diabolus

Но не сомневайся, братик; однако, мы все годимся, чтобы собой землю удобрять одинаково, так что И если пятый раз щёлкается затвор — оба понимаем мы, К чему клонится разговор;

— Дорогой, надеюсь, что ты меня слышишь и я не разговариваю сама с собой, как шизоид. — голос Лины бьёт по перепонкам шумом и Матвеев от резкого звука морщится. Дима не знает, как долго девушка старается до него докричаться, но сейчас она лишь мешает и не даёт думать. — В общем, тебе нужно ускориться. Там кто-то пережрал и начал биться в агонии. Судя по тому, что я перехватила, соседи уже вызвали полицию. Не думаю, что наши доблестные охранники закона приедут быстро, но всё же будь аккуратнее, не хотелось бы потом отмазывать тебя от статьи за распространение, проституцию или чего-то еще. Матвеев глубоко вздыхает, смотря потолок. Ну почему всё не может идти так, как нужно? Парень полиции не боится, но она всё же может сильно усложнить ему работу, поэтому он решает действительно ускориться. Дима с усмешкой переводит взгляд на отключившегося мужчину. Ему искренне смешно, ведь вот они — сильные миро сего, что чувствуют свое превосходство, напялив на макушку огромную корону. А потом этой же короной их придавливает к земле, и они вот так лежат на постели без сознания, завтра даже не вспомнив, что случилось. В глазах омеги такие люди — те самые мальчишки, что пинают дрожащего щенка на обочине, а потом заливаются слезами, когда этот же пёсик кусает их за ахиллесову пяту. Оружейник находит нужный предмет на тумбе, берёт чужой телефон и хмыкает. Обычная людская защита в виде отпечатка пальца веселит, пока он разблокирует гаджет и листает нужные папки и файлы. Хочется рассмеяться в голос от мыслей, что сами лезут в голову. Он как наяву видит, как Джебисашвили бы сейчас плевалась на это всё. Матвеев долго с Линой спорил, когда та пыталась доказать ему, что всё пройдёт отлично и он даже не успеет вспотеть, но сейчас он делает заметку в голове, чтобы не забыть отправить подруге букет цветов в виде извинений. Та разрабатывала их систему безопасности сама, не спала сутками и ходила по их зданию, как дементор и омега рассуждал, что так у всех. Но сейчас его веселит весь сюр: программе, что Матвеев закачивает на чужой телефон со своего, хватает пары минут, чтобы убрать все блокираторы и узнать пароли. На секунду посещает мысль, что так просто не бывает и есть какой-то подвох, но осмотрев сопящего альфу он понимает — может. Человеческая самоуверенность и убежденность в своей неуязвимости творит чудеса и убивают всю подозрительность или хотя бы мысль о возможном пизднице. Омега перекидывает всю информацию себе на телефон, даже не проверяя. Его работа в другом, а с этим всем дерьмом пусть разбирается Лина вместе с своей командой, разглядывая под микроскопом чужое грязно бельё. Он всё еще не может уложить в своей голове, что так бывает, и кто-то правда хранит все таинства и скелеты в маленькой коробочке, которую спиздить, как два пальца об асфальт. На всё у него ушло чуть больше полутора часов, хотя казалось, что он тут всю ночь проторчал. Похоже, он побил собственный рекорд сегодня, только жаль, что в известную книгу такое не впишешь и приз не получишь. Дима всё-таки даёт себе задачу дать Владу пизды знатной, хоть он всё еще и обижен. Хоть бери и голову свиньи ему отправляй на дом в виде подарка, да вот только Лена точно его потом по голове не погладит, а скорее даст по ней лопаточкой кулинарной. Время бежит слишком быстро, и оружейник торопливо выходит из комнаты прикрывая за собой дверь. Он выучил карту здания так, что даже во сне может всё показать, поэтому найти нужный поворот и пролёт получается быстро. В дальней уборной пусто и создаётся впечатление, что комната вообще не используется. Если на первом этаже еще может появиться ощущение «хорошего заведения», то тут все печально, еще немного — мхом порастёт и новая раса заведётся. Матвеев осматривает помещение, находя глазами вентиляционную шахту, крышка которой буквально болтается на паре винтов. Парень почти срывает решетку, вытягивая из люка спрятанную заранее спортивную сумку. Чихая от пыли, он вытягивает из сумки сменную одежду и обувь. Он готов даже доплатить Юну за качественно выполненную работу, вот честно. На прихорашивание времени нет, а уже на боязнь быть застуканным тем более, и Дима почти влетает в новые джинсы и толстовку, комкая новый костюм и пряча всё обратно в шахту. Даже обидно немного, ведь одежда ему нравилась искренне, хоть он и понимал, что после нынешних событий единственное его желание — сжечь костюм в ебеням собачим прямо с этим зданием. Дима готов поставить все свои деньги на то, что нажрётся какого-нибудь бурбона потом до состояния не стояния. Завязав небольшой хвостик и накинув капюшон, он кидает взгляд в зеркало. Ну чем не типичный нарик? Осталось только спокойно выйти из клуба, не засветившись на хоть где-то имеющихся камерах у черного хода. В паре кварталов от клуба уже должно стоять их авто, которое увезёт его в нужную точку, чтобы омега конец-то мог сдать информацию и поехать к какому-нибудь вулкану, чтобы туда прыгнуть от всего этого подальше. В коридорах ему правда попадается только пара человек, но настолько пьяные, что будь он голым или с рогами дьявольскими на голове — не запомнили бы. Но парень всё равно чуть сутулится и пошатывается, держась за ближайшую стену, пока спускается по лестнице. Народу и правда стало меньше: либо прознали про скорый приезд наряда, либо охрана тут не для красоты и давно вытолкала обдолбанных гостей за шкирку. Лишь несколько парочек всё еще зажимаются на кожаных диванчиках, а кто-то даже спит прям по барной стойке, пока несчастная барменша пытается их растолкать. Матвеев брезгливо проталкивается через пьяных людей, морща нос от примеси запахов пота и палёного алкоголя. Кто-то врезается в его тело, старается ухватить за плечи и потянуть за собой, а всё что омега слышит сквозь громыхающую музыку: «есть доза, парниш?». Ему так мерзко, что хочется начать отбиваться и брыкаться руками и ногами, лишь бы его больше не трогали и оставили в покое. Дима наконец-то находит какую-то заставленную дверь со знакомым значком и понимает, что это чёрный выход. Тот явно обычно заставлен запасными стульями и прочим хламом, что сейчас одиноко пылится в углу. На пожарную безопасность тут плевать всем максимально. Матвеев даже не удивится, если вся система пожаротушения и сигнализации тут отключена или в принципе не работает. Нажав на заедающую дверную ручку, он выходит на улицу, впуская в помещение влажный ночной воздух. Даже после уезда из «родного» дома и страны омега не чувствовал себя настолько свободным, как в данное мгновение. Он захлопывает за собой дверь, делая настолько глубокий вдох, что голова начинает кружится. Ему хочется не ждать машины, а унести отсюда задницу на своих двоих, хоть и бежать и в другую часть города. Оглянувшись по сторонам, омега идёт мимо мусорных баков и соседней парковки, пока в нос не бьёт до боли знакомый запах. Терпкий можжевельник с примесью горьковатой травы бьёт по рецепторам, что парню приходится зажать нос рукой. Даже ноги слегла дрожат и перед глазами мелькают светлые мушки, когда слишком знакомый, но по родному чужой голос бьёт тело под дых. Он озирается по сторонам, пока не натыкается на чей-то силуэт, что скрыт таким же черным капюшоном и тенью от моргающей лампы уличного фонаря. — Привет, маленький. Силуэт принимает человеческую форму и перед Матвеевым оказывается до отвращения знакомый человек. Мужчина стал старше, будто постарел на пару десятков летом, а когда-то зелёные глаза сейчас больше напоминали по цвету старый потрескавшийся асфальт. Альфа улыбается криво, склонив голову набок. — Не знал, что ты теперь являешь посетителем таких вот, — он делает жест рукой, показывая здание за своей спиной, — злачных мест. — Ханг. — у парня предательски трясётся челюсть, и он с силой сжимает зубы, выдавливая из себя имя, которое, казалось бы, давно кануло в лету. Он сейчас буквально разговаривает с «мёртвым», что смотрит на него всё тем же взглядом, будто на глупого неотёсанного подростка, что подделал документы и сбежал из дома. — Смотри-ка, узнал. Приятно. Мужчина хрипло смеётся и делает шаг к омеге, а тот инстинктивно отшатывается назад. Если бы у Матвеева был хвост, то он бы улицу бы уже подмёл им от того, как тот нервно бы вилял из стороны в сторону. Хочется сорваться с места и лететь к машине, как фанера над Парижем. Давно, казалось бы, позабытый страх, сковывает конечности. — Лучше бы не узнал, — омега сглатывает ком в пересохшем горле, — Странно видеть тебя… Живым. Думал, что твоя туша гниёт где-нибудь в лесополосе или давно съедена каким-нибудь животинками. Его как будто кипятком обдаёт по хребту, но он удерживает спадающую маску хладнокровия до последнего. Хочется кричать, задать тысячу вопросов, вцепиться ногтями в чужое лицо, но такой чести он альфе не окажет. Об больше не покажет свои эмоции, что топит в центре грудной клетке под слоем бетона и щебёнки. Чувства, как сорняк, прорываются через груз асфальта, еще немного и они сломают ребра, разрывая слои мышц и кожи, а на торсе омеги прорастут яро желтые одуванчики. Он так долго вырывал корни эмоций из сердца, а те снова рвутся наружу и ранят так сильно, что глаза предательски начинает щипать. Он не задаст ни один вопрос, не даст ни одного повода. Не даст шанса этой боли снова сковать его горло ледяными оковами. — Ты изменился. Мне нравились твои русые волосы, знаешь. Но тату зачёт, конечно, выглядит сексуально. Омега шипит, как кобра, кривится в отвращении, и мужчина с него смеётся. — Избавь меня от этой похабщины. Мне пора, — когда-то слова мужчины вызывали трепет и мурашки на кончиках пальцев, а сейчас только рвотные позывы и желание уйти отсюда поскорее. Хочется спрятаться, замуроваться в своей квартире и пить холодный кофе с лимонным чизкейком. При упоминании любимой ягоды перед глазами начинает мелькать знакомый профиль Шепса и Матвеев махает головой в разные стороны, стараясь избавиться от наваждения. Но сейчас правда хочется уткнуться с сгиб шеи Олега и вдохнуть приятный запах, лишь бы перебить это травяное зловоние. — Конечно, братик ведь совсем заждался тебя, наверное. Даже не спросишь, как я тут оказался? Почему жив? — альфа больше не предпринимает попыток подойти и это единственное, за что омега ему правда благодарен, потому что желание вцепиться и рвать чужую артерию настолько сильное, что Матвеев еле держит себя в руках. — Меня это не интересует. — он больше не может это выносить, разворачиваясь, и быстрым шагом уходит в нужном направлении. — Ври-ври. Так и остался верным щенком своего брата. — мужчина кричит вслед удаляющейся фигуре. Слова хлёстко бьют в спину, как кожаным хлыстом, но омега не позволяет плечам опустится, а ногам содрогнуться. Он идёт ровно, заворачивая за нужный угол, хотя дорога под подошвой кроссовок ощущается, как раскалённые угли. Только оказавшись вне поле видимости, срывается на бег, не чувствуя, как горят забитые мышцы. Ему нужно скрыться, нужно убежать от ощущения слабости, что как фантом нагоняет его и игриво цепляется за одежду. Омеге кажется на секунду, что он даже слышит противный смех, похожий на скрежет, в своей голове, отчего даже оборачивается и чуть не налетает на дорожный знак. Он летит по дороге, пока не замечает неприметную черную иномарку и стоящего рядом молодого человека. Олег курит сигарету, опираясь бёдрами на дверь авто, а потом поворачивает голову и удивлённо смотрит на летящего в нему парня. У того волосы в полной беспорядке, глаза почти на выкате, что еще немного и покатятся по обочине, а зрачки почти заливают и без того тёмную радужку. Шепс отрывается от автомобиля, быстрым шагом идя навстречу бегущему, как в него врезается хрупкое тельце, что чуть не сносится его с ног. Дима хватается ледяными пальцами за его куртку на спине, сжимая, а носом утыкается в открытую шею. Дышит загнанно, захлёбываясь воздухом, как водой в засуху и всё жмётся ближе. — Эй-эй, что случилось? — Шепс отрывает от себя Матвеева, кладя горячие ладони тому на лицо, стараясь поймать бегающий взгляд, — Что-то пошло не так? Тебе что-то сделали? Ну же, скажи мне, давай. Он пытается добиться хоть крупице информации, гладит впалые щеки, но не получает даже толики внимания. В нос резко ударяет смесь чужих запахов, что смешались на бледной коже, и Шепс еле сдерживает утробный рык. Хочется ударить самого себя по лицу, потому что его инстинкты дают сигнал телу, что напрягается, как натянутая струна. Хочется найти каждого, что оставил на коже омеги свой след, вырвать им сердца и принести в зубах своей паре, чтобы та потрепала за ухом и похвалила. Олегу самому от себя тошно. Матвеев же в его руках замирает, его глаза округляются еще больше, и он резко отталкивается от альфы. Отбегает к стене рядом стоящего дома, хватаясь за нее рукой и его рвёт так, будто он правда перебрал с алкоголем. Слабое тело бьёт судорогой, рвотные позывы всё нарастают и Шепс в панике открывает незапертую машину, находя там удачно взятую с собой бутылку воды. Он привёз еще и пару стаканчиков с кофе и пакет с маком, но это сейчас омеге точно не пригодится. Парень подлетает к Матвееву, заливает почти насильно тому в рот прохладную жидкость, обливает и без того бледное лицо. Закрадывается мысль, что оружейник перебрал или ему что-то подсыпали всё-таки, поэтому тот сейчас складывается почти пополам, стараясь выхаркать свой желудок. Олег держит черные волосы, убирая их с влажного лба. Кожа ледяная, а синева губ проглядывается даже через слой тинта. Олег вообще нихуя не понимает и, судя по всему, объяснять ему ничего не собираются. Шепс дотаскивает несопротивляющегося юношу до машины, усаживает на сидение и сам пристёгивает его, чуть откинув сидение. Тому нужно немного отдохнуть, отдышаться и рассказать, что, блять, случилось, пока альфу инфаркт неожиданный не ёбнул. Парень умещается на водительском, заводит машину и выкручивает печку почти на максимум. Омегу всё еще бьёт явный озноб, что не помогает его состоянию. — Тебе нужно отдохнуть. Лина звонила мне, потому что тебя долго не было. Они с Владом ждут тебя до сих пор в его кабинете, но я отвезу тебя домой. — альфа не спрашивает, а констатирует факт. Дима будто сейчас развалится на его глазах, а Олег не то чтобы силён в собирании конструктора, чтобы склеить всё заново. Он уже кладёт ладонь на ручник, когда чужая рука резко сжимает его пальцы. Парень смотрит на альфу огромными глазами, что сейчас будто полыхают. Нет, Олег точно заставит оружейника пройти тест на наркотики, потому что ведёт тот себя точно, как угашенный. — Нет! Вези меня на работу, срочно. Это важно. Шепс хочет воспротивится, но по виду омеги может сказать точно, откажи он и Дима выскользнет из авто и буквально взлетит, лишь бы добраться до нужного места. — Ладно, — мужчина вздыхает, — Но потом я всё равно отвезу тебя домой, даже не пытайся выёживаться. Диме сейчас максимально похуй куда его потом Шепс отвезёт, хоть на другую планету, но сейчас ему нужно к брату. Омега кутается в объёмную толстовку, натягивает рукава на костяшки пальцев. Печка в машине пашет на всю, но тело всё равно бьёт дрожь, что парня подкидывает на сидении, как при судорогах. Олег периодически бросал мимолётные взгляды на Матвеева, скрипя зубами. Его мозг подкидывал разные картинки: одна лучше другой. Он представлял самые худшие варианты, но отметал тягости их работы. Дима не первый год в этой сфере и альфа отказывается верить, что его вывела из себя данная операция. Альфа тоже скептически относился ко всей этой задумке, до конца не понимая зачем нужно было бросать омегу в пасть ко льву, но Влад стоял на своём. Было бессмысленно спорить или доказывать свою точку зрения, ведь это не какой-то годовой отчёт или план по разработке нового бизнеса, а конфликтовать с новым боссов в целом не самая удачная идея. Но тогда, после резкого ухода Матвеева и возвращения Череватого в кабинет, Олег пытался выстроить диалог и обсудить всё, но босс на это только скептически фыркал и говорил стандартное «всё решено». Сейчас Шепсу хочется вернуть время назад, настоять на своём или пойти с омегой. Он не знает, как это выглядело бы со стороны, но ему все равно. Он готов был быть тенью, прикинутся табуреткой или еще чего, потому что смотреть сейчас на оружейника тяжело. Тот сворачивается бубликом на сидении, прячет нос в вороте кофты так, что торчат только черные глаза-бусины и взлохмаченные волосы. Ну просто обнять и плакать. Олег не может отследить момент, когда стал таким романтичным нюней, но его ощущения от Матвеева — полный комфорт. Он никогда не был приверженцем долгих и крепких отношений, ведь считал, что с их работой это противопоказано. Все его связи с бетами и омегами заканчивались плюс-минус одинаково через пару месяцев. Он не мог постоянно объяснять почему пропадает так часто, аргументируя всё командировками и сукой-начальником. Сукой начальник и правда был, тут Шепс не пиздел ни разу, а вот с частыми отъездами была проблемка. Не скажет же он, что поехал не на встречу с иностранными инвесторами, а отрезать кому-то конечности. Это же типичный разговор семьи за ужином: «Что делал? Ох, был трудный клиент, пришлось вспороть ему брюхо. А как твой день?». Альфа давно поставил крест на своей личной жизни, обходясь одноразовыми связями в выходные после пары стаканчиков виски. Вот только сейчас так не хочется и Олегу даже немного страшно. Страшно смотреть на парня на соседнем сидении и думать не о том, что просто хочешь провести с ним не пару ночей, а дней. Просто чтобы узнать, как он выглядит, когда только просыпается: стоит ли будить его поцелуем между лопаток или дать доспать еще пару часов? Хочется сбегать в магазин у дома и кофейню, чтобы купить свежезаваренный черный кофе и пару круассанов с фисташковым кремом. Он помнит, как случайно купил их перед работой, притащив Диме, а тот ел с таким аппетитом и даже мычал от удовольствия, что Олег натурально подзалип. Альфе хочется узнать правда ли омега так ненавидит развешивать бельё, путается ли в пододеяльнике, пока заправляет кровать, плачет ли над сопливыми мелодрамами. Хочется просто узнать его. Он не может отрицать желания попробовать чужие губы на вкус, а тело на податливость и отзывчивость. Но это так для него не первостепенно, что пугает до усрачки, ведь это правда с ним впервые. За размышлениями Олег не замечает, как они уже подъезжают. Похоже, он даже пару раз проехал на красный. А вот Дима будто из спячки выныривает, активизируется весь, что аж порывается открыть дверь раньше, чем Шепс припаркуется. Они даже до кабинета Череватого добираются бегом, полностью игнорируя лифт — вот это физкульт привет на ночь. Вот только если бы альфа знал, что последует за всем этим — запер бы Матвеева в багажнике и увёз бы на другой конец, блять, страны, пока не успокоится. Дима в прямом смысле открывает дверь с ноги, хотя несколько десятков минут назад буквально падал лицом в асфальт. Он влетает в кабинет, как фурия, что даже Влад удивлённо подскакивает на месте рядом с Линой, что пытается что-то рассмотреть в панорамное окно. Влад даже сказать ничего не успевает, как в его нос прилетает резкий удар. Кровь тут же заливает его белую выглаженную рубашку и подбородок. Матвеев сжимает кулаки, кожу на стёртых костяшках начинает жечь, отдавая противной пульсацией. Он уже готовится нанести второй удар, когда его нагло обхватывают руки за талию и стараются удержать на одном месте. Олег же не успевает ахуевать на этой работе. Омега в его руках брыкается, тянется вперёд, как собака на привязи у будки, что Шепсу приходится приложить усилия, чтобы удержать сопротивляющееся тело на месте. — Какого чёрта ты, блять, творишь? — Влад держится за пострадавший нос, старается смахнуть кровь, что продолжает стекать по его лицу мелкими струйками, — Ты успел всё-таки обдолбаться там? Лина же глупо моргает, её процессор в голове загружается долго и с кряхтением, но она наконец отмирает и начинает метаться между двумя братьями, не зная, что сейчас первостепенно — успокоить омегу или помочь их начальнику не истечь кровью. На её жалобный взгляд Олег лишь кивает, давая понять, что и сам справится. Ну, он старается в это верить, но тело в его руках и правда успокаивается. Только он чувствует всеми своими рецепторами, как запах омеги начинает густеть, кофе отдает горечью, а весь аромат, обычно приятный и сладковатый, ощущается кислым на языке. — Это я творю? Я? — Матвеев почти захлёбывается словами, давя из себя истерический смешок, — А мне кажется, что это ты заигрался, Влад. Ты когда мне рассказать собирался? Через пару лет? А может никогда? — Дорогой, о чём ты? Объясни пож… — Лина обрывается, когда ловит на себе взгляд омеги. Сейчас точно не стоит пытаться воззвать к его благоразумию. — Про Ханга. Когда? — Диме не нужно уточнять, что именно, ведь он видит по чужим глазам, что его поняли. — Никогда. Тебе эта информация ни к чему. Лицо босса, до этого выражающее полное непонимание, сейчас замирает каменной маской, что будь ты даже лучшим в мире профайлером — не узнал бы, о чем он думает. Череватый вздыхает, вытирая губы рукавом серого пиджака от засыхающей бурой жидкости. Лина рядом с Владом как-то сконфужено кусает губу, обнимая себя худощавыми руками. Она редко становится свидетелем ссор братьев, лишь каких-то перебранок, что больше похоже на взаимное закидывание сарказмом. Олег же вообще хмурит брови, а в голове его целое ничего и перекати-поле. Он помнит слова омеги про бывшего главу их отряда, но расспрашивать тогда не стал — не его это дело, а сейчас, похоже, он является единственным человеком, что нихера не может понять. Как тот самый друг-пятая лапа у собаки, от которого утаивают какой-то важный секрет, а он только и может, что быть идиотом. — Что-то вечно, Влад. Например, вселенная, твой ебаный характер и моя беспочвенная вера в тебя и то, что ты говоришь, — парень как-то резко расслабляется, больше не стараясь вырваться из цепкой хватки. — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Оправдался? Не вижу в этом смысла. — Влад чужие чувства явно не щадит, но говорит слишком спокойно и отстранённо, устало вздыхая. — Как обычно уверен в свое правоте, — омега даже усмехается, расцепляя чужие руки на своем теле, — Знаешь, наверное, Ханг был прав и я всегда был твоей собачонкой на коротком поводке. Только не хочу больше. Дима просто уходит, бросив телефон с данными куда-то в сторону дивана. Не говорит больше ничего, не кричит и в принципе выглядит спокойным, как удав. Какие-то эмоциональны качели и Олег сейчас на них катается, как на американских горках. Альфе сейчас бы решить вопрос с Владом, расспросить наконец обо всём, но Череватый вряд ли от него куда-то убежит, а вот омега — вполне. Поэтому босса он оставляет на Лину, а сам быстрым шагом бежит в сторону оружейной, где горит тусклый свет от настольной лампы. Шепс даже порывался лампочку заменить, чтобы Матвеев глаза не портил, но тот на это только фыркал и отмахивался. Омега выглядит и правда спокойным. Просто собирает какие-то вещи в сумку, даже не складывая, а просто будто бросая всё, что по руку попадается. — Что делаешь? — Олег опирается на косяк плечом, смотря на беготню омеги. — Ухожу, разве не видно? Ну, ахуеть. Либо Олега правда все считают идиотом, либо он точно с миром не в нога в ногу идёт. — И надолго? — Надеюсь, что навсегда. — голос у омеги спокойный, будто он долго и планомерно шёл к этому решению, а вот сейчас получил последний знак от вселенной, что пора. Шепс в судьбу не верит, но у него закрадывается мысль, что он какая-то кроличья лапка, только на неудачу. В прошлой компании всё начиналось неплохо, но когда он занял должность — всё пошло по пизде, здесь же история повторилась. Только по пизде всё не пошло, а поехало. В итоге Череватый потерял поставку, ровный нос и члена семьи.