Завет

      База деревни Камня — возвышалась над серой и коричневой пустошью, словно крепость из сказки. Однообразный пейзаж создавал резкий контраст с ярко одетыми шиноби, которые бродили по базе. Ниндзя из Ивагакуре предпочитали красные и желтые наряды, и короткое платье-ципао Сакуры прекрасно сочеталось с ними. Однако Сакура была чужаком в этом мире. Она была единственной шиноби из Конохи, отправленной на базу Ива в рамках недавнего союза. Союз был вынужденным шагом, и враждебность между двумя деревнями все еще сохранялась. Четыре года борьбы и смерти против общего врага сгладили ситуацию, но назвать отношения между Ивой и Конохой дружественными было бы сложно. Шиноби Ивы были сложными для общения. Они были прямолинейными и дерзкими, свысока относились к званиям и были готовы напасть на любого, кто покажется им неудачником.       Медики Ивы неохотно подчинялись Сакуре, куноичи из Конохи, которая прибыла, чтобы командовать частью их армии. До начала битвы оставалось менее двух дней, и в рядах дивизии не было ни одной замены для Сакуры. Она была лучшим вариантом, что они могли получить, как в лидерстве, так и в навыках. Хокаге могла бы быть еще лучше, но она не обладала высокими боевыми умениями. В этой ситуации присутствие Сакуры и ее указания встречались с неохотой. Если бы кто-то другой занял ее позицию, медики из Ивы, вероятно, не стали бы подчиняться ей так легко. Дивизия Ивы насчитывала около 30 опытных медиков, что явно меньше, чем их коллеги в дивизии Конохи. Из этой тридцатки меньше 20 занимались исключительно медициной, в то время как остальные были опытными бойцами с некоторыми навыками врачевания. Сакура узнала, что несколько месяцев назад Ива потеряла в засаде не только командира медицинского отряда, но и двух следующих по рангу медиков. Этот факт вызывал у неё смешанные чувства. С одной стороны, она была благодарна за своё присутствие, ведь без неё Ива, вероятно, понесла бы значительные потери. С другой стороны, Сакура испытывала тревогу и беспокойство. Ей казалось, что медицинская стратегия Ивагакуре ужасна и безрассудна. Как только ей разъяснили ситуацию, она сразу поняла, почему деревня камня потеряла так много медиков.       Медицина в Иве считалась второстепенной областью, и Сакура не имела достаточного влияния, чтобы это изменить. Ей поручили выбрать пятерых медиков, которые присоединятся к ней в полевом медпункте. Сакура была уверена в своих силах: она выживала как в больших битвах, так и в менее масштабных, и ей разрешили позвать Кацую. Однако полевой медпункт находился прямо за полем боя, всего в нескольких сотнях ярдов. Медики планировали находиться под землей в вырытой секции, защищенной и поддерживаемой двумя пользователями техники стихии Земли, стоящими на страже. Еще двое охранников должны были стоять неподалеку, чтобы отпугивать возможных нападающих. Всего было четверо охранников, двое из которых частично концентрировали свое внимание и чакру на поддержании искусственной пещеры, где планировалось похоронить отряд Сакуры. Это была медицинская защитная структура. Двое охранников, не обладающих способностями техники земли, были чунинами. Во время войны официальное продвижение по званиям было заморожено, за исключением тех, кто достиг вершины. Это означало, что рядовой чунин мог обладать умениями и опытом, сопоставимыми с джонинами. Однако, увидев обоих охранников, которые выглядели не старше девушки, застывшей в Сангошо, Сакура была уверена, что они были чунины скорее на уровне генинов, чем джонинов. —Мы нуждаемся в вашей силе на поле боя, — был четкий ответ Цучикаге, когда она подняла этот вопрос. Сакура ответила спокойно: —Но вы потеряете всю силу, если полевая медицина упадет. Два чунина не смогут справиться с засадой. Если медицина потерпит неудачу, ваша армия скоро последует за ней. Вы это понимаете. Именно поэтому вы обратились за помощью. Цучикаге спросил: —Ты считаешь, что шиноби, которых я выбрал для тебя, некомпетентны, Харуно? Сакура задумалась на мгновение. —Совсем не это, Цучикаге. В дивизии Ивы есть отличные шиноби. Но все данные указывают на то, что войска Мадары начинают направлять свое внимание на медицину. Они хорошо осознают, что если моя группа потерпит неудачу, то потери для нас будут огромными. Если к нам направят два или три отряда, это будет… —Медики из Ивы — хорошо подготовленные бойцы. Я ожидаю, что в случае нападения они смогут обеспечить собственную защиту. Я понимаю, что отряд из Конохи может предпочесть стратегию отступления, но наши ценности в этом случае отличаются. У вас есть ваша гвардия, а у нас — наши медики. У нас здесь десять шиноби. Вы не считаете, что вы способны командовать отрядом из десяти человек в случае засады? Сакура нахмурилась. —Я могу это сделать, но думаю, что есть более эффективные и прогрессивные методы. Хотя я готова к бою и способна на это, я обычно не командую боевыми отрядами. Если нас атакуют, обычно мы вызываем кого-то из нашей гвардии или разведки. Я принимаю вызов в бою только тогда, когда наши вызывающие подвергаются опасности. Все, что я прошу, — это чтобы у медиков была выделенная гвардия джонинов. Даже одного отряда достаточно. Цучикаге нахмурился в ответ. —У вас их более чем достаточно. Ты пришла сюда, чтобы помочь, а не для того, чтобы принимать руководящие решения, Харуно. Дивизия Ива с самого начала войны использует те же стратегии. Мы еще не потерпели поражения. Я слышал высокую оценку твоих боевых способностей, но ты стоишь здесь и признаешь, что у тебя не хватает уверенности принять бой? Сакура вздохнула. —Это не так. Я уверена в своих боевых способностях, но я не уверена, что могу командовать отрядом из десяти человек в ситуации, когда каждый момент на счету. Это не тоже самое, что сражаться в составе более крупной группы. Я просто хочу, чтобы у нас были все возможные шансы на победу. Цучикаге кивнул. —Я понимаю твою точку зрения, Харуно. Я буду пересматривать свои планы. —Это не… —Это не подобающее поведения ученика Саннина, не говоря уже о Хокаге, — сказал Цучикаге, провожая Сакуру из палатки. Он вернулся к стопке бумаг на своем столе. —Я рекомендую больше времени уделять подготовке медиков и меньше — спорам, жалобам и самоуничижению. Сакура нахмурилась. Этот разговор вызвал в ней сильное негодование. —В чем, по-вашему, плохого в том, чтобы быть реалистом и анализировать свои сильные и слабые стороны? — спросила она. —Я могу командовать боевой группой, но прежде всего я — медик. Разведывательное подразделение или боевой отряд будут гораздо лучше подготовлены к бою, чем медицинский отряд. Это факт. —Я не ожидаю, что Куротсучи справится с ролью командира медицинского отряда так же хорошо, как Шикамару победит Ханаби в поединке по тайдзюцу, — продолжила она. —Никто не может охватить все. На войне нет смысла преувеличивать свои силы. Когда Сакура подвергла критике неразумность плана второго командира медиков из деревни камня, тот лишь бросил на неё пренебрежительный взгляд. —Мы можем сами себя защитить. Охрана нам не нужна, — ответил он. Сакура забыла этот урок за четыре года войны, проведенные в рядах Конохи. В настоящее время мир шиноби был союзником, но все они сильно различались по ценностям и убеждениям. Между пятью деревнями шиноби было гораздо больше вражды, чем за четыре года войны, когда им пришлось объединиться. Без Тоби и Мадары страны-союзники до сих пор сражались бы друг с другом. И если — или когда, напомнила она себе, — Тоби и Мадара исчезнут, ничто не сможет связать разделенные страны в сотрудничестве. Что произойдет после? Может ли война, в которой одна сторона была союзником только из-за общего врага, просто… закончиться, когда врага больше не будет? После стольких лет, проведенных в борьбе за выживание рядом со смертью и болью, может ли мир просто… прекратить воевать? Каждый Каге хорошо знал сильные и слабые стороны других армий, их численность, стратегии и командиров. Они знали, кто руководит какой частью армии, кто опытен и на кого можно положиться в бою, какие техники чаще всего используются в конкретных батальонах. Четыре года совместной работы привели к тому, что каждая дивизия была вынуждена пойти на некоторые компромиссы. Сакура старалась утопить подобные мысли в океане своего разума, молясь, чтобы они не всплыли снова. Нет смысла рассматривать будущие возможности, если будущее может никогда не наступить. Сейчас был момент перестать размышлять и действовать. Когда настало время выходить на поле боя через 40 часов, ее ум был сосредоточен. Она обсудила стратегию со своим медицинским отрядом из пяти человек, выбрала бегуна и очистила свой разум от всех мыслей, не относящихся к предстоящему сражению. Ее отряд из десяти человек находился за крупным скальным образованием в двух милях от небольшой деревни, на которую, по данным разведки, планировалось нападение. Они находились в дальнем северо-западном углу Страны Земли, недалеко от границы со Страной горных потоков. Это было стратегически несущественное место, которое привлекало тысячи беженцев, вероятно, из-за желания избежать конфликтов. Вчера беженцев тайно эвакуировали, и их численность заменили чуть менее чем третьей частью — тремя тысячами шиноби Ивы. Союзная армия спрятала свою чакру, выдавая себя за мирных жителей. Когда начнется атака, отряд Сакуры переместится ближе, чтобы организовать полевой медицинский пункт. Дивизия Ивы не располагала представителями клана Яманака, которые могли бы передавать планы во время боя. Поэтому они полагались на командиров отрядов джонинов для распределения команд. Эта новая и неестественная система была для Сакуры непривычной. Никто из стратегов не хотел использовать Кацую для передачи команд, считая, что их армия слишком привыкла к рассредоточенной структуре власти. Возможно, Цучикаге просто не желал, чтобы Кацуя, представитель Конохи, был в курсе боевых тактик дивизии Ивагакуре. Согласно разведке, город готовился к атаке двух генералов, возглавлявших батальоны из 500 шиноби и 200 Зецу каждый. Союзники явно превосходили противника в численности. Город располагался на обширном скалистом плато с минимальным покрытием, а его западный край был зажат стометровым обрывом. План состоял в создании бастиона с помощью техники Земли. Шиноби должны были превратить плато в холмы и стены сразу же по началу атаки. Это создавало слепые зоны для союзной армии, но было предпочтительнее, чем сражаться на ровной плоскости, испещренной крутым обрывом. Десять шиноби, сжавшись у скал, терпеливо ожидали сигнала, едва заметно дыша. Немного за полдень солнце стояло высоко и ярко. Сакура боролась с тошнотой, которую вызывало его тепло.       Военные действия в ночное время — мрачное и жуткое зрелище. Темнота сужает видимость до предела, практически стирая грань между врагом и союзником. Требуется интуиция и острое чувство, ведь смерть может прийти незаметно. В этом заключалась странная привлекательность: не нужно видеть взгляд жертвы, когда совершаешь убийства во тьме. Не нужно свидетельствовать этому процессу. Можно было просто обратиться к ночи и представить, что ничего этого не происходило. Однако дневные бои были подобны кошмару. Все было развалено: кровь товарища по команде, разорванная рука, внутренности, вырванные из живота и разбросанные по земле. Подросток, кричащий без правой стороны тела. Груды тел, изуродованных и искривленных, превращенных в мокрый, невнятный хаос. Они были раздавлены до тех пор, пока не стали кусками мяса и костей, покрытыми пурпурными и красными пятнами, которые прилипали к подошвам обуви. Интуиция бесполезна под солнцем, нужна лишь грубая сила. Убийство на ярком свету — это лицезреть, как жизнь покидает глаза врагов, и видеть, как она светит в твоих собственных. При свете невозможно скрыть, что ты убийца. И стыд, тающий в жаре. На горизонте плато возвышались массивные скалы, беспорядочно разбросанные. Сигнал к началу сражения. — Займите свои позиции, — приказала она. Её отряд двинулся вперёд. Прибыв на место, два джонина-стража раскрыли огромный квадратный люк в земле. Он был глубиной не менее двадцати футов и в каждом направлении — не менее пятидесяти футов. Сакура спрыгнула в отверстие и, прикусив большой палец, активировала часть Кацую у одной из стен. Тело слизняка заняло почти всю яму, а голова высоко выступала над отверстием. — Привет, Сакура, — приветствовала она, как всегда, спокойно. — Здравствуйте, леди Кацую. Пожалуйста, выйдите на поле боя. Противников должно быть примерно двадцать восемь сотен. — Конечно. Кацую рассыпалась на тысячи частей, погрузилась в землю и устремилась к плато. Небольшая часть слизня упала на плечо Сакуры. Она осмотрела помещение и свою команду. Бегунья, не старше восемнадцати лет, стояла посреди комнаты, держа в руках шесть незажженных факелов. Остальные четверо медиков, по её распоряжению, расположились по углам помещения. Учитывая их небольшое количество, им придётся самим транспортировать раненых. С грохотом земля закрылась над их головами, погрузив их во тьму. Сакура повернулась в сторону шума торопливых шагов, прищурившись, когда на стене вспыхнул факел. Маленькая тень бегуньи, бросившаяся на пол под светом, размножилась, подобно Кацую, каждый раз, когда зажигался следующий факел. Скоро комната была полностью освещена, и тени медиков рассеялись в разные стороны. —Леди Кацую, нам нужно создать Исцеляющее основание для всего помещения. И пожалуйста, помогите каждому из этих медиков, — обратилась она. Первое тело вылетело наружу — бессознательный шиноби с раной в груди, из которой хлестала кровь. За ним последовал еще один, который очнулся, но лежал неподвижно на полу, вопя, что его тело не слушается его. Сакура отвернулась к стене и, скрестив ноги, села в круг призыва, чтобы сосредоточиться. Она пыталась отвлечься от нарастающего хаоса за спиной, несмотря на учащающиеся звуки. — Хокаге призвал вас в Коноху? — Да. Цунаде приказала сохранять спокойствие и уверенность. — Если она будет достаточно близко, нам бы пригодились пять медиков и Целительное поле. Через мгновение земля под ней запульсировала, когда знакомая чакра соединилась с ее собственной в дзютсу. —Спасибо, Шишоу, — прошептала она, тихо улыбнувшись. В закрытом медицинском помещении витал почти невыносимый запах. За четыре года Сакура научилась отключаться от суеты полевой медицины, чтобы сосредоточиться на уходе за Катсую, когда это было необходимо. Но запах в этом подземном корпусе был чем-то ужасным и непохожим на все предыдущие впечатления. Он был не похож на запах выжженного солнцем боевого поля. Он был скорее похож на смесь запаха мертвечины, гноя и разложения. Каждый вдох вызывал рвотный рефлекс, и воздух был настолько тяжелым, что Сакура чувствовала, как у нее начинает кружиться голова. Первые четыре часа она еще могла терпеть, но к седьмому часу Харуно уже боролась за каждый вздох, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Когда земля разверзлась под ногами Сакуры, она наклонилась, чтобы облегчить желудок, а затем вдохнула свежий воздух, хотя он и был пропитан запахом битвы. Шаги шиноби гулко раздавались над отверстием. Солнце медленно катилось за горизонт, оставляя ровную тень внутри глубокой ямы, но тени удаляющихся ниндзя плясали по вершинам стен, словно призраки. -Отступаем! — прокричал джонин-стражник. Сакура поняла, что положение становится все хуже. Вокруг нее было множество раненых союзников. Большинство из них не могли двигаться. Это было дурно. Настал момент решения для Сакуры. Сила воли заставила ее сжать зубы. Вдали продолжалась жестокая битва. Союзники отступали, но часть врагов еще оставалась на поле боя. —Леди Катсую, пожалуйста, попросите Цунаде немедленно зарядить Целительное поле максимальной чакрой. Скажите, что мы эвакуируем медиков через десять минут, — приказала Харуно. Она приблизилась к раненому, зная, что его шансы минимальны, и опустилась на колени, чтобы оказать помощь. — Все, кто может двигаться, должны уходить! Раненые шиноби, способные передвигаться, моментально следовали приказу, выскакивая из укрытия и исчезая по заранее обусловленному маршруту. —Медики! Лечите оставшихся, чтобы они смогли эвакуироваться. Мы уходим через десять минут! —Приказ Куротсучи — немедленно отступить! Харуно схватила его запястье, и ее глаза сверкнули в гневе. —Отпусти меня немедленно, или я сломаю тебе руку, — прошипела она. Мужчина вздрогнул и отступил. Ее голос раздался громко, чтобы услышали все вокруг: —Я — командир полевой медицинской службы, и я приказываю отступить через десять минут. Вылечите всех, кого сможете, — таков приказ для медиков! К позору Ивы, пятеро медиков мгновенно подчинились без возражений. Охранник, стоявший перед ней, нахмурился и присоединился к двум другим, охранявшим Кацую, тревожно наблюдая за целителями. Четвертый охранник оставался на страже на земле, не сводя глаз с медиков. Она усилила поток чакры в Целительное поле, руки автоматически переходили от одного тела к другому. Сакура действовала механически, не задумываясь, — закрыв раны от ножей, восстановив поврежденное бедро, остановив кровотечение, не обращая внимания на менее критические травмы. Не было времени на безболезненное лечение. В пещере раздались крики, когда тела начали сливаться с природой слишком быстро. Шиноби покидали место, лечат самые тяжелые раны, но… — Десять минут, Харуно! — прокричал охранник сверху. Сакура увидела мужчину средних лет, лежащего на земле в отдалении, в окровавленной форме союзников. Обе его ноги были лишены по колено. Она еще не успела до него добраться. Единственное, что удерживало его в живых, было вмешательство Целительной земли, предотвращавшей истощение крови. В его глазах была видна дикая покорность. Сакура бросила проклятие под нос. —Мы должны немедленно отступать! — закричал стражник. —Враги скоро настигнут нас! Вариантов уже не оставалось. —Черт! — вырвалось у медика, ее голос стал высоким и неуравновешенным. —Отметьте всех, кто остается, черными метками! Вы трое, бросайте заниматься своей чепухой, помогите мне, черт возьми! Мы уходим, но вернемся к тем, кого отметили, как только сможем, чтобы долечить их! Оставалась надежда, что помеченные смогут пережить телепортацию и продержаться достаточно долго, пока медики вернутся и окончательно их вылечат. Однако непонятно было, когда Сакура сможет вернуться туда. Все зависело от того, сколько времени противник будет преследовать отступающих. Посылать тяжелораненых на место, где скопились трупы, было безумно жестоким, но у Сакуры не было выбора. —Все, нанесите часть Кацую на кого-нибудь, прежде чем телепортироваться! — приказала она, бросившись к мужчине с потерянными конечностями и нанеся свою смесь на его плечо. —Когда вы прибудете, леди Кацую, создайте Целительную площадку с этими порциями. Я буду оставаться в контакте с Цунаде, чтобы поддерживать связь. —Ясно. Но Цунаде-сама, вероятно, находится слишком далеко, чтобы установить сильный канал связи. Сакура извлекла из сумки на спине черную метку. —Это все, что можно сделать.— Она прикрепила ее к мужчине, который даже не поднял взгляд. Он не проявлял страха перед приближающейся смертью. —Скоро я вернусь, чтобы исцелить тебя, — пообещала она. —Держись. —Не получится — не беда, главное, с честью.— сказал он, кивнув ей, прежде чем исчезнуть. Возможно, он пытался снять с нее вину, если она не успеет. Отчаянно Сакура прыгала вокруг, отмечая каждое тело, до которого могла дотянуться ее руки. —Они на нас идут! — крикнул кто-то, и еще один голос… —Удерживайте позиции, они пытаются нас окружить! —Всем отступать! Двигаемся! — закричала Сакура. Она задержала свой отряд слишком долго. Ошиблась, пытаясь спасти раненых. Не стоило… Но куноичи выгнала эти мысли из головы. Изменить ничего уже нельзя было. Сакура выбралась из ямы, услышав, как ее команда собирается вокруг нее. Трое стражников уже сражались с толпой врагов, отступая к медикам и пути отступления. Солнце ласкало горы на западе, окрашивая сражение в оранжевые тона и тени. Несоответствие красоты и ужаса. Было девять… или, возможно, уже двадцать. Может быть, больше. Один из чунинов лежал мертвым у края ямы. Она взглянула вниз, в пещеру: восемь шиноби были слишком тяжело ранены, чтобы уйти. В следующем мгновении, между ее пальцами возник скальпель из чакры — ее самое эффективное ниндзюцу на дальние дистанции. Прицелившись в пространство она метнула две группы по три штуки с каждой руки, и за ними последовали еще две. Быстрый конец. Безболезненный. Сакура закрыла глаза и отвернулась, пока оружие не коснулось земли. Критический взгляд Шино затуманил ее мысли. Это была более быстрая смерть, чем та, которую даровали силы Мадары, — спорила она с призраком. Или, что еще хуже, смерть, которую силы Мадары могли вообще не дать им. Нет худшей участи, чем быть захваченным для пыток. С этим не стал бы спорить даже он. И все же ей было невыносимо смотреть, как это происходит. Невыносимо было думать о том, что она только что сделала. Молодая бегунка с Ивагакуре с ужасом смотрела на нее, когда Сакура снова открыла глаза, чтобы увидеть реальный мир. Трое оставшихся охранников были рядом с ними, джонин возводила огромные стены между своим отрядом и врагом. —Приказы? — спросил медик. Он уже стягивал с себя медицинский халат. —Мы будем сражаться, — сказала она. — Я буду рядом, чтобы контролировать ход битвы. Но я не могу контролировать каждый шаг. Без к нора она чувствовала себя потерянной, словно вела слепых. —Я уверена, вы все знаете друг друга достаточно, чтобы справиться без помощи шиноби сенсора на микроуровне. Наша цель — уйти. Как только появится возможность, бегите. Я смогу нарушить их строй, используйте это для отступления. Не оставайтесь и не сражайтесь напрасно. Уходите, когда сможете. Группа кивнула, хотя она предполагала, что джонины и старшие медики будут упорствовать. Они явно готовились к битве, готовя свои тела и глотая таблетки для выносливости. Двое медиков, включая её второго командира, показали свои зубы в безумных улыбках. Однако у бегуна был настойчивый взгляд, а чунин-охранник уже задыхался. Молодые, вероятно, отступят, когда начнется сражение, что и было целью Сакуры. Живи сегодня, сражайся снова завтра. Более опытные члены команды дадут им этот шанс. —Сейчас опустим стену, — ответил страж. Сакура, моментально среагировав, метнулась к группе шиноби, которая была заметно уменьшена по сравнению с той, что атаковала до появления стены. Вероятно, часть врагов ушла преследовать основную армию или пыталась обойти её отряд с фланга. Она упала на землю с грохотом, разделяя землю на 50 ярдов во всех направлениях. Враги были вынуждены разбежаться, потеряв строй, который они старались поддерживать. Взглянув через плечо, медик увидела, что осталось только два медика и последний чунин-страж. Остальные уже вступили в бой с вражескими шиноби. Шестеро против кого бы то ни было, кто остался. Вокруг неё летали кунаи и сюрикены, и единственное, о чём она могла думать, было выжить в этой массовой схватке. Осталось только выжить. Сакура отпрыгнула в сторону, ловко избегая оружия. Враги атаковали с трёх сторон, но при таком количестве тел вокруг неё было трудно определить, кто и откуда нападает, не имея некоторого расстояния и укрытия. Но на этом месте не было ни того, ни другого.       Сенбон вонзился в её плечо, вызвав боль. Три сюрикена попали в бревно, где находилась её грудь, и она быстро переместилась. Такой стиль боя был неэффективен на этой местности, особенно когда враги окружали её, умело контролируя пространство. Ужас охватил её, и Сакура чуть не получила кунай в горло. Они целенаправленно противостояли ей, используя те же методы, что и её союзники против Хидана. Это была критическая ситуация. Ей и её отряду нужно было срочно покинуть это место, но их положение было опасным. Находясь на склоне, ведущем к плато, спуск вниз был единственным выходом. Однако двигаться по склону означало рисковать спинами или сражаться, отходя в обратном направлении. Харуно наклонилась, уворачиваясь от летящего валуна, и направила чакру в землю. Отклик чакры был ясен: по меньшей мере 15 врагов окружали её. Некоторые из них уже потратили свою чакру. Все они находились за пределами зоны поражения, что заставляло её отвлекаться от своих товарищей. Враги были слаженны и готовы противостоять ей. Сакура освободила чакру, формируя три ледяных копья, чтобы ответить на атаку врагов. Щит не смог полностью защитить её от куная, летевшего в спину. Прыгнув в воздух, она изогнулась, пытаясь уйти от удара, но кунай пронзил заднюю часть её бедра, остановившись только у бедренной кости. Она вскрикнула от боли. На грани адреналина, Сакура не ощущала ничего. Битва была проиграна. Эта группа врагов была слишком многочисленной и целеустремленной. Создание благоприятных условий для себя было невозможно, и ландшафт не соответствовал её потребностям. Они будут преследовать её до самой смерти. Это было неизбежным. Сакура активировала свой навык «Сотня исцелений». Мощь бриллиантовой силы пронзила её лоб, шею, руки, грудь и ноги. Печать на её шее сверкнула, когда черная энергия пронзила её тело. Резко извлекая кунаи и сенбоны, она мгновенно набросилась на врага с новой скоростью. За секунду она достигла его, ударив чакровым скальпелем в грудь, едва тот успел моргнуть. Не дав им времени на реакцию, Харуно моментально перешла к следующему противнику, сокрушив женщину с мощным ударом. Череп куноичи разлетелся от удара Сакуры.       В неё летели ниндзюцу и оружие. Элементы природы сражались и вспыхивали вокруг, словно волны омывали скалы. Оружие погружалось в неё, но через несколько секунд выходило наружу, а её тело оставалось невредимым. В этом состоянии она была похожа на богиню. Однако для того, чтобы в ближайшие месяцы стать боевым медиком, ей приходилось сдерживать расход чакры в этом состоянии. Каждая минута, проведённая в таком режиме, истощала её запасы, которые она не могла быстро восстановить. Это было жестоко, но необходимо. Сакура двигалась на врагов словно ветер. Ни один из них не мог удержаться настолько долго, чтобы избежать её. Своими прямыми ударами или молниеносными чакровыми скальпелями она уничтожала их тела. В её бою не было ничего новаторского, только беспощадная эффективность. Будучи настолько быстрой и эффективной, её враги начали наносить нецелевые удары своим союзникам. Оставалось совсем немного, и она смогла бы помочь своему отряду — если они ещё рядом. Сюрикены вонзались в тело, но её умения быстро заделывали раны. Ещё чуть-чуть… — Стоп! — прогремел темный голос сзади. Печать на её шее вспыхнула, внезапная внутренняя боль вырвала куноичи из равновесия. С блеском торжества враг перед ней вытянул руку, чтобы схватить… И тут же упал. Тела других полегли вокруг неё. Сакура не была сенсором, но сразу почувствовала, что никто из оставшихся в живых не пришёл в себя. Во время короткого перерыва она увидела, как вдалеке рухнули двое медиков и один из врагов, с которым они вели бой. Но времени на оценку ситуации не было — не задумываясь, она направилась к ним. Рука схватила её за локоть и резко потянула назад, почти вырывая плечо, даже несмотря на активированную технику. — Хватит, я сказал. — Голос звучал угрожающе, заставляя волосы на её шее встать дыбом. Она должна была испугаться. Должна была попытаться вырваться из захвата. Но Сакура узнала этот голос. Синяки болели от его хватки. Сакура не осмеливалась обернуться, опасаясь увидеть то, чего не хотела видеть. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять. Печать в её теле колотила, словно барабан на марше; его чакра давила своей силой на само её существование. Этот человек мог убить её, если захотел бы, даже если бы она сопротивлялась. Значит, он не намеревался её убивать, по крайней мере, пока она дышит. Сдерживая дыхание, она остановила свою технику. Он сузил глаза, когда черные линии снова погрузились в алмаз. — Что ты здесь делаешь? — спросила Сакура, уставившись на спящего врага. Гендзюцу, мерцающее вокруг него, ощущалось даже на расстоянии. — Я справлялась, — добавила она. Потому что она действительно справлялась. Её тело жаждало битвы, к которой оно готовилось. Оно требовало крови, которую куноичи собиралась пролить. В живых оставалось всего несколько врагов — разум, казалось, требовал плату, которую обещали инстинкты. — Ты не должен был меня останавливать, — продолжала она. — Они убьют меня, если я не убью их. Его рука исчезла, и Сакура почувствовала, как он отошел. — Ваш отряд должен был отойти, — сказал он. Странным показалось, что его голос звучал настолько решительно. —Откуда ты знаешь? Как бы то ни было, как видишь, мы пытались, — сказала она, стоя спиной к нему. Куноичи незаметно ощупывала его чакру в поисках подсказок. Он прекрасно ее контролировал, но… это… это… он… — Ты злишься? — спросила Сакура. Вместо ответа она почувствовала щекотку гендзюцу, пытающегося завладеть ее психикой. — Кай! — нахмурилась она, наконец повернувшись к нему. Как он посмел… Саске был без маски. Все мысли вылетели из ее головы, воздух покинул легкие. Сегодня мир вокруг нее растворился, оставив только его. Вселенная притихла, словно предчувствуя нечто грандиозное. Прошло более двух лет с тех пор, как Сакура его видела. Больше трех, с тех пор как была достаточно близка, чтобы по-настоящему увидеть его. Пять или шесть лет они не были так близки. Ее глаза расширились, а рот, возможно, так и не закрылся. Ему не нужно было накладывать на нее гендзюцу, она и так была беспомощно захвачена.       Затем он нахмурился. Сакура не могла даже пошевелиться, пока он приближался к ней. Учиха был так близко, что она могла видеть грязь на его шее и белки глаз, и… Боже правый, это была жестокая шутка, ни один человек не имеет права так выглядеть… Внезапное давление ударило в основание ее шеи. В глазах потемнело, и в памяти всплыло лицо Саске, когда она почувствовала, что падает в его объятия. Куноичи проснулась с громким криком. Мир вокруг неё медленно становился яснее, вызывая смущение. Сакура открыла глаза и обнаружила, что находится на высокой ветке дерева в незнакомом лесу. Она была привязана веревкой к дереву, ее шея болела. Она повернулась и увидела Саске, стоящего позади. Он был без маски, и Сакура почувствовала, как ее сердце замирает. Она попыталась подойти к нему, но веревка остановила ее. Она стиснула зубы и сосредоточилась на дыхании, чтобы не смотреть на Саске. Она была в шоке от всего, что произошло: от того, что ее вытащили из боя, от того, что ее без сознания привязали к дереву, и от того, что Саске, возможно, был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.       Она не могла заставить себя взглянуть на него. Её мысли были слишком запутанными, и куноичи не могла думать ни о чём, кроме его лица. Сакура отвернулась и уставилась в сторону леса. Это было несправедливо. Она не могла вынести этого. Саске больше не был тем юношей, которого она помнила. Его лицо стало жестким, а длинные волосы закрывали левый глаз. Он возвышался над ней, его чёрное одеяние облегало мускулистое тело. —Прекрати думать, — взмолилась она, сердце бешено колотилось в груди. Казалось, что дерево вот-вот рухнет. Но ей некуда было бежать от мыслей о нём и о себе. Они были здесь, одни, под ночным небом. В этой уединённой местности они могли быть кем угодно. Они могли идти куда угодно, делать что угодно — просто убежать и забыть о войне. Здесь, в этой спокойной природной обстановке, они были просто мужчиной и женщиной со своим прошлым. Между ними был заключен негласный договор. Тепло от печати на груди и шее залило ее кожу горячим румянцем, приятно компенсируя прохладу темноты. Она закрыла глаза и наслаждалась ощущением, позволяя себе на мгновение забыть о войне. Однако внезапно Сакура вернулась к настоящему моменту, глаза расширились от ужаса. —Сколько времени я была в отключке? —Примерно два часа. Она уже догадывалась. Харуно чувствовала отсутствие привычного потока чакры. Она понимала, что не сможет продолжать поддерживать без сознания Кацую. Ее призыв Кацую прекратился. Исцеляющая сила земли не могла помочь раненым, которых они собрали в кучу трупов для безопасности. Мужчина с тяжелыми ранами был уже мертв. Она не сумела выполнить свою обязанность, и, казалось, мужчина предвидел это. Сакура сгорала от стыда. Она позволила им умереть. Он позволил им умереть. Медик встала, чувствуя себя опустошенной. —Ты только что погубил как минимум тридцать раненых шиноби, — прорычала она, зная, что он, вероятно, даже не осознал, о чем она говорит. Ее бабочки в животе превратились в камень. Саске не сводил с неё глаз, его левая рука небрежно лежала на бедре. —Возможно, в десять раз больше, — сказал он. Его безразличие разожгло в ней новую волну гнева. Харуно подошла к нему, дрожа от ярости, и подняла руку, словно собираясь ударить. Он приподнял бровь. Затем она отвернулась, опустившись на колени, чтобы очиститься от веток. Он исчез во тьме, а она осталась, едва контролируя дыхание. Когда вокруг стало тихо, куноичи больше не могла притворяться, будто они просто мужчина и женщина. Она была Сакурой Харуно, а он — Саске Учихой, напомнившим ей о своей жестокости. Этого было достаточно, чтобы стереть его физическую красоту из мыслей. Сакура стояла спиной к нему, когда спросила: —Это ты убил моих друзей? Он ответил безжизненно: —Одного. Сакура повернулась к нему, чувствуя, как её сердце сжимается от боли. —Кого? Но что значило это? Они все равно были мертвы. Сакура чувствовала себя ужасно. Узнать о гибели товарища по команде — это одно, но узнать, что его убил Саске… Он ответил: —Армия Мадары и медик, который был рядом с тобой. Сакура вздрогнула. —Ты не должен был… —Этот медик увидел моё лицо. Все в армии Мадары знают мой голос. Мне пришлось. Сакура почувствовала, как гнев снова начинает разгораться. —Мне все равно на армию Мадары, — прошептала она. Он насмешливо усмехнулся. —Значит, смерть важна только в зависимости от того, кого она забирает? Сакура подняла на него взгляд, её глаза были полны гнева. Какой странный вопрос. С тех пор, как они заключили свое странное соглашение, он задавал ей лишь несколько вопросов. Если бы она не знала его лучше, могла бы подумать, что бывший напарник хочет начать разговор или не одобряет её мысленный образ.       Но его лицо оставалось невыразительным, ничего не выдавая. Что же он хотел услышать? —Смерть меня не тревожит. Иногда она неизбежна, а иногда — заслужена, — пожала плечами Сакура. —Конечно, некоторые смерти трогают меня больше других. Но почему я должна беспокоиться о смерти незнакомцев или врагов? Саске не ответил ни слова. Казалось, что он даже не слушает её. Если бы они были подростками, она могла бы так подумать. Но они сейчас находились вдвоем, среди деревьев под полумесяцем, и ничто не обязывало его оставаться. Что ещё он мог делать, кроме как слушать? Внутри нее бушевала ярость, когда он уставился на нее, не выражая ничего. Разве он не чувствовал ничего? Неужели он не мог объясниться, извиниться или сделать хоть что-то, кроме как просто стоять и игнорировать происходящее, унижая ее повторно? Сакура стояла перед ним, непоколебимая, словно копье, пронзающее небо, и смотрела ему прямо в глаза. —Но мне важны те, кого я пыталась спасти и кто, возможно, умер, как только ты меня вырубил, Саске. Меня волнует медик, который был в моей команде. Мне дорога армия союзников, которых ты только что убил. —Им не важно, что ты думаешь, — сказал он. —Ты не знаешь этого. —Ты даже не знаешь их, — сказал он. Его слова звучали презрительно. Он осуждал ее за то, что она переживала за одних и не переживала за других или даже за то, что она вообще переживала? Эта двусмысленность захлестнула девушку, заставив язык прилипнуть к горлу. Саске совсем не был похож на того мальчика, которого она умоляла на дороге перед воротами Конохи. Он не был похож на того, с кем она выросла и которого знала. Остались ли ещё слова, способные проникнуть до него? Было ли вообще смысл пытаться до него достучаться? Почему она до сих пор желала этого после стольких лет? Сколько времени и расстояния пройдено между ними, почему они снова оказались на этом перекрестке? —Я чувствовала себя непонятно, когда думала, что ты умер. И все же кажется, что я не знаю тебя, — еле слышно проговорила куноичи. Это казалось похожим на исповедь, но бывший напарник стоял неподвижно, ни на йоту не изменив выражения. Отбросив мысли, которые могли бы углубить её мучения, Сакура повернулась спиной к нему, игнорируя возможную тревогу по поводу его реакции. Зачем ей было беспокоиться о том, что он подумает? Его отношение к этому никогда не было её заботой, и раньше это не смущало её. В её душе боролись стыд, неловкость и гнев, направленные на мужчину, стоящего позади неё. Знакомое магическое устройство тихонько гудело, она пыталась справиться с ним. Саске шагнул вперед от дерева и протянул ей токен для телепорта. —Через три часа приходи за информацией. Предвкушение встречи с ним показалось ей пыткой. —Давай просто уйдем, — с горечью предложила Сакура, выхватывая метку, стараясь не активировать её. —Нет. Мне сначала нужно доложить. Я уже…— Он замолчал. Это была его первая попытка контроля, и она это почувствовала. Сакура наклонила голову, рассматривая его напряженное лицо. —Ты уже… Глаза Саске сузились. —Три часа. — Он явно игнорировал её. —Боевая база вашей армии к северу. Направляйся туда. Запульсировала печать. —Не приказывай мне… —Как пожелаешь. Он мгновенно отступил, не глядя на неё. Печать успокоилась, команда была снята. Сакура не теряла ни секунды, мчась на север, размышляя о том, что упущено за два часа. Она молилась, чтобы Цунаде была рядом с Целительным центром для раненых, но беспокоилась связываться с ней без Кацуи. Куноичи страшилась услышать ответ. Она молилась, чтобы Отдел Конохи не заметил её исчезновения. Её мысли были заняты случайной встречей с бывшим товарищем, его странным появлением, его ненужной вмешательностью и приглашением выступить. Нет времени для размышлений: Сакура сомневалась, что найдет желаемые ответы. Нет времени на размышления о возможных глубинах взаимодействия, которое может быть пустым. Сегодня она была на проигравшей стороне. Война — не место для подростковых надежд. Ей предстояло считать потери, переворачивать изувеченные тела, плакать над потерями и поглотить бессмысленность смерти. На мгновение, в лесу под звёздами, под сверчковым концертом, она чуть ускользнула от реальности. Но снова Харуно здесь. Война её окружала. Это поле боя всегда преследовало её. Война требовала полного внимания. Нельзя было игнорировать её, иначе она проникнет внутрь и все разрушит. Такова была война. Саске Учиха не мог позволить себе сломится.