Она – вода
Одиннадцатая делает глубокий вдох перед тем, как начать говорить. – Это ненормально – спокойно и чётко проговаривает богиня смерти, тяжело взирая на мужчину напротив, – Ты не включил в его программу изучения ничего из того, что нужно знать богам! – эмоционально всплеснув руками, дама потёрла переносицу, – и нет бы он был обычным богом… Зонт – МОЙ будующий преемник! А ты мало что ограничил наше общение, так и не рассказываешь ему ничего!Вода точит камень, подгоняемая ветром.
Куромаку продолжает молчать, как делает это обычно, когда считает тему глупой. Клео возмущённо смотрит на собеседника, но понимая, что разговоры бесполезны только вздыхает. И уходя, будто невзначай, бросает: – Он когда-нибудь сбежит и виноват в этом будешь ты. А после рассыпается тысячами капель воды, уходя телепортацией в свою, подводную, часть замка, не замечая виноватого выражения лица Куро.Ветер всегда уходит и приходит, предугадать его возвращение невозможно, он хаотичен.
А пытаться удерживать его на месте пустая трата времени.
Либо улетит, либо перестанет дуть.
Когда Клео и Зонту удаётся увидеться снова с момента разговора с Куромаку проходит человеческая неделя. В этот раз юный бог выглядит менее уставшим, но обеспокоенным чем-то. Даме хочется проломить адепту пространства череп, если ему так нравится гонять их подопечного. Но перед этим надо разговорить валета, больше похожего на заключённого концлагеря. – Дель, отойдём ненадолго? – пытаясь не скривиться на произношении одного из фальшивых имён, которым они называются среди смертных, она отвела его подальше; Когда они скрылись в одной из многочисленных комнат для приёмов, Зонт наконец-то посмотрел на неё взглядом побитой собаки и сердце, которого у Клео не было, болезненно сжалось. Она усадила его на диван и села рядом, нерешительно обняв, позволила спрятать лицо в плече. – У тебя… что-то случилось. – голос на секунду дрогнул, но океанида берёт себя в руки, прижимая вальта поближе; Зонтик замирает на секунду, а потом тихо мычит согласие, сильнее сжимая одежду на спине дамы. – И… – она теряется на секунду, – Что случилось? Я никому не скажу. – Клео укладывает одну руку в волосы ветра; Шестой сглатывает, шумно дышит, не знает, как точно это описать. – Я… – запинывается на секунду, – не знаю почему, но кажется, что тут очень скучно, – Зонт замирает, будто ожидает отрицательную реакцию, но его только гладят по голове, – А ещё сны странные снятся, – на этом моменте Клео напряжённо замирает; «А вот это плохо… Если ему снятся сны о прошлом воплощении, значит совсем загоняли» – А о чём эти сны, милый? – дама шепчет, пытаясь скрыть волнение; Валет замирает, пытаясь вспомнить и разложить по полочкам всё, что он помнил о том непрекращающемся сне. – Это… Кхм, – он чуть отодвигается, почесав затылок, – Т-там поле и-и странный силуэт… Ещё луна, но она просто есть. «Это плохо, очень…» Клео улыбается и кивает, чтобы Зонт продолжал, а сама внутренне корит себя за опрометчивость и за то, что оставила воспитание преемника на Хроноса. Даже по имени не хотелось его называть. И пока маленький бог распинался о подробностях сна, океанида думала о том, как же улучшить ситуацию.Он – не подчиняемый, вольный и дикий.
Они смогли встретиться спустя месяц, когда Клео смогла убедить Куро что её встречи с подопечным должны быть регулярными. Шестой на удивление легко перенёс своё первое межмировое перемещение, Клеопатра похвалила его, и они пошли пить чай в её владениях – Саду Вечной Скорби. Зонт выглядел ещё более беспокойным, руки чуть тряслись, и он постоянно отводил взгляд, рассматривая цветы. В этот раз сад решил окраситься в цвета яркой осени, вырастить шиповник и осыпать листву на дороги. Лёгкий бриз трепал оставшиеся рыжие сполохи на деревьях, легко обдувал открытые плечи Клео и выбивал голубые волосы из низкого хвоста Зонта. Было немного неловко, они редко говорили и редко когда оставались одни. Одиннадцатая бегло осмотрела своего подопечного и в голове тут же всплыл образ двадцатилетней давности. Ещё не такие длинные волосы, чуть выше плеч, заплетённые в небрежный хвост, белая водолазка, бриджи и чёрные берцы. Вспомнился его восхищённый взгляд, когда в первый раз оказался в Коралловом заливе. На лице появилась невольная улыбка, которая не исчезла даже с появлением более… негативных воспоминаний, связанных с этим периодом. «А вообще… в какой фазе развития находится личность Зонта?» неожиданно подумалось Клео, она рассмотрела подопечного получше и начала вспоминать что об этом говорил Хронос, «по сути, он на пороге подросткового возраста… значит, если бы был человеком Делю бы-» богиня остановила себя и дала внутреннюю затрещину, «даже в мыслях так называть его начинаю, ужас» дама приложила руку ко лбу, возвращаясь к прежним мыслям, «значит ему было бы десять-одиннадцать лет? Даже смешно немного… вроде и бог, а вроде десятилетний ребёнок!» Клео неожиданно расхохоталась, что заставило её подопечного вздрогнуть и всё же перевести на неё взгляд. Зонту было неловко, потому что в тот раз, когда они в последний раз нормально говорили, всё стало намного сложней… даже в межличностных отношениях. И всё равно время за мирными посиделками в Саду Скорби прошло слишком быстро и мимолётно, чтобы быть не то, что правдой, а даже галлюцинацией в бреду от жара. А потом всё вернулось на круги своя, никто снова друг другу ничего не говорил, старались не встречаться взглядами. Сам маленький бог обходил старших богов десятой дорогой, опасаясь показаться им на глаза. В голове его роились и гнили мысли о побеге, поглощая все установки и правила.Ну, тут та-а-ак скучно!
Это было просто невыносимо, нужно было учиться, ходить на тренировки и сдерживать каждый порыв сбежать отсюда. Было страшно, что его мысли написаны прямо на лице, что план побега скоро раскроют и запрут в комнате на месяц или ещё что хуже. Постоянно повторяющийся кошмар не добавлял красок, чёртово серое поле с чёрным небом преследовали его даже когда Зонт просто дремал, не до конца засыпая, но и не бодрствуя.Он – ветер и держать его на месте долго не выйдет
Юный бог сбегает спустя неделю после посиделок в Саду Скорби.