Завет

      Сквозь толпу на поле пробиралась Сакура. В воздухе витал запах летнего дождя. Тяжелые серые облака лениво плыли над головой, а к выглядывающим из-под сандалий пальцам ног липли влажные сосновые иголки. В полутора метрах от земли на каменном подиуме возвышался величественный и внушительный Мадара. Его окружали самые боеспособные и высокопоставленные шиноби, в том числе Саске. Рядом с Сакурой стоял Суйгетсу. Его рука обхватывала ее плечи, сжимая крепко, как бинт. Память о том, как она здесь оказалась, стерлась из сознания. Сколько времени занял путь, тоже было неизвестно. Буквально мгновение назад Саске, предупредил о пленнике Мадары ее товарище, строго наказав не смотреть. Но вот она уже здесь, в гуще вражеских рядов, где царит атмосфера предвкушения, омраченная тенью беспокойства. Лишь крепкая хватка Суйгецу не давала медику упасть. В ее голове бушевал хаос, вихрь неясных мыслей, мешающий осмыслить происходящее. Мысль о том, что Сай в руках Мадары, терзала ее. Она была здесь, рядом с врагом, но бессильна что-либо предпринять. Стиснув зубы, Сакура напряглась, готовясь к атаке. Она не могла оставаться безучастной. Она должна что-то сделать… Призраки проступали со всех сторон, оттесняя напирающих на Сакуру живых. Команда Гая укрывала ее спину, а Тен-Тен осторожно обхватила ее локоть, не давая сделать шаг. —Смерть вместе с ним — вот все, чего ты добьешься, — предостерег Неджи. Чоуджи занял место Суйгецу, его широкая рука тепло лежала на плече Сакуры, а в воздухе витал дух меланхолии. —Я знаю, каково это — хотеть спасти его, — сказал он. Киба терся о ее другой бок, глядя на Чоуджи. —Но он не хотел бы, чтобы ты пыталась. Иногда их воскрешение не причиняло боли. Иногда их иллюзорное присутствие было единственным во всей вселенной, что дарило ей покой. Только это удерживало куноичи от того, чтобы броситься к Саю. Она укрылась в их призрачном объятии, сознавая, что это лишь иллюзия. В отчаянной попытке сохранить рассудок, ее разум заделывал зияющие раны в своей душе, чтобы не рассыпаться прахом на этом поле битвы. Сакура была бессильна. Мадара поднял руку, и армия замерла. —Выведите его.— Слова Мадары эхом разнеслись по поляне. Из-за первой платформы поднялась вторая, явив миру измученного Сая. Сакура захлебнулась хрипом, а ее глаза наполнились горячими слезами, которые она сдерживала изо всех сил. Печать на шее пульсировала, словно предупреждая: Сохраняй спокойствие, не смотри! Сая заточили в металлическую клетку, такую тесную, что он мог находиться там только на коленях. Запястья сковывали браслеты, подавляющие чакру, а голова его была понуро опущена. Когда-то алебастровая кожа теперь пестрела багровыми и алыми ранами, следами от плети и хлыста. Его тело было изодрано багровыми рубцами от плети и бесчисленными порезами от хлыста. Раны покрывали каждый дюйм его открытой плоти, их было так много, что от такой травмы обычный человек уже бы умер. Яркая алая кровь из ран пропитывала его одежду. Между ранами запеклась ржавая засохшая кровь. Первые волны разрушающегося сознания накрыли Сакуру, словно рябь по воде. Суйгецу так резко прижал ее к себе, что ее плечи могли вывихнуться. —Держись, — пробормотал он ей в волосы, в его действиях читалась интимность. Мадара вернулся и встал рядом с клеткой. —Сегодня мы празднуем одну из самых значимых побед этой армии… —Не смотри, — повторила печать. Гневный клич, подобный раскату грома, пронзил поле. Знакомый голос, эхом отдающийся в голове, словно слова, брошенные под разбитым мостом. Саске, мерцая, переместился от генералов к клетке. —Передай своему хозяину привет в аду! Время замерло. Все шиноби затаили дыхание. Два Учихи, один пылающий фиолетовой чакрой, другой с маской раздражения на лице, стояли по разные стороны клетки. —Он не сделает этого… — мелькнула запоздалая мысль. Он не… —Чидори! Молния ударила по металлической клетке, змеясь по прутьям. Тело Сая содрогнулось в судорогах. Сердце Сакуры колотилось, словно молния пронзила толпу и ударила ей в грудь. Ужасающая улыбка Саске, освещенная трещащим электричеством, затуманила ее взгляд. Он собирался убить ее товарища. Он убьет его, а она ничего не может сделать. Но она не позволит этому сломить ее. Зажмурившись, куноичи стиснула зубы, сдерживая подступающую тошноту. Волна армии, хлынувшая к подиуму, крики гнева и поддержки, подхваченные ветром, скрыли ее реакцию от тех, кто мог бы посчитать ее ужас неуместным. Сай умрет. —Зеркало Учиха. Едва слышный шепот Суйгецу: —Черт! — и оглушительный взрыв, разорвавший воздух и сотрясший землю. Сакура споткнулась и упала на него. Когда она снова открыла глаза, Сай лежал на животе, судорожно дергаясь на металлическом полу. Мадара с гунбаем в руке защищал клетку. А позади подиума, черной тенью среди кратеров на земле, лежало исковерканное тело Саске. Нога рванулась вперед, опережая сознание. —Стоять! — прошипел Суйгецу, резко дернув Сакуру назад. Мадара презрительно усмехнулся, поворачиваясь к генералам. —Обито, отведи этого мальчишку в медпункт и запри в кандалы, чтобы не буянил. Фигура в оранжевой маске спрыгнула с платформы и неторопливо двинулась к бездыханному телу Саске. Мадара опустился на колени, осматривая бьющееся в конвульсиях тело Сая. Значит, жив. Сердце Сакуры терзалось противоречивыми чувствами: с одной стороны, радовалась, что у них есть шанс его спасти, с другой — отчаянно желала, чтобы он просто ушел из жизни. Смерть казалась избавлением от мук, уготованных ему в плену. С ухмылкой Мадара поднялся и пнул клетку. —Вот так, таракана электрошоком не убьешь. Поглядите, как жалко они цепляются за жизнь! Громовой хохот и насмешки омыли их со всех сторон. Сакура прижалась к Суйгецу, чувствуя, как все ее тело горит от бессилия. Мадара снова вышел к трибуне, а Обито, перекинув Саске через плечо, скрылся в лесу. —Наша армия захватила одного из высокопоставленных шиноби разведывательного управления союзников. Сая из ныне несуществующей Конохи. Бывшего члена уничтоженной организации под названием Корень. Овации усилились. Когда Сакура задохнулась, а страх осел в животе гнилым комком, Суйгецу грубо заткнул ей рот. Зачем Саске притащил ее сюда? Суйгецу был прав — она не вынесет. Легкие сдавливали, грудь сдавливало, ей хотелось раствориться в смерти. Собрание стихло, когда Мадара поднял руку. —Победа опьяняет, но не стоит терять бдительность. Предательство — это змея, подстерегающая в засаде. Не дайте ей вползти в ваши сердца. Помните, что даже сытый таракан остается тараканом. Дрожь ужаса пробежала по рядам зрителей, хотя большинство из них, без сомнения, были преданы Макаре до мозга костей. —Я даю предателю единственный шанс выйти сейчас. Выйди и встреть смерть как истинный шиноби! Шиноби, которым ты не стал при жизни. Выйди и с честью прими казнь! — проревел он, так, что слова эхом разнеслись по деревьям. В мёртвой тишине рука Суйгецу, словно тиски, сдавила плечо, не давая сдвинуться с места. Ухмыльнувшись безмолвной толпе, Мадара ледяным тоном произнес: —Тебе, предатель, это не забудется.— Он указал на клетку, где застыл, словно мертвец, Сай. —Я сломаю этого жалкого таракана. Раздавлю, пока он не станет никем, кроме той твари, что он есть. И он будет кричать твое имя, умоляя о смерти, когда я с ним покончу. Сакура вцепилась в бок Суйгецу, чтобы устоять. —Я узнаю, кто меня предал, и ты умрешь медленно, бесчестно и жалко, в одиночестве перед всей моей армией! Он подошел к клетке и снова пнул ее, отбросив безжизненное тело Сая к противоположным прутьям. — Никто не покидает базу, пока я не проведу тщательную зачистку. —Мадара наклонился и прикрепил к клетке метку, которая тут же исчезла. —Всем вернуться в свои комнаты. Суйгетсу тащил по базе Сакуру, которая еле волокла ноги. Он проклинал себе под нос каждый раз, когда она спотыкалась. В другое время это могло бы показаться подозрительным, но сейчас все шиноби были нервные и дерганные. Разговоры о затаившемся предателе могли заставить дрожать даже самых преданных. Сакуру же было плевать на мнение окружающих. Её ничто не волновало, кроме ужасного страха за своего друга, который был выпорот и заточен в клетку Мадарой. Сай попал в плен. Его собирались пытать. Он умрет. А Саске… Он чуть не убил… Как он мог? На третьем этаже они свернули за угол и наткнулись на двух охранников в масках Акацуки, которые преграждали путь к двери. Суйгетсу остановился перед ними, оттащив Сакуру за спину. —Я пришел за Саске Учихой. —Нам не велено никого впускать. —Пошел к черту. Ты знаешь, кто я? — Суйгетсу угрожающе выбросил чакру наружу. Она была холодной, как глубины океана, и жуткой в своей показной спокойной неизвестности. Один из охранников отступил, склонив голову. Другой же шагнул вперед, невозмутимый. —Суйгетсу Хозуки, восставший из мертвых. Второй под командованием Саске Учихи. Генерал-лейтенант армии Мадары. Владелец Кубикирибочо, Мастер Водных техник.— Оценив Суйгетсу с ног до головы, он добавил: —И ниже по рангу того, кто приказал никого не впускать. Суйгетсу мрачно усмехнулся, хрустнув костяшками пальцев. —Попробуй-ка меня остановить, мне будет забавно смотреть на твои потуги. Дверь за спинами охранников распахнулась, и Обито, ухмыляясь, высунул из-за нее голову. —Кажется, я слышал, как тут кто-то спорит, — провозгласил он, распахивая дверь шире и приглашая их войти. —Они могут пройти. Оба охранника отступили, услышав приказ. Суйгецу, крепко держа Сакуру за запястье, повел ее внутрь. Проходя мимо второго охранника, он бросил на него полный злости взгляд. Обито повел их по коридору, наполненному запахом антисептика, который действовал на Сакуру успокаивающе. Из-под дверей по обе стороны доносились стоны боли — замаскированные шиноби привычно сновали туда-сюда. Они добрались до медицинского пункта базы. Остановившись у последней двери, Обито постучал, затем открыл ее и жестом пригласил их войти. В центре комнаты на спальном коврике лежал обнаженный Саске, руки которого были прикованы к полу цепями. Хотя каменные цепи не подавляли его чакру, и он мог уйти в любой момент, его раны делали побег слишком болезненным. —Черт, чувак, — хихикнул Суйгецу, — он тебя знатно отделал. Сакура, оценив состояние Саске своим профессиональным взглядом, пришла к тому же выводу. Его грудь багровела от глубокого ушиба — верного признака сломанных ребер. Судя по степени и площади покраснения, большинство из них были сломаны. Левый локоть Саске был неестественно выгнут под углом. Слипшиеся от засохшей крови черные волосы Саске были скомканы в странные пучки. Взгляд Саске равнодушно скользнул по ним, задержавшись на Сакуре на секунду дольше, прежде чем вернуться к Обито. —Кажется, он все еще жив, так что я могу вернуться в свою комнату — спросил он. —Мне все равно, убьешь ты его или нет, но Мадара не пощадит тебя, если ты снова попытаешься что-то сделать. Не забывай об этом, кузен. Как только тебя осмотрит медик, можешь идти. Я не собираюсь всю ночь играть в няньку в медпункте. —Одним дзюцу тебя так отделали, Саске? — насмехался Суйгецу, не переставая зацикливаться на его ранах. —Ты теряешь хватку! —Отражение Учихи пропорционально поглощенной атаке. Он бы действительно убил того пленника, если бы я не вмешался, — сказал Обито. Суйгецу, услышав эти слова, незаметно обернулся, чтобы проверить Сакуру. Он махнул ей, подзывая к себе; девушка послушно подошла, вставая рядом с ним и скрываясь от Обито. —Ну да, Саске уже несколько лет охотится за Корнем. Вы все должны были это знать. —Я здесь, — раздраженно произнес Саске. —Я предупреждал Мадару после нашей встречи, — сказал Обито Суйгецу, полностью игнорируя Саске. — Саске, очевидно, был в ярости, но Мадара подумал, что этот ребенок не будет настолько глуп, чтобы попытаться сделать это. Суйгецу усмехнулся. —Он достаточно глуп, чтобы попробовать что угодно. Помнишь, как он пытался сразиться со всеми пятью Каге одновременно? —Точно, какой горячий парень! — засмеялся Учиха. — Ну, ничего не поделаешь. В нашей крови течет горячность, нам бывает сложно контролировать свои эмоции. Мадара это понимает. У Саске не должно быть особых проблем. —Хватит говорить обо мне, как будто меня нет в комнате! — выплюнул Саске. Обито наклонился над Суйгецу, чтобы посмотреть на Сакуру. Она смотрела на пол, очищая свой разум от мыслей. Печать приятно жужжала, когда взгляд Саске через мгновение упал на ее макушку. Легкая дрожь в плечах, начавшаяся на поляне, еще не прекратилась. Она затаила дыхание и прошептала молитву. —Что случилось с твоим питомцем? — Обито обошел Суйгецу и встал перед Сакурой, заслоняя его коврик. Его ботинки заполнили ее поле зрения. —Смотри на меня, — приказал он. Сакура подняла глаза. Она никогда не видела его так близко без маски. Правая сторона его лица была изуродована серьезными шрамами, левая — безупречна и аристократична. Отличительные ониксовые волосы и глаз странно воздействовали на ее душу, когда она демонстративно избегала фиолетового цвета его Риннегана. —Кошка съела твой язык? —Моего… моего брата убила эта атака… — она похвалила свою мать за ее быстрый ум. —Отражение? —Молния, — прошептала Сакура, снова внимательно рассматривая свои пальцы ног. —Я… это первый раз за много лет… Обито презрительно усмехнулся, отступая от девушки с довольным хмыком. —Не иначе как Какаши Хатаке, верно? — задумчиво протянул Обито, вспоминая. — Кстати, он ведь был моим напарником когда-то. — Его взгляд скользнул по собеседнице, в глазах мелькнуло любопытство. — А как тебя зовут, если не секрет? —Хватит! Почему я прикован к полу?! Обито, ухмыльнувшись, отвернулся от нее. —Приказ Мадары. Нельзя допустить, чтобы ты помчался искать наш источник информации и хладнокровно его пытал. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Глаз Саске налился кровью, а его чакра затрещала, словно разряды молнии. —Ты забыл, что его учитель заставил сделать моего брата?! — голос Саске звенел от ярости. — Что он сделал с нашим кланом, двоюродный брат?! В его словах звучала безумная истерика, которую Сакура уже видела шесть лет назад, под мостом Самураев. — Как Мадара смеет позволять члену Корня оставаться в живых! Обито, не сводя с Саске пристального взгляда, приблизился к нему и, не церемонясь, наступил ногой на уже багровеющую от напряжения грудь. Саске стиснул зубы, его лицо исказилось от жгучей боли. — Он умрет, — хладнокровно произнес Обито. — Но сначала нам нужна информация. Сдержи себя, и я поговорю с Мадарой, чтобы ты лично его прикончил. Сакура, вцепившись в руку Суйгецу, с трудом удерживалась на ногах, чувствуя, как подступает тошнота. Саске хрипло прорычал: —Ладно. Нога сильнее надавила на рану, и голова Саске упала обратно на пол. —Обещаешь вести себя прилично? —Да! Убери эту штуку с меня! Обито усмехнулся, но подчинился. —Скоро будет целитель, — бросил он через плечо, прежде чем дверь захлопнулась за ним. Как только дверь щелкнула, и шаги Обито стихли в коридоре, Сакура заняла место рядом с матом. Она опустилась на колени, подняла руки к груди Саске и с жестокой силой надавила на нее, вместо того чтобы использовать успокаивающую зеленую чакру. Весь его вид выражал невыносимую боль, а взгляд горел обидой. —Ты мог его убить! — прошипела она, надавливая еще сильнее. Суйгецу дернул куноичи вверх. —Я же тебе говорил, не приводить ее! —Нам нужно вытащить его отсюда, Саске, — сердито шепнула Сакура. —Он умрет, если останется! —Заткнись, черт возьми, детка… —Верно.— Саске ни разу не отвел от куноичи взгляда. —Он умрет, раз уж здесь, а ты заткнешься, как предложил Суйгецу. Она кивнула, игнорируя яд в его голосе. —Значит, мы можем… —Не можем. —Что? —Мы ничего не будем делать, и он умрет. —Саске, Сай не имел никакого отношения к твоему клану… —Учиха-сама, — прорычал он. —И не говори о моем клане, Са-Рей. Неужели Саске действительно злился на Сая за то, что того в детстве заставили вступить в Корень? Сакура отчаянно вгляделась в него, ее глаза наполнились слезами, а дыхание стало поверхностным. Неужели Учиха действительно обречет на пытки и смерть ее товарища из-за Данзо? Саю предстояло мучительно умереть, предав всех, кого он научился любить, только потому, что жестокий человек промыл ему мозги против его воли? Неужели Саске действительно считает это справедливым? Неужели он искренне верит, что Сай, открытый, неуклюжий и любознательный Сай, заслуживает такой участи? Саске, к которому она уже приноровилась, хоть и был суров, не был безрассудным. Он не осудил бы Сая за то, что тот не совершал. Он бы так не поступил. …Не так ли? Ледяной взгляд Саске не выдавал ни тени эмоций. Этого было достаточно, чтобы понять: Сай умрет. Из-за Данзо. А она, бессильная что-либо сделать, заперта в этой клетке: вынужденная, беспомощная свидетельница его убийства. Сакура ощутила, как сдавило легкие, сердце заколотилось в груди. Дыхание становилось все более затрудненным, с каждым вдохом в легкие попадало все меньше воздуха. Сай умрет. Комната превратилась в открытое поле битвы, стены — в груды человеческой плоти, а воздух наполнился запахом гнили. Сай умрет… Вот он, в десяти метрах от нее, впервые за год, одиноко стоящий на поле битвы. Сотня дзюцу летит прямо на него… И вот он уже закован в цепи, заперт в коробке, обреченный на смерть… Паническая атака захлестнула ее. —Черт возьми! — выругался Саске. —Следи за дверью, Суйгецу. Его томоэ закружились, и поле битвы, которое только что было медицинской комнатой, исчезло. В этом пространстве не было ни цепей, ни ран. Саске, здоровый и невредимый, в черной рубашке, стоял перед Сакурой. Он засунул руки в карманы брюк. Куноичи упала на колени, слезы текли по ее щекам. —Пожалуйста, Саске, — умоляла Харуно. —Пожалуйста, не убивай его. Умоляю тебя, помоги мне вытащить его отсюда. —Он не выйдет, — ответил Саске, но в его голосе не было той жестокости, что звучала ранее. —Хватит так говорить! Помоги мне! —Сакура. —НЕТ, Саске, пожалуйста! — Сакура протянула руку к его ногам, как пленница, умоляющая своего захватчика, осознавая и не заботясь о том, насколько жалкой выглядит. —Он не может умереть! Я не могу его потерять… я не могу потерять никого больше. Пожалуйста, пожалуйста.— Она не знала, как еще умолять. —Пожалуйста, — повторила она. —Пожалуйста, не делай этого со мной… В темноте мелькнула тень гнева. Через мгновение юноша опустился перед ней на колени. —Он должен умереть. Медик опустила голову. —О, Боги, — рыдала она. —Иначе его будут бесконечно пытать, — продолжил он. —Пожалуйста, вытащи его отсюда! — Сакура вскочила и вцепилась в рубашку Саске. —Я сделаю все, что угодно! Я отдамся Мадаре… —Нет. Ты уйдешь отсюда. —С Саем! — ее хватка на его рубашке усилилась. Саске пристально посмотрел на девушку, его лицо было непроницаемым. —Он больше не имеет отношения к Корню. Я обещаю. Я не солгу тебе. Пожалуйста. Его лицо приблизилось к ее. —Сакура, мне плевать на Корень. Слушай. Сай согласился прийти сюда… Она всхлипнула и оттолкнула его. —…чтобы ты могла уйти. Из груди Сакуры вырвался стон, когда она упала на невидимую поверхность. Слова Саске хлестнули по ней, как бичом, оставляя раны на душе. Сай согласился прийти сюда, чтобы ты могла уйти. Эти слова эхом разносились в темноте, отскакивая от ее черепа. Сакура закричала и, сжавшись, закрыла уши руками. Саске не подошел к ней, чтобы утешить, но и не отошел. —Каге послали его… —Хватит! — закричала медик. Каге не сделает этого. Каге не сделает этого с ней! —…чтобы выдать некоторые источники и снять блокаду. Пока она корчилась на земле в слезах, воздух вибрировал от сдержанного гнева. —Как… как ты… —Орочимару послал змею с планами Цунаде. —Цунаде? — прошептала Сакура, поднимая голову. Имя наставницы вспыхнуло в сознании, как световая граната. —Не лги, Саске. Учиха смотрел на нее, не имея причин лгать. Сакура покачала головой; слова «Цунаде не сделала бы этого со мной» эхом разносились вокруг. —Цунаде этого не сделала бы, — тихо сказала она, хотя он уже слышал эту мысль. Сакура перевела взгляд с одного его глаза на другой. —Не с Саем. Не со мной. Цунаде не сделала бы этого со мной. " Цунаде этого не делала. Его взгляд стал жёстким, и, наконец, он протянул руку, чтобы коснуться её. Зацепив пальцем подбородок, Саске запрокинул ей голову. —Смерть — это милосердие для него, раз уж он здесь, — заявил Учиха. Сакура подавилась рыданием, не сводя с него взгляда, как будто он был последним, кого она когда-либо увидит. —Это смерть или пытки — ты же знаешь это.» Слёзы текли по её щекам, дыхание вырывалось болезненными всхлипами. Саске осмотрел её, как медик осматривает пациента; она же смотрела на него, как человек, повисший над глубоким ущельем, отчаянно цепляясь за рваную веревку. —Моя жизнь не стоит его, — прошептала куноичи. —Я не хочу, чтобы он умирал вместо меня. Я не смогу жить с этим бременем. Он сжал губы. —Ты хочешь наблюдать, как я это сделаю, или вернуться в комнату? —Я никогда не уйду из этого места, если он умрет здесь… Я никогда не уйду, даже когда вернусь в Коноху — я буду здесь. Ты навсегда заманишь меня в эту пещеру, Саске… —Сакура, слушай меня. Тебя вытаскивают отсюда. Это приказ, и я не могу его оспорить. Мне остается только одно — довести дело до конца. — Его пальцы крепче стиснули ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Скажи, ты хочешь быть рядом, когда это произойдет? Слова Угая вторглись в её разум. Что хуже: видеть, как смерть забирает того, кого ты не можешь спасти, или узнать, что это произошло, когда тебя не было рядом? —Я должна быть там! Я должна быть там! Но… я не могу… я не могу этого сделать!.. Его додзюцу впилось в нее, и бездна забурлила яростью, едва не заглушив отчаяние и лишив воздуха. Сакура молила, чтобы это произошло. — Ты справишься. Приказываю тебе взять себя в руки. Пусть печать поможет тебе. Гендзюцу рассеялось. Суйгецу вопросительно глядел на них из-за двери. Саске, бледный и без рубашки, сидел на мате, пристально глядя на нее с непонятной, но быстро угасшей интенсивностью. — Стой там. Ничего не делай, — приказал он. Зрение затуманилось, Сакура уставилась на пол. Эндорфины от бездействия затопили мозг. Сай умрет за нее. Умрет — за нее. Цунаде послала Сая на смерть вместо нее. Она никогда не простит Хокаге. Никогда. Сакура с этим покончила. Затаив дыхание, она отключила разум. Сай был привязан к вертикальному металлическому операционному столу. Вблизи его раны выглядели еще ужаснее. Просторное помещение, больше похожее на пещеру, чем на любую другую комнату, которую она видела, было заполнено дюжиной шиноби, включая Мадару и Обито. Они находились на нижнем уровне базы, где земля была неровной и влажной от капель сталактитов, опасно свисавших над ними. Глухой шум воды, доносившийся откуда-то снизу, поглощал любую каплю тишины. Она стояла в дальнем углу у каменного стола, облаченная в плащ Акацуки. Рядом с ней, невозмутимый, стоял Саске. Мадара уже предупредил его не сходить с этого места, пока не настанет время умереть Саю. Мадара не обратил на нее внимания. Часы тянулись мучительно, и Сакура молчаливо наблюдала за безжалостными пытками своего товарища по команде. Приказы Саске и послушание ограждали ее от надвигающейся травмы, которая, несомненно, ждала Сакуру, как только все это закончится. Как только Сай умрет. Они топили его, откидывая стол назад, пока он не оказывался в перевернутом положении, а голова погружалась в таз с водой. Его держали так, пока его тело не обмякло в путах, затем поднимали и били током Стихии Молнии, чтобы привести в сознание. Он едва успевал откашляться водой, прежде чем они снова переворачивали стол, чтобы начать пытки сначала. Шиноби с оттопыренными серебряными волосами и странным кеккей генкай поместил голову Сая в пузырь с перенасыщенным кислородом воздухом, пока тот не захлебнулся кровью. Кровь брызнула на невидимые стенки и стекала по подбородку. Медики в реальном времени лечили его легкие, пока женщина с серебряными волосами ежеминутно меняла состав воздуха. Они провели огнем по задней части металлической пластины, к которой он был привязан. Вырвали ногти из лож. Заставили глотать яд, пока изо рта не пошла пена, затем ввели противоядие с помощью иглы. Сакура наблюдала за всем этим с чувством, не поддающимся описанию. Это было то, перед чем меркнет любой ужас, адская агония, которой позавидовал бы сам дьявол. —Не шевелись, — бормотал ей Саске каждые несколько минут, словно чувствуя дрожь в ее коленях. В перерывах между новыми пытками его допрашивали. Когда Сай не отвечал, они хлестали его железным хлыстом по груди. —Кто передает информацию Союзникам? — лениво спросил Мадара в пятидесятый раз. Сай в очередной раз тщетно пытался произнести слово, но его тело, словно окаменев, не слушалось. Мадара, с нескрываемым раздражением, махнул рукой, давая знак продолжить пытку. Хлесткий удар хлыста обрушился на живот Сая, вызвав лишь судорожную дрожь его истерзанного тела. Глубокая рана, словно багровый цветок, расцвела на его груди, сливаясь с лоскутным одеялом крови, покрывавшим его изувеченное тело. —Продолжайте, — протянул Мадара. Шиноби шагнул вперед и щипцами оторвал сосок Сая. Он вытащил из-под плаща тупой кунай и начал отпиливать часть его груди. В середине процесса тело Сая обмякло, а лицо исказилось в кошмарной гримасе. Из его горла вырвался звериный крик. Это был первый раз, когда Сай так явно выражал боль. Сакуре хотелось закричать, чтобы он сдался. Мадара ухмыльнулся, и она поняла: Они будут пытать его до тех пор, пока он не сломается. Харуно напряглась. — Не двигайся, — тихо приказал Саске. Куноичи послушно замерла, как и все это время, ее печать отреагировала. Она сосредоточилась на том, как гормоны затуманивают мозг, стараясь не обращать внимания на рыдания Сая, сопровождавшие каждое движение тупого оружия. Мучитель грубо отпиливал нижнюю часть грудной мышцы Сая, небрежно сдирая кожу. Когда мужчина отпилил все, кроме тонкой полоски кожи снизу, он повернул щипцы и оторвал ее с мясом. Кожа сползла по его изувеченной грудной клетке, как заусенец. Сай взвизгнул, затем впился зубами в нижнюю губу, словно это могло стереть звук из ушей всех присутствующих. —«Сделайте то же самое с другой, — ликуя, сказал Мадара. —«Если только ты не хочешь рассказать мне, кто передает информацию Союзникам? Тело Сая снова застыло, и Мадара махнул рукой, чтобы продолжить. —Подожди, — сказал Обито, подходя к операционному столу.— Дай мне их. Он протянул руку за щипцами. Обито стиснул пальцами щеки Сая, разжав ему челюсть. Затем он вставил туда плоскогубцы, схватил язык и вырвал его. На розовом фоне ярко выделялась татуировка из трех черных линий, за которыми следовали две разделенные. —У него Печать Искоренения Проклятого Языка, — заметил Обито. —Тч, я думал, это умерло вместе с Данзо. Мадара подошел, чтобы осмотреть. —Похоже, она была поставлена недавно, вероятно, прямо перед тем, как его захватили. —Умно. Скрестив руки, он пожал плечами. —Посмотрим, что произойдет, если мы отрежем его. Ленивым жестом он протянул кунай одному из шиноби. —Продолжай. Сакура не могла больше смотреть. Она уткнулась головой в бок Саске, пытаясь заглушить рвотные позывы. Никакие гормоны не могли затушить эту травму. Саске наклонился вперед, закрывая ее голову своей рукой. Влажные крики Сая заполнили всю комнату, отзываясь бесконечной чередой мучений в душе Сакуры. Это заполнило каждый дюйм ее существа, пронзило разум, как воспоминание. Она невольно сжала ткань одежды на спине Саске. Внезапно ее охватило чувство вины. Как она могла закрывать глаза на его жертву, когда Сай не мог отвернуться? Сакура сделала глубокий вдох и снова взглянула на Сая. Дело было сделано. Шиноби держал отрезанный язык Сая в плоскогубцах, размахивая им, как трофеем. По лицу Сая текли слезы, изо рта хлестала кровь, покрывая его челюсть и шею кровавым дождем. Он закашлялся, когда кровь брызнула в комнату. —Освободите его, — приказал Мадара. Два шиноби разжали путы на теле Сая. Он с грохотом рухнул со стола, колени с треском ударились о камень. С трудом удержавшись на руках, он повис, опустив голову. Кровь хлынула на пол, струясь багровым водопадом. Пленник терял слишком много крови. Его ждала смерть. Сакура уже не противилась этому. Громовым гласом Мадара скомандовал: —Остановите кровотечение! Медик послушно опустился на колени и приложил светящиеся зеленые руки к затылку Сая. Поток крови постепенно иссяк. Спустя минуту Сай приподнял голову и безнадежно посмотрел на Мадару — тщетный акт неповиновения. —Отведите его к столу и дайте бумагу и ручку. Избитого и еле живого Сая подтащили к столу, где сидели она и Саске. Синяки и запекшаяся кровь скрывали его лицо, и, если бы она не знала его заранее, она бы никогда не узнала в нем своего друга. Мадара бросил на Саске острый взгляд. —Не вздумай что-либо предпринимать. Сай обессиленно обвел их взглядом. Сердце Сакуры сжалось. Дыхание перехватило. —Я здесь, Сай. Я здесь, — мысленно молила она, когда их глаза встретились. —Я с тобой. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Взгляд Сая скользнул по бумаге перед собой. Сакура задрожала, чувствуя, как холод сковывает ее тело. Мадара наклонился к плечу Сая. —Напиши имена предателей, и я подарю тебе быструю смерть. Сай взял ручку и поднес ее к бумаге, но его тело мгновенно напряглось. Печать все еще действовала. —Если я когда-нибудь встречу Данзо в аду, я снова его убью! — прорычал Мадара. Взбешенный, он наотмашь ударил Сая в висок. Паралич от дзюцу обезвредил Сая, и он обмяк, падая на землю. Грохнув плечом и головой о камень, он затих. Сакура мысленно пожелала ему смерти. —Усадите его на стул. Двое шиноби подняли Сая, чье тело постепенно оттаивало от паралича. Он был жив. —Составьте для него список имен, — коротко бросил Саске. —Прочтите их вслух. Если его тело напряжется, значит, ему приказано их защищать. Мадара изумленно приподнял брови. —Хм. Он положил лист бумаги на стол и начал перечислять имена. Заполнив страницу, он сунул ее медику, стоящему рядом с Саем. —Прочитайте их. Формулируйте вопрос так: — Является ли Обито Учиха предателем? —Серьезно? — презрительно фыркнул Обито с другого конца комнаты. Медик начал читать — список действительно начинался с Обито. Дальше следовал Саске; Сакура напряглась, но Сай не подал ни знака. На первой странице имен оказались все генералы и высокопоставленные шиноби. Медик прочел больше 20 имен, прежде чем наткнуться на неизвестное Сакуре имя, и тело Сая вздрогнуло. На лице Мадары расплылась зловещая улыбка. —Прекрасно. Продолжайте. Принесите мне еще бумаги. Прошел еще час, прежде чем медик добрался до последней фамилии. За это время Сай выдал 14 источников. Некоторые из них были известны Сакуре как надежные, что означало, что остальные, ей незнакомые, скорее всего, тоже были настоящими информаторами. Тяжелым грузом на душе легла мысль о том, что все они погибнут вместе с ее драгоценным товарищем по команде только из-за того, что она находится на этой базе. Это был долг, который она никогда не сможет вернуть. Цунаде никогда не должна была навязывать ей это. Мадара ухмылялся, как сумасшедший. —Даже лучше, чем я ожидал! Подумать только, потребовалось всего три дня пыток, чтобы сломить кого-то его ранга! — прорычал он. — —Патетично… Только представьте, если нам удастся снять фуиндзюцу… Саске сдержал дрожь в голосе. —Ты получил то, что хотел, Мадара. Сотни других союзников, не знающих, как выполнить эту печать, могут быть захвачены. Мадара цокнул языком. —В чем смысл? —Время исполнять обещания! Ты сказал, я могу прикончить его, как только ты узнаешь имена. Не заставляй меня ждать вечность, пока ты разберешься с дзюцу, которое никто не может сломить. Мадара прищурился. —Хмм. Разве я обещал это? Саске вспыхнул чакрой. —Его организация. —Заткнись, щенок! Ты не учишься на своих ошибках? Или мне снова сломать тебе ребра, чтобы ты запомнил? — взревел Мадара. Саске стиснул зубы, сдерживая рвущуюся наружу чакру. Тяжелые, гнетущие секунды. Мадара молча сидел, затем поднялся и отошел, напряжение в комнате спало. —Он бесполезен с этим дзюцу. Сомневаюсь, что печать сломается, прежде чем он умрет от пыток. Делай с ним, что хочешь, — бросил он, махнув Обито следовать за ним. —У меня дела. Мадара и Обито вышли, за ними последовали большинство шиноби. Несколько остались, их голодные взгляды красноречиво говорили о жажде увидеть казнь. Саске, не колеблясь, подошел к Саю. Ногти Сакуры впились в ладони. Она была так близко, но бессильна что-либо сделать. Внезапно Сай повернул голову, и их взгляды встретились. Мир вокруг словно замер. Улыбка коснулась его губ, а в глазах загорелось узнавание. Он все это время знал, что это она. Он знал, что его будут пытать и убьют, но все равно пришел. Он знал, что она здесь, и не выдал ее. Сердце Сакуры сжалось, а из глаз брызнули слезы. —Это я, Сай, — прошептала она. —Это я. Я здесь. Мне так жаль. Прости меня, я никогда этого не хотела. Я не хочу этого от тебя, Сай. Я не хочу этого! Он смотрел на нее с неподдельной верой и искренней улыбкой. Прямо как Тен-Тен. Прямо как Тен-Тен. Саске вытащил Кусанаги, лезвие засветилось от чидори. —Отвернись, — приказала печать. Сакура ослушалась. Она встретила взгляд Сая, полный любви, и умоляла его о прощении. Сай не ведал страха. Его глаза не слезились, а на губах сияла искренняя улыбка. Черты его лица уже не были прежними, но она, как никто другой, знала: он принимает смерть с распростертыми объятиями. В его душе не было места злобе на нее. Но Сакура хотела, чтобы он злился. Он заслужил право на гнев — ненавидеть ее, проклинать ее на последнем вздохе за эту судьбу. —Я не хочу этого, Сай. Я не хочу, чтобы ты умирал. Я не хочу, чтобы ты умирал за меня. Пожалуйста, пожалуйста, не принимай это. Пожалуйста, не делай этого ради меня. Не делай этого. Сакура никогда не покинет эти стены. Образ его улыбки навсегда останется с ней. Сай сражался в последний раз, но теперь эта битва будет бушевать в ее сердце с утроенной силой. Перед глазами Сакуры будут вставать картины его мучений: удары плетьми, удушье, лезвия, режущие его плоть, крики отчаяния, заточение в клетке, как преступника, и пытки током. Все это ради того, чтобы она могла жить. Его изувеченная, неузнаваемая улыбка будет гнить, как инфекция, пока не закипит в ее мозгу и не расколет череп, словно из него вылупляется демон. —Отвернись, Сакура! — пронзил ее голос печати. Она не отвернулась. Сай смотрел на нее, словно нашел свое спасение. —Пожалуйста, прости меня. Сакура не была уверена, чья это была мысль — ее или Сая. Саске молниеносно опустил меч. Одним взмахом он перерезал горло Саю. Голова Сая с глухим, влажным звуком ударилась о каменистую землю и покатилась, пока не повернулась к ней лицом. Сай все еще улыбался. На рассвете, все члены группы собрались на открытой площадке. Вокруг возвышенности, четырнадцать бойцов в ряд стояли на коленях. Мадара, одному за другим, нанес поверхностные раны на животе, обрекая на мучительную и медленную смерть. Их способность к использованию чакры была подавлена; прикованные к земле полуобнаженными, они были вынуждены смотреть на муки своих товарищей до самого конца. Той же ночью им было разрешено уйти. Сакура не помнила, как покинула это место или даже как там оказалась. Воспоминания о том, как она выходила из пещеры страданий накануне вечером, были стерты. Она не могла вспомнить, как вернулась в их опустошенную спальню, как использовала метку для телепортации, спрятанную на дереве в Стране Воды, и как ей удалось добраться до базы Орочимару после долгого пути. Она даже не знала, сколько времени провела, лежа на коврике Саске бессмысленно глядя на цветник. Возможно, это были несколько часов. Или дней. Еду приносили и убирали, нетронутую, рядом с ней. Саске иногда появлялся, но Сакура не могла счесть, сколько раз это было. Один раз он сидел за столом, лениво водя пером по пергаменту. А еще, как минимум, один раз брюнет прислонялся к стене у ее изголовья, молча вертя кунай в пальцах. Сай же появлялся постоянно. Это должно было причинять ей боль. И медик понимала, что это ужасное чувство, рвущее ей грудь, было всепоглощающей скорбью, которая могла бы убить ее, если бы она поддалась ему. Но Сакура чувствовала себя так же отдаленно от этого горя, как облака от бедствующей земли. Сай, облаченный в зеленый спортивный костюм Гая, расположился рядом с ней, занося изображения цветов в свой блокнот. Его фальшивая ухмылка прорезалась ехидством, когда он окрестил ее «Уродливой». Заглянув в ванную Саске, он поинтересовался своим внешним видом. Прошептав ей на ухо глупость, прочитанную в журнале, он не получил привычного удара. На этот раз она рассмеялась, доходчиво объяснив ему ошибочность его действий. В этот раз она не совершила ошибок. Но этот призрак отличался от других. Он не был окровавленным, не хрипел в агонии, не задыхался. Он был цел и невредим, и на его лице сияла счастливая улыбка. Возможно, потому что медик не могла вспомнить, как он умер. Это осознание настигло ее, как ледяная вода. Сай умер ради нее, но она не помнила его последние минуты. Она знала, что это произошло в холодных глубинах вражеской пещеры. Знала, что он кричал, продержался часами. Она была там, но именно Саске положил всему конец. Но она не помнила, как. Не помнила, как он выглядел в последние часы жизни. Не знала, что ему пришлось пережить. Не могла представить его последний вздох. Боялся ли он смерти? Умолял ли? Думал ли, что он один? Неспособность ответить на эти вопросы терзала ее душу. Куноичи будто не была рядом с ним. Это чувство заставило ее пожелать себе мучительного конца в следующую секунду. —Я отправляю тебя обратно. Слова доносились до Сакуры словно сквозь вату. Вздох, а затем чьи-то руки, словно подхватывая новорожденного, подхватили ее из бесчувственного лежачего положения и усадили. Перед ней на корточках сидел Саске, опираясь на носки. Его руки расслабленно лежали под ее мышками, колени были согнуты и разведены в стороны. —Нельзя здесь вечно лежать. Пора вернуться на базу, — произнес он. Взгляд Сакуры упал на кусочек пуха на его темной рубашке. Белый, такой же бледный, как кожа Сая. —Ты можешь встать? — спросил он. —Не хочу возвращаться, — пробормотала она, хрипя от долгого молчания. Сколько же времени прошло? —Ты должна. Я больше не могу их сдерживать, — ответил Саске. Гневно сверля взглядом ворсинку на его груди, чувствуя себя хрупкой и опустошенной, куноичи прошептала: —Ты убил Сая. Он снова вздохнул, на этот раз тяжелее. —Да, убил. И тогда она заплакала. Слезы застилали его рубашку, медик чувствовала влагу на щеках. Пустота в душе не позволяла ей прочувствовать горечь утраты. Слезы скользили по ее щекам, и она умоляюще смотрела на него: —Убей меня. —Нет, — твердо ответил Саске. —Я так устала, — прошептала она. Его руки напряглись, впиваясь в ее спину. —Все мы устали. —Нет, — с отчаянием произнесла она, — я больше не могу. Если ты не убьешь меня, я лягу здесь и буду ждать конца. — Ослабев, Сакура отпустила остатки сил, удерживавших ее в сидячем положении, и всем своим весом оперлась на его руки. — Я больше не могу. —Война еще не окончена. —Я больше не могу, — повторила куноичи. —Тогда думай о мести, — его хватка не ослабевала. —Если ты умрешь, то никогда не сможешь отомстить Мадаре за то, что он сделал. —Но это ты отнял у меня Сая.— Правый глаз Саске загорелся красным светом Риннегана, но Сакура осталась равнодушна. — А Цунаде отправила его туда, где его могли убить. Тех, кого я люблю, больше всех у меня отнимают. Их раны не залечат мои, поэтому — я больше не могу. —Если ты не шутишь, это станет концом моего сотрудничества с Альянсом. Я больше не буду выполнять их задания, — хмуро произнес шиноби, в его голосе звучало предостережение. —Мне все равно, Саске. В его глазах таилась некая чуждая ей тайная мудрость, доступная лишь клану Учиха. Печать на лбу пульсировала, но не дарила утешения. Спустя минуту Саске хмуро приказал: —Сбрось облик. Густой поток чакры окутал комнату, подавляя любые чужеродные сигналы. Даже гормональный всплеск от подчинения не затронул ее оцепенения. Сакура предала себя в логове врага, и ей было все равно. Она жаждала, чтобы ее заметили, желала попасть в плен, заслуживала пыток и смерти. Она хотела, чтобы это все закончилось. Руки Саске легли ей на плечи, мягко потянув к себе. —Подойди, — прозвучал его тихий призыв. Он опустился на колени, раздвинув их, предоставляя ей место между своих ног. В груди затеплилась слабая, детская надежда — первое чувство после казни Сая. —Прекрати, — ее голос дрогнул. —Мне не нужна твоя жалость. Мир замедлился. Правое колено Саске коснулось пола, когда он наклонился к ней. Его рука скользнула вниз, легла между лопаток, и он притянул ее лицо к своей груди. Запах болиголова и походного костра заполнил ее легкие. Его хватка ослабла. Саске больше не держал ее, не пытаясь продлить их соприкосновение, хотя она все еще прижималась к его груди. Он, хоть и нехотя, но предложил ей это мимолетное утешение. Сакура потянулась вверх, положив ладони ему на живот, чтобы отстраниться. —Я же сказала, прекрати… —Просто замолчи и сиди смирно, — коротко бросил он. Она замерла, их лица оказались на расстоянии всего дюйма. — Эта печать и так шумит слишком громко. Тяжелое молчание повисло между ними, наполненное невысказанными словами. Тяжесть вопроса, который он ей задал, обрушилась на них всей тяжестью 16 лет, прожитых вместе — каждый момент, проведенный бок о бок: детьми Академии, товарищами по команде, бывшими товарищами по команде, врагами, союзниками. Каким-то образом это казалось более значимым, чем его поцелуй в гендзюцу. Более реальным. Сакура задумалась, стоит ли ей принимать этот дюйм, который он ей уступил. Сможет ли она справиться с последствиями этой минуты слабости? Но вскоре девушка перестала терзаться сомнениями — без лишних раздумий она снова прижалась к нему, опустив лоб на его бьющееся сердце. Это было утешительно, но Сакура не хотела утешения. Саске был ей приятен, но она не хотела испытывать это чувство. Его кровь стучала в ее ухе, ее собственная предательски синхронизировалась с его ритмом. Он был теплым и надежным. И хотя он не обнимал ее, его руки покоились на коленях, защищая ее. Печать тихо гудела в знак одобрения, каждый раз, когда горячий воздух от его выдоха касался макушки ее головы. Время словно остановилось. В этом убежище не существовало ни крови, ни криков, ни приказов, ни смертей. Мир замер, оставив лишь тихую симфонию их сердец. Под защитой Саске она чувствовала себя в безопасности, огражденной от всех невзгод. Ничто не mattered кроме его мимолетной заботы. В этой комнате они были просто мужчиной и женщиной, связанных общей историей и клятвой. В этот момент они были единственными во всем мире, кто разделял это чувство. В этом почти-прикосновении они могли быть кем угодно. Они могли уйти отсюда и отправиться куда угодно, сделать что угодно, если бы были вместе. Просто забыть о войне. Кто бы их когда-нибудь нашел? Кто бы смог им противостоять? Кого бы они не смогли победить? —Я отправляю тебя назад, — повторил Учиха спустя то, что казалось вечностью. И снова она прошептала ему в рубашку: —Ты убил Сая, — словно не могла до конца поверить в это. —Ага. Из ее горла вырвался рывок, который, казалось, должен был причинить боль. —Я ненавижу это. —Тогда давай закончим с этим. —Нет. Думаю, я останусь здесь.—Под ее пальцами его грудь задвигалась от сдерживаемого смеха. —Думаю, я закончила. Он рассмеялся — тихим смехом, пока она лежала на нем, пока он позволял ей это делать. —Ты не закончила, Сакура. Вы, шиноби Конохи, ужасно умеете сдаваться. Разум Сакуры снова заработал, анализируя момент по частям. Она не могла сопротивляться его зову. Саске Учиха, чье имя было омрачено войной, сейчас дарил ей шанс на мир. Он, чьи действия причинили ей столько боли, сейчас предлагал ей исцеление. Ее сердце предательски быстро и здорово билось, хотя всего несколько минут назад она умоляла его остановиться. —Нам нужно скоро уходить. На этот раз, когда тишина нарушилась, они остались просто мужчиной и женщиной. Но она все еще была Сакурой Харуно, а он все еще был Саске Учихой, и война все еще существовала за этими четырьмя стенами. Память о павших друзьях жгла ее сердце, напоминая о цене, которую уже пришлось заплатить. Битва, забравшая их жизни, еще не окончена, и Сакура не могла отступить. Саске встал на ноги, протянув ей руку. Она сразу же почувствовала его отсутствие. Мысленное признание наполнило ее психику новой энергией. Печать на шее пульсировала теплом, проникая в ее чакроканалы, подобно обезболивающей технике. Она омывала ее измученное сердце, словно родниковая вода. Окружая ее, словно прутья клетки для птицы. Для нее было уже поздно. —Какаши уже идет.— Понизив протянутую руку еще ниже, Саске ожидающе посмотрел на нее. Сакура с испугом осознала, что не хочет, чтобы он отводил взгляд. Она хотела, чтобы его внимание оставалось на ней, и только на ней, навсегда. Если бы мир вокруг них не рушился, куноичи могла бы остаться в этой комнате с ним до конца времен — только они вдвоем — одни, утешенные, спокойно связанные. —Когда я смогу вернуться? — спросила она, глядя на него, словно снова стала ученицей Академии. Саске встретился с ней взглядом, пока печать удовлетворенно гудела. —Я скоро за тобой пришлю.