несколько минут постоял возле его кровати, слушая дыхание и понимая, что такие ужасные хрипы не предвещают ничего хорошего. Но, по крайней мере, тот всё ещё жив, и на том спасибо. Затем он медленно переместился ко второй кровати в комнате. Лицо лежащего Драко светилось в лунном свете и делало его похожим на ангела. Всего в шрамах и порезах, но всё-таки ангела. «А он, и вправду, симпатичный, — подумал Гарри. — Даже классный». И в ту же минуту замер. Классный... Классный?! Надоедливый, прилипчивый, избалованный и — классный? Хотя он и допускал, что этот вредина мог считаться привлекательным: светловолосый, с мягкими — как он и догадывался — волосами, которые тот обычно гладко зачёсывал назад, хотя сейчас, после всех процедур Помфри, они слегка растрепались. Высокие скулы, маленький тонкий прямой носик, а серые глаза — когда тот бодрствовал — были такого насыщенного оттенка, каким не каждый сможет похвастать. Воспоминание же о губах этой белобрысой бестии снова заставило Гарри покрыться мурашками. От Драко тогда пахло лавандой, морским бризом и им самим, и он идеально подходил Гарри, несмотря на то, что сам он, растерявшись, не сразу ответил на поцелуй. Крайне смущённый воспоминаниями, он присел возле кровати. Чуть подумав и решительно наплевав на всё, он опять схватил руку Драко и застыл в напряжённой позе, с беспокойством наблюдая и за парнем, и за мужчиной в палате, благо, с его местоположения обоих было хорошо видно. * * * Едва заслышав шевеление, Гермиона вскинула голову вверх и затаила дыхание, поняв, что дверь открывается, и успев краем сознания удивиться. «Нет! Нельзя думать ни о чем подобном! Я должна сбежать!» К этому моменту она перепробовала всё, что только возможно, чтобы удрать, но совершенно безуспешно: верёвки, опутывающие запястья, были на редкость крепкими. Да и как их вообще разорвать, если палочки нет? Но Гермиона не желала сдаваться, будучи по природе довольно упрямой, что в данный момент с лихвой и доказывала. Дверь между тем приоткрылась с противным скрипом, и пленнице пришлось собрать всю свою гриффиндорскую отвагу и мужество, чтобы взять себя в руки. В комнате по-прежнему стояла темень; разглядеть можно было разве что контуры предметов — стол, на котором лежало что-то, похожее на книги, да камин. Последний не горел, хотя это и понятно — для того, кто упёк её сюда, было бы верхом идиотизма взять и разжечь камин. Ведь тогда через него мог пройти кто угодно! Гермиона с удивлением увидела, как дверь снова захлопнулась сама по себе, никого не пропустив. В комнате повисла зловещая тишина, и она вдруг остро ощутила чужое присутствие. — Кто здесь? — спросила она, пытаясь, чтобы голос звучал твёрдо и не выдавал, насколько она испугана. Мимо неё что-то пронеслось, и Гермиона повернула голову вслед этому порыву. — Тише, девочка, — раздался женский голос. — Я здесь не для того, чтобы навредить тебе. Люмос. В комнате вспыхнул свет, но, проморгавшись, Гермиона всё равно никого не увидела. Недоумевая, она огляделась, вертя головой во все стороны. — Кто... Кто ты? Покажись! И снова она почувствовала слабый порыв воздуха, а потом услышала лёгкий вздох. Мгновение спустя перед ней стояла женщина, сжимая в пальцах мантию невидимку. Светлые, шикарные волосы, изящные черты лица, дорогая мантия. — Миссис Малфой!