О реках золота

Ярко светило зимнее солнце над сугробами, заставляя их блестеть. Мороз сильно обдавал щёки, леденя душу, но местные жители привыкли к такому природному явлению и носили длинные шубы, чтобы обезопасить себя от холодов. Возле благоустроенного одноэтажного дома прощалась семья. — Ну всё, всё, Тоня, полно тебе, отпускай старшего брата, — не очень убедительно говорила женщина, похлопывая девочку по плечу. Та крепко обнимала высокого рыжего молодого человека, который широко улыбался. Он погладил сестру по голове и наставительно сказал: — Слушайся маму, а я ещё обязательно вернусь, не переживай. Девочка молча и нехотя отступила. Из дома, возле которого снег был аккуратно расчищен, вышел крепко сложенный мужчина с мальчиком и подошёл к женщине и парню. По его походке, пронзительному взгляду и строгому голосу сразу становилось понятно, что перечить главе семьи подобно смерти. Женщина и девочка смиренно отстранились. — Не посрами наш род, Аякс, — сказал мужчина, положив тяжёлую руку на плечо парню. Эти слова звучали как напутствие и таковыми и были, ведь молодой человек скоро отправится в очередную командировку, но пока не знал, куда именно. — Не посмею, отец. Я всегда буду верно служить родине. Мужчина кивнул, а мальчик вдруг рискнул подбежать к брату и тоже обнял его. Аякс снисходительно улыбнулся, боясь гнева отца по поводу того, что брат и сестра так излишне эмоциональны из-за его отъезда. — А ты привезёшь ещё какие-нибудь игрушки? — спросил мальчик, смотря высоко вверх, чтобы заглянуть в глаза брату. С его уровня обзора старший брат выглядел, как статная фигура, закрывавшая собой и своей массивной серой шубой некоторые лучи солнца. Но его улыбка была ярче небесного светила, потому что молодой человек желал хотя бы как-то скрасить расставание. — Постараюсь, я всегда ищу для вас что-нибудь новенькое. — Спасибо. Несмотря на то что прощались родственники и печальный настрой был объективно характерен для подобной ситуации, в происходящем чувствовалась особая, необъяснимая тяжесть. И она исходила от поведения главы семейства, как тёмная, непоколебимая аура считающего себя всегда и во всём правым. Мужчина подал жене знак глазами, что ей позволено попрощаться с сыном тоже. Она подошла к Аяксу, осторожно взяв его руками в перчатках за порозовевшие щёки, и наклонила его голову из-за разницы в росте. — Береги себя, пожалуйста, как можешь, — прошептала женщина, поцеловав сына в лоб. Аякс увидел в глазах матери печаль, невыразимую тоску и подумал, что ей, быть может, приходится тяжелее всего — она беспрестанно находится рядом с мужем и вынуждена компенсировать его жестокость хотя бы какой-то своей лаской. — Обещаю, — кивнул молодой человек, слегка улыбнувшись, чтобы убедить мать в том, что всё будет хорошо. Уходя, Аякс помахал семье рукой на прощание, но и сам почувствовал резкий укол в сердце от тоски по дому, особенно по младшим братьям и сестре, которых безмерно любил. Ему всегда доставляло особое удовольствие проводить время с детьми, несмотря на временами объективно кровавую работу. В этом противоречии лучше всего отражался характер молодого человека: он мог проводить ожесточённые переговоры, прибегая к манипуляциям и добиваясь аудиенции самого Гео Архонта, а затем милейшим образом разговаривать со старушкой в магазине игрушек. Сейчас же Аякс направлялся на собрание Предвестников Фатуи. Резиденция Царицы была огромна и издалека напоминала ледяной, почти хрустальный дворец, который, впрочем, так и назывался — Заполярным. Однако каким бы светлым ни был снег снаружи этого величественного здания, внутри дворца всегда было неизменно темно, несмотря на наличие свечей и больших окон, а в воздухе чувствовалась морозная тяжесть. В Заполярном дворце помимо пришедшего Чайльда уже были другие Предвестники. Молодой человек поприветствовал коллег и молча продолжил ожидать начала собрания с Царицей. Внутреннее чутьё, сравнимое с настоящей интуицией, подсказывало Тарталье о возможных переменах в жизни.

***

Собрание, проводившееся немного раньше положенного срока, и правда прошло странно. И, наверное, Чайльд не ошибался, когда думал, что Царица сделает некое необычное заявление: она вдруг распорядилась отправиться в командировки едва ли не всем сразу, и таким образом на один регион могло приходиться даже два Предвестника. Впрочем, конкретно Чайльду Царица выдала личную «путёвку» в Ли Юэ. Повторно. Тарталья сначала подумал, что Царица лишь потешалась над ним и его способностями, ведь в прошлый раз он ни на шаг не приблизился к разгадке того, где находится Сердце Бога. А всё потому, что метался меж двух огней, не зная, чью сторону занять. И, возможно, что дальновидная Царица, зная об особых собственных методах Чайльда, даровала ему второй шанс на выполнение поручения. Но тем хуже было для Тартальи, ведь он, честно говоря, совсем не хотел портить отношения с Гео Архонтом и становиться его врагом. Он желал как раз таки ровно противоположного. Не зная, что и думать, забыв от волнения почти про все дела и изначальные планы, Тарталья уже хотел покинуть Заполярный дворец, чтобы направиться к кораблю, который специально отправлялся в Ли Юэ, но вдруг его окликнул другой Предвестник. — Что-то ты зачастил с командировками в Ли Юэ, дорогой Чайльд, — широко улыбаясь, проговорил Панталоне. Перераспределение сил Фатуи вынуждало и его в скором времени отправляться в командировку. — Не я выбирал регион задания, — ответил Тарталья, чувствуя некий подвох во внимании к себе другого Предвестника. — Ну что ты, как я могу быть против приказов нашей Царицы, — ласково, но как будто сквозь зубы, отвечал Панталоне. — Я всё прекрасно понимаю, ты там хорошо закрепился и проявил себя с отличной стороны в дипломатии, потому повторная командировка была лишь вопросом времени. — Ты хотел поехать в Ли Юэ вместо меня? — спросил Тарталья напрямую, слыша явную лесть, которая совершенно не соответствовала правде. — Ни в коем случае, я не претендую на твоё теплое местечко под солнцем. В последнем предложении, Чайльд был уверен на все сто процентов, содержались скрытый смысл и какая-то особая едкость. Тарталья никогда не понимал хитросплетений и сложных планов, которые строили его коллеги, а потому поведение Панталоне вызывало вопросы, но ничего не объясняло. — Тогда чего ты хотел? Чайльд говорил резко, не собираясь тратить время на лишние и не нужные ему разговоры. — Ну как чего, а разве ты не просил меня кое о чём? — всё так же улыбаясь, спросил Панталоне. И тут Чайльд, наконец, вспомнил. — Извини, совсем из головы вылетело, — неловко ответил молодой человек, но внешне старался не показывать своей неуверенности. От Панталоне он чувствовал такую же тёмную и жестокую ауру, как от отца. Единственным отличием было то, что Предвестник маскировал недобрые намерения за ласковой улыбкой и фальшиво вежливыми фразами. Но если не знать его истинной натуры, то можно легко посудить, что Панталоне — истинный джентльмен. — И что же, какие новости? — Ах, да какие уж новости, одно разочарование для нас всех! — театрально взмахнув руками, ответил Панталоне. — К сожалению, организовать поставку таких лекарств в Ли Юэ сейчас нет никакой возможности. Я разговаривал с Дотторе, он сказал про временные проблемы с производством. Для меня лично было важно только то, что я теряю прибыль. Сходи к Доктору, он тебе всё сам объяснит. — Как же так? — удивился Чайльд. — Всё ведь шло отлично. Сначала, по крайней мере. — У меня были точно такие же претензии, но Дотторе отвечает только за изобретение таблеток, а не их массовое производство. Сам не рад происходящему. — Ладно, — вздохнул Тарталья. — Сейчас схожу узнаю. Он ещё не покинул Заполярный дворец? — Не имею чести знать. Доктор явно оказался недоволен командировкой в Сумеру, так что, скорее всего, ожидает в лаборатории. Но я передал ему твои предложения до этого. — Спасибо, — сухо ответил Чайльд, на что Панталоне лишь, как всегда, улыбнулся. — Удачи в пути и на работе, — проговорил он, элегантно помахав рукой на прощание. Чайльд небрежно ответил, взволнованный уже вторым неприятным для него обстоятельством. Словно сама судьба строила особые планы на молодого человека и поэтому намеренно толкала его в пучину необъяснимо странных событий. Хорошо, что лаборатория Дотторе располагалась недалеко от Заполярного дворца. Чайльд быстрым, почти военным шагом дошёл до туда, и охрана легко пустила его, зная, что он — такой же Предвестник. Снаружи здание было огорожено массивным забором и стенами, за которыми не разглядеть ничего, а стёкла в окнах были матовыми, пропускающими лишь солнечный свет, но не отражающими внутреннее устройство лаборатории. Внутри же Тарталья оказался, наверное, впервые. Обычно у него не было совершенно никаких причин связываться с Дотторе и тем более его разработками. Но, к сожалению, чем старше молодой человек становился, тем сильнее обострялась проблема его физиологии: быть омегой, постоянно путешествуя и регулярно участвуя в боях — сомнительное, мягко говоря, удовольствие. Чайльд не был рад скрывать то, какой он есть, вообще от всех, включая родителей. Лишь другие Предвестники имели представление о его проблеме, впрочем, всё из-за общительного Панталоне. Доктор обычно умел хранить молчание, если бы только ему не предложили более ценное знание за информацию. Свет в лаборатории был приглушённым, как и звуки. Несмотря на то что лампы светили белым, всё вокруг, казалось, тонуло во тьме и научном безумии. На секунду Тарталье подумалось, что у Дотторе под лабораторией располагается полигон для исследований. И Чайльд не исключал, что на людях. Но он был слишком низким по рангу, чтобы разбираться с возможными проблемами, которые вызывает Доктор. К тому же его действия явно одобрялись Царицей, а кто одиннадцатый Предвестник такой, чтобы перечить воле Крио Архонта? Отыскать Дотторе в лаборатории оказалось задачей не совсем простой. В коридорах было пусто, вокруг стояла мертвенная тишина, и ничего не указывало на то, что в здании находился хотя бы кто-то. Дежурящие охранники, осматривавшие всю территорию, стояли на улице. Но вдруг Доктор сам нашёл Чайльда, выйдя из одного из кабинетов. — Позвал бы, чего молча ходишь? — немного недовольно спросил Дотторе, поправляя перчатки на руках. — А ты услышал бы разве? Коридоры ведь длинные и запутанные. Дотторе улыбнулся, обнажая акульи зубы. — Я знал, что ты пришёл ещё до того, как ты сделал шаг внутрь самой лаборатории. Тут своя особая система слежения. Заходи в кабинет, — Дотторе услужливо открыл Тарталье дверь, пуская его вперёд. Дверь бесшумно закрылась автоматически, и Чайльд вдруг подумал: «Неужели он построил некий умный дом, способный работать на одной силе его мысли?» Но, учитывая сомнительную и в то же время гениальную деятельность Доктора, у него и не на такое явно хватало интеллекта. В кабинете противно пахло, несмотря на настроенную в лаборатории систему вентиляции. Судя по всему, Доктор буквально только что закончил очередной эксперимент. Чайльд чуть поморщился, но Дотторе закономерно, кажется, не обращал никакого внимания на запахи. Длинный рабочий стол был заставлен многочисленными пробирками, чашками, ступами, непрозрачными шкатулками. Тарталью мало интересовало, чем его коллега занимался до его прихода, а потому молча попытался привыкнуть к запаху. Дотторе небрежно перевернул бумаги с чем-то написанным, хотя Тарталья и не собирался смотреть в них, и уж тем более ему не хотелось читать их. — Если ты знал о том, что я тебя ищу, почему не позвал раньше? — спросил Чайльд, совсем незаинтересованный в том, чтобы даже рассмотреть обстановку вокруг. — Занят был, — отрезал Дотторе, явно недовольный наглостью более низкого по рангу Предвестника. — У меня нет времени на пустословие, присущее нашим собраниям. — Царица не говорит лишнего. — Про неё и речи не шло. Болтовнёй грешат люди, вроде Дельца. А поэтому, чтобы не слушать его, я ушёл ровно после того, как Царица вдруг объявила, что отправляет меня в Сумеру. У меня, между прочим, свои планы были, и теперь некоторые исследования частично будут простаивать из-за внезапной командировки. Клонам в таких делах не всегда можно доверять. Но что-то я сам заговорился. Ты из-за таблеток? — Именно из-за них. Меня отправил Панталоне, ничего толком не объяснив. Дотторе негромко выругался, цокнув потом. — Где его красноречие, когда оно так нужно? Он изначально что-то там пробубнил про твои таблетки, и, как я понял, ты предложил ему наладить торговые связи с Ли Юэ? — Я бы лично организовал встречи по поводу договора о поставке таких лекарств в Ли Юэ. Уверен, они были бы нужны не только жителям Снежной. Я собираюсь начать переговоры сразу по приезде. — Разумное и дельное предложение. Вот только есть один нюанс. Насколько я могу судить из производственного отчёта, на заводе сейчас неуточнённые проблемы с синтезированием кое-каких химических веществ, о которых тебе знать не дано, но я постараюсь рано или поздно решить эту проблему. Вопрос лишь в том, как скоро я сделаю это, ведь, сам понимаешь, командировка отлагательств слишком долгих не потерпит. — И что же: никто в Снежной не будет получать лечение, включая меня? — Я верю в свои силы и в то, что моя лаборатория вполне способна восполнить синтез недостающих веществ. Я задержусь ненадолго здесь, чтобы разобраться со всем этим и чтобы на одну головную боль перед отъездом в Сумеру у меня было меньше. — В аптеках ещё остались упаковки с таблетками? — Не уверен. Скорее всего, постепенно заканчиваются. — Тогда я поеду сейчас же, — Тарталья буквально уже почти вышел из кабинета, но Дотторе ловко вцепился в его шубу со стороны спины. — Не торопись, у меня есть кое-что. Чайльд обернулся, а Доктор тем временем подошёл к одному из многочисленных шкафов с несколькими ящиками и достал оттуда заветную пачку таблеток, нужных молодому человеку. Тарталья удивился. — У тебя на все лекарства есть запасная упаковка? — На самом деле да. Как от сердца отрываю, — Дотторе, явно иронизируя и насмехаясь над положением Чайльда, протянул ему лекарство. Тарталья с подозрением осмотрел упаковку со всех сторон и заглянул внутрь. Таблетки выглядели ровно так, как и те, что он покупал в аптеке до этого. — Там, конечно, вложена инструкция, но лучше напомню лишний раз: пить надо до течки один раз в сутки независимо от приёма пищи, а во время течки — ни в коем случае. После течки возобновить курс применения препарата. — Я помню это всё, но в этой пачке таблеток хватит только на месяц. — Сказано же было: производство в упадке. Пей, что есть. Тарталье это всё показалось злой шуткой: у него как раз примерно через месяц по расчётам должна была начаться течка, но лекарства на курс после неё просто нет. А применяться препарат должен, по словам самого же Доктора до этого, на протяжении всей жизни. Чайльд совсем не хотел бы внезапно сойти с ума из-за всплеска гормонов, поэтому препарат, снижающий фертильность, ему необходим почти как воздух. — Что будет, если я перестану пить эти таблетки? — Ну, — широко, но противно улыбнулся Дотторе, — если хочешь, можешь проверить, я потом пополню инструкцию побочными эффектами или летальным исходом. — Убить меня решил? — Не паникуй, я отправлю через посыльных синтезированные в своей лаборатории таблетки, если производство не восстановится до того времени. Напишешь, как последняя палетка начнёт заканчиваться. Тарталья нехотя согласился. У него, по сути, и не было выбора — ездить сейчас по всей Снежной в поиске таблеток не было времени, а за выкроенный, так сказать, месяц ситуация вполне могла измениться в лучшую сторону. Поблагодарив Доктора, Чайльд спешно удалился из лаборатории. Он не мог рационально истолковать свои ощущения, но ему там явно не нравилось: что-то психологически давило — то ли сам Дотторе своими неуместными шутками и улыбками, то ли атмосфера внутри в целом. Тарталья и не такое видел в своей жизни. Ему приходилось побывать в местах и более опасных и мерзких. Но в них он попадал чаще всего по воле случая. Доктор же, судя по всему, намеренно создавал вокруг себя такую обстановку, и у Чайльда не укладывалось это обстоятельство в голове: как человек может не сойти с ума, работая в полутьме? Впрочем, гарантий, что Дотторе вменяем, не было. Когда тот сказал Тарталье, что на заводе, производящем таблетки, возникли проблемы, парень совсем не подумал: а как вообще могло нарушиться изготовление жизненно необходимого и другим омегам лекарства? Он же не один по всей Снежной его принимал. Меткая уловка Доктора — подсадить многих омег, как на наркотик, на противозачаточные таблетки, чтобы избежать сумасшествия из-за гормональных всплесков — отлично сработала, и теперь его компания приносила огромную прибыль. А, учитывая, что Дотторе намеренно изобрёл лекарственное вещество таким, чтобы его нужно было принимать всю жизнь, иначе синдром отмены нанёс бы здоровью омеги определённый вред, мора всегда будет литься рекой в бюджет компании и частично Снежной. И, естественно, организацией работы завода занимался Панталоне, участвующий во всех делах, связанных либо с Дотторе, либо с морой. Но ему было предпочтительно, чтобы и с тем, и с другим вместе. В порту Чайльд встретил мальчишку, который сопроводил его до корабля в Ли Юэ. Тарталья самонадеянно думал, что не встретит на борту никого из Фатуи выше его по статусу, но вдруг услышал звонкий женский смех. — А провожающие разве не должны покинуть корабль до отплытия? — колко пошутил Тарталья, смотря на женщину, недавно смеявшуюся. Вот только Синьоры, путающейся под ногами в Ли Юэ, ему не хватало. — Следи за языком, мальчик, — с пренебрежением отмахнулась Синьора, как будто Чайльд был для неё не более, чем назойливой мухой. — Ты же в Мондштадт вроде как собиралась? — не унимался Чайльд. — Всё равно в сторону Ли Юэ, там и до Мондштадта недалеко, — даже не смотря в сторону молодого человека, ответила Синьора и отпила из бокала немного алкогольного напитка, смешанного с соком. Женщина держалась одной рукой за поручень и издалека походила на богатую, но несчастную вдову, которая искала утешения или мести. Впрочем… Тарталья был вынужден смириться с присутствием на корабле его коллеги, с которой у него складывались, мягко говоря, не самые тёплые отношения. Так пошло с самого начала, ещё когда его, как одиннадцатого Предвестника, только впервые представили другим членам Фатуи. Не воспринимая Тарталью серьёзно, видя в нём исключительно несмышлёного и неугомонного ребёнка, Синьора не желала иметь с ним никаких дел. Чайльд же, в свою очередь, закономерно счёл женщину лишь заносчивой особой, преследующей свои непонятные цели. Хотя на самом деле все Предвестники Фатуи сходились именно в этом: у каждого из одиннадцати были свои планы на жизнь и своё видение той или иной ситуации, и всё, что их объединяло — охота на Сердца Богов. Они, казалось бы, должны были объединиться, чтобы работать вместе слаженно и добиться общей цели. Но в итоге почти все действовали поодиночке, включая и Чайльда. А оттого про Сердца Бога были известны лишь их местонахождения, и то по большей части не у всех Архонтов. Про Сердце Бога Гео Архонта даже спустя несколько месяцев разведки не узналось практически ничего. Потому как раз и считалось, что Чайльд скверно выполнил задание во время предыдущей командировки. Не то чтобы Тарталью не волновала эта неудача, но он чётко знал: задание провалилось, потому что он и не хотел его выполнять. В каком угодно другом регионе он без колебаний и без раздумий приступил бы к исполнению приказов Царицы, однако лишь в Ли Юэ, лишь рядом с Гео Архонтом ничего не получалось. Потому что Чайльд, впервые увидев его на личном приёме, на пару секунд потерял дар речи от его привлекательности и понял, что чисто физически не сможет противостоять своим чувствам. Так что очень скоро взволнованность по поводу предстоящей поездки в Ли Юэ затуманила рассудок: молодой человек перестал обращать внимания на Синьору и привычно злиться на неё. Он думал теперь только о том, как ему и не подставить Царицу, и не разрушить зарождающиеся тёплые отношения с Гео Архонтом. Но в целом путь предстоял неблизкий, так что время разработать план у Чайльда точно ещё будет. Он заказал в ресторане на корабле сладкий безалкогольный коктейль и вышел с ним на палубу, вдыхая напоследок родной морозный воздух. Скоро Чайльд будет нежиться в объятиях мягкого солнца над Ли Юэ и прогуливаться под оранжевыми закатами в сопровождении… Так ему, по крайней мере, хотелось, а как будет — одной судьбе известно.