Двойная игра

Подъем этим утром ранний. Сегодняшний день обещает быть насыщенным на события, и в груди от этой мысли больно жжет. Пески Паитрума, оставшиеся одним лишь воспоминанием, вспыхивают то и дело в памяти, представляясь картинами выжженной солнцем теплой пустыни с родными домиками и соседями, сладким запахом маминой выпечки и едким химических масел из папиной мастерской. Там нет места новым реалиям: ужасающему факту, что его дома больше не существует. Но он должен вернуться, чтобы развеять прах горечи и предать земле тела родителей. Брать с собой Орвона не хочет: вряд ли тот сможет сейчас, спустя такой короткий срок, возвратиться на планету, ставшую ему вторым домом. К тому же, как бы ни было тяжело в одиночку, он не может подвергать опасности жизнь друга: Лабель ничего не говорил про второго попутчика, так что пусть лучше тот побудет в неведении, а Рикс сделает все, что в его силах, и вернётся до истечения часа. Если будет смысл возвращаться. Утро плавно перетекает в день. Транспортник наконец пришвартовывается у стыковочного шлюза, высаживая уже проинформированных о скорой битве гладиаторов. Их знакомят со здешней ареной, развернутой, по-видимому, совсем недавно новыми владыками паитрумских земель. Рикс отсчитывает минуты, ожидая конца формальной процессии. И вот, наконец, этот момент настает. Собрав в сумку все необходимое, запрашивает доступ. Пару секунд, показавшихся вечностью, ожидает ответ и, получив заветную галочку, перешагивает порог: его таймер только что начал обратный отсчёт. Однако позади слышится знакомый голос и парень, удивленный, оборачивается через плечо. — Ты серьезно думал сбежать в одиночку? — Хотч, — неверяще взмахивает руками, оборачиваясь полностью. — Ты передумал? — Да так, решил не уступать тебе должность главного авантюриста, — подмигивает, закидывая свой рюкзак повыше на плечо. — Тем более, меня пока ещё не разжаловали, так что побуду твоей подушкой безопасности. — Вау, это… неожиданно. Но есть проблема, — кивает Рикс вниз, указывая на свою одежду. — Надо где-то переодеться: не хочу, чтобы кто-то из местных узнал меня. — Конечно. С собой запаску не ношу, но вон там, — показывает рукой на диспетчерскую, — вполне можно что-нибудь отыскать. — Я все приготовил, нужно только найти место. — Тогда вперёд, — одобрительно хлопает по плечу. — Я подожду. Рикс скрывается за дверьми здания и через пару минут уже возвращается в обновленном облике. Видя проступившую улыбку на лице, половина которого скрыта за маской, закатывает глаза. — Конечно, где же это — Хотч и чувство такта. Ускоренным шагом они направляются в сторону города. — Прости, — хихикает тот, — но в таком виде, друг, тебя разве что за километр не заметят, и то с закрытыми глазами. Мимо проносятся знакомые улицы, которые они преодолевают закоулками. — За то время, что у меня было, поверь, это — лучший итог. — Так что, мне стоит называть тебя «капитан»? Даже не поворачивая головы, Рикс знает, что на лице Хотча ехидная, со слегка сощуренными глазами ухмылка. Усмехнувшись, отвечает: — Можешь попробовать. Вдруг понравится. Тон чужого голоса становится все безрадостнее с каждым шагом, а взгляд — рассредоточенным и печальным, поэтому гладиатор решает не продолжать шутку. — Как-нибудь в следующий раз, — подытоживает он, и следующие сотни метров проходят в неспокойной, перебиваемой ветрами тишине. Однако вскоре сам Рикс задаёт вопрос. — Как тебе климат? Раньше все газеты кричали, что наша планета — туристический ад, — устав находиться в постоянном напряжении, спрашивает он. — Мне не привыкать, ты знаешь. И правда: Хотч говорит без одышки, хотя идут они уже достаточно долго, ни разу не замедлившись на пути пустынной долины. Рикс помнит, что тот провел детство в постоянных гастролях, нигде особо не задерживаясь, и все же такая выдержка, бесспорно, свидетельствует о хорошей физической подготовке. — Хотч, — обращается он и даже замедляет шаг на эти пару секунд. — Спасибо. Друг тоже тормозит, смотря некоторое время в благодарные глаза, и, чуть подумав, отвечает: — Не за что, чертяка. — Они снова ускоряют шаг. — Я не могу идти против Флавиев, но блок на чипе поставить — запросто. Какая-то польза от меня всё-таки ещё есть, — хмыкает, прикусывая легко губу. — Так что при большом желании можешь задержаться, а я отправлю им весточку. — Не надо, не хочу подставлять тебя. — Эй, я и так уже в полной заднице. Одна маленькая выходка на общем фоне покажется ерундой, никто и не заметит. — Да, но… — Рикс устало вздыхает на ходу. — Дело не совсем в этом. Лабель, он может… не совсем понять. — Все в порядке, Рикс, — серьезно звучит в ответ. — У вас ещё будет шанс разобраться. А пока, будь любезен, не отбирай у меня возможность иронизировать над ситуацией. Оба слегка смеются, и мысль о том, что положение Рикса — не так уж и плохо, если о нем можно что-то пошутить, делает немного легче. Даже если сам диалог в его голове выглядит неизбежным и фатальным. Перебежками, минуя патрули хорошо знакомых улиц, они оказываются в самом центре Ар-Драма — а значит, уже совсем-совсем близко к дому. С каждым новым поворотом в груди сдавливает все сильнее, а вид родных улочек, уничтоженных чужим авторитетом, поднимает волну закипающей злости. Хотч следует за парнем до тех пор, пока тот не останавливается. Проследив за его взглядом, полным тоски и печальной безысходности, тоже поднимает голову: на небольшое строение, в котором, без сомнений, угадывается дом Рикса. Заброшенное, потонувшее в песках, жилище грустно глядит на своего хозяина, упавшего перед ним на колени. — Их нет! — кричит, сдерживая жгучие слезы. Рьяно раскидывает песок, готовый руками вырыть землю. — Я же помню… Я же верил! Хотч молчит. Не существует слов, что смогли бы исправить хоть что-то. Они не вернут родителей Рикса, не успокоят его. Лишь кладет руку ему на плечо и сильнее сжимает, когда тот затихает. За это молчаливое участие Рикс ему благодарен. Тихое «мяу» пронзает воздух. Настороженно принюхиваясь, из-за угла выходит кот. Он ещё пару раз мяукает, не то приветствуя своего хозяина, не то пытаясь докричаться. — Гендаль, — мягко шепчет Рикс, беря испуганное животное на руки. — Спокойно, малыш, все в порядке. Теперь все будет хорошо. — Прижимает кота к себе, много моргает, и стеклянные глаза наконец становятся живее, но теперь в них отражается сталь. Хотч делает шаг и обо что-то запинается. Случайный обломок оказывается ничем иным как наконечником копья. — То самое? — спрашивает, обращая внимание. Рикс кивает. Оружие, которым в тот день он убил одного из роботов. То, во что никто не поверил. Никто, кроме Хотча. Внутри дома пыльно и захолустно. Воспоминания накрывают волной, и от мысли, что когда-то ранний подъем под крики сестры и мягкий голос матери был для него страданием, сжимается сердце. Хочется кричать о несправедливости, об одолевающей душу боли, но в горле встаёт ком. — Это нелюди, — комментирует Хотч, ступая за парнем в комнату. — У таких нет сострадания, лишь бы побыстрее обчистить оставленный дом. — Невозможно, чтобы все так изменилось. Это просто кошмарный сон… — Нет, Рикс, — сочувствующие поджав губы, говорит тот. Смотря в потерянные глаза напротив, отражающие бессилие и отчаяние, с усилием договаривает. — Это наша реальность. Раздается оглушительный взрыв. Оставшиеся вещи летят с полок, стены трескаются от содрогнувшейся земли, поднимая в воздух пыль и песок. — Мастерская! — Надо выбираться, — раздается твердо. — Где Гендаль? Я должен… — Рикс крутится вокруг себя, ища взглядом кота, но его прерывает чужой голос: — Здесь. И он видит Хотча, уже подхватившего малыша на руки. Крепко ухватив металлической рукой, тот прижимает его к себе, несмотря на испуганный писк. Благодарно кивнув, Рикс ведёт их всех к черному входу. — Мастерская… Языки пламени пожирают поленья, выплевывая лишь искры. Ядовитый огонь перекидывается на дом, с пугающей скоростью уничтожая его прошлое, его детство. Но он не отступает, несмотря на нестерпимый жар. Горит его память. Оттащив парня за руку, Хотч падает на землю вместе с Риксом. Пожар разрастается, охватывая все большую площадь. Трое прощаются с этим местом, испытывая разные, но похожие эмоции: волнение и какой-то надлом. Рикс глядит на исчезающее прошлое, Хотч — на взрослеющего Рикса. С этого момента все изменится. Таймер предупреждающе тикает.