diabolus

Ситуация разруливается, потому что Влад быстро приходит в себя, целует жену в щёку и шутит, но Матвеев все равно ловит на себе обеспокоенные взгляды и видит, каким дёрганным его брат выглядит: старается заболтать, хвалит многострадального гуся, машет руками. Дима ему даже благодарен, потому что у него есть время выпить уже третий бокал вина. Вот только даже алкоголь не помогает расслабить плечи и наконец-то сделать нормальных вдох. Парень сжимает пальцами ткань штанов и нервно грызёт губу, сдирая тонкую кожицу, когда чувствует, как его пальцы накрывает большая и тёплая ладонь. Омеге уже даже не смешно, потому что их невербальное общение с альфой переходит все рамки. Они знакомы то всего ничего, но одного прикосновения руки омеге хватает, чтобы прикрыть глаза и наконец выдохнуть застрявший в груди ком. Это неестественно, ненормально, но приятно до слабеющих коленей. Матвеев улыбается, переворачивая их руки, и мимолётно проходится кончиками пальцев по ладони альфы. Благодарно. Отвлекается Дима лишь на дикий хохот Лены, что почти плачет. Парень переводит взгляд на брата, который застывает с открытым ртом и поднесенной к нему вилкой, даже не моргая. По его щеке карикатурно стекает кусок пирога, шлепаясь на скатерть. Омега смотрит на племянника, который смеётся и машет маленькими ручками, измазанными в джеме от сладкой выпечки, и до него наконец всё доходит, что он даже сам хихикает, прикрывая ладонью губы. Олег вот таким сдержанным быть не может, а потому открыто ржёт в голос, еще немного – и треснет по швам. – Похоже, кому-то пора мыться, и я говорю про обоих Череватых, – Лена смахивает выступающие слезы с глаз, забирая балующегося сына с детского стула, – Кого-то уже ждёт пенка и его модная резиновая уточка. Пойдём мыть папу? Влад закатывает глаза, но улыбается, стирая салфетками сладкое безобразие на своём лице. Он поднимается со своего места и щекочет сына, от чего тот вертится на руках матери и ловит ручкой пальцы отца. – Мы скоро вернёмся, так что развлекайтесь, дети мои. Семья уходит, судя по всему в ванную, оставляя Олега с Димой вдвоем. Матвеев тоже встаёт из-за стола, хлопая себя по карманам. Нужный предмет не находится, и омега куксится и сводит брови. – Пошли, у меня есть сигареты. Как знал, что нужно взять с собой из машины, – Олег поднимается, ловя на себе непонимающий взгляд парня, – Ну что? Вряд ли ты там волшебную палочку ищешь, кот. – Олег усмехается, выходя на балкон гостиной. Дима на мгновение даже зависает от нового обращения, прислушиваясь к внутреннему голосу, но тот спокоен и даже, кажется, правда по кошачьи мурчит. Матвеев до сих пор не понимает, когда допустил момент некого сближения с альфой, ведь обычного его рациональность бежит впереди планеты всей: он даже с Линой, хоть та и бета, долго находил общий язык, одаривая её скептическим взглядом и такой порцией сарказма, что удивительно, как та выжила. С Олегом же всё пошло не через то место, однозначно, а самое страшное в этом то, что Матвеев не может найти ни одной причины против. Они помирились с братом, обиды нет никакой, но Дима всё равно понимает и осознаёт, что тот был прав: нельзя ему совершать прошлых ошибок, нельзя скакать по тем же граблям и удивляться почему шишка на лбу появилась. Омега правда готов себя на цепь посадить и приковаться к батарее, но Олег все равно найдёт ключи или просто вырвет цепи вместе со стеной. Этот альфа не внушает ничего, не давит, только как будто прикармливает лаской, не требуя ничего в ответ. И это так необычно и контрастно, что Матвеев каждый раз теряется, но все равно с опаской вынюхивает протянутую ладонь и даже сам начинает ластиться. Наконец отвисая, Дима следует за альфой, заходит на балкон и берёт протянутую сигарету. – Часто куришь? – старший бубнит, зажимая сигарету пухлыми губами и подкуривает от протянутой зажигалки. Матвеев знает, что мнимое успокоение от табака – миф, но он так любит обманываться, от чего правда верит, что это успокоит его нервы и дергающиеся конечности. – Нет. Да и сам понимаешь, дыхалка мне еще нужна. Будет странно, если в порыве борьбы не на жизнь, а на смерть я вдруг попрошу передышку, чтобы лёгкие выплюнуть, – Олег усмехается и тоже подкуривает, больше за компанию делая короткие затяжки. Дима же курит часто, вдыхает дым до самых бронхов и наслаждается лёгким головокружением. – Даже завидую, но мне и дыхалка не нужна то в целом, ведь со снайперкой беготня и не нужна. – Я думал, что ты только оружейник. – В нашей компании ты не можешь быть кем-то одним, альфа. Ты либо «и швец и жнец и на дуде игрец», либо мёртвый. Но это так, совет на будущее. – Матвеев сжимает переносицу пальцами, жмурясь. Алкоголь начинает выветриваться, голова трещать, а это значит, что нужно или открывать еще бутылку или заваливаться спать на ближайшую неделю. – Учту. Я снова не хочу лезть, но с тобой всё хорошо? Олег рассматривает человека перед собой пристально, но затем взгляд переводит в окно. Уже вечереет и сумрак окутывает все близлежащий улицы, накрывая их будто одеялом, а лёгкий мороз начинает покалывать щеки и краснеющий нос. Шепс докуривает, туша окурок о пепельницу, протянутую омегой. Тот кажется спокойным и кристально прозрачным, но Олег всё равно видит. Видит дёргающийся кадык, как тот чешет нос нервно, как грызёт многострадальную губу, что хочется провести подушечкой большого пальца по неё и стереть выступившую капельку крови. Даже было бы интересно посмотреть на реакцию омеги: ударит, ахуеет или просто с окна выкинет? – Да, просто немного устал, наверное. Думаю, скоро поеду домой, могу отвезти тебя за одно. Олег не дурак, отнюдь, видит, что тот врёт в первую очередь себе, но вопросов не задает. Он не хочет давить, не хочет выпытывать, но кто такой Шепс, чтоб так всё оставлять? Правильно, не дурак. – А спать ты сильно хочешь? – Не думаю, что со сном мы сегодня в коннекте. А что? – Значит, мой план тебе понравится. Матвеев тушит окурок и с приподнятой бровью на альфу смотрит, будто тот ему физику сейчас объясняет, но самое смешное в том, что омега даже не думает отпираться. Кажется, предложи сейчас Олег ему сигануть с окна – согласится. Выходя с балкона, парни натыкаются на Влада, что качает на руках сына, корча рожицы и напевая какую-то детскую мелодию. Матвеев подходит к брату, быстро чмокая племянника в румяную после ванны щеку. – Спи, мой хороший, а мы с Олегом уже поедем. – Мы поедем? – Лена возникает тут как тут, будто из воздуха и Олег точно видит, как в мыслях она трёт заговорщицки руки, запуская фейерверки и кидая в них с омегой конфетти. Олег делает вид, что глухой и ничего не слышит, Матвеев, кажется, краснеет, а Влад… Влад просто ржёт до усрачки. В итоге прощаются они быстро, слипаясь по очереди в объятиях, как пельмени и наконец-то расходятся. Диме с Олегом даже приходится пообещать Лене, что они обязательно еще заедут, потому что угроза «иначе я приеду сама и выдеру вас» звучала вполне убедительно. Уже на парковке у машины Олег просит ключи, а Дима даёт, даже не задумываясь о своих действиях. Сидеть на пассажирском сидеть в своей собственной машине кажется странным, но даже приятным, и омега наконец может перестать всё контролировать, удерживая поводья до стёртых ладоней. Он не знает куда они едут, зачем и почему вообще он на всё это подписался, но ловит такой дикий кайф, что ему даже страшно. Олег же выглядит донельзя уверенным, крепко сжимает одной рукой руль, запуская навигатор. – Я не знаю, что случилось, но у нас итак жизнь слишком нервная, поэтому просто постарайся расслабиться и довериться мне. Авто выезжает в какую-то глухую часть города, больше напоминающую заасфальтированный пустырь и Матвеев заинтересовано озирается, отстегивая ремень. Довериться? Иногда ему кажется, что он давно разучился это делать. Брат никогда не давил, но и за чрезмерную доверчивость всегда подтрунивал младшего, а за годы жизни та самая маска полного похуизма и вечного вранья уже вросла в кожные покровы настолько, что снять её можно уже только, кажется, хирургическим способом. Доверие всегда было непозволительной роскошью для всей их семьи и вряд ли что-то поменялось, но Матвеев так сильно устал от вечной скуки и монотонности, ведь даже смерть стала для него привычной и нормальной: сейчас хватает лишь искры, чтобы разжечь внутри огненную бурю, схожу по трагичности с лесным пожаром. Шепс ответа не ждет, а лишь ставит музыку на полную и давит на педаль газа, выкручивая руль. Шины скрипят, скользя по асфальту, а Дима сначала жалеет, что отстегнул ремень безопасности, потому что его органы, кажется, меняются местами и самого омегу вдавливает в сидение с силой в несколько тон. По телу старшего пролетает заряд тока, смешанного с адреналином и инстинктивным страхом, что Шепса явно удовлетворяет, и он сбавляет скорость и пируэты. Нескольких кругов омеге хватает, чтобы войти во вкус и его бьёт кувалдой идея. Глупая, детская, но такая заманчивая. Он быстро открывает окно, включая камеру на телефоне и вылезает почти на половину. Шепс ахуевает, ибо такого поворота событий не ждет и хватается за край распахнутой куртки сидящего рядом парня. За секунду в его голове пролетает мысль, где он видит, как юноша вываливается с машины и катится по дороге баварской сосиской. Ну всё, Шепс довел его до шизофрении, у Димы как раз возраст критический для этой болезни. – Ты чего удумал, чокнутый? – Олег едет еще медленнее, но истерические нотки в голосе всё равно скрыть не может. – Доверяюсь тебе, ты же сам попросил. Не отпустишь меня? – Дима хитро растягивает губы, держась за первое, что под руки попадается. – Не отпущу, верь мне. – Олег не шутит, не льстит, запуская пальцы под куртку омеги и сжимает футболку до такой степени, что ткань скоро трещать начнёт. Старшему смешно с самого себя, потому что он снова проёбывается и ныряет с обрыва в озеро, не проверяя наличие там корки льда. Если сейчас он делает роковую ошибку, то ладно, он готов поклясться, что сам придёт к брату на эшафот и попросить отрубить его дурную голову. Но сейчас ему так хорошо, что он даже готов расшибиться, переломав все кости. Парень включает запись видео и посылает воздушный поцелуй, зная, что потом закинет видео в соц.сети и точно доведёт Лину до панической атаки, а у Влада волосы даже на ногах поседеют. Шепс же со стороны слышит сквозь шум только «ух», почти визг и улыбается с этого. Он пропустил момент, когда чужое веселье и благополучие стало для него приятным и важным. Они катаются еще какое-то время и Шепс отвозит Диму домой, отмахиваясь на его попытки отвезти самого Олега. Ничего, он закажет себе такси, зато сам не будет дёргаться от мыслей и переживаний о том доехал ли омега домой или уснул где-то в пробке. В теории они должны прощаться скомкано и неловко, но старший светится весь, что альфе бы сейчас очки защитные, а потом вдруг выдает «ночуешь сегодня у меня». И это не вопрос. Поэтому сейчас Олег выходит из чужой ванной комнаты, натянув вещи омеги, что старался подобрать по размеру, хоть и получилось скверно. Заходя в светлую кухню, альфа улавливает запах еды, и его желудок, похоже, тоже, потому что начинает кричать выброшенным на сушу китом. Дима слегка пританцовывает, помешивая что-то в сковороде и Олегу даже не стыдно, что он залипает откровенно. Ему сейчас позволено лишь оглаживать изгибы чужого тела взглядом, хоть и хочется обнять прям до зубного скрежета. – Ты решил меня еще и накормить? Я где-то выиграл в лотерею? – альфа опирается плечом на холодильник и смотрит на улыбающегося омегу, который от радости будто готов из тапок выскочить. Кстати, эти черный тапки-дракончики вызывают у Шепса небольшой приступ тахикардии. Олег берет оставленный телефон с обеденного стола и тоже хочет побыть немного блогером, поэтому делает видео на память. – Ты только пароль мне от телефона скажи, чтобы я смог потом видео удалить, когда ты отравишься, – Матвеев кусает губу и смотрит на альфу исподлобья. Опять тот предстаёт перед ним с влажными волосами, да еще и в его одежде. Омеге хочется его себе в кровать, сердце и жизнь. Звучит так сахарно, что аж ударить себя самого хочется. Ужинают они быстро, вставать рано, а Олег точно не сова, потому что уже клюёт носом и роняет спагеттину на стол, смотря на неё, как на предателя, что у хозяина квартиры аж чуть кофе носом не идёт. В итоге грязная посуда идёт нахер до послезавтра, а диван в гостиной заправляется впервые, ибо гостей у омеги в принципе не бывает. – Олег, слушай… – альфа замирает на месте и мычит вопросительно, – Спасибо за сегодня. Наверное, мне правда не хватало такой разгрузки. Шепс даже удивляется, но затем просто расплывается в улыбке. Дима выглядит смущенным и каким-то потерянным, почти даже напуганным своими эмоциями, что доводит альфу до сердечек перед глазами и радуги над головой. Он не знает, что сказать, ведь правда не считает, что сделал что-то, что заслуживает похвалы, поэтому просто заключает парня в объятия. Это не совсем прилично, они даже не друзья, но ему так насрать сейчас, кто б знал. Мужчина обхватывает тонкую талию руками, умещая большие ладони на острые лопатки и крепче вжимает застывшее тело в себя. Омега сначала замирает истуканом, но собирается и обвивает чужие плечи руками, утыкаясь носом в крепкую шею, когда слышит тихое: – Не за что, ты только улыбайся, ладно?

И что ему вообще теперь с этим всем делать?