diabolus

– Ну и? – Матвеев складывает руки на груди в защитном жесте, с подозрением осматривая брата. Не нравится ему всё это, не нра-вит-ся. Влад бросает взгляд на Лину, что уже вся изъёрзала на диване: то ногу на ногу закидывает, то тонкими пальцами по стакану стучит. Ей немного страшновато, потому что план то она придумывала вместе с Череватым, и если того гнев омеги и обойдёт, скорее всего, то её точно снесёт ураганом. Поэтому сейчас она старается слиться с мебелью или прикинуться фикусом, а взгляд альфы вообще пытается игнорировать. Пусть вот сам всё вывозит, а она еще жить хочет. – Я не буду вдаваться сейчас в подробности, но Лина тут кое-что накопала,– Влад подходит к своему столу, ищет там что-то, а потом даёт Диме в руки какую-то увесистую папку. В ней несколько документов, фотографии какого-то возрастного мужчины, что сделаны на объектив явно скрытно и точно без согласия, судя по обстановке и обстоятельствам. Мужчина на всех фото точно не по-дружески лапает дай бог совершеннолетних мальчиков, и у Матвеева тошнота подходит к горлу от всех этих картин. Дальше на глаза попадаются снимки с какой-то вычурной неоновой вывеской, фото машин с отмеченными номерами, что обведены маркером. Он даже не читает всё это, кинув папку на стол. – И что это? – омеге эти игры в шпионов, где он один – тот самый герой, что вечно не в курсе, уже порядком надоели. Череватый устало вздыхает, – Можешь называть этого мужика заместителем, доверенным лицом Гецати, сути и роли не играет. По факту, судя по тому, что нашла Лина, это типичный мудила, что насмотрелся в своё время какой-нибудь «Бригады» и теперь раскидывается деньгами своего босса, трахает малолетних омег и долбит кокаин во все дырки, – Влад наливает себе новую порцию алкоголя в стакан, но думается ему, что тут даже понадобится вторая бутылка. – Мне что, вытягивать из тебя всё, блять, нужно? Дальше, – Матвеев злится, его уже натурально колошматит и хочется упасть на пол и биться головой обо все поверхности. Если это какой-то новый тест на стрессоустойчивость, то он его не прошёл. И, если честно, парень уже жалеет, что спросил у брата что-то. Вообще хочется отмотать время назад и не рождаться, потому что это даже пиздецом назвать не выходит – слишком мягкий эпитет. Брат со спокойным лицом лица предлагает ему стать шлюхой. Конечно, фигурально, но это вообще делу не помогает. Оказывается, что это «доверенное лицо» очень любит устраивать недо-богемные вечеринки, где на каждом столе есть парочка бутылочек дорого и крепкого, а при входе тебе дают не браслет или печать на кожу, а несколько белых дорожек или косяков. Всё было бы отлично и омега вообще не осуждает, вот только, как оказалось, Влад его позвал не просто чтобы попиздеть и рассказать ахуительные сплетни, а чтобы закинуть во всю эту вакханалию эдакой красивой шлюшкой-омегой, что размажет по милому личику блёстки, по губам – блеск для губ и будет обсасывать какой-нибудь чупа-чупс призывно, чтобы все альфы померли на месте от сперматоксикоза. А этот чёртов извращенец ему вообще к ногам всю информацию кинет, конечно же. План, в целом, звучал более подробно, Череватый доносил его с чувством, толком и расстановкой, вот только Диме так похуй, что он готов выйти в открытую форточку. – Смешно. Нет, правда смешная шутка, – у Димы вся краска с лица испаряется, и кожа становится схожа по цвету с обивкой дивана, через который парень хочет провалиться. Он обводит взглядом присутствующих в надежде, что это правда просто какой-то анекдот, они все сейчас вместе с него посмеются и пойдут заниматься своими делами. Вот только чего-то никто не хохочет, по полу не катается, схватившись за животики и… Всё. Баста. Матвеев подрывается с места и почти бежит из кабинета. Олег порывается тоже подняться и найти парня, но Влад останавливает его и сам идёт за братом, перекрестившись пару раз. Нагоняет он его уже на лестнице, схватив за ткань футболки на плече. Дима на него смотрит затравлено, еще чуть-чуть и вцепиться маленькими клычками, откусив в итоге руку по локоть. Влад сжимает пальцами худые плечи брата и слегла того встряхивает, стараясь привести в чувство, но слышит от него только тихий рык и клацанье зубов. Что ж, парень редко спускает с поводка свою животную сущность, а значит сейчас он правда готов брата втоптать прямо в ступеньки. – Успокойся, ладно? Это обычное задание. Я не прошу тебя с кем-то переспать, не понимаю, чего ты так реагируешь. Ну придёшь, посветишь там своим лицом, пофлиртуешь немного, да всё само пойдёт как по накатанной. – Скорее, как пизда по кочкам поскачет, – Матвеев пытается скинуть с себя чужие руки, уйти от прикосновений, но те держат крепко и даже немного больно. – Ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Может мне еще сразу туда голым прийти, ну, чтоб наверняка? Влад устало прикрывает глаза, потому что сейчас брату объяснить что-либо будет тяжело. Он, конечно, любит сложности, но не такие, блять, сложные. – Зачем ты переворачиваешь мои слова? Конечно, еще всё нужно обсудить, доработать и продумать, я не буду отправлять тебя к чёрту в логово просто так. – При чём тут это? – омега всё-таки скидывает руки брата со своего тела и отшатывается от него на пару шагов назад. Ему хочется свернуться сейчас креветкой где-нибудь под цветочным горшком и протяжно заскулить от всей этой ситуации. Когда Дима рассуждал, что его захватила рутина, то не давал судьбе намёк, чтобы она хренанула по нему со всего размаху такими вот событиями, – Я не понимаю, честно, почему это должен быть я. Это что за избранность такая? Почему та же самая Лина вне зоны риска, а я как не пришей пизде рукав? – А что ты мне предлагаешь? – Влад тоже отходит от брата, облокотившись спиной на стену, сложив руки на груди. – Найти проститутку по стандартам этого извращенца или облить ту же Лину из водяной пушки омежьими феромонами? – мужчина сам фыркает от этой фразы, – И не смей сейчас мне говорить что-то про избранность, когда являешься моим братом и имеешь определённый список привилегий, хорошо? Мы уже обсуждали, когда начинали всё это дело и развивали компанию после отца, что ты не просто будешь стругать своё оружие. – Я готов «стругать оружие» как ты выразился, даже пойти и выпустить кому-нибудь кишки, но не вертеть задницей перед альфами, – Матвеев смотрит на брата, с остервенением кусая нижнюю губу, но в данный момент видит в том лишь врага. Парень хватается ослабевшими пальцами за перила, как за спасение, потому что ноги не держат, и он готов с высоты всего своего роста упасть и пропахать носом ступени. Может, так Влад перестанет трепать ему нервы, и он переждёт всё это лежа на больничной койке, закованный в гипс по самые уши. – Да что ты? – Черри ухмыляется как-то лукаво, как будто удивленно поднимая брови, – То-то от тебя Шепсом фонит на весь этаж. – Не понимаю о чём ты вообще. Омега тушуется и даже зачем-то хватается за ткань футболки и машет ею, будто это правда поможет выветрить въевшийся даже в кожу аромат. Шепс пах спелыми и кислыми лимонами, что даже нос щипать начинало, и как бы омега не отрицал всё, но только мёртвый это благоухание от него не учует. Блядский Шепс. – Ой не пизди-ка, братиш. Или ты думаешь, что все мы тут идиоты? Мне насрать, в целом, хоть трахайтесь с ним в каждом туалете, но ты всё еще являешься моим братом и совладельцем, а значит работу ты сделать должен. Я вообще с тобой нянькаюсь тут только потому, что ты семья, а у меня слабость перед родственничками. – Нет, – омега, не давая перебить себя Владу, выставляет ладонь вперёд, чтобы тот понял, – Не семья, похоже. И сводный брат, если ты забыл. Влада как обухом по черепу бьёт, и он сжимает челюсти до боли. Сам Череватый никогда не позволял себе называть Матвеева не родным, даже чуть ли не кидался в школе на учителей, если кто-то из них мог назвать брата неприятным, но законным «приёмный». Сейчас это всё ощущается как пощечина для него, но как бы там Дима не вздёргивал гордо нос и не смотрел на него с чувством удовлетворения и победы, Влад лишь подставит другую щёку, потому что Череватый не пиздел, когда называл семью своим слабым местом. Она небольшая, где-то сломанная, но полностью его, даже если сейчас делает больно. Дима осознаёт, что сказал, только когда видит, как плечи брата опускаются, и он весь даже будто в размерах уменьшается. Если бы парень не злился, то прямо сейчас бы дал себе по роже, но гнев бурлит внутри, как кипящий кисель на плите. Он сжимает губы, разворачивается и почти спускается с лестницы, когда слышит голос брата. – Будь по-твоему. На подготовку у тебя есть не так много времени, позже отправлю к тебе Лину домой, чтобы вы всё обсудили. Голос альфы ледяной, острый, как осколки стекла, и омега буквально чувствует спиной, как как те впиваются в кожу и вспарывают её до самых костей. Уже по пути домой Матвеев пару раз чуть не съезжает в кювет. Его всё еще бьёт тремор, и от этого он даже не может руль удержать нормально, а единственная его мечта – придушить себя ремнём безопасности. Парень вообще не планирует выходить из дома в ближайшие пару лет, поэтому ставит телефон на беззвучный, запасается мятным мороженным и включает подборку каких-то детективных сериалов. Вот только Лина клала большой и твёрдый на желания друга, поэтому уже час трезвонит в его дверь, а когда парень отключил звонок – начала тарабанить в неё, кажется, прямо с ноги. Он вообще не хочет думать о том, что у Джебисашвили он пропуск давно забрал, разорвал и хотел даже сжечь, но для этой дамы преград точно не существует. Если ей надо было бы – спустилась бы к нему по лебёдке с вертолёта, который сама и собрала из хлама. Матвеев бы не удивился. Поэтому подругу он впускает, когда ему начинает казаться, что даже его навороченная дверь скоро слетит с петель под напором девушки. У той искры из глаз летят, она даже куртку вешает мимо крючка, плюнув на всё и оставив её валять мешком на полу. Дима девушку игнорирует, глаза закатывает бесперебойно, продолжая зло жевать подтаявшее мороженное. Сюжет какого-то сериала на нетфликс он благополучно пропустил, смотря в экран с интересом только для вида, но Лину его игры в молчанку уже подзаебали, и она с силой бьёт его по голове кипой принесённых бумаг. Парень аж вскрикивает и роняет пластиковую баночку на пол, грустно рассматривая растекающуюся по его ковру сладость. – Хватит, блять, прикидываться пуфиком и меня игнорировать. Я то тебе ничего не сделала, – Лина закидывает ногу на ногу, нервно покачивая ею. Она Матвеева в чём-то даже понимает, если говорить честно, но тут сколько головой не бейся – итог то все равно будет один и сделать то, что хочет их босс всё равно придётся. – Не сделала, как же. Хочешь сказать, что тупо кивала головой, когда Черр всё это тебе предлагал? Да ни в жизнь не поверю. Омеге глубоко насрать на то, что ему пытаются донести, он просто с лицом страдальца пытается оттереть бедный ковер тряпкой, но дело это бросает. Для него сейчас проще будет сжечь полностью его многоквартирный дом, чем вывести это пятно. Он усаживается рядом с телевизионной тумбой в позе лотоса, раскачиваясь туда-сюда. Может, он сойдёт за психбольного и всё решится само собой? – Ой, завали. Ну что ты от меня хочешь? – Лина вздыхает и поднимается с дивана, поправляя задравшуюся юбку, – В чём-то я тебя понимаю, но вот не могу осознать в честь чего такая драма. Мы же всё продумали, каждую мелочь просчитали, да и у тебя будут люди на подхвати, если вдруг, – девушка демонстративно скидывает вверх палец, – повторюсь, вдруг, что-то пойдёт не так. Зайдёшь, пофлиртуешь, выпьешь. И всё, как два пальца обоссать, ну. Матвеев тоже поднимается, кряхтя от тяжести, – Дело тут даже не в самой работе, Джибби. Пойми, Влад всегда так делает – решает что-то в свой голове, расставляет людей по доске, как фигурки, а потом просто ставит перед фактом. Мол, я вам тут сценарий написал, а вы пляшите, блять, как цирковые пёсики. Я ведь подходил, спрашивал, пытался узнать, что не так, а он лишь отмахивался и что в итоге? В итоге он даже не даёт выбора, зная, как я долго боролся за то, чтобы быть тем, кем я хочу и делать то, что хочу. Девушка вытягивает губ в трубочку, хмурит брови и выглядит так, будто решает головоломку. – На трезвую тут даже я не разберусь. Есть что выпить? Матвеев удивленно смотрит на подругу, но ведёт её по направлению к кухне и своему мини-холодильнику, в котором всегда хранит пару бутылок чего-либо. Он не особый фанат алкогольного опьянения, но пару бокалов вечерами иногда пропустить любит. Он открывает дверцу, рассматривая содержимое, – Есть вино фруктовое, будешь? Джибби удовлетворённо кивает, а потом смотрит вниз на свою одежду, – Могу взять чего-нибудь из твоего гардероба? – она даже не дожидается согласия и убегает в спальню. Открыв дверь в смежную комнату, она рассматривает палитру цветов от «светло черного» до «мрачно тёмного». Когда-нибудь Лина заведёт Матвеева в какой-нибудь вырвиглазный магазин, запрёт того там на сутки и не выпустит, пока друг не купит что-то не серое-черное-белое. Бета стягивает бесящую юбку и топ, натягивая на себя чужую объёмную футболку и шорты, затягивая шнурки. Завязав белокурые кудри в высокий пучок, она возвращается к другу, что уже застелил диван пушистым пледом и накидал на него парочку подушек. На пододвинутом столике уже стояли запотевшие от прохладного напитка бокалы, менажница с сырной нарезкой и дольками фруктов. Дима скучающе листал что-то в телефоне, иногда кривясь. – Что делаешь? – Лина падает на соседнее место с омегой, облокачиваясь спиной на мягкую подушку. Закинув стройные ноги на бёдра Матвеева, она подхватывает бокал и делает глоток, удовлетворённо хмыкнув. Предпочтение друга ей нравится, и она готова прямо сейчас высосать всю бутылку. – Выбираю, что купить из одежды. Как оказалось, судя по докам, там всё же есть дресс-код. Будто так важно в чём ты долбишь по вене. Похоже, стадия отрицания у парня уже прошла, и он достиг полного смирения, приняв свою участь. Джебисашвили прикладывает руку к груди. Она в благоразумии омеги не сомневалась, но помимо здравого рассудка у того еще и присутствует высшая степень упёртости. Хоть они с Владом и не родные, но характеры у них будто скопированы, и если что-то решили – будут грызть стены. Омега телефон блокирует и тоже берёт фужер, чокаясь с подругой. – Слушай, можешь не рассказывать, но разве ты не отказалась от алкоголя еще пару лет назад? Ты раньше то вечно со своими травками всё бегала, а тут и коньяк, и вино. Парень правда не понимает. Обычно Лина выступала тем самым другом-трезвенником, что развозил пьяных коллег по домам, а потом злобно хихикал, специально названивая с самого утра, когда все помирали от похмелья. Сейчас же девушка почти осушает целый бокал вина, даже не моргнув глазом, а омеге только и остаётся, что подливать подруге еще. Дима также помнит, что одна из причин полной трезвости – препараты, что бете прописал психиатр. – Рассказ будет долгий, дорогой мой. Так что в следующий раз мы устроим с тобой девичник с битьём подушками, маникюрными принадлежностями, салфетками для слёз и литрами вина. Матвеев на всё это закатывает глаза, одной рукой удерживая бокал, а второй разминая ступни подруги. – Юра? – ему не нужно иметь третий глаз на лбу, чтобы примерно понимать причину изменений в старой знакомой. – Ну а кто ж еще? Но это потом. А что там у тебя с Олегом? – девушка меняет положение, падая на друга всем телом. Она вертится и устраивается на нём, от чего Матвеев чуть не разливает на многострадальный ковер еще и вино, но вовремя бокал отставляет и заключает девушку в объятия, обвиваясь вокруг неё змеёй. Лина же умещает подбородок на уровне его солнечного сплетения и растягивает довольную чеширскую улыбку. – Ну что вы все ко мне пристали то с этим альфой? – парень дёргает пучок на голове подруги, играя, как кот с новой резиновой игрушкой, – Ничего у меня с Олегом. Либо Матвеев считает Лину дурой, либо у нее плохо со слухом и вообще она головой поехала. Только слепой труп химии между альфой и омегой заметить не сможет, да и то это под вопросом. Напряжение между ними буквально искрится, как новогодний бенгальский огонёк, а хмурая рожа Шепса рядом с Димой резко превращается в донельзя довольную, как у кота, что пережрал валерьянки. Только ленивый в их фирме еще всё это не обсудил и не обсосал, а омега Дима из себя тут великого слепого строит. – Давай-ка не пизди мне тут, ага. Вижу я, как «нет ничего». Я скоро рядом стоять не смогу с вами, потому что боюсь, что вы на моих глазах возьмёте и потрахаетесь. А у меня итак психика слабая. – Лин, я ж тоже не совсем даун, чтобы не понимать этого, но это слишком, понимаешь? Мы знакомы то всего ничего. Я не спорю, что сам объебался. Хотел лишь понять кто он и с чем его едят, а в итоге чуть не потонул. Он нравится мне, моей внутренней омеге тоже. Я даже не буду сейчас отнекиваться, – у Димы уши багровеют, и он весь скукоживается, как изюм, под напором подруги, – Но он воспринимает это всё по-другому, похоже. Парень закидывает руки за голову, утыкаясь взглядом в полоток. Лина гладит его ладонью по груди, будто успокаивая и он ей сейчас очень благодарен, потому что сам он уже из этой задницы не знает, как вылезать. Дима пытается опустить ту мысль, что сам себя в это очко и загнал. – Я чувствую и вижу, что он часто двигается на одних инстинктах и если я сейчас перейду грань и всё пойдет по пизде, то винить кого-то в этом будет глупо. Блять, Лин, да он меня пометил сегодня! – парень аж кривится от того, как это звучит, – Будто мы уже пара и я скоро рожу ему, блять, щенят. Матвеев почти хныкает, закрывая ладонями лицо. Джибби же удивленно вскидывает брови и даже приподнимается слегка с тела друга. Она бета и многие аспекты взаимодействий альф и омег для неё неизвестны, даже запахи она ощущает очень слабо и только при супер близком контакте. Но она еще в кабинете у Череватого ощутила, как феромоны Шепса и Матвеева смешались в один коктейль, приправленный легким возбуждением и острыми нотами гнева омеги. Лина заинтригована. – Вау, – это правда всё на что девушку хватает. Она открывает рот, как рыба, но слов правда найти не может. – Что делать то будешь? – Самому бы знать, Джи. Но сейчас это вообще последнее, о чем я хочу думать, в связи со всем эти пиздецом, – губы омеги растягиваются в легкой усмешке, – Может, я вообще найду на предстоящей вечеринке себе классного альфу, запрыгну на его узел и помру счастливым и выебанным вдоволь. Девушка смеётся, смахивая выступившие слезы с глаз. Она не знает верит ли сам парень в то, что говорит, но кто она такая, чтобы его осуждать?