Стадии моей любви к тебе

Тайлер был тем, в ком я нуждался, но сам того не осознавал вплоть до нашей первой встречи на борту самолёта. Но поняв, уже не смог отказаться от него самого и его постоянного присутствия в моей жизни. Мы стали словно образцовая супружеская пара. Мы вместе организовывали наш совместный быт : завтракали, принимали душ, засыпали, варили мыло, били друг другу под дых. Не то чтобы люди в браке занимались подобными вещами, но нас это более чем устраивало. Определённо точно Тайлер занимал роль "мужа" в наших взаимоотношениях. Я же был его названной "женой". И меня вполне устраивал такой расклад. Мне нравилось наше распределение по обязательствам. Поначалу меня смущало то, что он мог справлять нужду в тот момент, пока я промываю, сидя нагим в ванной, сочившиеся раны на своём теле. Но вскоре это стало чем-то привычным. Я даже чувствовал себя не в своей тарелке, когда порой отмокал в прохладной воде без присутствия Тайлера. Часто после наших побоищ, он с некой отеческой заботой раздевал меня и, поддерживая, усаживал в ванну, намыливая голову и смывая водой остатки крови и грязи, размазавшиеся по всему моему худощавому, хрупкому телу, готового развалиться от любого прикосновения. Иногда Тайлер сам изъявлял желание вымыть меня, даже когда я был в состоянии. Его пальцы уверенными, отточенными движениями массировали кожу головы. Мылом он вырисовывал круги на моей спине, оставляя душистую пенистую дорожку из пузырьков. Когда же ванну принимал он, я с рвением шестилетнего ребёнка поливал его из душа и намыливал жёсткие, непослушные волосы, либо неприметно сидел на кафельной плитке, украдкой поглядывая на мускулистые руки Тайлера, что сияли как на глянцевой обложке журнала Playboy из-за пены и воды. Словно он был одной из моделей Calvin Klein, которых мы высмеивали. Я всегда находил это ироничным. Порой я напрашивался подстричь его или выбрить бороду. Я делал это крайне неумело, но он всё равно позволял мне. Часто у него на подбородке оставались маленькие ранки от моих не совсем аккуратных движений бритвой, хоть я и старался сделать всё гладко. Чаще всего, из нас двоих готовил я. Но будет не честно не упомянуть факт того, что первое время Тайлер обхаживал нас обоих, взяв готовку в свои руки. Хотя, вспоминая мой прошлый образ жизни, до встречи с Тайлером, я бы не сказал, что питался домашней едой. Мне элементарно не хватало сил на то, чтобы самому приготовить что-то съестное, а желания не было и подавно. Поэтому максимум, что было в моём холодильнике, это склянки с какими-то соусами, джемами и арахисовой пастой. Я заказывал бизнес-ланчи, пил латте из Старбакса. Вся моя жизнедеятельность держалась на полуфабрикатах и сырых блинчиках со сгущёнкой из нашего офисного буфета. Было трудно объяснить Тайлеру, что на одном пиве и дрянном пойле, походившем на кофе, продержаться нереально. Из моих уст это звучало смехотворно, ведь долгое время я так и жил. Почему-то я решил приноровить Тайлера и себя заодно к более менее нормальной еде в моём представлении. Конечно, часто нам по-прежнему не хватало времени, а порой и сил на то, чтобы приготовить что-то съестное. Поэтому мы околачивались в барах, пабах и забегаловках. Устраивать попойки вплоть до полуночи стало нашим общим ритуалом, маленькой традицией. Хотя бы раза два-три в неделю мы выбирались из дома и коротали вечера в компании друг друга, потягивая пиво или что покрепче. По обыкновению я сваливался от накатившего на меня алкоголя гораздо раньше Тайлера. Из-за чего ему приходилось таскать меня как грушу для битья, придерживая за плечи и позволяя опираться на него, чтобы я не разбил нос об бордюр или порог. Продуктов дома никогда не было в достатке, как и в моей прошлой "потребительской" жизни. Мы в них, по правде, и не особо нуждались. Если была возможность, я готовил нам омлет с ветчиной или яичницу с беконом. Но больше всего Тайлер обожал тосты с сыром и базиликом, в которые иногда по случаю я добавлял помидоры или жаренные грибы. Он часто готовил их сам, но признавался, что мои ему нравятся куда больше. Он с жадностью смаковал каждый кусочек. Сидя напротив него за завтраком, я практически не моргая наблюдал, как он, подобно голодному и одичалому зверю, кусает поджаренный хлеб. Как тянется сыр от горячего тоста до рта Тайлера. Мне доставляло удовольствие видеть, как он глотает кусок за куском, причмокивая и запивая терпким кофе, аромат которого просачивался во все уголки дома. В наших отношений, где мы были в глазах друг друга счастливой семейной парой, Тайлер так же выступал для меня и отцом, и матерью. Одним словом - наставником, что ведёт под руку и открывает мне глаза на окружающий мир. Я уповал на него. Я никогда и ни в ком не ощущал той опоры, которую Тайлер оказывал мне. Я - разваливающийся фасад здания. Он - фундамент. Куда бы он ни шёл - я следовал за ним. И наоборот. Между нами была по-настоящему особенная связь. Ни с кем до него я не ощущал чего-то подобного. Я был благодарен Тайлеру за то, что он позволил мне ощутить это. Он мог предугадать то, о чём я думаю, что хочу сказать и сделать. Его тонкое чутьё всегда поражало меня и пугало одновременно. Ведь он мог с присущей ему невозмутимостью и лёгкостью понять, что у меня на уме. Может, оно и к лучшему, ведь я сам не всегда понимал, что за клубок из путаницы засел в моей черепной коробке. Тайлер же делал вещи проще, раскладывал всё по полочкам с поразительным мастерством. Я стоял за его спиной, позволяя ему руководить всеми процессами, и перенимал всё, что он делал, говорил. Ведь абсолютно все простые действия, что ежедневно совершают другие люди, благодаря Тайлеру становились чем-то новым и даже непривычным, чем-то по-истине особенным, будто никто до этого не делал ничего подобного или отдаленно напоминающего. Я смотрел на него стеклянными глазами лунной мартышки, пытаясь уловить каждое произнесённое им слово и каждое мимолётное движение. Особенно мне нравилось наблюдать за тем, как Тайлер курит. Что-то в этом простом, незамысловатом действии было необъяснимо притягательным. Сам я никогда не курил, до встречи с ним, от чего это имело для меня ещё бо‌льшую привлекательность. Я не мог оторвать свой липкий взгляд от того, как он сжимает своей мощной челюстью тонкую, изрядно смятую и зажёванную сигарету. Я представлял себя на её месте. Словно меня Тайлер схватил в свои тиски и держал в хищнической хватке. Будто он вот-вот прокусит мою исхудалую руку, оставляя на белой, болезненной коже следы от зубов и слабые кровавые подтёки. То, как он выпускал дым из ноздрей и приоткрытых губ сводило меня с ума. Этот вид достоин руки какого-нибудь античного художника, который смог бы передать всю полноту картины. Мазки были бы грубыми, небрежными и хаотичными, как сам Тайлер. Но это не помешало бы полотну висеть в Лувре в том же зале, что и Мона Лиза. Я пребывал в эйфории каждый раз, когда он выдыхал мне в лицо сигаретным дымом. Я кашлял и задыхался от едкого запаха, что ударял в нос. Но желал, чтобы он делал это снова и снова. Будь возможность, я бы стянул лямку майки со своего плеча, оголяя его и позволяя Тайлеру затушить окурок. Я сравнивал себя с новорождённым кенгурёнком, что прятался в сумке своей матери, то бишь Тайлера. И мне нравилось это чувство. Словно я эмбрион, сокрытый в тишине, темноте и тепле. По телу разливалась приятная истома и ощущение защищённости от внешнего мира. Но порой Тайлер меня вытряхивал из своей сумки, и мне приходилось сталкиваться с жестокостью, которая кишела вне моего утроба. Озлобленный мир бил меня наотмашь и вынуждал наносить ответный удар. Я плевался кровью и разваливался по кусочкам. Но это была необходимость. После подобных уроков, которые я бы больше отнёс к потрясениям, так как каждый раз они выбивали почву из под ног, Тайлер сгребал меня в охапку и зализывал раны. А затем снова выдёргивал из зоны комфорта и бросал на растерзание. Со временем я стал привыкать. Я был готов к тому, что меня изобьют до полуобморочного состояния. Если в конце меня ждала похвала и признание Тайлера - я стоял до самого конца. Лишь бы услышать заветное "чемпион" и ощутить его массивную мозолистую ладонь на своих коротких, жёстких волосах. Он, подобно лучшему другу и заботливому отцу в одном лице, тащил меня на своих плечах до нашего дома после мордобоев. Когда мои ноги подкашивались, а картинка перед глазами плыла, он подхватывал меня в нужный момент и не давал упасть и проехаться лицом по асфальтной крошке. Во рту ощущался металлический привкус крови. Когда я начинал захлёбываться и кашлять кровяными сгустками, он твёрдо говорил. — Сплюнь. И я сплёвывал куда-то в сторону, чувствуя хруст во рту. Это были зубы. Я зажмуривался и невнятно скулил что-то под нос от неприятных ощущений. Тайлер тормошил меня и в лёгкую бил по щекам. Я уворачивался от него, будучи с затуманенным восприятием всего вокруг. Но после всегда проявлял смирение индийской коровы. Порой бой заканчивался тем, что я не мог видеть своими заплывшими глазами или слышать одним ухом. Но в моёй памяти ясно отпечатывались его до боли родной, хитрый прищур, который обычно был скрыт под красными стёклами очков и обезоруживающая ухмылка, пока он вёл меня, придерживая и не позволяя споткнуться о свои же ноги. Его голос, что тепло и несколько приглушённо раздавался в моём мутном сознании. — Ну что, чемпион, ты славно держался. Я не представляю себя без Тайлера. С того самого дня мы всегда вместе, словно звенья стальной цепи. Мы - две составляющие одного целого. Мы - сросшийся во едино живой и функционирующий организм. Я прикован к нему целиком и полностью. Я нуждаюсь в нём ровно так же, как и он во мне. Мы нужны друг другу. Я умру и духовно, и физически, если он покинет меня. Я готов рыдать сутки напролёт, ползать в собственной крови, смешавшейся с потом и слезами. Лишь бы он остался со мной. Лишь бы он не бросил меня на распутье, оставив наедине со своим больным сознанием. — Пообещай, что всегда будешь рядом. — Я не могу обещать нечто подобное. И ты знаешь это. — Нет, скажи мне. Скажи, что не оставишь. Просто произнеси это. Пожалуйста, Тайлер. Я не стану просить о большем. — Ладно-ладно.. Хорошо. Я обещаю. Ты доволен? — Нет, скажи что именно ты обещаешь. — Я обещаю, что буду рядом с тобой. — Прямо как сейчас? — Прямо как сейчас. — Точно? Ты не.. — Да. И ещё раз да. Сколько мне нужно повторять это? Я обещаю, что не покину тебя, как это сделали другие. Я не они. Поэтому я всё ещё с тобой. Я очень ценил и любил Тайлера. Я не знаю, какая именно любовь это была. Но меня она вполне устраивала. Как и его. И я настолько привык к нему, что засыпал с трудом не столько из-за бессоницы, а сколько из-за того, что Тайлер находился недостаточно близко ко мне, даже если нас разграничевала всего лишь обветшалая стена. В такие моменты его присутствие ощущалось на ментальном уровне, но не на физическом. Я же хочу чувствовать его всеми своими фибрами. Хочу разглядывать его, прикосаться к нему, быть под наблюдением его стального, снующего по всему моему телу взгляду. Это приятно. Это волнительно. Словно слабый электрошок пробегает по телу лёгким покалывнием. Но я оставался в гнетущем одиночестве. Я глядел со своего грязного, извалявшегося матраса то в поломанную оконную раму, считая изредко проезжающие машины по свету фар, то на обваливающийся потолок. Лишь скрип полусгнивших, отсыревших досок и капли, стекающие по ржавым трубам, наполняли комнату. Иногда я не выдерживал натиск своих мыслей и подрывался среди ночи к Тайлеру. Чаще всего я заставал его не в кровати, а на кухне за приготовлением мыла. Заслышав открывающуюся дверь, а затем шлёпанье босых ног по лестничным ступенькам, он стягивал перчатки и очки, идя ко мне на встречу и обхватывая шею своей грузной рукой. — Снова бессоница? И я до самого утра говорил с ним на волнующие и не очень темы, параллельно принимая участия в варке мыла. Хотя, по правде говоря, рассказывал больше он, нежели я, поучая разным вещам, что были скрыты от меня всё это время. Я же был в роли наблюдателя и простого обывателя. Но мне это нравилось даже больше. Я любил его слушать. Его голос действовал на меня одновременно успокаивающе и отрезвляюще. Я восхищался Тайлером. Его взгляды на жизнь были мне непривычны, но чертовски привлекательны. Обычные, заурядные люди не придерживаются такого мнения. И тем более, не озвучивают в слух, боясь осуждения и косых взглядов. Тайлер всегда парировал правду. Жёсткую, но правду. Не согласиться с ним было сложно. И я постепенно перенимал его точку зрения, хоть она и казалась порой непонятной мне и местами радикальной. Но то, как он её преподносил. То, как он с уверенностью говорил об этом. Отгоняло любые сомнения и заставляло идти за Тайлером. И я шёл. Как послушная собачка следовал за ним по пятам. Может кто-то назвал бы меня тюфяком, безвольной тряпичной куклой. И может этот кто-то был бы прав. Но разве это имеет значение, пока он со мной? Если бы не он, где бы я сейчас был? И кем? Я не знаю. Я благодарен Тайлеру. Я благодарен своему Богу, что он случился со мной. Не будь его, я бы впал в отчаяние. Я бы погряз в рутине, однообразности серых и ни чем не примечательных дней. Единственный выход был бы накидаться таблетками, как та гастролёрша - Марла Сингер. Неужели я выглядел раньше так же жалко, как и она? Очевидно, что каждому из нас нужен свой Тайлер Дёрден. Своего мне посчастливилось найти именно тогда , когда мне это было нужно больше всего. Или это он нашёл меня? Другого подходящего момента для нашей встречи просто и представить нельзя. Он появился тогда, как я больше всего в нём нуждался. Хоть и понял это не сразу. Не будь его рядом, я бы ощущал себя по-прежнему ничтожным и потерянным. Но благодаря Тайлеру я стал для него целым миром. Как и он для меня. И быть его центром внимания - всё, о чем я когда-либо мог просить. Он вдохнул в меня жизнь. С размаху ударил по голове, заставляя очнуться и прийти в чувство. Он спас меня. От себя, от своих нескончаемых потоков бессмысленных мыслей, от бренного и утратившего былую привлекательность бытия. Тайлер Дёрден. Ты - суть моего существования. Единственная причина, почему я до сих пор способен дышать и слышать сбитый стук своего сердцебиения. Я - больная привязанность Джека. Я - потребность Джека в Тайлере.