Воспоминания, что проносятся сквозь годы

Жизнь — это череда событий, приводящих человека к неизбежному концу. Случайные ли эти события? Или каждое из них — это винтик в огромном механизме, именуемым жизнью. Никто не знает. Никто не ответит. Никто не поможет. Есть только череда событий, которые формируют человека. Которые спасают, разрушают, печалят, веселят, раздражают, забываются и запоминаются. Только они и ничего больше. Люди, связи, чувства, переживания — все это лишь фон, который любезно предоставляет нам жизнь, чтобы скрасить эту череду событий. Впервые оказавшись в клубе Митсуко не почувствовала ничего кроме сладко-горького запаха сиропов смешанного с сигаретным дымом. Смотря на людей, заливающих свои проблемы алкоголем, веселящихся в компании друзей, отрывающихся на танцполе, девушка видела лишь отражение реальности. Вот оно, то самое место, где люди открывают свои истинные сущности. Ей не было тошно, не было страшно, ей было никак. Лишь необходимость заработать и легкий интерес, напоминающий о том, что она еще жива. — Ты слишком молодая. — кинув на девушку оценивающий взгляд сказала управляющая. Строгий взгляд, красные губы, собранные в тонкую линию, худые руки и узкие плечи, держащие на себе неизвестно насколько трудную ношу. Митсуко пыталась угадать, сколько же лет самой управляющей, но смотря на нее, сделать это было невозможно. Она выглядела молодо, казалось, ей намного меньше тридцати, но заглядывая в ее глаза, можно было заметить отражение стольких событий, которые они видели. — Я достаточно взрослая для того, чтобы понимать, что возраст в этом мире не главная единица измерения. — смотря в глаза управляющей, ответила Митсуко. — Как тебя зовут, деточка? — Хари. — Выбирай, Хари, чем будешь расплачиваться: телом или душой? — серьезным тоном спросила управляющая. — А где больше платят? — с усмешкой ответила Митсуко. — Тело — лишь оболочка, его легко повредить и подлатать. Настоящие ценители любят ломать душу. Ты готова погрязнуть в этом, Хари? Неизвестно зачем она задала этот вопрос. Из беспокойства о юной девушке? Или это стандартный вопрос на местных собеседованиях? Так или иначе, сидящая на кожаном диване управляющая посреди стандартной уединенной комнаты клуба, напоминала дьяволицу, совращающую очередную невинную душу. Но Митсуко не была невинной душой, а управляющая не была дьяволицей. И были они не в аду, а в центре ночной жизни Токио. — Разбитую вазу невозможно разбить еще раз. — с легкой улыбкой ответила девушка. — Посмотрим. — управляющая поднялась с дивана, поправляя брюки — Пойдем, отведу тебя к девочкам на инструктаж. Ночные клубы Токио предоставляют разные услуги своим клиентам. Веселье, танцы, алкоголь — это само собой разумеющиеся вещи. Но в некоторых клубах спектр возможностей существенно шире. Стриптиз, проституция, эскорт — все это неотъемлемая часть ночной жизни города. Досуг, который может скрасить серые будни каждого, кто готов платить. Ведь купить можно все, если назвать правильную цену. Темная комната озарялась лишь неоновой подсветкой розово-зеленого цвета. Черные кожаные диваны, начищенные до блеска, отражали эти разноцветные лучи, отбрасывая их на стеклянный стол, что стоял посереди комнаты. Одинокая бутылка виски, два наполненных стакана и один человек, сидящий посередине центрального дивана. — Ты сегодня припозднилась, Хари. Стук каблуков отражался от стен комнаты, в которой лишь тихим отголоском доносилась музыка из зала клуба. Митсуко медленно шла навстречу гостю, убирая с глаз челку от блондинистого парика. — Прошу прощения, Господин. — проговорила девушка, присаживаясь на диван слева от гостя, поправляя край тесного черного платья. Оправдываться перед ним смысла не было. Ночная жизнь Токио была яркой. Неоновой, задымленной, сладкой и горьковатой. Ее долгоиграющий привкус оставался на языке, пробирая до костей, заставляя дышать через раз, в попытках очиститься от смертельного яда. Но от него невозможно избавиться. Он въедается в горло, пробираясь вниз, и разноситься по всему телу с кровью, разрушая человека изнутри, заставляя легкие чернеть от никотиновых смол, голову пустеть от алкоголя, а сердце каменеть от проглоченных попыток выбраться из этого мира. — Я же просил называть меня по имени, Хари — тягучий шепот раздался над ухом девушки — А ты все никак не запомнишь это. — Хорошо, Ран. — таким же шепотом ответила Митсуко. — Я соскучился по нашим разговорам. Развлечешь меня? — с улыбкой спросил гость, раскинув руки на стенки дивана— Неделя была адская. — Конечно. О чем бы вы хотели поговорить? — беря в руки наполненный дорогим виски стакан, уточнила девушка, вглядываясь в глаза собеседника. — Ты уже дочитала ту книгу? — вспоминал предыдущую встречу Ран — Расскажи мне о ней. На темной стороне мира девушки бывают только двух видов: те, что продают свое тело и те, что продают себя. Третьего не дано. Жизнь вообще ничего лишнего не дает. Она лишь забирает. Забирает время, силы, мораль, принципы, чувства, людей. Никто здесь не ищет счастья. Каждый приходит сюда не из-за хорошей жизни. Каждый здесь, что-то отдает и каждый должен что-то получить. Но равноценный ли это обмен никого не волнует. Продавая себя человек теряет личность. Обрастая новой кожей, срастается с ней, принимая все то, что другие выплевывают из себя словно яд. Люди — удивительные существа. Пустые сосуды, наполняемые пережитыми событиями, чувствами, мыслями, переживаниями. Они готовы хранить в себе этот яд, бережно задвигая его на заднюю полку сознания, не желая делиться им с теми, кто им дорог. Не желая травить близких. Но других же можно? — Недавно во время терок между двумя бандами одного парня зарезал его лучший друг, представь себе? — с усмешкой проговорил Ран, делая большой глоток виски — Такая драма была, просто жесть. А потом его почти забили до смерти. — Видимо, вам понравилось представление? — смотря в глаза гостю, тихо проговорила девушка. — Да, сначала было ужасно скучно, но конец того стоил — прокручивая в голове последние события, ответил Ран. — Сколько тебе лет, Хари? — наполняя стакан янтарной жидкостью, спросил парень, рассматривая свою собеседницу. — Вы же знаете правила, Ран — медленно проговорила девушка, смотря в лиловые глаза, которые в неоновой темноте переливались розовыми огнями — Никакой личной информации. — А мне казалось, что мы с тобой так близки — театрально закатив глаза ответил парень — Знаешь, я могу получить информацию о тебе и другими способами. — Знаю. — мягко проговорила девушка. — Ну и зачем ты тогда ломаешься, Хари? — протягивая стакан уточнил Ран. — Мы оба знаем, что за пределами этой комнаты, и я, и вы — это другие люди. Так зачем нам терять это? — с легкой улыбкой ответила она, заправляя за ухо выбившуюся из косы парня прядь. Вот уже несколько месяцев они встречались в этой комнате. Из раза в раз на столе стояла бутылка виски и два стакана. Всегда только они вдвоем, всегда розово-зеленая подсветка, всегда только разговоры. Он спрашивал, слушал, рассказывал. Она отвечала, наливала, говорила. — Ты, как всегда, видишь картину целиком, Хари — отпивая очередной глоток ответил парень — Это мне в тебе и нравится. Митсуко понимает зачем люди приходят сюда. Она лишь красивый фон. Затычка от одиночества. Передышка перед новым днем. Еще один сосуд, в который можно сплюнуть накопившийся яд. Она — это экспонат в музее, который хочется заполучить. Но смотреть можно, а трогать нельзя. Но особо жадные гости, все равно хотят заполучить то, что им не принадлежит. Митсуко вообще никому не принадлежала, даже себе. Она жила лишь для того, чтобы снова что-то почувствовать. Тот легкий интерес, который сопровождал ее в первый рабочий день, то горькое отвращение, которое она испытывала, смотря на валяющихся в отключке пьяных людей, тот желающий взгляд, которым ее одаривали особо жадные гости. Даже самые мимолетные чувства заставляли Митсуко чувствовать себя живой. Ведь мир был серым, и даже неоновая подсветка его не красила. Ран не был особо жадным гостем. Он никогда не переступал черту, хотя часто говорил об этом. Митсуко уверена, что ему это и не нужно. Просто так веселее. Он никогда не рассказывал ничего лишнего. Только события, драки, стычки. Без лишних названий, имен и обозначений. Только голые факты, подкрепленные его собственным эмоциональным сопровождением. Ни ей, ни ему больше ничего и не было нужно. Она рассказывала о книгах, что прочитала, фильмах, которые смотрела, животных, которых гладила недавно на улице. Он слушал, иногда задавал вопросы, иногда кивал, а иногда хмурился. — Интересно… Сколько же у тебя таких гостей, Хари? — с легкой усмешкой спросил Ран, откидывая голову на спинку кресла. — Вы единственный, Господин — шепотом ответила Митсуко, наблюдая, как улыбка на лице парня становится шире — Таких гостей как вы, у меня больше нет. Повернув голову в сторону собеседницы, Ран медленно осматривал ее. Худощавое тело, острые коленки, выступающие ключицы, узкие кисти, худые длинные пальцы. Черное обтягивающее платье с длинными рукавами, блондинистый парик, с длинными волосами и ровной редкой челкой, не скрывающей полностью лоб. А на лице ее всегда легкая улыбка, совершенно противоречащая ее черным бездонным глазам. — Удивительная ты девушка, Хари — протягивая руку к лицу Митсуко, сказал Ран — Смотря в твои глаза так и хочется узнать, что же ты прячешь за этой улыбкой. Он аккуратно схватил девушку за подбородок, приподнимая его, пытаясь рассмотреть что-то в ее глазах. Но все, что он смог увидеть — отражение розово-зеленой неоновой подсветки. Девушка лишь усмехнулась, кладя свою холодную ладонь поверх его, аккуратно обхватывая ее и убирая от лица. — Мне нечего прятать за улыбкой — положив их руки на диван между ними, ответила она — Там только пустота.