Завет

      —САКУРА! — рявкнул Наруто, когда её трансформация развеялась. Он стоял бок о бок с Какаши, примерно в шести метрах от нее, скрытый маской чакры и практически невидимый. Лишь когда блондин, сияя улыбкой и с напряженными от предвкушения плечами, вынырнул из-за скального выступа следом за Какаши, куноичи осознала его присутствие. Это стало тревожным звоночком: ее разум, в условиях военного времени, должен был быть острее и бдительнее. Наруто сделал шаг в ее сторону, но Какаши преградил ему путь вытянутой рукой. Учитель окинул нукенина перед собой взглядом, полным неодобрения и предостережения. Колени Сакуры подкосились от близости джинчуурики. Саске схватил ее за плечо, не позволяя упасть — не позволяя броситься к Наруто. Несмотря на жгучее желание оказаться в его объятиях, ноги Сакуры приросли к земле в ответ на невысказанный приказ Саске. Единственный видимый глаз Какаши прищурился, наблюдая за этой сценой. Брови Наруто нахмурились, когда он перевел взгляд с учителя на своих товарищей. Впервые за пять лет Команда 7 зашла в тупик. Они с Саске путешествовали в молчании весь день, держа путь к Долине Ада. Пейзаж вокруг был унылым: горячие минеральные источники, усеивавшие землю, источали запах вареных яиц. Детям, юным шиноби, внушали: это место проклято и опасно. Здесь обитал некогда могущественный клан, чьи жуткие ритуалы и жажда крови стали легендой. Никто больше не осмеливался ни ступать на эти земли, ни селиться поблизости. Острые скалы, словно рвущиеся к небу, и бурлящие у их подножия горячие источники создавали гнетущую атмосферу. От этого места веяло тленом и безысходностью, предвещая судьбу мира, если война не стихнет. Забытое, заброшенное — оно идеально подходило для тайной встречи. —Отдай Сакуру, — отрывисто приказал Какаши. Саске, услышав эти слова, крепче стиснул руку Сакуры. —Похоже, Коноха ничуть не изменилась, — хмыкнул он. — Хокаге должна была лично забрать своего боевого медика. Неужели ей лень явиться, даже когда ее об этом просят? —Хокаге посчитала, что Команде Семь лучше разобраться самим, — спокойно ответил Какаши. —Команды Семь уже давно нет, — голос Саске похолодел, а из-под его ног начала исходить угрожающая чакра. Наруто, готовый к бою, напрягся. —Хватит ерунды, Саске, — буркнул он. — Мы всегда будем Командой Семь. Он вел себя гораздо спокойнее, чем ожидала Сакура, учитывая возвращение Саске. Должно быть, его уже какое-то время готовили к этой встрече. —Знаешь, я ведь все это время думал, что ты мертв, — продолжил Наруто. — Но посмотри-ка! Оказывается, ты все еще жив и все тот же грубый ублюдок… —Не лезь, — процедил Саске, прожигая бывшего товарища ледяным взглядом. Его губа презрительно скривилась. — Ты же не в курсе дел, верно? Растерянный взгляд Наруто метнулся к учителю. —Благодарю за спасение. Армия и я в вашем долгу. Передайте ее нам, — повторил Какаши, протянув руку. Сцепление Саске усилилось, он явно не собирался отпускать медика. Сакура наблюдала за обоими мужчинами с таким же недоумением, как и Наруто. Она ожидала, что при встрече Саске и Какаши всплывет старая неприязнь, но не предвидела такой открытой и жгучей враждебности. —Это же Какаши, — прошептала она, положив свою руку на пальцы Саске. — Все нормально. Он не опасен. Я пойду. Но ее ноги не сдвинулись с места, ожидая одобрения Саске. В воздухе висела угроза драки. —…Ладно, — Саске ослабил хватку и махнул Наруто. — Забирай ее идиот. Наруто мгновенно оказался рядом. Как только Саске ее отпустил, Сакура шагнула в его объятия. Он, как ястреб, следил за общением бывших товарищей. Хватка Наруто на ее запястье была нежной; другой рукой он откинул ей волосы, чтобы осмотреть. На лице Наруто промелькнула тень беспокойства. —Ты цела? Кивнув, она обняла его. —Но я так рада, что ты здесь. Команды обменялись взглядами за ее спиной, затем горячий взгляд Саске оторвался от них. —Пусть ваши лидеры научатся лучше заботиться о своих верных шиноби, — его слова уносились ветром. Краем глаза девушка заметила, как Какаши сунул руки в карманы, демонстрируя нежелание разжигать конфликт. —Никто из Каге не причинил бы Сакуре вреда намеренно… —И ты не без греха, Какаши, — огрызнулся Саске. — Впредь будь осмотрительнее в своих решениях. Какаши цокнул языком. —И как она вообще оказалась на твоей базе, Саске? Саске резко выплеснул чакру, словно рыча; Наруто развернулся, защищая себя и Сакуру. Сакура жестом обратилась к Какаши, прося его замять тему. —Зачем ты ее вызвал? — не унимался учитель, игнорируя ее. —За информацией, ты… —Какого рода? О том, что ваши базы закрываются на карантин? Но если так, почему не отправил ее обратно до этого? И уж точно ты не звал ее, чтобы сообщить о грядущих битвах, ведь за четыре недели ее отсутствия ничего не произошло. Верно? Рукоять Кусанаги выскользнула из-под плаща Саске, когда он сделал резкий шаг вперед. —На что ты намекаешь? —Каге думают, что ты специально ее вызвал, чтобы потом запереть на карантине. —Следи за своим языком… —Саске не мог так поступить! — воскликнул Наруто, защищая его. — Да ладно тебе, Какаши, он может быть и сволочью, но он бы не сделал такого с Сакурой. —Я тебе верю, но Каге не знают того, что знает Команда Семь. Так ведь, Саске? — Учиха не ответил, и Какаши пожал плечами. — Впредь действуй осмотрительнее, когда вызываешь Сакуру. Дальнейшие события будут развиваться стремительно, и тебе не стоит без веской причины тащить ее на свою базу. Поверь, если для тебя это может быть небезопасно, то для Сакуры риски будут еще выше. —Ладно. В таком случае я могу обойтись без ее вызова. Передать информацию можно и с помощью птицы. Но как насчет того, чтобы ты донес до своего Хокаге, что не стоит калечить своих сильнейших бойцов? — прорычал Саске. — Я уже говорил, Коноха ничуть не изменилась. Вы заставляете… —Сакура — превосходная куноичи. Она вполне способна справиться… —Она нестабильна! —Хватит, Саске! — крикнула куноичи, хватая его за руку. Саске мог говорить о Хокаге что угодно, но она не хотела, чтобы он выставлял напоказ ее психическое состояние. Наруто схватил ее за плечи и развернул к себе. —Нестабильна? Что случилось, Сакура? Расскажи. —Я в порядке! Давай просто уйдем! Саске скользнул холодным взглядом в сторону Наруто. —Ты знал, что она была заперта на базе Мадары почти неделю? Какаши шагнул вперед, сокращая расстояние до учеников. —Давайте не будем… —Я узнал об этом всего несколько дней назад… Сакура, мне так жаль. Если бы я знал, я бы… —Тогда твоя драгоценная Хокаге рассказала тебе, как она сняла карантин? Какаши оказался рядом с Саске. —Сейчас не время… Саске уклонился от его руки. —Они отправили твоего товарища на смерть, Наруто. Знал ли ты… Сакура снова потянулась к нему. —Остановись! —Наруто ни в коем случае не мог узнать, что Сай умер за нее… —…о моей замене? —Что? Что значит, умер?! Саске презрительно фыркнул, глядя на невозмутимого Какаши. —Значит, они тебе не сказали. Как и ожидалось. Пальцы Наруто дрожали на ее напряженных плечах. —Что ты говоришь? —Я говорю, что Сая больше нет. Я его убил. Чакра Кьюби внезапно высвободилась, оранжевая и смертоносная, окутанная гневом, вокруг четырех шиноби. В следующую секунду руки Наруто сжались на воротнике рубашки Саске. Саске не сопротивлялся, балансируя на носочках. —Если ты шутишь, это не смешно… Сакура потянула обоих парней, пытаясь их разделить. —Пожалуйста, давай просто уйдем, Наруто! —Спроси Сакуру, если не веришь. Она все видела. Широкие голубые глаза устремились на нее; она зажмурилась, прежде чем его эмоции поглотили ее. —Ты лжешь! —Не лгу. Цунаде отправила твоего друга на верную смерть. Похоже, тебе об этом не сообщили, да? —Что он говорит, Какаши? — заревел Наруто. —Не может быть! Какаши, казалось, затаил дыхание, упираясь ногами в землю. — Сай сам вызвался на задание — вытащить Сакуру из базы Мадары. Он знал о риске, когда… —Видишь? — холодно усмехнулся Саске. — Они заставили ее смотреть, как я его убиваю. Приказ вашей Каге. —Цунаде бы так не поступила! — вскрикнул Наруто. Тот же крик, что вырвался у Сакуры, когда она впервые узнала. Саске разорвал рубашку и шагнул в пространство Какаши. —Лучше заботься о своих оставшихся учениках, Какаши. Понял? —Я делал всё возможное в сложившихся обстоятельствах, — ответил Какаши. — Поэтому, пожалуйста, объясни, как я могу улучшить ситуацию, Саске. Саске мрачно посмотрел на него. —Мне всегда это в тебе не нравилось. Всегда ведешь себя так, будто ты умнее всех вокруг. —Аа, это как в зеркало посмотреть, верно? — ответил Какаши, криво усмехнувшись. Мрачный взгляд сменился яростным, когда Саске понизил голос. —Она нестабильна, а последние решения Хокаге только усугубляют ситуацию. Союзники настолько некомпетентны, что даже ваши сильнейшие шиноби падают духом, и ничего не делается, потому что никто не хочет брать на себя ответственность. У вас нет других способных медиков? —А, понимаю… — Какаши кивнул в сторону Сакуры. —Значит, это связано с твоей заботой о ней, тогда? —Я не беспокоюсь о ней. Я беспокоюсь о соглашении, которое я заключил с армией, которая постоянно напоминает мне, что они слишком слабы, чтобы победить. —О, правда? Мы же только что выиграли последнюю битву, если я не ошибаюсь… —Неспособность армии Мадары кого-либо убить меняет всё! Ты меня слышишь?! Какаши, к своему удивлению, не встретив отпора, положил руку на плечо Саске. —Все прекрасно знают, насколько важна Сакура для нашего успеха, — спокойно произнес Какаши. —Поэтому я тебе говорю: следи за контактом по соглашению! — рявкнул Саске, хмуро глядя на Какаши. Его грудь вздыбилась, и он отмахнулся от руки учителя. —Потеряете контакт — Союзники об этом пожалеют, и не раз. —Ты угрожаешь разорвать соглашение из-за этого? Не похоже на тебя, Саске. —Когда я угрожал? — Саске бросил взгляд на затаившую дыхание Сакуру. —Это слово означает, что я могу не сдержать обещание. Не испытывай меня, Какаши, и передай то же своим лидерам. Я всегда выполняю то, что обещал. Саске развернулся и бросился к телепортационному знаку в Страну Воды, оставив команду «Семь» в облаке пыли. Какаши спокойно наблюдал за его уходом. Наруто обнял Сакуру и зашептал ей на ухо слова утешения. Сакура не осознавала, что дрожит. Путешествие в Кумо было пыткой. Наруто рыдал всю дорогу, и Сакура, сдерживая свои слезы, не могла его утешить. Ведь именно она, по сути, стала причиной его боли. Если бы она не попала в ловушку на базе Мадары. Если бы не проспала три дня. Если бы не приняла столько солдатских пилюль, чтобы восстановить печать. Если бы не активировала «Сотню исцелений» и не истощила ее. Если бы Саске не вызвал ее на свою базу. Если бы она не была связующим звеном, если бы не было этого соглашения. Какаши пытался заполнить гнетущее молчание безобидными разговорами, но ничто не могло заглушить мысли, терзающие Сакуру. Тысячи мелких решений привели к смерти Сая. Одно отклонение, одно незначительное изменение могли бы спасти его. Если бы она не предлагала атаковать так много координат одновременно на последней битве. Если бы не позволила призракам погибших друзей остановить ее от нападения на трибуну. Могло произойти множество вариантов, но реализовался только тот, что унес жизнь Сая. Сакура не знала, как благочестивые люди назвали бы такое. Предназначение? Божественный суд? Мученичество? Какое-нибудь святое слово, чтобы прикрыть пустую, дикую скорбь реальности, лишенной смысла, кроме мимолетного выживания и неизбежной кончины. Джинчурики снова возвращались в бой. Наруто и Би останутся со своим отрядом, но не в Кумо или Суне из-за договоров о разделении. Другие Каге не хотели размещать их в Конохе, где уже находится значительная часть сил армии. Поэтому было решено, что Наруто и Би перейдут на базу Кири. Колебания Какаши в объяснениях заставили Сакуру усомниться в его согласии с решением. Несмотря на то, что он еще не был Хокаге, Райкаге уже заручился поддержкой Мизукаге и Цучикаге. Каге жаждали сскорейшего завершения битвы, прекрасно осознавая необходимость всех сил армии для финального сражения. Хотя интуиция подсказывала Сакуре о подстрекательстве Мадары к завершению битвы с Сангошо, она все же лелеяла надежду, что Каге не угодили в ловушку. Какаши и Наруто покинули ее всего час спустя. Миссия по сопровождению изначально противоречила правилам: Наруто получил строжайший приказ явиться в Кири, как только Сакура благополучно доберется до Кумо. Наруто, не глядя ей в глаза, обнял ее, пообещав скоро написать, и отстранился быстрее, чем девушка ожидала. Какаши же ласково погладил ее по голове и ушел без лишних слов. Что он мог сказать? Как всегда, он не предпринял никаких действий, чтобы помешать этому. Райкаге с удовлетворением оглядел ее, когда ее «мальчики» вышли из его палатки. —Я рад, что ты здесь, Харуно. Это большая честь — официально принимать тебя в Кумо. Ши так часто о тебе говорит, что кажется, будто ты была здесь с самого начала. —Благодарю Вас, Райкаге. Для меня большая честь находиться здесь, — произнесла она, склонив голову в знак почтения. —Я понимаю, что у тебя есть обязательства по соглашению, которые могут тебя отвлечь. Не стесняйся, отвечай на любой вызов по своему усмотрению. По возвращении сообщи информацию непосредственно мне. —Да, Райкаге. —Кроме того, я распорядился, чтобы все медицинские отряды подчинялись тебе. Если у них возникнут какие-либо проблемы, немедленно обращайся ко мне. Впрочем, я не думаю, что у тебя возникнут трудности. Твоя репутация говорит сама за себя. Этот разговор был странным. Сакура привыкла к негласному уважению со стороны подчиненных, но редко получала явную похвалу от руководства за пределами Конохи. —Благодарю, Райкаге. Вы не могли бы обозначить конкретные задачи, над которыми я могла бы работать, пока нахожусь здесь? —Меня заинтересовали солдатские пилюли, разработанные Конохой. Они демонстрируют бóльшую эффективность в сражениях по сравнению с используемыми в Кумо. У Сакуры не было приказа держать эту информацию в секрете, да и причин для этого не имелось. В конце концов, это была ее формула, а учитывая «объединение» армий, подобный обмен информацией был ожидаемым. Падение одной базы лишь увеличивало вероятность падения остальных. Сакура с радостью сделает все возможное, чтобы сохранить Кумо на плаву. —Я с удовольствием поделюсь этим с вашими медиками. —Спасибо, Харуно. К тому же, мы все еще серьезно ранены после нападения на Страну Молнии перед последней битвой. Я надеюсь, что благодаря своим навыкам ты сможешь вернуть в строй больше моих шиноби. —Я сделаю все возможное. Он откинулся на спинку кресла. Некогда Сакура считала этого человека одним из самых грозных шиноби, которых она встречала. Но сейчас, глядя на то, как Райкаге скрестил руки — в точности как Цунаде — она едва сдержала смешок. С любопытством оценивая ситуацию, он задал вопрос: —Тебе что-то нужно взамен? В Кумо мы… иначе распоряжаемся талантами. Если попросишь, все будет сделано. В его небрежной фразе прозвучал укол в адрес ее наставницы, заставив Сакуру натянуто улыбнуться. Она никогда не простит Цунаде, но не станет спокойно смотреть, как другой Каге ее позорит. Райкаге не должен переходить границы. —Я не возражала против своего положения и не поднимала вопросов, — резко ответила куноичи. — Сейчас мне ничего не нужно. Но если в будущем возникнет необходимость, я сообщу. —В любое время. Если это все, представься медицинскому отделению. Они терпеливо ждут нового командира. … … Время в Кумо текло, как сон наяву. Сакура бродила по базе, словно призрак, одновременно присутствуя и отсутствуя. Одна неделя сменилась двумя, потом тремя. Осенний холод окончательно воцарился в лагере, став намного более суровым и ветреным, чем она привыкла в Стране Огня. Дни медик проводила, принимая успокоительные снадобья. Одно в день превратилось в два, затем в три, и вскоре она стала заваривать себе больше тоника в перерывах между обязанностями. Это помогало ей сохранять рассудок и не погружаться в глубокие размышления. Одурманивало. Сакура понимала, что это вредно, но альтернативой была коматозная летаргия в палатке, пока мысли терзали ее на части. Она узнала, что после побега из Страны Чая провела в базе Орочимару больше двух недель. Больше двух недель в комнате Саске, не осознавая ничего. Кто-то ухаживал за ней, мыл и давал воду — ее кожа пахла мылом, волосы были аккуратно расчесаны, и она не умерла к моменту, когда Саске вывел ее из оцепенения. Но в Кумо не было таких слуг, или кого бы то ни было, кто заботился о ее безжизненном теле. Здесь куноичи могла рассчитывать только на себя, а от ее выживания зависело множество других людей. И все же, состояние, в котором Харуно себя поддерживала, не имело значения, пока она эффективно выполняла свои обязанности. Поэтому она принимала успокоительное, которое ограждало ее от теней прошлого, и продолжала жить дальше. Цунаде писала ей каждые четыре дня, не получая ответа. Голос женщины в письме разительно отличался от ее привычной речи. Цунаде, терзаемая чувством вины, пыталась вымолить прощение у Сакуры за все, что ей пришлось пережить. Однако ни слова сожаления не было сказано ни о смерти Сая, ни о его роковой миссии. Лишь вскользь, в самом первом письме, Цунаде затронула тему Сая. Оно гласило: Сакура, Хочу сообщить, что Сай оставил тебе письмо. Шикамару принёс его, когда вернулась остальная команда. Если ты хочешь, я могу отправить его тебе. В противном случае, я сохраню его у себя, пока ты не будешь готова его прочитать. Хочу сказать, что я невероятно горжусь тобой. Ты не представляешь, как я рада, что ты в безопасности за стенами нашей армии. Скорее всего, ты винишь меня за всё, что произошло. Не буду отрицать, это был мой план. Когда я говорила, что сделаю всё возможное, чтобы ты выжила в этой войне, я имела это в виду. Моя дорогая ученица, я понимаю, что, действуя в твоих интересах, я возлагаю на тебя тяжкое бремя. Хочу заверить тебя, что ни одно из этих решений не было принято легкомысленно. Все они были продиктованы заботой о тебе. Я молюсь, чтобы однажды ты смогла взглянуть на меня с пониманием, и это понимание постепенно переросло бы в прежнюю привязанность. Я дорожу днями, когда была твоим наставником, и ценю тебя больше всех. И всё же, даже сейчас, я не могу обещать, что мои решения не причинят тебе боль в будущем. Но я могу обещать, что всегда буду тебя защищать. Жду твоего ответа и надеюсь, что ты найдешь в себе силы меня простить. С любовью, Тсунаде. Хокаге больше никогда не упоминала имя Сая в своих письмах. Она также не прилагала его записку, возможно, полагая, что это единственный способ заставить Сакуру ответить. Или, может быть, наставница просто знала, что Сакура пока не готова её прочитать. Каждое письмо заканчивалось одной и той же фразой: «Жду твоего ответа и надеюсь, что ты найдёшь в себе силы меня простить.» Эта подпись злила Сакуру. Будто прощение — это то, что ей нужно было искать. Почему, собственно? Она не просила пережить эту войну. Она не просила о спасении из убежища Мадары. Цунаде сама решила, что жизнь Сакуры важнее других, так почему же Сакуре нужно искать прощения за выбор, сделанный за неё? Если бы это был выбор Сакуры, она бы предпочла умереть в той подземной пещере. Нет. Она не простит Цунаде. Но Хокаге продолжала писать. Она рассказывала о базе Конохи и состоянии медицинской службы. Вспоминала небольшие моменты, которые они вдвоем разделили. Писала о предстоящих планах и перемещениях людей, к которым, как знала Цунаде, Сакура питала интерес. Пять Каге решили перейти в наступление. Теперь стало ясно, что Союзникам нужно уничтожить три последние координаты, но предварительная разведка показала, что оборона вокруг скрытых комнат значительно усилена. Любые дальнейшие попытки, несомненно, приведут к крупномасштабным сражениям. Поэтому они намеревались заранее истощить силы Мадары, атакуя и уничтожая известные, более мелкие базы противника. Рейды теперь происходили ежедневно во всех странах. Чем больше врагов Союзники могли уничтожить до атаки на координаты, тем меньше войск Мадара мог отправить в ответ. Через две недели после прибытия в Кумо, получив письмо Цунаде с объяснением плана, Сакура сразу же отправилась к Райкаге с просьбой возглавить полевую медицинскую службу. —Отправляйте меня на все атаки, — заявила она. Он охотно согласился, несмотря на сообщение Цунаде о том, что Сакура не должна покидать базу. Да, Сакура была полезна в базовой медицине, но там ее потенциал раскрывался не полностью. Ее навыки и подготовка идеально подходили для боя, где она могла поддерживать здоровье бойцов в режиме реального времени, избавляя их от необходимости в базовой медицинской помощи. Кроме того, ее присутствие означало, что Райкаге не нужно было выделять на эту миссию никаких других медиков. Высокоэффективный медицинский отряд из одного человека — тем более, что группы атаки часто не превышали 15 шиноби. Число, с которым она могла справиться без труда. Райкаге постоянно отправлял ее в ротацию. Мадара предпочитал распределить свои силы. В отличие от Союзников, которые размещали свою армию в пяти центральных базах, десятки вражеских баз были разбросаны по пяти странам. За четыре недели Сакура была отправлена на уничтожение шести вражеских лагерей. Хотя им нужно было уничтожить в четыре-пять раз больше, чтобы хоть немного сократить предполагаемое количество врагов в Стране Молнии, они продолжали. С момента прибытия Сакуры в Кумо Саске не удосужился ни разу с ней связаться, хотя обещал сделать это «достаточно скоро». Никаких новостей, ни слова о действиях Мадары, ни о вражеских планах противостоять наступлению Союзников. Даже записки, отправленной с птицей, как он обещал Какаши, не было. Сакура не могла скрыть разочарования. Она и так предвидела подобный исход. Возможно, Саске потерял веру в ее способности быть связной, или же в Союзников в целом. Или же это просто те последствия, которые она предвидела. Она бы поставила на то, что это последнее, если бы до этого дошло. Саске поддался силе печати. Вероятно, он где-то мрачно размышлял над тем, какое эмоциональное преимущество он ей дал. Возможно, он игнорировал её, чтобы доказать свою точку зрения: что он не имел это в виду, что ему все равно, что они ничто. Сакура обнаружила, что не может чувствовать себя обиженной на его ответную реакцию. Она уже видела правду, хотел он сам её видеть или нет. И спустя шесть недель его молчания он наконец его нарушил. Сакура совершила почти фатальную ошибку. Они сражались с врагами возле базы у побережья, ближайшего к Острову Черепах. Это была одна из самых крупных баз, которые они атаковали, и она пришла с отрядом из 20 человек. Харуно могла остаться где-нибудь вдали, скрытая и исцеляя на расстоянии, но она ненавидела сидеть сложа руки в этих мелких стычках, где её боевая сила могла быть чрезвычайно полезной. Не желая раскрывать свою личность, Сакура сражалась бок о бок со своим отрядом. Полностью скрывая лицо и волосы под черной маской, она оставалась неузнаваемой для врага. Её товарищи по команде, действуя по приказу Райкаге, прятали Кацую под одеждой, чтобы не дать противнику узнать о присутствии ученицы Хокаге. Райкаге был непреклонен в своей тактике. Он с железной уверенностью заявил, что если враги узнают об участии Сакуры в этих мелких миссиях, это станет серьезной угрозой для всех шиноби Кумо во всей Стране Молнии. Операция достигла своей цели — ни один враг не смог раскрыть личность Сакуры. С ростом числа успешных миссий в Кумо рос и её престиж в лагере. Даже Даруи склонял голову, когда она входила в комнату. Шёпоты о её боевых навыках следовали за ней, а у костров по ночам рассказывали истории о том, как она могла вернуть к жизни даже мёртвых. Хотя Сакура на протяжении последних шести недель принимала успокоительное, на этой миссии её беспокойный разум не мог оставаться спокойным. На краю поля боя она сражалась с отрядом из трех человек. Их атаки были предсказуемы, словно движения стервятников, но численное преимущество врага затягивало бой. Несмотря на это, Сакура, используя свои превосходные навыки, уклонялась от ударов и контратаковала. Её выносливость ничуть не снизилась, и она была полна решимости победить. Молния, окутавшая кунай её товарища, пронзила воздух над плечом и с глухим стуком вонзилась в лоб врага. Электрический разряд пронзил его лицо и шею, искажая его черты в жуткой гримасе. Его тело содрогнулось в судороге, словно окаменев, и он рухнул на землю, мёртвый. Его падение было подобно падению головы Сая. Мозг Сакуры взорвался от ужаса. Резкий переход в воспоминание сковал ее тело ледяной коркой, напрягая и сковывая мышцы. Она очутилась в сырой пещере, окруженная врагами. Грубый пол был усеян лужами крови ее друга. Сакура застыла, беспомощная, как манекен. Сознание заполнял гул голосов, произносящих сотни имен. Стены пещеры эхом отзывались воспоминаниями о жутких криках. У ее ног тело мертвого человека сжалось и превратилось в обезглавленный череп, который медленно перекатился и остановился перед ней, ухмыляясь. Сай. Его мокрые волосы слиплись, лицо было в багровых и фиолетовых пятнах, а зубы окровавлены. Артерии на его шее били фонтанами, заливая кровью ноги Саске. Это было первое воспоминание той ночи. Первый раз, когда она смогла вспомнить что-либо, что произошло в той пещере. Печать союза взорвалась, как вулкан. Сакура отшатнулась от видения, ее глаза горели, а горло сдавило от не сдерживаемого крика. Сай улыбается. Сай был обезглавлен. Сай был мертв — для нее, изуродованный, униженный, истекающий кровью и обезглавленный, чтобы она могла жить. Шок пронзил ее сознание с такой силой, что она на мгновение забыла поддерживать призыв. Кацую исчезла, больше не получая поддержки. —Харуно сломили?! Крик заставил ее обернуться. Двое Союзников были пронзены и рухнули на землю, ее исцеление больше не защищало их. —У кого есть глаза? Найдите Харуно! — раздался еще один крик, заглушая нарастающий шум битвы. Небольшая группа Союзников начала паниковать. Большинство атакующих отрядов бегали с тремя целителями, у этого отряда был только один. Перед ней двое оставшихся вражеских шиноби обменялись взглядами, осознание медленно доходило до них. —Харуно? Сакура Харуно? — окликнули ее два вражеских шиноби, разворачиваясь. Жестокая ухмылка исказила лицо одного из них, и он рявкнул: —Боевой медик здесь! —Черт! — выругалась Сакура, отгоняя панику. Применив заменяющее дзюцу, она бросилась к отряду. —Кацую! — мысленно позвала она, понимая, что повторный призыв займет не менее десяти секунд, и не факт, что сработает. —Я здесь! — крикнула куноичи, подбегая к лидеру команды. —Прикройте меня, пока я… — она резко подпрыгнула, уворачиваясь от огненного шара, способного оторвать ей руку. Все враги сосредоточили на ней внимание. —Сначала убейте Харуно! — раздался приказ. Атака началась. Не раздумывая, Сакура сломала печать, чувствуя, как чакра «Сотни исцелений» наполняет ее тело. Печать на шее пульсировала, словно предупреждая. Она поймала в воздухе сюрикен, глубоко распорола им ладонь, вонзила его в землю, пока рана не затянулась, и призвала миниатюрную Кацую. Дзюцу и оружие сыпались на них, как град, но Сакура и слизняк стойко держались. С каждым ударом пронзила знакомая боль, ноющая и жгучая, но тело уже привыкло к самовосстановлению. —Вернись к Союзникам, если сможешь, госпожа Кацую! Прости, что так резко тебя отбросила! —Ничего страшного, — ответила призываемая, погружаясь в землю. Мгновением позже перед Сакурой появилась куноичи, вонзая клинок ей в грудь. Лезвие пронзило печень и вышло из спины. Один из товарищей Сакуры с помощью техники Земли втянул врага в трещину и захлопнул ее, раздавив тело и заглушив короткий предсмертный крик. Вытащив меч резким рывком, Сакура увернулась от атак остальных врагов. Хотя Цунаде предостерегала от этого, Сакура направила «Сто исцелений» в связь призыва. Части Кацую, нашедшие Союзников, засветились зеленым. Павший шиноби, которого она лечила минуту назад, поднялся с земли, зеленый маячок горел на его бедре. С таким малым количеством частей это не причиняло боли, а с восстановленным запасом чакры практически не истощило ее. —С врагами покончено! — выкрикнула Сакура, отбросив все мысли, кроме битвы. Два вражеских шиноби уже мчались к ней. Сакура молниеносно ринулась навстречу, оставляя их далеко позади. Мгновенным ударом в лицо она раздробила череп одному, а второго отправила в полет мощным ударом ногой в живот, сломав ему позвоночник. Тело второго ниндзя отлетело далеко вдаль. Битва после этого не продлилась долго. Удивительно, насколько быстро она заканчивается, когда не нужно уворачиваться от всего, что может тебя расчленить или обезглавить. Мастерство Сакуры произвело такое впечатление на ее товарищей, что они, казалось, полностью забыли о ее мимолетной ошибке. Даже руководитель миссии, который с благоговением рассказывал Райкаге о том, как он выдержал семь кунаев в спину и вышел из битвы без единой царапины, не упомянул о том, что Сакура потеряла контроль над Кацую. Руководитель миссии также благоразумно промолчал о птице, которая спикировала вниз, когда последний враг испустил дух. Птица, грациозно приземлившись на плечо Сакуры, протянула к ней лапку, словно безмолвный гонец, требующий внимания. В послании, написанном аккуратным почерком Саске, было всего одно слово: «Встреча». Сакура сообщила Райкаге о птице, как только руководитель миссии поклонился и вышел. Они оба согласились, что Сакура не будет «Являться» немедленно. Многим людям, вернувшимся с других боевых заданий, по-прежнему требовалась ее помощь, и, честно говоря, ее нервировало перемещение на базу Орочимару без отдыха. В прошлый раз она прибыла измотанной и так долго спала, что оказалась в ловушке. Это был урок, который медик усвоила навсегда. Простившись с Райкаге, Сакура ступила в сумеречный мир. Солнце уже скрылось за далекими горами, и, хотя часы показывали не больше семи вечера, день стремительно угасал. Мысль о том, чтобы отложить приказ Саске на утро, отозвалась жгучей пульсацией печати на шее. Колючие волны прокатились по груди, словно печать гневалась на несоблюдение обещания действовать без промедления. Два часа спустя, заглянув в медицинскую и продовольственную палатки, Сакура вернулась в свою. Пульсация печати превратилась в глухую, ноющую боль. Глоток успокаивающего отвара принес лишь временное облегчение. Ее скромное жилище на краю базы, на отшибе спящего лагеря, больше напоминало дорожное убежище, чем палатку. Внутри помещался лишь спальный матрас, небольшой столик «чабудай» да уголок для одежды и печатей с предметами. Райкаге предлагал ей более просторную палатку, но Сакура не нуждалась в ней и не хотела. Пустота лишь давала призракам место. Она отбросила эту мысль. Излишнее количество тоника, циркулирующее в ее организме, сдерживало воспоминания о поле боя, но лучше не будить спящего медведя. Тесное, но уютное пространство целиком соответствовало ее нуждам. Развернув медицинскую книгу из свитка, она зажгла лампу под потолком палатки и уселась за «чабудай». Не прошло и часа, как темная фигура нырнула в палатку. Сакура подскочила, сердце бешено колотилось в груди. Она ударилась коленями о низкий стол, ошеломленная внезапным явлением. В первое мгновение ей показалось, что это галлюцинация. Он был весь в черном, капюшон скрывал его лицо от всех, кроме нее. Он наклонил голову, чтобы не задеть скошенный потолок палатки. — Са… Саске? — прошептала куноичи, откинувшись на ладони. Дыхание сбилось от испуга. — Не шуми, — одернул он ее тихим голосом, едва слышным в свете лампы, которую он обходил. — Разбудишь всех. Капюшон слегка приподнялся, и Сакура поняла, что шиноби осматривает ее скромное жилище. Затем он снял плащ и накинул его на предплечье. У нее перехватило дыхание. Прошло полтора месяца с тех пор, как она последний раз видела Саске. Он выглядел изможденным, и никакой сон не мог стереть с его лица эту усталость. Его глаза, обычно настороженные, сейчас были тусклыми. Кожа блестела от пота, словно он долго бежал. Волосы были коротко острижены, недавняя стрижка не скрывала Риннеган. Из широкого выреза серой рубашки виднелись ключицы. Длинными, сильными пальцами он массировал рельефные трапециевидные мышцы шеи, разминая плечи. Сакура не могла отвести взгляд, словно завороженная. Его темные глаза встретились с ее, в них читался немой вопрос. Ошеломленная, она с трудом прошептала: — Зачем ты здесь? Ты сошел с ума? Его взгляд скользнул по беспорядку в углу и ее взъерошенным волосам. Харуно невольно поправила прядь у пробора. — Почему ты не отвечала на мои сигналы? Он произнес это нравоучительным тоном, к которому она привыкла, но его слова звучали так по-детски, что медик невольно моргнула. — Ты рехнулся! Тебя же поймают! — Здесь находится Восьмихвостый? — Какое это имеет значение? — вздохнула Сакура. — Если нет, то никто из них не сможет меня обнаружить. Саске помолчал, а затем добавил: — Если ты не поднимешь на ноги всю базу. Сакура ошеломленно смотрела на него. Учиха мастерски скрыл свою чакру. Его присутствие было настолько бесшумным и эфемерным, что Сакура могла бы пропустить его, не будь она настороже. Ее взгляд скользнул по его фигуре, и куноичи с тоской вспомнила, как скучала по нему. — Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, чувствуя одновременно волнение и страх. — Ты должна оставаться на базе. Его голос был спокоен, но в воздухе висело напряжение. Чакра чужеродной печати вскипела от раздражения, когда его взгляд скользнул по скудному убранству комнаты, словно он пытался собраться с мыслями. Сакура никак не могла приписать такой манере поведения того грубого и прямолинейного Саске, которого она узнала за последние несколько месяцев. Его взгляд снова упал на нее, в нем мелькнула искра, и медик, словно читая книгу, поняла его состояние. Под показной невозмутимостью скрывалась буря ярости. Сосредоточившись на гневных словах, она с растущим подозрением изучала его. Да, Цунаде приказала Сакуре оставаться на базе. Но, как верно заметила Хокаге, в вопросах медицины Сакура вольна делать все, что ей заблагорассудится. Райкаге, похоже, был с ней солидарен, без колебаний одобрив ее просьбу о полевой работе. Даже слово Хокаге больше не держало ее. Но Саске не должен был знать о словах Хокаге. —Откуда ты знаешь о моем приказе? —Почему ты сняла печать? —…Откуда ты знаешь? — нахмурилась она, хмуря брови. —Я же сказал тебе. — Учиха протянул руку, ладонью вверх, демонстрируя печать. — Она предупреждает меня, когда ты в опасности. Значит, она сработала, когда бьякугоу заполнило ее каналы. Это открытие она отложила на потом. —Была драка. Как ты видишь, — медик обвела рукой свое сидящее, здоровое тело, — со мной все в порядке. Возвращайся на базу, пока тебя не застали… Я приду утром. Его лицо оставалось непроницаемым, но правый глаз вспыхнул красным. И тут, внезапно: —Как твой разум? Сакура нахмурилась. — Не сканируй меня так. Я достаточно дееспособна, чтобы оставаться контактом, Саске, так что не беспокойся. Кстати, почему не было никаких новостей? —Мадара исследует глубину утечки информации. Он скоро закончит. До тех пор, вероятно, никаких нападений не будет. —Мм… Вот почему ты меня не вызвал? Вскользь взглянув на ее спальный коврик, Саске протяжно пробормотал: Он застыл, неестественно напряженный, словно не зная, куда себя деть. — Если ты собираешься остаться, то просто сядь, — сказала она, указывая на коврик. — Ты меня нервируешь, кружась так. Можешь сесть здесь, — медик кивнула на коврик. — Думаю, учитывая, сколько раз я сидела на твоем, это будет справедливо. Печать запульсировала, когда Саске сел на коврик. Сакура наблюдала за его взглядом, скользящим по комнате, и ей казалось, что он вот-вот откажется и уйдет. Но вместо этого он вздохнул и опустился на землю, словно сам удивившись своему решению. Чувство довольства разлилось по телу Сакуры. Улыбка невольно расплылась по ее лицу. Нога Саске вытянулась и едва не коснулась ее бедра, а вторая согнулась под рукой. Он равнодушно взглянул на нее, а затем отвернулся, раздраженно вздохнув. —Прекрати так скалиться. Ты выглядишь безумной. Заглянув в книгу на столе, медик втянула щеки, чтобы стереть улыбку. —…Я не должен здесь быть, — пробормотал юноша. —Мм… Значит, это снова работа печати? Сакура почувствовала, как его чакра покалывает под ее подавлением в ответ на ее дерзость. —Да. —Каково это для тебя? Сакура исподлобья посмотрела на брюнета. —Я могла бы тебе сказать, но думаю, тебе не хочется этого знать. Думаю, ты просто не хочешь мне отвечать. —Зачем мне задавать вопрос, на который я не хочу знать ответа? —Хорошо, тогда я тебе скажу.— Но она не сказала. Следующие слова встали у нее в горле, жар разлился по щекам. —Хорошо? — поддразнил Саске, в его голосе послышались игривые нотки. — Ну, так рассказывай. — Хорошо, ладно, — девушка сделала глубокий вдох, стараясь придать своему голосу уверенности. Какую разницу имеет признание? Они уже целовались. Саске уже был ее опорой. Он, враг в глазах этой базы, добровольно сидел рядом с ней, с той, кого он долгие годы считал, в лучшем случае, изгнанницей, а в худшем — мертвой. Если он не сбежал после всего этого, то вряд ли ее слова его оттолкнут. Так что же изменится после признания? Она кивнула на землю, отделявшую их друг от друга. —Кажется, печать хочет, чтобы я сделала шаг навстречу. Мгновенная ухмылка промелькнула на его лице, так быстро, что она могла бы показаться ей просто игрой света. —Это не твоя печать, — пробормотал шиноби. Румянец залил ее щеки, и куноичи нахмурилась, снова утыкаясь взглядом в книгу. Перед ней был юный Саске, тот самый, с которым она играла в детстве, тот, в которого влюбилась много лет назад. Тот, кого она хорошо знала, по кому все время скучала и кого все еще хотела спасти. Это было нечестно с его стороны. Он должен был как-то сдерживать влияние печати на себя. Сакура не могла ничего сделать с тем, как он на нее воздействует, когда он позволял этой своей темной стороне вырваться наружу. —Что ты здесь делаешь, Саске? Серьезно… —Просто замолчи об этом, — резко бросил он, уже погруженный в размышления над тем же вопросом. —Если хочешь. Сакура вернулась к чтению. Его присутствие, несомненно, дарило ей утешение и чувство безопасности. Тишина в палатке действовала расслабляюще, напоминая о времени, проведенном с ним под маской, когда не было никаких ожиданий, кроме общей надежды на окончание войны. Только теперь его взгляд был полон нежности, а комната, которую они делили, не шла ни в какое сравнение с его просторной спальней. —Хочешь что-нибудь почитать? У меня есть свиток с гендзюцу, который тебе, возможно, незнаком, — наконец спросила она, не в силах больше выносить его молчаливое изучение. Медик потянулась за свитком, не дожидаясь его ответа. Саске ловко поймал его, когда она бросила, и осторожно развернул. Вся эта ситуация пронизана бытовым характером. Его внезапное появление говорит о желании защитить. Даже сейчас, когда он может уйти в любой момент, его тело готово оставаться в этой палатке, пока она его не выгонит. Это совершенно не похоже на Учиху — то, чего она никогда не могла бы себе представить, даже если бы ее об этом спросили тысячу лет назад. Кажется, его решениями руководят исключительно инстинкты, что не перестает удивлять даже его самого. Возможно, и его печать не в восторге от такой долгой разлуки. —Не стоит играть с огнем, — подумала медик. Даже если все обернется неудачей, она всегда сможет телепортироваться в логово Орочимару и увидеть напарника утром. —Я могу сесть поближе, Саске? — быстро спросила Сакура, прежде чем ее храбрость иссякнет. —Нет. —Я ничего не предприму. Обещаю. Что могло бы убедить его согласиться? —Физический контакт дарит мне чувство защищенности. Мне сложно находиться в безмолвии… Взгляд Саске, скользящий по ней поверх свитка, был полон недоверия. Сакура сохраняла невозмутимое выражение лица, выдерживая его взгляд. —Нам не нужно касаться друг друга, чтобы чувствовать единение. Я просто посижу рядом, не требуя ничего взамен… Его взгляд вернулся к свитку, но рука, отмеченная печатью, дрогнула на пергаменте. —Хорошо, — коротко ответил мужчина. Сердце Сакуры екнуло. Пока он не передумал, она, собравшись с духом, подползла к нему на спальном мате и села рядом, держа книгу на коленях. Их руки были на расстоянии волоска, его тело излучало тепло, касавшееся ее бока. —Ближе не надо, — предупредил шиноби. Эта маленькая победа воодушевила медика. —Ладно. Итак… почему ты предложил перейти на сторону Мадары? —Это не было приглашением к беседе, и тебя это не касается. —Хорошо… Тогда какие у тебя планы после войны? Нахмурившись, Саске пробормотал: —Ты обещала просто сидеть, а не болтать без умолку. Закатив глаза, Сакура проигнорировала то, как ее грудь сдавило от его грубости. —Значит, ты пришел специально, чтобы грубить, когда я пытаюсь поговорить? Какой в этом смысл? —Я явился, чтобы… — он осекся, с досадой стиснув свиток. — Если бы ты не трещала без умолку, как я просил, мне не пришлось бы скатываться до грубости. Сакура усмехнулась, не упустив его почти признания. —Знаешь, Саске, гораздо легче, когда ты честен. —Это не честность. Это просто печать. —Видишь ли, — Сакура ​​перевернула страницу, — сейчас это достаточно честно, верно? Неважно, печать это или нет. Ведь ты здесь, рядом, как верный страж, а не как бесплотная тень. Желание поцеловать его, как цунами, накрыло ее. Смыть все тревоги и заботы, оставив только их двоих в этой маленькой палатке. Его добровольное присутствие давало ей надежду. Ведь это означало, что его душа, возможно, тоже плыла по этому бурному морю чувств. И неважно, что их туда занесло, главное — они были рядом. —Поэтому, независимо от причины, результат тот, которого я хотела. Когда медик отвела взгляд, чтобы оценить эффект своих слов, Учиха был неподвижно устремлен на свиток с додзюцу. Его радужки не двигались, он явно пытался сделать вид, что читает. —Черт возьми, — подумала Сакура, кладя книгу на землю. Печать на шее пульсировала. Что могло быть хуже? Он уйдет? Сакура потянулась к нему, собираясь поцеловать его в реальном мире — желая узнать, так ли он непреклонен, как в гендзюцу. Поднявшись, она попыталась прижаться к нему. В следующее мгновение, быстрее, чем куноичи могла среагировать, юноша прижал ее к футону, схватив за плечи. Совсем как тогда, когда он успокоил ее после панической атаки. Только теперь Саске сидел прямо, грудь откинута назад, насколько это было возможно, пока он удерживал ее. —Ты же сказала, что не будешь пытаться делать ничего такого, — огрызнулся он, скривив губу. Но его глаз снова покраснел — и этого ей было достаточно, чтобы все понять. Для него уже было поздно. —Объятия — это не смешно, — сказала медик с усмешкой. —Это естественная человеческая реакция на стресс. Что было частично правдой. Большинство старших шиноби, казалось, развлекались друг с другом, как кролики в перерывах между сражениями, не обращая внимания на то, где это происходит или кто их слышит. —Именно это я имею в виду, когда говорю, что ты не умеешь отделять реальность от вымысла! — с раздражением воскликнул он, глядя на свои руки, лежащие на ее плечах. —Ты просто информатор, а я — источник информации. Мы не больше чем просто деловые партнеры. Зачем ты продолжаешь усложнять себе жизнь? —Для меня это совсем не сложно. Я просто хочу немного тепла от мужчины, который без причины явился ко мне ночью. —Поцелуй меня, — прошептала она в печать, одарив его игривой улыбкой, когда он сверкнул на нее глазами. —Что плохого в том, чтобы почувствовать себя хорошо посреди всего этого ада? Наверняка и тебе хочется расслабиться. Так что не будь таким букой, Саске. Мы оба взрослые люди. Ты же не был против, когда набросился на меня в своем гендзюцу. Ты же пришел увидеть меня, верно? Так посмотри. Я этого хочу. —В тот раз твоя хитрость заставила… С выбросом чакры куноичи вскочила с земли и обхватила его шею руками. В конце концов, она могла одолеть Саске в битве силы. Сакура просто поддалась, позволяя себе оставаться прижатой. Учиха лгал себе, притворяясь, будто не думает о том же. Если бы Сакура ошибалась, ему нужно было бы только уйти. Сакура коснулась его губ своими, как он это сделал с ней. —Сделай вид, что это печать. Мне все равно, — промурлыкала она, целомудренно целуя его. Она наблюдала, как его глаза потемнели, шокированные тем, что он больше не сопротивляется. Осыпая поцелуями его щеку, медик спустилась по челюсти к его шее. Легко втянула соленую кожу; отвлечение, пока она подтянула ноги, чтобы сесть на него верхом. Закрыла свой разум от любых мыслей, кроме того, чтобы завладеть любой позицией, которую Саске уступит. Удобно расположившись на его коленях, она с цветущей уверенностью улыбнулась ему в кадык. —Можешь притворяться сколько угодно, но ты не можешь лгать об этом, — прошептала она. Наконец, Учиха ответил, обхватив ее бок левой рукой и нежно притянув бедра к себе. Его хватка ослабла, и кончики пальцев скользнули под край ее рубашки. Они скользнули по обнаженной коже ее спины, словно греховное обещание. Сакура поежилась, отстраняясь, чтобы взглянуть на него. Опираясь на его другую руку, голова слегка наклоненная на его плечо, Саске наблюдал за ней разноцветными глазами — лицо было таким же непроницаемым, как поле Страны Земли. Но внутренний огонь требовал выхода, пылая подобно адскому пеклу. Одна рука обвила его плечо, пальцы коснулись затылка. Другая инстинктивно схватилась за его руку, удерживающую ее на нем. Невозможно было не заметить твердость, прижатую к ее лону. Под ее пристальным взглядом Учиха казался равнодушным, но под ее прикосновением он был явно возбужден. Сакура смотрела на него с тихим восхищением, словно он мог исчезнуть, если она не будет осторожна, или убежит, если она двинется слишком быстро. Его присутствие не было призрачным видением, созданным одиночеством в этой чужой палатке, вдали от дома. Саске, с его рельефными мышцами, пылающий между ее ног, был одновременно теплым и манящим. Его плечи были открыты ей навстречу, а его доджуцу, внушавшее ужас всему миру, притягивало ее к себе. —Ну что же? — спросил он, просунув мизинец под пояс ее брюк на спине. Учиха ухмыльнулся, темно и опасно, когда ее тело содрогнулось от такого незначительного прикосновения. —Столько разговоров, а ты все сидишь. Что ты хотела, чтобы я увидел? Боги, он был прекрасен. Внезапно смутившись под его вниманием, куноичи сильнее сжала его руку. В ее животе вспыхнула похоть, и она прижалась к его твердости. Он снова подтолкнул ее бедро к себе, на этот раз ободряюще. Ее тело застыло, но воспламенилось от внезапной перемены в его поведении. —Кто здесь деревянный, Сакура? Саске крепче обхватил куноичи, прижимая ее бедра к своему торсу. Приятная дрожь пробежала по ее телу. Казалось, он ждал, что она продолжит. В его взгляде читалось томление. Саске не торопился взять инициативу, словно это был тест на то, насколько она его желает и насколько Харуно стала смелее. Его чувства и мотивы оставались загадкой. Неясно было даже, что она сама к нему испытывает: любовь ли это или же куноичи просто привязана к тому, кем он был раньше? Действительно ли она этого хотела или же на нее что-то повлияло? Была ли это просто обязанность или что-то личное? Искала ли она его внимания или же просто хотела утешения? Сожалеют ли они о своих поступках, совершенных под влиянием этих неясных чувств? Сожалеет ли она? Но для нее уже было поздно. Сакура подалась вперед и снова коснулась его губ поцелуем. Он не сводил с нее глаз, словно хищное растение, заманивающее свою жертву. В этот раз ее поцелуй был неторопливым, веки девушки опустились, создавая атмосферу интимности и близости. Их груди соприкоснулись, и Сакура прижалась к нему всем телом. Рука, державшая его руку, скользнула вверх, обхватив его затылок вместе с другой рукой. Саске наклонился и ответил на ее поцелуй, подстраиваясь под ее ритм. Его движения были спокойными, без малейшей торопливости или суеты. Его нежные и теплые губы обхватили ее нижнюю губу, а затем он нежно коснулся ее языком. Этот поцелуй был бы их даром друг другу, если бы судьба не оторвала Саске от их общего дома — поцелуй, для которого всегда было бы достаточно времени и мира. Вздох, сдерживаемый медиком на протяжении лет, вырвался наружу. Ее пальцы на его бедре дрогнули, когда брюнет легко укусил за губу, которую ласкал. Но терпение Саске иссякло. Внезапно его поцелуи стали более пылкими и жгучими, с такой страстью, которой она никогда раньше в нем не видела. Это был вкус чего-то, от чего Сакура никогда не устанет — безграничного, проникающего в самую душу. Их губы слились, языки сплелись, и он овладел ею с пылкой настойчивостью. Вдыхая сухой воздух, она целиком отдалась моменту. Его левая рука нежно скользнула по ее животу к груди, медленно, в контрасте с его настойчивыми поцелуями, разжигая огонь в ее сердце с каждым движением. Вверх, пока его пальцы не коснулись ее груди под одеждой, вызвав приглушенный вздох. Ее тело напряглось в его объятиях, а руки крепко вцепились в его волосы. Саске отпрянул от поцелуя, хмурясь от неожиданной боли. В его глазах пылала страсть, его губы, влажные и яркие, были приоткрыты для глубокого вдоха. Их взгляды встретились. Его пальцы осторожно коснулись ее затвердевшего соска; она же ласково обхватила его лицо ладонями. Печать между ними пульсировала, с силой умирающей звезды, заставляя ее пальцы сжиматься. Ее желание его было безграничным — больше всего на свете Харуно хотела именно его. И, наконец, она осознала, что ее чувства были кристально чисты. Что могло заставить ее сомневаться в своем влечении к Саске Учихе? Это никогда не было связано с заданием или детской мечтой. Не из-за печати — и она знала, что лгала, говоря ему, что ей все равно, даже если его чувства вызваны… —Действительно ли это только из-за печати? Внимательно глядя в его шаринган, Сакура словно наблюдала за тем, как его разум делит вопрос на части, анализирует его. Она уже знала, что он скажет, еще до того, как он моргнул и его глаз снова стал цвета оникса. Его рука скользнула из-под ее рубашки и легла ей на бедро, взгляд же был направлен куда-то за ее плечо. — Да. Руки медика опустились ему на грудь, взгляд упал вместе с ними. Она заставляла себя не плакать, хотя сердце сжималось, словно выкручивали мокрое полотенце. Он был прав — он всегда был прав. Зачем так усложнять себе жизнь? Только у нее были искренние чувства. Только ей предстояло быть раненой, когда… все, что бы это ни было, закончится. Сколько раз Саске нужно было напоминать ей, что его привязанность не настоящая? Сколько еще раз ему нужно было это показать, чтобы она поняла? Учиха, будучи связанным клятвой верности, не мог не ответить на ее ласки. Однако это не означало, что ему это нравилось, или что он испытывал к ней любовь. Он называл это хитростью, считая, что Сакура подтолкнула его к этим отношениям, навязала их ему. И разве он не был прав? Сакура с трудом сглотнула ком в горле. Разве она не использовала на нем печать отчаяния в логове Мадары? В той вражеской пещере ее вело желание выполнить миссию Цунаде. Мотивы были не совсем чистыми. Без печати ничего бы не вышло, ведь гендзюцу не действовало на нее без этого инструмента. Глаза горели, нос заложило. —Не плачь, — мысленно приказала себе Сакура. —Не смей плакать, когда это всё твоя вина, Сакура Харуно. Тяжелый взгляд Саске давил на опущенную голову Сакуры. Она была уверена, что он читает ее мысли, но не прогонял с колен. Это было почти бесчеловечно. Было бы легче, если бы он хоть немного сопротивлялся печати, если бы и она могла ему хоть немного противостоять. Наконец, когда медику показалось, что голос не дрогнет, она спросила: —Ты хочешь, чтобы я завтра снова пришла с докладом? Саске равнодушно пожал плечами. —Можешь. —А есть какая-то причина? — заглянула на него из-под ресниц Сакура. —Хм.—После паузы юноша поднял левую руку и легко коснулся ее лба тыльной стороной среднего пальца. Ум Сакуры зацепился за это странное действие. Затем Саске пошевелился, явно собираясь встать. Она неуклюже плюхнулась на циновку, не в силах совладать с собой. —Я же согласился на тренировки, если ты узнаешь о печати.— Саске поднялся с пола, накинул на себя плащ, сваленный у входа в палатку. —Так что, приходи утром.— Печать зажужжала. —Если хочешь, — добавил он через плечо, откидывая полог из мешковины и спрыгнув наружу.