***
Темный кабинет освещался несколькими лучами утреннего солнца, когда Нил без стука вошел к Морияме-старшему. Тот выглядел также, как и вчера: в черном костюме с гравировкой «Вороны», с трясущимися руками и лицом, заплывшим морщинами. По сравнению с Ваймаком он выглядел совершенно безжизненным и бесполезным для процветания команды, но Нил, вспомнив, сколько кубков собрали «Вороны», решил, что лучше будет промолчать. -Доброе утро, Натаниэль, - Тэцудзи махнул рукой в сторону кресла. -Не упирайся, будь умничкой. У Нила скрутило живот. «Будь умничкой». «Не упирайся, Натаниэль, этим ты ничего не добьешься. Ты застрял в «Эверморе» навсегда». Джостен сел в кресло по другую сторону стола от тренера и исподлобья уставился на Тэцудзи. -Как вы заставили его сделать это? Морияма ничего не отвечал, наливая Нилу в кружку зеленый чай. -Его никто не заставлял, Веснински. Он подписал договор о передаче игрока на сборах международного комитета по регламенту экси, оставив выбор за нами. -Я не Веснински. Называйте меня Нил Джостен. -А ты называй меня «тренер». -Не дождетесь. Тэцудзи ударил Нила длинным деревянным бруском по лицу. Парень свалился с кресла набок и скрутился от боли. Из носа хлынула кровь. -Пошел ты, - Нил поднялся на ноги и зашагал в сторону двери. -Постой, Натаниэль, - но Джостен уже не слушал. -Я только хотел сказать, что уж очень тебе идет наша форма. Нил услышал эти слова из-за захлопывающейся двери, брошенные тренером с легкой улыбкой. Он остановился перед зеркалом, рассматривая номер "4" на спине и выделенную красным надпись «Веснински». В руке он зажал клюшку и вошел в тренировочный зал. Рико нервно улыбнулся, увидев нового окровавленного нападающего в форме «Воронов». Нил сплюнул кровь с губ и протянул Морияме руку. Его вот-вот бы вывернуло наизнанку от мерзости, застывшей огромным комком в его горле. Хотелось броситься наутек – что он умел отменно – и вымыть руки с мылом. Но он лишь вставил наушники в уши и крепче зажал клюшку в руке. В то утро он думал только об Эндрю.***
С запретами Жан ознакомил его почти сразу, и каждый из них нисколько не радовал. Нилу нельзя было покидать территорию тренировочного комплекса «Воронов», и тем более соваться в ученический кампус. Его рыжую голову, мол, итак крутят по телевизору уже несколько дней, а стоит его заметить нежелательным лицам – команду тут же сотрут в порошок. В общей столовой появляться было запрещено. На ученических активах тоже. В библиотеку не соваться. Из своего крыла не выходить, а про отдых забыть напрочь. «Вороны» тренируются шестнадцать часов в сутки до посинения, выползая из зала на коленях. -Это все просто бессмысленно! Не сможем же мы прятать тебя вечно. Скоро первые игры, презентация команды и видеоотчет для нашего университета. Жан оказался единственным «Вороном», который, безусловно, нервировал Нила, но не до одурения, как все остальные. Каждые десять минут приходилось посылать его на все четыре стороны. Но Моро стал для него всем в «Эверморе». И больше у Нила ничего не было. Тренировочный зал до боли был ему знаком: огромный, с пятью рядами зрительных трибун и черной облицовкой, с красными флагами и силуэтами воронов. Всего залов Нил насчитал пять: большой и малый тренировочный, – хотя малый составлял два «Лисьих» -, тренажерный, беговой и «хореографический». В последнем игроки заучивали новую расстановку и отрабатывали упражнения и техники. Все пять залов объединяла гостиная. По сравнению с остальными помещениями «Замка Эвермор» она казалась Джостену наиболее уютной: двадцать пять кресел окружали камин, на стене висел телевизор, на тумбе тихо играло радио и крутило последние новости, на стенах висел портрет каждого члена команды, – кроме Нила -, внизу располагался коллаж из общих фотографий. Устройство университета подозрительно напоминало уютные комнатушки «Лисов», отчего Нилу то и дело приходилось с усилием сдерживать слезы. Гостиная разветвлялась на несколько проходов. Один из них вел в «кладовую». Там игроки хранили запасное оборудование, ключи и документы. Свою папку, которую Нилу разрешили вынести из комнаты в кампусе «Лисов» он так и не решился достать из сумки. Сейф ему был необходим в сотни раз больше, чем раньше. Второй проход открывался в раздевалки и душевые. На каждого игрока отводилось несколько десятков шкафчиков: для обуви, для формы на матч и на тренировку, деловые костюмы для встреч и полная спортивная экипировка. Несмотря на нескромную личную территорию, Нил сгреб вещи и засунул их в один шкаф, оставив остальные пустовать. -Что это? – через несколько дней после прибытия в «Эвермор» он обнаружил, что гравировка «Веснински» стоит только на тренировочных красных футболках. На костюмах для матчей он был «Джостен». -Рико поговорил с Господином, - отвечал Жан, стягивая насквозь мокрую от пота футболку с тела. -Когда ты будешь готов достойно сыграть за «Воронов», Тэцудзи даст интервью о твоем добровольном переходе в университет Эдгара Аллана, и ты появишься на первых презентациях КРЭ. «Добровольном переходе в университет Эдгара Аллана». Нилу оставалось только ждать, чтобы подать всемирный знак «СОС». У него наконец-то появилась надежда.***
Первая тренировка в новом составе вымотала его настолько, что к вечеру Нил рухнул спать, даже не приняв душ. В большом тренировочном зале его «четыре мили за минуту» не значили ничего. Да, он действительно бегал быстрее всех, но размеры зала заставляли его уставать в два раза быстрее чем раньше. Рико позволил ему осмотреться и присмотреть себе новую экипировку: дал потрогать клюшки других нападающих, позволил выбрать новую, идеально сидящую в руке и не такую тяжелую. Играл он действительно вяло, хоть Рико результата от него и не требовал. Для полного удовлетворения ему достаточно было видеть разочарование в его глазах. Тренировочный матч проходил быстро, четко, слаженно. «Вороны» пользовались единым шаблоном, единой техникой, которую Нил быстро прознал. Зная методы их наступления и обманки, выиграть команду университета Эдгара Аллана не составляло труда. Жаль, что для «Лисов» это уже не имело значения. Коллин Дженкинс «нападающая-очаровашка» в первую очередь бросилась Нилу в глаза. Она играла жестко: с гораздо большим усердием, чем раньше, пять раз за игру сбив Джостена клюшкой с ног. Уэйн Бергер – один из немногих блондинов на поле, с ярко выбивающейся из толпы макушкой и кривыми зубами каждые три минуты получал по заднице от Рико. Парень то засматривался куда-то вдаль, то пропускал голы или падал прямо под ноги Морияме. От его неуклюжести и нерасторопности Нилу хотелось и смеяться, и плакать. Жасмин – вторая девушка в команде – отличалась мускулистыми руками, которым позавидовал бы даже Нил, короткой стрижкой и пятью проколами в каждом ухе. С самого начала тренировки она жаловалась Рико на Джостена, несколько раз обматерила его, продемонстрировала «петлю» - сложнейший элемент в экси, который когда-то на ночной тренировке пытался сделать Кевин. После финального свистка, завершившего тренировку, команда собралась в центре зала. Морияма сделал глубокий вдох и замахнулся на Уэйна. -Рико! – Жасмин перехватила его руку с такой скоростью и силой, что Морияма не смог ей пошевелить. -Он весь уже в синяках, смотреть страшно! -Это кошмар, - разминая запястье, крикнул парень. -За последние два года вы позорите меня так впервые. -Ричер и вправду сыграл ужасно, - Мартин сделал шаг вперед и указал на рыжего двухметрового защитника. -Не переводи стрелки, урод. Нил ощущал себя человеком не от мира сего. «Вороны» ссорились уже десять минут, Рико отчитывал каждого, то и дело переходя на крик. Джостену ужасно хотелось спать: глаза слипались от усталости и мышцы горели адской болью. Он не был уверен, что сможет доползти. -Жан, - Морияма положил руку, изрезанную мозолями, ему на плечо. -Я последний раз прошу тебя заносить клюшку через левое плечо. Моро, с легкой улыбкой на губах, попятился назад. Народ повалил из зала к выходу. Все молчали. У Нила просто не хватало сил, чтобы выдавить еще одно слово. Жан ждал его у выхода, но, когда увидел два силуэта, медленно приближающихся друг к другу тихо скрылся за дверью. Шаги Рико со спины становились для Нила все громче. -Веснински, - парень выдохнул горячий воздух, обжигая шею. -Твое испытание номер два началось. Он зажал клюшку в ослабшей руке Нила и не позволил ей упасть. -Ты знаешь, что делать. Джостен медленно повернулся зная, что он увидит. За ним действительно стоял ряд конусов красно-черного цвета. Он втянул горячий воздух и попытался удержаться на ослабших ногах. Он чувствовал, что вот-вот отключиться. -Пятый. Нил постарался зажать клюшку в пальцах. Она выскользнула из ладони и грохнулась на пол с оглушительным треском. -Пять, Веснински. -Пошел ты нахуй, - Нил готов был либо расплакаться, либо рассмеяться. Он сделал и то и другое. Рико медленным шагом придвинулся к нему и положил руки ему на плечи. Под этим весом Нил готов был повалиться навзничь, его колени стали прогибаться, а соленые слезы стекали в приоткрытые губы. Он плакал сильнее и громче с каждой секундой. Рико ломал его, давил, сжимая обессилевшее тело ладонями. Зрачки словно затянуло белой пленкой, сквозь которые он видел знакомые точеные скулы Эндрю и мелькавшую рядом улыбку Мориямы. Его руки спускались ниже, обжигая шрамы на ключицах Джостена. Пальцы медленно тянули за собой ткань футболки, сминая ее грубыми касаниями. С каждым новым выдохом Нил все больше терял ощущение собственного тела, но все отчетливее видел знакомые лица. Когда Рико впился губами в израненную шею, оставляя за собой темно-бардовые пятна, Джостен приподнял уголки губ, в которые продолжали стекать слезы. Сквозь улыбку он ощущал соль на языке и грубые поцелуи Мориямы, больше смахивающие на укусы. Остановился он, услышав хруст костей и тихий выдох, сменившийся частым дыханием. -Ты слишком быстро перешел к финальному испытанию, - Нил почувствовал, как слезы смешиваются с привычным вкусом крови на языке. Он не слышал ни ответа, ни шума вокруг. Ему казалось, что он слышит только свое размеренное сердцебиение.***
Натаниэль, свесив ноги с подоконника, глубоко затянулся. Жана он не видел с вечера, но это не мешало ему курить в его комнате - в одной из немногих, где было окно. Дым всё также напоминал ему о матери, об Эндрю, о "Лисах" - о всём, что он потерял. И всё оно было когда-то до боли родным. Миньярд действительно крутился в его мыслях чаще любого другого человека - он в жизни столько не думал о маме, об отце, и даже о себе и своей судьбе, когда весь криминальный мир его отца охотился за ним круглые сутки. Он просто думал. Вспоминал, анализировал, скучал. Он любил его. Да, действительно, любил больше всего на свете, и отдал бы всё что имел сейчас чтобы его коснуться. Нет, чтобы просто увидеть. Нил перестал считать дни: какой пошёл по счету? Календарь в комнате Жана отсчитал, что только второй, но поверить в это было сложно. Смотря в зеркало на осунувшееся лицо, багровые засосы и грубые незажившие укусы он согласился с этой ужасной мыслью. Это было всего лишь вчера. В соседней комнате громко орал телевизор. У Джостена не получалось разобрать всех слов, однако изредка до его уха доносились знакомые: «экси», «матч», «Лисы университета Пальметто». Услышав произнесенное диктором «Кевин Дэй» Нил поднялся с кровати и спустился в общую гостиную на первом этаже. -Выключи ты этот блядский телевизор, раз уж на нем работает только один канал! – Рико швырнул в Уэйна пультом и потянулся за протеиновым батончиком «Супер-старт». От вида довольной ухмылки на его лице Джостену захотелось закричать. Он выплакал всё, что мог. Силы оставались только на крик. -Самый эффективный способ «призвать» Веснински – помахать перед его носом лисьим хвостиком, - Жасмин похлопала рукой по дивану, приглашая его сесть с ними как паршивую собаку. Нил поднял пульт от телевизора с дивана и уселся в дальний угол, где никто не мог его коснуться. Он всячески пытался скрыть слезы. Иногда он даже подрывался с места в попытке убежать, но все безуспешно. «Лисы» были необходимы ему как кислород. И больше всего – именно сейчас. «-Тренер Ваймак отказывается давать комментарии после случившегося, «Лисы» университета штата «Пальметто» эвакуированы на личном автомобиле команды, Кевин Дэй – бывшая надежда сборной уже покинул зал переговоров и отправляется в след за командой проигравших», - диктор закончил речь и на время картинки просто транслировали произошедшее на матче. «Лисы» в спешке садятся в автобус. Нил видел несколько подавленных лиц, видел Рене и Дэн – красных и опухших от слез, видел Мэтта, еле наступающего на правую ногу. Он заметил Ваймака в правом верхнем углу под камерами операторов КРЭ. Он курил, молча втягивая дым и ожидая автомобиль. Эндрю Джостен заметил последним. То ли на него не наводили камер, то ли он боялся представить то, что он может увидеть. Миньярд казался спокойнее остальных. Максимально вежливо – насколько мог - отодвинул от себя ораву репортеров и закинул в машину рюкзак. Зажав сигарету между зубов он подошел со спины к тренеру. Его кулак непроизвольно сжался, а пепел посыпался с губ. Нил знал, что сейчас произойдет. Он готов был отдать многое, чтобы на его глазах тот, кто продал его, словно последнюю дрянную вещицу, издал последний вздох, заливаясь собственной кровью. Но только бы не Эндрю. В последнюю секунду Нил словно опомнился: если Миньярд поднимет на него руку, то на поле для экси ему не выйти уже никогда. -Нет! – на его крик обернулась вся команда. -Телик на тебя плохо влияет, - Жан пихнул его в бок и попытался отобрать пульт. Нил снова уставился на экран. Эндрю аккуратно коснулся плеча тренера и развернул его к себе. Нечеткость линий не позволяла увидеть выражения их лиц. Натаниэлю очень хотелось увидеть его напоследок. Миньярд протянул правую руку вперед. Тренер пожал ее, приобнял парня и скрылся в раздевалке, оставив бычок тлеть на асфальте. Кровь прилила к глазам, зрачки заплыли белой пленкой. Он не видел ничего перед собой, лишь изредка слышал веселые крики Рико или возмущения Жана. В голове отчетливым эхом крутились слова матери: « Ты слишком рискуешь, Стефан, - мать так и продолжала звать его новыми именами, что так выводило его из себя, - первая влюбленность развяжет тебе язык. Не смей даже смотреть в их сторону. Ни-ког-да» Она била его. Била сильно – так, что от боли приходилось стискивать челюсти. И все лишь ради того, чтобы ее сын не пошел на поводу своих чувств. Возможно, она была права. Натаниэль опустился на колени - отвратительный день номер три подходил к концу. Его последняя надежда на жизнь скончалась на экране телевизора, и он наконец понял, кто такие "Вороны". "Лисы" - брошенные, ненужные, но имеющие права на жизнь. "Вороны" - стойкие, сильные, но потерявшие её смысл.