Завет

      Время под землей шло как в тумане. Сакура не представляла, как можно существовать в таких условиях. И зачем кто-то вообще решил так жить. Когда она проснулась, то не могла понять, сколько времени прошло. Разве что по тому, как засохли глаза и затекла спина. То, что куноичи так легко заснула в этой сырой пещере врага, было все еще удивительным. Конечно, она уснула быстрее, чем на базе, и даже лучше. Сакура поднялась со спального коврика и потянулась. На столе лежала записка и метка телепорта. В записке было написано: «Приходи в лабораторию, когда проснешься». Сакура обнаружила, что сценарий оказался непривычным. Она решила, что не будет выходить пока не подготовится. Ей нужно было принять душ, но она была слишком усталой после прибытия на базу Ивы. Куноичи сразу же уснула, как только Саске и Суйгецу покинули комнату. Она, наверное, была похожа на тухлую селедку.       Сакура уже почти добралась до ванной, но вдруг остановилась. Медик подумала, что нет смысла принимать душ, если потом все равно придется надеть грязную одежду. Ее одежда была испачкана кровью и выделениями, и большая часть этой грязи принадлежала другим людям. Не перед кем красоваться, — подумала она с досадой. Все они были опытными шиноби. Хотя очищение от следов сражения пошло бы ее душевным терзаниям на пользу, немного же грязи не станет ни для кого трагедией. Впрочем, этот полет мысли заставил ее задуматься: а где, спрашивается, Саске хранит свои одеяния, раз уж здесь их явно нет? При первом посещении эта комната не казалась ей тюрьмой, но с каждым проведенным в ней часом Сакуре все больше напоминала камеру: пустая, лишенная каких-либо приятных мелочей. Даже книги на полках были посвящены стратегиям ведения боя и технике вооружения. Не было ни окон, ни ковра, ни часов, ни шкафа, ни комодов. Эффективно. Безжизненно. Поверженная, она со вздохом потянулась к бирке с меткой. Следующим мгновением она оказалась в лаборатории. На полках было на несколько предметов больше, чем в прошлый раз. Пол был выметен, а в воздухе стоял резкий запах антисептика. Орочимару наклонился над чем-то на операционном столе. Это была какая-то плотная, бесформенная масса. Сакура боялась посмотреть, зная, какие эксперименты планирует провести над ней Орочимару, но любопытство взяло верх. —Добро пожаловать, Сакура Харуно. —Пожалуйста, перестаньте обращаться ко мне по имени, — молвила куноичи твердо. —В таких обстоятельствах есть свои правила. —Тогда как мне обращаться к тебе? — предложил санин. Несмотря на здравый смысл, Сакура подошла к столу. Прошло ровно 48 секунд, прежде чем она отошла. Рядом с ней стоял человек, который, как она считала, в какой-то момент детства разрушил ее жизнь. И в каком-то смысле так оно и было. В другом — все это было уже в прошлом. Война — странная вещь. Она превращает врагов в друзей, а друзей — во врагов, а любимые лица — в воспоминания. Война воскрешает мертвых, даже тех, чьи мысли ушли слишком далеко в одиночестве. Разрушение несбыточной мечты двенадцатилетней девочки казалось таким ничтожным на фоне всемирной войны. В этот момент Орочимару уже не был тем тираном, которым был раньше. В этой комнате они были всего лишь двумя учёными, наблюдающими за операционным столом. Орочимару осторожно трогал пальцами белую, жироподобную массу, размазанную по металлической поверхности стола. Масса двигалась, словно дышала, а темные синие прожилки, прорезавшие ее, напоминали вены. Сакура вздрогнула от неестественного зрелища. —Что это? — спросила девушка. —Это непросто объяснить, — ответил Орочимару. Он ткнул пальцем в массу, и та отпрянула от него. —Можно сказать, что это отбракованный протез, но это лишь поверхностное определение. —Кому он принадлежал? — спросила Сакура. Она потянулась, чтобы потрогать массу. Масса была губчатой, словно внутренняя часть раны. —Не советую, — быстро сказал Орочимару. Рука Сакуры замерла в нескольких сантиметрах от массы. —Хотя эта масса не видит и не слышит, она обладает памятью. Она может запечатлеть твою чакру и передать информацию Мадаре, когда он вернется за ней. Сакура испуганно отступила. —Мадара? Это касается Мадары? —Да, — ответил Орочимару. —Это часть его тела, которая не принимается. Мне нужно… исправить это. —Какая часть? —Я не расспрашивал. Иногда лучше не знать. Сакура кивнула, соглашаясь. Орочимару рассказал ей столько интересного. Она посмотрела на него, на лице Санина застыла улыбка. Он знал, что делает. —Если вы расскажете мне все подробно, я смогу понять, что это такое, — прошептала Харуно. —В конце концов, я медик. —Это, на самом деле, не совсем медицинский вопрос, — сказал он. —Это скорее нарушение законов природы. Харуно наклонилась к белой массе, чтобы рассмотреть ее внимательнее. Похоже, в ней не было жидкости, и она была плотнее, чем жир или ткань. Она напоминала мозг, но была слишком гладкой и однородной. —Что вы подразумеваете под законами природы? — спросила Сакура. —Ну, по всем признакам, и особенно по самой природе, Мадара должен быть мертв. Воскрешение мертвых — нарушение естественных законов. А уж когда человек действительно оживает — и подавно, — ответил Орочимару. Сакура не стала спрашивать, что именно Орочимару считает противоестественным. —Значит, вам нужно исправить эту его часть, потому что его тело… разлагается? Орочимару повернулся к ней, на его лице отразилось удивление. —Очень хорошо. Ты быстро соображаешь, как и Цунаде, — сказал он. Затем он снова посмотрел на сгусток. —Значит, это будет сеанс по сбору информации? —Я бы хотела, чтобы это было так, — призналась Сакура. —Но я допускаю, что это может быть и что-то другое. Орочимару бросил Сакуре предупреждающий взгляд. —Будьте осторожнее с выражениями, Сакура Харуно. Я бы не хотел снова пострадать. Сакура нахмурилась. Она не понимала, что Орочимару имеет в виду. —Я объясню, что происходит, если вы дадите мне обещание», — продолжил Орочимару. Сакура с сомнением скрестила руки. С одной стороны, она понимала, что союзники должны знать о проблемах с телом Мадары. С другой стороны, она не исключала, что Орочимару просто пытается обмануть ее и получить от нее обещание в обмен на ложную информацию. —Какого рода обещания вы хотите? — спросила она. Орочимару взял ножницы для разрезов и пинцет с металлического подноса, стоящего перед ним, и вернулся к работе. —Я решу это позже. Вам просто нужно дать мне обещание выполнить его, когда придет время, — ответил бывший злодей. Сакура задумалась. Предложение Орочимару было не таким уж плохим. Да, это было предложение от дьявола, но она могла бы получить ценную информацию, если бы согласилась. Но все же она не была уверена, что может доверять Орочимару. Он был опасным человеком, и она знала, что он может обмануть ее. С другой стороны, ее так заинтриговало то, что он вскрывал, что куноичи не могла просто уйти, так ничего и не поняв. Она должна была узнать правду, даже если это было опасно. —Хорошо, я согласна, — сказала она. —Я обещаю, что в будущем выполню ваше обещание. Орочимару улыбнулся. —Тогда мы договорились. Сакура нетерпеливо спросила: —Да, мы в курсе. Но что происходит с телом Мадары? Ей редко выпадала возможность учиться во время боевых действий. Сакура жаждала новых знаний и неизведанного. Она чувствовала, что в ней пробудился дух исследователя. Орочимару ответил: —Вы наверняка заметили, что Мадара теперь редко участвует в боях. —Да, мы это заметили, — подтвердила Сакура. Орочимару продолжил: —Тело, в которое он реинкарнировался, — это не оригинальное тело Мадары. Оно было создано путем слияния его оригинального тела с частями Хаширамы Сенджу. Сакура зацепилась за это имя. —Первый Хокаге? — спросила она с удивлением. —Да, именно он, — подтвердил Орочимару. У Сакуры возникла целая цепочка новых вопросов. Откуда у них тело Первого? Кто произвел объединение тел? Почему именно эти два тела были объединены? Но Орочимару говорил быстро, и сейчас у нее не было времени на дополнительные детали. —Объединение позволило Мадаре обрести Риннеган. Они знали, что такое случится? Как? В первый год или около того трансплантация прошла успешно, но затем стало очевидно, что клетки Мадары и Хаширамы становятся все более несовместимыми. —Таким образом, его тело отталкивает клетки Первого, — сделала вывод Сакура. —Оно пытается с этим справиться, но в теле Мадары так много противоречивой материи, что она не может быть легко отторгнута. Она смешалась с его собственными клетками внутри организма. Изредка он производит частичную очистку себя, чтобы замедлить дегенерацию, — ответил Орочимару. —Как это работает? — спросила Сакура. —Это — одна из очищенных частей. Процесс очищения требует много времени и истощает организм, но необходимость в чистках становится все чаще, — продолжил Орочимару. Сакура задумалась. —Это звучит как… То есть, Мадара умирает? Она с трудом подавила в себе всплеск надежды, охватившей ее желудок. Надежда была опасным чувством. —Он серьезно ранен, но не погибнет. По крайней мере, не только от этого — и не сейчас, пока я здесь, чтобы восстановить отторгнутые части, необходимые для возвращения в единое целое, — сказал Орочимару, отрезая большую часть синего узора. Сакура сузила глаза. —Тогда прекрати их восстанавливать. —Я буду продолжать делать свою работу, как и прежде. Ты, кажется, забыла, что мне безразлично, кто выиграет эту войну. И, что еще важнее, ты просишь меня подчиниться приказу и умереть? — спросил Орочимару. Она хотела возразить. Не заботиться о том, кто победит, и активно поддерживать Мадару — две совершенно разные позиции. Первую она могла бы принять, но вторая выходила за рамки. Орочимару давно пора было объяснить свою позицию детально, иначе союзники могли бы переоценить его роль в этом соглашении. Размышления Сакуры были прерваны хлопком. Она повернулась на каблуках в сторону звука и убедилась, что дзюцу трансформации все еще действует. Однако, это оказался всего лишь Суйгецу. Он оскалил зубастую ухмылку, от которой ее охватила дрожь. —Пришел за обещанным лечением. Выжил только ради этого, чтобы добраться до вас, док, — сказал он. —Ложись на пол в лаборатории, — указала куноичи ему. —И оставайся здесь. Она снова повернулась к Орочимару. —Может быть, тебе все равно, кто победит, но мы заключили соглашение о совместном уничтожении Мадары. —Мы? — повторил Орочимару. —Да, мы. И метод лечения Мадары таким образом напрямую… —Договор был заключен только между тобой и Саске. Я лишь наложил дзюцу, а Суйгецу был всего лишь свидетелем, — сказал Орочимару, разрезая белую массу на четыре части, прорезая самую большую. —Если здесь есть 'мы', то второй половины в этой комнате нет. Сакура почувствовала, как горечь в ней нарастает. Печать на шее зажужжала, и она сжала кулак. —Не шути, змей. Мы хорошо взаимодействуем, но только потому, что это выгодно для нас обоих, — она шагнула ближе к нему, активируя чакру. —Мы все четверо заключили соглашение. Мы закрепили его с помощью договора. И ты нарушаешь его такими манипуляциями. —У котенка есть когти, Орочимару. Будь осторожен, — пошутил Суйгецу сзади. Орочимару усмехнулся, взглянув на пятипалый сгусток. —Это верно. Пожалуйста, успокойтесь, Сакура Харуно. Даже если я исправлю эти отказы, это не остановит Мадару. У него есть запасы клеток Хаширамы, рассредоточенные по всему миру и спрятанные в тайниках. И их количество только увеличивается. Сакура развернулась так быстро, что кулак едва успел разжаться. С сдержанным гневом она опустилась на колени рядом с Суйгецу. —Если все, что ты говоришь, правда, и у него есть необходимые ресурсы, чтобы остаться в живых, то заставь его использовать их сам. Прекрати быть его инструментом, — бросила куноичи. Её руки излучали зеленый свет, когда она положила их на грудь Суйгецу, леча его раны, не обращая внимания на собственную боль и раздражение. Саске и Орочимару пытались оправдать свои действия, говоря, что они не могут их изменить, и что они не должны позволять Мадаре думать, что они ему не подчиняются. Но, возможно, на самом деле они просто боялись. Ни Саске, ни Орочимару не казались людьми, которые бы поддались такому чувству. Если Мадара был настолько ослаблен, как показал Орочимару, то чего они так опасались? Если быть откровенным, это был идеальный момент для совершения решительных действий. —Не очень приятно касаться мужчины, когда твои мысли заняты чем-то другим, — заметил Суйгецу, Сакура насмешливо фыркнула. —Исцеление и прикосновение — разные вещи. —Правда? —Суйгецу пожал плечами. —По-моему, примерно одно и то же. —Так в чем же дело? — спросила Сакура, откинувшись на пятки и проигнорировав неуместный комментарий Суйгецу. —Почему ты участвуешь в этом соглашении? Потому что ты его часть? — Она бросила на Орочимару пронзительный взгляд. —Мне показалось, что это будет интересно, и я решил, что было бы забавно разрушить армию изнутри, — ответил Орочимару. Сакура закатила глаза. Это казалось настолько глупой причиной, что, вероятно, была правдой. —Забавы ради? И нет ничего более важного, что связывает тебя с этим? — вздохнув, она поднялась. —Честно говоря, это меня настораживает. Значит, ничто не остановит тебя отказаться от соглашения, если другой план покажется тебе более интересным… —Нет. Я не предал бы Саске, — ответил он, тоже поднимаясь. Теперь это казалось более правдоподобной причиной — преданность. Сакура быстро бросилась к единственному стулу в комнате и села на него раньше, чем Суйгецу. Суйгецу и Саске были товарищами по команде так же долго, как и она. Даже дольше, если учитывать последние четыре года. В голове Сакуры вспыхнуло воспоминание. Она вспомнила как прыгнула на разрушенный мост и снова сделала предложение. Саске отдает приказ, который она не может выполнить. Умирающая рыжеволосая девушка. Безумный смех. —Что случилось с остальными членами твоей команды? — спросила она. Така, верно? Суйгецу уставился на дальнюю стену. —Мертвы. Сакура кивнула. —Прими мои соболезнования. Суйгецу отвернулся от нее. —Такое случается на войне. —Он подошел к операционному столу и осмотрел уменьшающуюся массу, которую Орочимару продолжал резать на кусочки. —Но это произошло, пока я был… Орочимару прервал их. — Ты уже спрашивала Цунаде о печати? Сакура откинулась на спинку стула. —«Я не поднимала эту тему. Почему бы тебе просто не сказать мне, что это такое? Она взяла с полки книгу, которую уже читала раньше, но открыла ее, чтобы пролистать страницы. —Я могу тебе рассказать, но ты не обязана никому об этом рассказывать. Я просто хочу услышать мнение Цунаде. Если ты захочешь поделиться им со мной, я буду рад, но я не буду настаивать. Орочимару усмехнулся. — Я надеюсь, что ты все же поделишься со мной. После этих слов в комнате воцарилась тишина, Сакура погрузилась в нее. Орочимару сильно отличался от того человека, которого она помнила. Разница проявлялась в его присутствии, в движении его чакры, в манере выражения. Он был более спокойным, более уравновешенным. Он больше не казался одержимым своими амбициями. Саске стал другим человеком. Когда они были детьми, он был замкнутым и необщительным. Когда они стали подростками, она видела, как напарник сломался морально на мосту, и подумала, что он может умереть. Он был почти слеп и полностью обезумел. Война изменила не только его внешность, но и внутренний мир. Но теперешний Саске говорил с ней и казался вполне вменяемым. Он больше не был предателем Конохи. Сакура была потрясена изменениями, которые произошли в Саске и его приспешниках. Она не могла понять, что могло их так изменить. Она решила задать вопрос, пока они были здесь без него. —Почему Саске так изменился? — спросила она, стараясь звучать непринужденно. Суйгецу рассмеялся. —Для меня он всегда был таким же. —Он всегда был таким… разговорчивым с Така — удивилась Сакура. Суйгецу снова рассмеялся. —Разговорчивым? Да никогда! Сакура была сбита с толку его реакцией. —Почему ты смеешься? Разве ты не замечал, как много он говорит? —Я сказал, что он ничем не отличается от меня. Их разговор прервала крошечная змейка, проскользнувшая под дверью. —Фу… — Суйгецу отодвинулся. —Даже твои слизни лучше этих тварей. Орочимару опустился на колени, вытянув руку. Змея приблизилась к его руке. И через мгновение после слов: —Вас вызывают обратно в комнату, Сакура Харуно, — Орочимару снял белые перчатки, быстро нацарапал что-то на столе и подошел к Сакуре. Он протянул ей жетон телепортации, который она моментально схватила. —Спросите Цунаде как можно скорее, — сказал он. Сакура оскалилась, выхватывая метку из его пальцев. —Увидимся, малыш! Спасибо за лечение… Сакура снова оказалась в комнате Саске. Он лежал на спальном коврике, и сразу стало очевидно, что Учиха серьезно ранен. Он был настолько тяжело ранен, что она не успела даже заметить, как они остались наедине. Его дыхание было затруднено, глаза сжимались от боли. Зеленые целебные руки обхватили его грудь. Саске получил серьёзные травмы: четыре переломанных рёбра, проникающее в брюшную полость внутреннее кровотечение, острый прокол живота, вывих левого плеча и раздроблённую левую лодыжку. —Что случилось? — прошептала Сакура, первым делом обращаясь к его животу. Проколы желудка быстро становятся смертельными, если кровотечение в брюшной полости не остановить. —«Была ещё одна битва? —Нет. Просто замолчи, — резко ответил он. Затем добавил: -Если можешь. Сакура работала над печатью, которая то звучала, то затихала мгновенно. Она промолчала, по крайней мере потому, что он проявлял внимание, несмотря на ощутимую боль. Она старалась не думать об этом. Это ничего не меняло. Вливая в него теплую чакру, чтобы обезболить свою работу, куноичи восстановила его тело. Печать, в свою очередь, нагрелась. Между ними воцарилась тишина, нарушаемая лишь его быстрым, ровным дыханием. Сакура запоздало поняла, что это была не неприятная тишина. Это была тишина, которая легко погружалась в пространство, наполняя безмолвный воздух пониманием. Она была медиком, а он — пациентом. Он был ее источником, а она — его собирателем. Когда-то они были товарищами по команде, но стали незнакомцами. Незнакомцы, ставшие врагами. Враги, ставшие союзниками. Но они никогда не были никем, несмотря на то, что он убеждал себя — несмотря на то, что почти убедил ее. Они всегда были кем-то друг другу, и всегда были не чужими людьми. Он всегда будет подвержен этому, так же, как и она не избавится от этого. Они не могут уйти с поля боя. Сакура предполагала, пришел ли Учиха к такому же выводу. Осмотрев тело Саске, Сакура отошла от него и села за стол. Ей нужно было отвлечься, чтобы не думать о нем. Саске лежал на коврике, не открывая глаз, и тяжело дышал. —Я вижу, что ты не хочешь, чтобы я видела твой левый глаз, но он ранен. Я могу попытаться его вылечить, если ты позволишь, — сказала она. —Сомневаюсь, — хмыкнул он. Легкая улыбка скользнула по её губам. На краю стола лежал свиток с непонятными знаками. Сакура взглянула на Саске, ожидая, что он запретит ей его трогать. Но она все же взяла свиток и развернула его. Она ожидала, что он будет ругаться, но он не сказал ни слова. Ее взгляд блуждал по пергаменту, пытаясь понять, что он означает. В свитке были нарисованы несколько ручных печатей, сопровождаемых параграфами, написанными неизвестным шрифтом. Символы перетекали друг в друга, как при фуиндзюцу или, возможно, гендзюцу. Понять описание было сложно из-за неизвестности языка. Может ли она выучить язык, изучив свиток? Возможно ли освоить язык, не зная ни одного слова? Если бы она уделила время, могла бы распознать названия ручных печатей в параграфах и, возможно, продолжить дальше. Однако куноичи знала, что это будет сложно. —Не волнуйся. Ты не сможешь освоить этот дзюцу», —прозвучал его голос, заставивший Сакуру подскочить. —Откуда ты это знаешь? Учиха молчал, словно не слышал ее вопросов. Она попыталась еще раз: —Какой это язык? Но Саске снова не ответил. Сакура вздохнула с раздражением и свернула свиток. —Как ты получил такие ранения? Я хочу знать, как ты их получил, чтобы правильно их лечить. Наконец, через мгновение, Учиха согласился: —Тренировки. Сакура была удивлена. —Ты получил такие травмы во время тренировок? Она недоверчиво посмотрела на него. —Они кажутся более серьезными, чем травмы, которые я видела во время некоторых боев. Зачем тебе такая интенсивность тренировок? Он снова молчал, и Сакура пристально посмотрела на брюнета. —Почему ты открыт в одних вопросах, но закрыт в других? Я не ищу твоих глубочайших секретов, Саске. Это простой вопрос о медицине, который важен для нашего соглашения.— Ее глаза сузились, когда он закрыл свои. —Если бы ты был менее упрямым, разговор бы занял меньше времени, — сказала она, чувствуя, как раздражение растет. —Это очевидно, — ответил он, не открывая глаз. Сакура замолчала, стиснув зубы. Ей хотелось крикнуть: —Очевидно, что нет! Но она знала, что это будет бесполезно. Саске никогда не отступал от своего мнения. Саске выдохнул, и его глаза вспыхнули гневом. —Мы на войне. Может быть, твоя сторона терпит поражения именно из-за того, что ты не тренируешься настолько усердно, как могла бы. Его слова попали в цель, как кинжал в сердце. Сакура не спорила с Саске. Она понимала, что он говорит. Война была тяжелой, и союзникам приходилось много работать, чтобы просто выжить. Первые два года они были заняты поддержанием численности, а в последующие два они восстанавливали базу и создавали командную структуру. Но Сакура беспокоилась. Она знала, что шиноби должны тренироваться, чтобы быть готовыми к битве. Но как много они могли тренироваться, когда у них было много других дел? Она сама тренировалась, когда могла, но она не была шиноби. Сакура была лекарем, и ее обязанности заключались в том, чтобы лечить раненых. Сакура не знала, тренировались ли бойцы достаточно усердно. Она надеялась, что да, но куноичи не была уверена. Сакура с ужасом осознала, что это маловероятно. Большинство союзников не рискнули бы нанести такие травмы своим друзьям или товарищам. —Ты думаешь, что вся армия Мадары тренируется подобным образом? — спросила она, чувствуя, как страх заполняет сердце. Саске пожал плечами. —С кем, по твоему, я тренируюсь? Сакура почувствовала, как желудок сводит от волнения. —Как часто они проводят тренировки? Саске пристально посмотрел на нее. —Каждый день, даже если не участвуют в боевых действиях. Сакура почувствовала, как ее ноги подкашиваются. Она опустилась на стул, не в силах стоять. Было неудивительно, что шиноби Мадары в целом оказались более опытными, чем шиноби Союзников. Саске продолжил, его голос звучал холодно и бесстрастно. —С такими темпами вы все умрете раньше, чем одержите победу. Ваши Каге просто не на что неспособны. Почему ваша армия позволяет им оставаться у власти? И вот оно: Безжалостная натура Саске. —Мы же союзники, — произнесла девушка, взглянув на него. —Может быть, стоит стараться проявлять больше доброжелательности? Не каждое твое слово должно быть оскорбительным или угрожающим. —Мы не союзники, —ответил он. — Я — союзник Каге. Если я захочу высказать свое отношение к ним, я это сделаю. Ты просто связная. —Вот о чем и речь, — устало сказала куноичи, опускаясь на стол. —Не нужно быть таким жестоким. Сакура со времен академии потеряла бы сознание, если бы узнала, что в далеком будущем Сакура старшая назовет Саске Учиху жестоким. Ее глаза сверкали предупреждением, но девушка удерживала себя от слез. Нет смысла позволять словам Саске проникать сквозь кожу. Это просто его стиль общения. Чакра в ее печати начала бурлить в ответ на его слова, тепло пульсировало в груди. Она ненавидела это чувство — ненавидела, что оно приносит удовлетворение, и ненавидела, что оно связано с ним. Тишина снова окутала их обоих. Похоже было, что она проигрывает битву или готова сдаться. Руки Сакуры дрожали, когда она разыскивала на полках над столом чистый пергамент. Она уложила его на поверхность стола, и печать на руке заныла от нарастающего тепла. Спустившись до самой нижней полки, куноичи нашла брошенное перо и обмакнула его в чернила. —Подожди, — проговорила медик. Сакура уже начала произносить слова телепортационного дзютсу, но внезапно остановилась. Она побледнела, удивленная своим собственным поступком. Сакура подчинилась приказу, и ее охватил прилив эндорфинов. В этот раз ей было все равно — она даже не осмелилась поднять глаза. —Ты ничего не чувствуешь? — спросил он. —…Где? —Ты не чувствуешь, что происходит? Она нахмурила брови, бросив на него взгляд. Саске сидел на коленях, серьезно глядя на свою ладонь. Маленький, тонкий, черный кружок их печати контрастировал с белизной его кожи. —Где? — повторила медик. —Эта печать необычная, — ответил брюнет. Выронив перо, Сакура начала искать свою собственную печать, скрытую под черной водолазкой. Даже сквозь ткань она почувствовала пульсацию, когда прикоснулась к ней. —Орочимару отказывается мне объяснить, что это такое, — продолжал Саске тихим голосом. —Я не нашел об этом ничего в книгах. —Это странно, —неуверенно согласилась Харуно. Их взгляды встретились. —Похоже, нас обманули. Саске впервые обратился к ней с проблемой. Печать словно вспыхнула в сознании, и единственная мысль промелькнула в голове куноичи: Я могла бы использовать ее, чтобы заставить его научить меня всему, что он знает. —Я предлагаю тебе сделку, —продолжила Харуно, не обращая внимания на сходство своих слов с Орочимару. —Я разыщу информацию о печати. Даже найду способ ее снять, если захочешь. Взамен этого я хочу, чтобы ты меня обучил. И я хочу, чтобы ты перестал быть грубым. Ты не знаешь, но я защищаю тебя на встречах и совещаниях союзников. Очень часто. Но мне будет сложно продолжать так делать, если ты всегда будешь вести себя как задница, когда мы наедине. —Для меня это как раз то, что нужно, когда мы остаемся наедине, —ответил Учиха сурово, его взгляд был холодным. —Ты просто не уходи слишком глубоко в свои фантазии. Сакура вздохнула. —Я больше не та девочка, которая умоляла тебя взять меня с собой, — сказала она. —Мы всего лишь источник и собиратель. Я это понимаю. Ее глаза отвели взгляд, сосредоточившись на затылке. Печать заставляла куноичи избегать зрительного контакта с Саске. —Ты не должна была стать собирателем с самого начала, — заметил он. —Я знаю, — ответила девушка. —Я хотел, чтобы ты нашла кого-то другого. —Да, — подтвердила она. —То, что ты пришла, скорее всего, было также уловкой, — предположил Учиха. —Возможно. Сакура встретила его взгляд. В этот момент разговора она почувствовала себя немного лучше. Казалось, Саске даже не обращал на нее внимания. Он вел себя обычно. Сакура уловила решимость в его глазах, прежде чем он заговорил. —Если ты узнаешь, что это за печать, я буду тебя тренировать, — заявил он. Сакура улыбнулась. Она старалась скрыть свою радость, но улыбка не смогла скрыться с ее лица. —Отлично. —А что насчет твоих заявлений о мудаках? Саске встал и направился в ванную. —Если ты сможешь снять эту печать, я буду готов к переговорам, — сказал он, не оборачиваясь. Камень поднялся, закрывая отверстие, и Саске исчез за ним. После разговора с Саске Сакура вернулась в Коноху. Она отбросила все мысли о нем, понимая, что он прав. Она не должна была позволять себе думать, что их разговор имеет особый смысл. Ни сейчас, ни в будущем. Палатка Сакуры была тихой и пустой, все так же убрано, как она ее оставила. Куноичи забыла записать координаты палатки Какаши, но, видимо, Цунаде больше не соблюдала этого правила. Был поздний полдень, и яркий солнечный свет дезориентировал Сакуру. База Конохи совсем не напоминала временную боевую базу Ивы. Здесь росла мягкая трава, деревья окружали палатки. В воздухе витал дух свободы и предвкушения, когда шиноби, расслабившись, передвигались по лагерю. Даже звуки смеха звенели в воздухе. Все вокруг дышало жизнью, словно пульсирующее тело с живым сердцем, которое изо всех сил цепляется за эту жизнь. Тем не менее не было никаких признаков подготовки к бою. Никаких тренировок, никакой жажды победы. Лагерь казался лишь укрытием, предназначенным для черной метки среди тел.       Сакура устремилась к палатке Хокаге и с удивлением обнаружила там Какаши. Он был занят работой, сидя за кучей бумаг, которые едва не достигали ему до подбородка. Когда она сняла свою трансформацию, на его скрытом маской лице появилась широкая улыбка. —Сакура! — Он встал и распахнул руки. Она подошла, позволила ему обнять себя. Объятие было крепким, наполненным запахом дров и ностальгии. —Ты не представляешь, как я волновался. —Я в безопасности, — заверила она. Он обнял ее чуть крепче, после чего отпустил и осмотрел ее тело, словно пытаясь убедиться в ее словах. Удовлетворённый, он отошёл назад и сел на стол, выбросив бумаги на пол. —Где ты была? — спросил он. —Цунаде не сообщила? — удивилась куноичи. — Меня вызвали в лабораторию Орочимару. Какаши потер висок. Она была с медиками из Ивы почти два дня. Все, что она передала, это то, что ты жива. Его глаза слегка сузились, и Сакура не могла сдержать смех. По правде говоря, Цунаде поступила довольно жестоко, не предоставив более подробной информации о местонахождении своей ученицы. Но такое поведение вполне соответствовало характеру этой женщины. Сакура проанализировала свои встречи в лаборатории. На этот раз она почти ничего не утаила. Почти. Она рассказала о белой массе, об умирающем теле Мадары, о работе Орочимару. Объяснила о предполагаемых запасах клеток Хаширамы. Рассказала о верности Суйгецу, о гибели его команды, о странностях, замеченных у Саске и его учителя. Она также сообщила Какаши о ранениях Саске — как он их получил, и о том, что армия Мадары тренируется жестоко, безжалостно и ежедневно. Однако она решила умолчать о сложности печати и всех обсуждениях вокруг нее. Это казалось слишком личным, как будто это была личная сфера, которую Харуно не желала разглашать. —А Орочимару не упоминал точное местонахождение этих запасов? — поинтересовался Какаши. —Нет, только о том, что они находятся в разных местах, — ответила Сакура. Какаши постучал пальцем по подбородку, взглянув в сторону, за ее плечо. —А этот сгусток, он был белым? —Да, белый с синими прожилками, — сказала Сакура. —Голубая окраска напоминала кровеносные сосуды, но в массе не было жидкости. Она была более твердой, чем жир. Похоже на кожу, наверное… Но я не стала прикасаться, чтобы избежать рисков. Она заметила, что он что-то догадался. Затем Хатаке повернулся и вернулся к работе за столом. —Что это? — спросила куноичи, пытаясь узнать, что учитель разгадал минуту назад. —На данный момент ничего, — ответил он. Сакура нахмурилась. Ей не нравилось, когда ее держали в неведении. —Как только я что-нибудь узнаю, я сразу же сообщу тебе, — сказал Какаши. Он колебался, прежде чем продолжить. —Вчера вернулась команда Тентен. Она в порядке, но на ее отряд напали по дороге обратно. Проверь ее, она находится в медицинской палатке у Шизуне. —Шизуне? — пересохло у Сакуры в горле. Она знала, каких пациентов обычно направляют в палатку Шизуне. —Какаши, пожалуйста, скажи, она в порядке? —Она в порядке. Прости, если я тебя напугал. Без тебя и Хокаге медицина была бы в затруднительном положении, поэтому ее поручили Шизуне для более эффективного ухода. Сакура облегченно вздохнула. Но тут ей пришла в голову мысль: Цунаде тут нет. Это был первый раз за много лет, возможно, единственный за многие годы. Без Цунаде Какаши обладал полной властью Хокаге. Он мог отдавать любые приказы без ее участия. Это был идеальный момент. Ее шанс. —Сенсей, — собравшись с духом, произнесла она, стараясь сделать голос уверенным. —У меня есть просьба перед тем, как я уйду. Какаши поднял голову и пристально посмотрел на нее. —Да? —Я хочу отправиться на базу Суны. Казекаге пригласил меня на последнем собрании Каге, — сказала куноичи. Его руки замерли на пергаменте, когда она продолжила. —Он попросил меня помочь в медицинском подразделении. Сакура стояла неподвижно, встречая взгляд учителя с гордо поднятым подбородком. Какаши был самым умным человеком из всех, кого она когда-либо встречала. В этом отношении он был несравненным. Она знала, что он отлично понимает, о чем она просит, и знала, что как будущий Хокаге, ему нужно сказать «нет». Политика категорически запрещала это делать. Он должен был сказать «нет». И раз уж так было, спорить с ним было бесполезно. Но даже если ему предстояло отказать, она все равно должна была попросить. Она должна была попросить. Только так у нее появится шанс. Они взглянули друг на друга. Сакура хотела закричать: —Пожалуйста, сенсей, пожалуйста, я больше никогда не попрошу, клянусь, клянусь всем, но вы должны разрешить мне одну просьбу, вы должны, ВЫ ДОЛЖНЫ… Какаши молчал. Она почувствовала, как ее сердце замирает. —Я никогда не откажу Казекаге в просьбе, — наконец ответил Какши. Ее зрение резко затуманилось, горячие слезы текли по щекам. Внутри медика что-то расцвело, словно раскрывающийся бутон, и улыбка озарила ее лицо. —Спасибо, сенсей, — прошептала Харуно. Пройдя вокруг стола, она наклонилась и снова обняла его. —Спасибо. Какаши погладил её по голове. —Вернись через неделю. В зависимости от того, как быстро она доберётся до Страны Ветра, у неё будет день или меньше. —Это всё, что я могу предложить… Прости меня. сакура кивнула, прижимаясь к его груди, тихо плача. —Это больше, чем я могла пожелать. Спасибо. … Тентен сидела на койке в медпункте и читала книгу, когда Сакура вошла. Улыбнувшись тепло друг другу, куноичи обнялись. Толстые бинты окружали торс и правое бедро Тентен, но в остальном она выглядела неповрежденной. Сакура осмотрела её, не выражая словесно интереса. Сломанное бедро Тентен уже начинало заживать. Сакура направила целебную чакру в кость, ускорив процесс восстановления. На боку Тентен была рана от удара мечом — Сакура также быстро её залечила. —Спасибо. Я почти забыла, насколько ты хороша в этом деле, когда ты единственный лекарь, — сказала Тентен, потирая бедро. —Я не хотела обижать других медиков. Прости. Сакура улыбнулась. —Все в порядке, не волнуйся. Спасибо. Как ты получила эти раны? Можешь рассказать? —Конечно, только закрой за собой палатку на всякий случай. Тентен поделилась с Сакурой рассказом о своей миссии. Она возглавляла группу, которая отправилась на юго-запад Страны Огня, к Огненному заливу. По пути отряд не встретил препятствий, лишь небольшой патруль, который был быстро побеждён. По прибытии на место назначения над полем свистящей травы отряд обнаружил искомые координаты. Целый день команда бродила по полю, кустами и лесом, надеясь найти комнату с резными стенами. Но их поиски были тщетными. Даже бьякуган Хьюги не мог обнаружить ничего похожего. —Мы были так разочарованы. Я перечитала приказы, и мне стало стыдно, — рассказала Тентен, усмехаясь. —Там было написано: «Разрушить помещение, к которому следует подойти с помощью техники освобождения противоположного элемента». Я собрала всех, чтобы они стояли точно над указанными координатами, и мы начали пробовать различные техники освобождения. И знаете, что произошло? Как только кто-то применил технику огня, под землей открылась скрытая лестница. Команда Тентен спустилась под землю на глубину не менее мили. Их путь был усеян ловушками гендзюцу и фуиндзюцу. Наконец, они достигли двери, запечатанной неизвестным барьерным ниндзюцу. Хьюга смог расшифровать знаки, используемые для создания барьера, и команде удалось его разрушить. За дверью оказалась комната со стенами, покрытыми загадочными рунными узорами. В центре комнаты находился огромный круг призыва, окруженный воронкой черных символов. Деревянный саженец, растущий в центре круга, оказался единственным объектом в комнате. У команды не было приказа осматривать комнату, поэтому Тентен приказала одному из шиноби использовать технику Высвобождения воды. Ничего не произошло. Тентен внезапно догадалась, что вода может быть ключом к открытию круга призыва. Она приказала шиноби направить воду на дерево. Как только вода коснулась дерева, раздался оглушительный взрыв. Команда шиноби упала на колени от силы взрыва. Комната взорвалась, и грязь хлынула внутрь, как река. Двое из команды Тентен, стоявшие ближе всего к дереву, погибли мгновенно. Остальные выжили лишь благодаря почти мгновенной техники Земли Моэги, которая окутала их защитным барьером. Медленное движение по земле было пыткой, каждый шаг причинял им боль, искажая их тела под напряжением. Когда они наконец пробрались на поверхность, их уже поджидало вражеское подкрепление. В команде осталось лишь шестеро человек, и они сражались несколько часов. После этого на протяжении нескольких дней их преследовали. Когда они уже почти впали в панику, Тентен провела их вокруг горы, через заброшенную базу АНБУ и чудом избавилась от наступающих врагов. Затем, согласно протоколу, они должны были два дня ходить по кругу вокруг базы, чтобы удостовериться, что их не преследуют. Тентен сломала ногу в начале боя. Остаток миссии она провела, употребляя солдатские таблетки и успокоительные, чтобы смягчить боль. Сакура крепко сжала руку Тентен, сидя на краю кровати рядом с ней. —Я так рада, что ты в безопасности, — прошептала она. —Я тоже. На меня больше не назначают такие задания, — ответила Тентен. В последнее время она занималась главным образом сбором информации. —Я впервые руководила таким большим отрядом, состоящим не из сборщиков. —Мне жаль, что так произошло с твоей командой, — сказала Сакура. Она знала, как Тентен болезненно воспринимает потери. Именно поэтому ее перевели заниматься сбором информации. —Мне тоже… Я сделала все, что могла, но… не знаю. Я пытаюсь не фиксироваться на этом. —При таком множестве неизвестных факторов ты сделала все возможное. Ты вернула большинство из них живыми. Это главное, — молвила Сакура. —Спасибо, Сакура… И знаешь, впервые за долгое время я почувствовала, что реально что-то делаю, так что это немного помогает… Наблюдать, как взрывается комната, было как-то осязаемо. Не так, как все остальное. —Что ты имеешь в виду? — спросила Сакура. —В бою…— Тентен сжала её руку, а взгляд Сакуры словно пронзал её. —Это всё кажется таким бессмысленным. Все битвы, цена, которую мы платим. За что мы ведем эту войну вообще? Мне не хочется видеть кучу тел, когда всё закончится. И самое ужасное — мертвые шиноби Мадары выглядят точно так же, как и наши. Когда они все перемешаны, невозможно отличить их друг от друга… Раньше я была так зла на них, но всё это продолжается, и никто, кроме Мадары и Тоби, не хотел этого. Никто из тех, кто всё ещё сражается, не хотел этого. Сакура погладила дрожащую ладонь подруги большим пальцем. Тентен не искала слов утешения, ей нужно было лишь высказаться. Сакура увидела тень отчаяния на лице Тентен. Та же тень была на Ино, когда она взирала на поле боя Сангошо. Та же тень была на Кицучи, когда он обвинил её в предательстве. Та же тень была на Цунаде, когда Сакура застала её врасплох. Все шиноби, попавшие в плен бесконечной войны, никогда не могли уйти от этой битвы. Им невозможно было отвернуться, убежать или даже притвориться, что война закончена, когда она так глубоко укоренилась в их сознании. Иногда шиноби пытались отвлечься от войны, собираясь в палатках и выпивая с друзьями. Иногда они пытались убежать от реальности, скрываясь в тихом лесу. Но война всегда возвращалась, как призрак, преследующий их. Чем больше они от неё отворачивались, тем больше она становилась: кровавой, отвратительной, глубоко личной. Иногда было проще всегда смотреть ей в лицо, чем пытаться забыть о ней. —Нас посылают сражаться, убивать, и делать это снова и снова, пока мы не умрем или пока не умрут те, кого мы любим. Мы убиваем тех, у кого есть близкие, надеясь, что это защитит наших собственных. Возможно, мы делаем это из мести или чувства долга. Но, наверное, никто даже не знает, зачем мы это делаем. —В конце концов, всё это бессмысленно. Моя команда мертва, и сколько бы врагов я не убила, они уже никогда не вернуться. Они ушли навсегда. А зачем это было нужно? Они ушли, и остались только мы… А живы ли мы на самом деле? Это и есть наша жизнь? Мы не можем контролировать свою судьбу, ни судьбу тех, кого хотим защитить. Ты можешь умереть завтра, и что я с этим сделаю? Мы продолжаем сражаться и убивать, и это не закончится никогда. В чём смысл, Сакура? Обе куноичи испытывали смешанные чувства, глядя друг на друга. Сакура молила Тентен отозвать слова, с которыми она согласилась, прежде чем те станут реальностью. Тентен же жаждала того, чтобы Сакура доказала, что они обе неправы. —Я не знаю, — ответила Сакура. Имели ли все эти жертвы смысл? Будет ли когда-нибудь конец войне? Смогут ли кто-нибудь из них выжить? Должны ли они сдаться? Ни у кого из них не было ответов на эти вопросы. —Я тоже не знаю, — вздохнула Тентен, обхватывая Сакуру другой рукой. — Но я знаю, что когда та комната рухнула, во мне забурлила сила, и это был первый раз, когда я почувствовала что-то похожее на надежду после смерти Ли.