diabolus

Шепс уже битый час пытается выбить из груши несуществующую жизнь, нанося удар за ударом. Замотанные бинтами кулаки всё равно болят от нагрузки, но Олег всё продолжает бить, не обращая внимания на скрипящие цепи, на которых груша висит. Матвеев так и не написал, хоть и обещал, и не то чтобы альфа строит из себя девчонку из мыльной оперы, что убивается, когда любимый не пишет каждые пять минут, но мужчина правда переживает и от этого бесится ещё сильнее. Он не может контролировать инстинктивные переживания, ведь хоть они с омегой и не в отношениях, но Дима никогда не переходит грань, не пытается игнорировать, чтобы вызвать эмоции, а значит что-то либо случилось, либо Олег совсем головой двинулся и видит то, чего нет. В сотый раз звонить Шепс не хочет, поэтому уже несколько часов проводит в спортивном зале в здании их компании, выбивая не только дурь из груши, но и из своей головы. В фирме сейчас обстановка не особо стабильная, а хоть Олег и не сплетник и чужие проблемы ему побоку, но даже он замечает, что уход Матвеева удивил всех, начиная с его боевой команды и заканчивая уборщиками. Шепотки были долго, но гневного взгляда Череватого хватило, чтобы все рты заткнули. Даже Макс, каким бы идиотом не был, не возникает и даже к Шепсу больше не лезет. Сам Олег хоть и переходил к Череватому, чтобы работать, а не дружить с кем либо, но мелочи подмечать стал сразу. Без оружейника всё стало как-то не так, это стало понятно сразу же: Лина вечно торчала в своём отделе, не отрывая покрасневших глаз от экранов, Влад тоже безвылазно сидел в кабинете и изредка допускал к себе ту же Джебисашвили, а поднятый ранее вопрос о краже и убийстве людей, что и привёл к ссоре братьев, как-то замялся и отошёл на второй план. Шепс спрашивал, но Влад только устало вздыхал, тёр переносицу и говорил, что это сейчас не в приоритете. Казалось бы, нужно радоваться, ведь самому Олегу проще, но вот интуиция кричит, что что-то не так. Руки уже забились от частых ударов, а пот, стекающий по лицу и волосам, щиплет глаза. Почти бессонная ночь даёт о себе знать чрезмерной усталостью и лёгким головокружением, от чего Олег пропускает момент, когда в помещении оказывается он не один. Мужчина взгляд спиной чувствует и оборачивается резко. Череватый стоит в дверном проёме, облокотившись плечом на косяк и сложив руки на груди. Он выглядит немного замученным, глаза покраснели, а под ними залегли тёмные круги. Весь вид его босса говорит о недосыпе и слишком бурной мозговой деятельности. — Ты что-то хотел? — от избиения снаряда Шепс отрывается и мешающие волосы заплетает в хвост. — Да. Собирайся, у нас дело, а у тебя не больше получаса, чтобы собраться. Влад говорит это как что-то само собой разумеющееся, пока Олег, снимающий с рук бинты, в непонимании на него смотрит. Шепс ищет в словах босса иронию или, может быть, шутку, но тот не выглядит, как юморист – просто плечами пожимает на непонимание младшего альфы и отрывается от косяка. — О чём ты? Какое дело? А команда? — вопросы сами собой с губ слетают, а Череватый просто руками разводит. — Команда уже собрана и проинструктирована, так что ждём только тебя. — Влад на пятках разворачивается, собираясь уходить, но замирает во всё том же проёме, оглянувшись. — И да, я нанимал тебя для работы, а не задаванию вопросов. Так что покажи, что я плачу тебе такие деньги не просто так. Глава уходит, оставляя после себя только запах дорогих духов и привкус полного непонимания. Олег ещё какое-то время просто стоит на месте, стараясь понять, какого хуя тут происходит, но времени мало, поэтому душ приходится принимать быстро, а обмундированием заниматься наспех. Альфа всегда был наслышан про дурной нрав их босса даже когда работал на Геца, но такого от него правда не ожидал. Шепс привык быть готовым к тому, с чем может столкнуться на выезде, но Черр ему даже выбора не оставляет, что уж говорить о подготовке и хоть какому-то плану. Мужчина и правда начинает думать, что он какой-то талисман на неудачу, раз каждый его начальник буквально начинает сходить с ума, стоит Олегу начать на них работать. За двадцать минут альфа успевает собраться, успокоиться и даже сбегать на верхний этаж в уже заброшенную мастерскую. Та без омеги пустует, Влад не пускает туда никого даже чтобы просто протереть пыль и только Олег частенько туда заходит, чтобы просто подумать или спрятаться от команды идиотов, которую он обучает. Молодняк ещё свои характеры не усмирили, поэтому лезут спорить, думая, что это всё – игра и их подготовки всегда хватит, чтобы избежать пули в лоб или ножевого в печень, но альфа слишком долго в работе, чтобы понять, что кого-то из них рано или поздно подстрелят, пока они будут строить из себя умельцев с девятью жизнями, так что ему остаётся только сбивать с них спесь и учить тому, как дожить хотя бы до его возраста, при большой удаче. В оружейной альфа не успокоения ищет, а нужный кейс, что сам сюда положил. Однажды, при очередных посиделках у Димы дома, тот вручил ему его, сказав, что хоть на Влада он больше и не работает, но про свои обещания помнит. В кейсе Олег увидел нож, что сам у омеги попросил: красивый, сделанный почти ювелирно. Чёрная сталь была заточена идеально, а рукоятка ложилась в ладонь, как влитая. Дима учёл и правда все пожелания, сделав даже лучше, но была одна деталь – гравировка на лезвии. Та была на китайском, Олег это понял сразу же, но уточнять значение не стал. Он не знал, что это – напутствие, оберег или, возможно, издёвка, но почему-то искренне верил, что это что-то важное и рано или поздно Матвеев сам ему всё расскажет. Нож Олег крепит на ноге, ремни затягивает и идёт к парковке, где вся его команда уже загружается в машины. Они не говорят, не задают лишних вопросов, и Олег понимает, что либо те и правда чему-то научились, либо тут только один незнайка – он сам. Мужчина уже собирается залезть в фургон, как замечает Череватого, что его к себе пальцами подзывает, опираясь на своё авто. Тот не выглядит готовым к какому-то натиску или бою: бежевый костюм, такого же оттенка тренч и белая рубашка. Олег подходит неохотно, весь его вид кричит о недовольстве, но больше он вопросов не задаёт и уж тем более не спорит. — Твоя команда поедет вперёд, а ты со мной. Без вопросов. — Это единственное, что получает Олег, пока Череватый садится за руль и нетерпеливо заводит двигатель, смотря на него через опущенное стекло. Команда правда выезжает вперёд, а Влад держится на расстоянии, пока они рассекают Московские дороги. В автомобиле тишина стоит гробовая, только шум города даёт понять, что они не в вакууме. Влад выглядит спокойным, но чересчур собранным и Шепс правда старается не показывать вида, но его беспокоит всё это. Он не помнит, чтобы хоть какой-то слух в их компании ходил, что что-то намечается и от этого как-то беспокойно. Похоже, Череватому надоедают чужие молчаливые вопросы, и он тяжело вздыхает, подавая голос: — Матвеев сейчас на встрече с твоим бывшим начальником, и я хочу быть главной приглашенной звездой на этой тусовке. Олегу сначала думается, что альфа шутит, но судя по серьёзному выражению лица, юмором тут и не пахнет, от чего он резко на сидении дёргается, брови хмурит и взгляд с босса не сводит. При одной мысли, что его омега сейчас один на один с его бывшим начальником-идиотом у Шепса вена на шее вздувается, а клыки сами собой начинают лезть. Он даже не пытается откинуть мысль, что Дима – вовсе не его омега, ведь зверь внутри бьётся об рёбра, воет от тревоги и альфа уже не может контролировать себя. — Вот именно из-за такой реакции я тебе ничего не рассказывал, — машину Влад ведёт уверенно, но сжатые пальцы на руле почти до скрежета показывают, как мужчина на самом деле напряжен. — Какой реакции? Ты же нихрена не объясняешь, хотя сам меня нанял, и я должен знать хотя бы минимальный план. Как я должен действовать? Вслепую прыгать в пасть ко льву? — Твои чувства к Матвееву затмевают тебе мозги, — видя удивлённый взгляд Шепса, Влад глаза закатывает и сворачивает резко на обочину, включая аварийку, — Слушай. Не строй из себя идиота и не делай из всех вокруг имбецилов. От вас фонит, как от радиации, только слепой не заметил бы. Если тебе важно, то я не против, это ваше дело. Но ты работаешь на меня, не забывай. Так что закрой рот и делай то, что я говорю. Шепсу хочется Череватого лбом об руль приложить, но он просто хмыкает и откидывается спиной на сидение. Больное, из-за давней травмы, плечо начинает ныть, сковывать движения, и он разминает сустав, трёт шрам через ткань куртки. Влад снова выезжает на дорогу, изредка поглядывая на пассажира. — Болит? — Нет, просто решил разминку провести. Кто знает, что нас там ждёт, — альфа язвит, явно копируя манеру общения Матвеева, и Влад с этого ухмыляется. — Ничего не ждёт, всё и так уже сделано. Команда нужна для подстраховки, не более, а ты… ну, и правда, кто знает, что нас ждёт. Шепс босса игнорирует, молчит всю дорогу, но при виде огромного особняка подбирается и всё его тело становится одним сплошным нервом. Их люди и правда уже тут, заняли позиции и Олег быстро по ним взглядом пробегается. Он не видит трупов, всё даже чрезмерно спокойно, что должно успокаивать, вот только Шепс продолжает ничего не понимать и от этого беспокоится ещё больше. Череватый паркуется небрежно, с машины почти выплывает и весь его вид сквозит уверенностью и самодовольством: мужчина разглаживает несуществующие складки на идеально выглаженном тренче, поправляет запонки на рукавах рубашки, ступая по брусчатке ровно, будто по ковровой дорожке. Младший альфа следует за мужчиной тенью, держится рукой за кобуру на поясе и сам открывает дверь. Он бывал в этом доме не раз, был вхож в семью и Гец ему, похоже, доверял, вводил в курс любых дел, рассчитывая на верность и преданность, вот только каким бы анархистом Шепс ни был, но даже он имел мораль и принципы, которые не готовы был нарушать. Это выглядит лицемерным, когда всё твоё тело – решето, а кровь с рук он не смоет никогда, но так уж сложилось, что оружие Олег поднимет не на каждого, а бывший начальник этого не понимал и считал, что цель всегда оправдывает средства. На втором этаже тихо, от чего стук каблуков ботинок Череватого звучит, как гром в ясный день. Он будто знает место лучше, чем свой дом, целенаправленно идёт к рабочему кабинету, ни на шаг от курса не отклоняется и заходит без стука. В помещении всего несколько человек: Дима на кресле восседает расслаблено, ногу на ногу закинув и слегка покачивает в руке бокалом с тёмно-бордовой жидкостью. Напротив него хозяин особняка, что подрывается с кресла, упираясь руками в стол. Мужчина старается сохранять спокойствие, но глаза почти кровью наливаются, а губы искривляются в неком отвращении. Охранники, что тенью стояли за спиной босса, только большие ладони на плечи Геца кладут и силой того снова усаживают в массивное кресло. Тот дёргает плечами, поправляя излюбленный белый пиджак и складывает скреплённые в замок ладони на стол. Альфа старается выглядеть уверенно, но испарина на его лбу и бегающий взгляд говорит сам за себя. По лицу Череватого скользит ухмылка недобрая, он подхватывает поднятый Матвеевым вверх бокал, делая небольшой глоток. Лицо его кривится, и он причмокивает губами, отставляя бокал на деревянный подоконник. — Даже гостю не смог налить нормального вина. Вот как с таким, как ты, дела вести? — альфа язвит, явно веселится, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором брат сидит. — Да, пришлось давиться. Ты долго, между прочим. — Дима вздыхает театрально тяжело, снизу-вверх смотря на брата, — Как всегда. — Дела, пробки, всё стандартно. Наблюдая за «милой» беседой братьев, Шепс оглядывает двух мужчин, стоящих за бывшим боссом. Он их помнит, определённо, ведь не один год работал с ними и не раз спасал жизнь и был спасён благодаря им. Понимания ситуации это не добавляет, но Шепс решает промолчать, просто отойдя в другой конец комнаты к окну и затаиться. Альфа чувствует на себе тяжёлый взгляд покрасневших глаз Гецати, но в ответ не смотрит, просто положив руку на кобуру, готовясь к любому развитию событий, вот только всё внимание само уходит к омеге, что спокойно сидит на стуле, опираясь локтем на подлокотник. Им нужно поговорить, Олег в это убеждён. — Хао, какая приятная встреча. — Гецати брови хмурит, скалится на бывшего «сотрудника», но Олег на ярость и феромоны, что всю комнату заполняют и горчат, не обращает внимание. — Не могу сказать того же. — Олег даже бровью не ведёт, отвечая без эмоционально. Константин откидывается на спинку кресла, ухмыляется, пытаясь удержать выскальзывающую власть в своих руках, но его оборона трещит, как старый асфальт, что замечают все. — А ты, — мужчина указывает пальцем на Матвеева, криво усмехаясь, — Удивляешь. Так мастерски и скользко втереться в доверие. От тебя же сквозило ненавистью к брату, такое не сыграть. Альфа пытается посеять зерно сомнения, барахтается до последнего, но от этого еще больше уходит на дно, хоть и пытается до конца ухватиться за несуществующую соломинку. Влад с этого только смеётся хрипло, в ладоши хлопает, как ребёнок в цирке, а улыбка сумасшедшая на его лице глиняной маской замирает. Он приобнимает брата за плечи, упираясь виском в его макушку. — Удивительно, правда? Так прекрасно, что в нём все видят маленького щенка, а в итоге он оказывается моей лучшей бойцовской собакой. Лучшей и верной. Разговор Череватого явно утомляет, он смотрит на часы позади себя, чуть прищурившись и встаёт с места. Поправляет подолы плаща, коротко кивнув охранникам и снова обращается к младшему брату. — Мне нужно проверить, что всё идёт нормально. Справишься тут? — в ответ Влад только хмурый взгляд получает и хмыкает, махнув стоящему в углу Олегу рукой, ретировавшись из помещения. Матвеев же положения не меняет, только голову набок наклоняет и стучит музыкальными пальцами по древесной столешнице стола. Взгляд Константина метается из стороны в сторону, но в какой-то момент он просто выдыхает хрипло и прикрывает глаза на секунду. — Похоже, в этом бизнесе доверять нельзя даже себе до конца, — слова мужчины ядом сочатся, он снова ведёт плечами и чуть голову поворачивает в сторону стоящих за его спиной уже не своих людей. На слова мужчины Олег только ухмыляется, бровь вздёрнув, а потом слышит смех омеги, что аж трясётся весь от приступа хохота. Парень смахивает влагу с чёрных ресниц, поднимаясь с кресла и отходя к окну. Он усаживается на массивный подоконник, упираясь затылком в холодное стекло за спиной. Взгляд его карих глаз скользит по высокому потолку, обрамлённому вычурной лепниной, картинам на стенах и останавливается на мужчине, что также его взглядом прожигает, не моргая. Парень в них пламя ярости и ненависти видит, и он понимает, будь у альфы воля – он бы испепелил его в адском огне. — Доверять? Ты говоришь о доверии? — омега опирается крупной подошвой ботинка в подоконник, упираясь подбородком в согнутое колено. — Мы ведь вели дела вместе, сотрудничали, но тебе показалось, что этого мало. Ты захотел войны, ты её получил. Нет нашей вины, что ты проиграл. — Я не боюсь проигрыша, но всегда обидно, когда твои же люди уходят к твоему конкуренту. Да, Олег? — альфа скалится, пытается подняться с места, но его снова останавливают чужие крепкие руки, — Да, ребята? Шепс продолжает молчать. Он не чувствует своей вины, ведь для него слепая верность – лишь истории из сказок и любовных романов, в жизни такая преданность чаще всего заканчивается пулей в грудь, а не хорошим концом, где все счастливы. — Всё в твоём духе, Гец, — Олег отрывается от стены, обходит комнаты, но на бывшего босса не смотрит. Ещё несколько лет назад Шепс себя на этом месте даже представить не мог. Они с Константином не были друзьями, по крайней мере Олег так не считал, но молодой альфа всегда был тем, кому Гецати доверял, часто оставался с ним в этом самом кабинете, разливая по гранёным фужерам дорогой алкоголь. Повышал градус в своём организме, от чего не контролировал речь и вываливал всё на Шепса, хлопал по плечу и благодарил за хорошую работу. Сейчас же, смотря на мужчину, Олег испытывает приступы отвращения и тошноты, ведь помнит, как охранял того в дорогих клубах, избавлялся от использованных шприцов и белёсых дорожек на журнальных столиках, а потом ехал откупаться от несовершеннолетних омег, которым не повезло попасться на глаза взрослому и обеспеченному альфе и настроить в своей голове розовые замки влюблённости. Они плакали, выкидывали конверты с деньгами в лицо Олегу, кричали и проклинали, а альфа только вздыхал тяжело и приходил к выводу, что из профессионального киллера стал нянькой для великовозрастного мужчины. Мысли об уходе стали посещать всё чаще и в какой-то момент терпение закончилось. Парень не сомневается в своём решении, ведь смотря сейчас на бывшего босса, он жалеет лишь об одном – что не сделал этого раньше. — Как всегда виноваты все, кроме тебя самого, — Олег присаживается на подоконник рядом с омегой, достав нож из чехла. Вертит его в руках, скользит кончиками пальцев по лезвию. Матвеев замечает своё творение в чужих руках, но улыбку сдерживает, — Ты не можешь рассуждать о доверии, если не знаешь, что это такое, — парень поднимается, снова возвращаясь к столу и упирается руками в него, склоняясь ближе к мужчине, — А ещё ты не понимаешь, что у каждого есть своя цена. Вот он, — омега указывает на одного из охранников пальцем, — Его цена – полная оплата лечения для сына, но ты же об этом даже не знаешь. А этот, — рука указывает на другого мужчину, — Просто тебя ненавидит. Его цена – твоя голова на пике. Взрослый альфа снова дёргается, пытается ударить, но его снова останавливают крепкие руки, явно больно перехватывая мужчину за запястья и заводя руки за спину. Он продолжает брыкаться, сжимая зубы до скрежета, а Матвеев только губы растягивает в ухмылке ядовитой. Олег наблюдает за этой картиной с интересом, подмечая, как спокойный образ омеги размывается, а на смену ему приходит оскал волчий и его истинный характер, что горит пламенем в карих, почти чёрных глазах. Обычно спокойный кофейно-ореховый аромат начинает перчить на языке и если кого-то это могло бы отпугнуть, то Олег же чувствует, как кровь в его венах начинает почти кипеть и единственное желание, что у него возникает в голове – это усадить беснующуюся омегу на стол, сжать мягкие бёдра пальцами до отметин на снежной коже и вжать хрупкое только на вид тело в себя. Кажется, Шепс находится всё это время в прострации, потому что, когда он приходит в себя, мотая головой, Константина уже выводят из кабинета, а омега снова запрыгивает на подоконник рядом. Он откидывается на руки, заведённые за спину и пристально смотрит на нож в руках Олега. — Понравился? — Хочешь сменить тему, чтобы не обсуждать то, что здесь происходит? — Нет, об этом мы поговорим, но только не сейчас. Так понравился? — Матвееву правда хочется знать правду, он губу нижнюю прикусывает и в глаза серые заглядывает. — Понравился, ты же сам это знаешь, — пальцы мужчины любовно скользят по буквам на стали, — Расскажешь, что это значит? — Это краткая притча Будды о лошадях. Всё просто: сколько не бей первую лошадь – она всё равно будет слишком глупа, чтобы слушаться и учиться. Вторая будет слушать только после удара, третью бить не нужно, ведь одного вида хлыста хватит, чтобы она всё поняла. А вот четвёртая… — омега с подоконника слезает, вставая рядом с альфой и скользит пальцами по небольшому шраму над верхней губой мягко, — Ей не нужен кнут вовсе, ведь ей хватает лишь тени его, чтобы всё понять. — Философски, — Олег на секунду глаза прикрывает, поддаваясь холодным пальцам навстречу. — Я просто хочу, — Матвеев чуть вперёд склоняется, касаясь обветренными губами щетинистой щеки мужчины, — Чтобы ты был той самой четвёртой лошадью, что учится на своих ошибках и ей не нужен хлыст, чтобы принять верное решение. Чтобы не был как я долгое время первой лошадью, что не сдвинется с места, даже если кнут рассечёт кожу вместе с костями. Место поцелуя, кажется, горит и Шепс глаза открывает, когда Дима уже отходит от парня к двери, собираясь выходить. — Хэй. Ты говоришь, что у всех своя цена. Какова же твоя тогда? Матвеев на месте замирает, держась за ручку двери. Он ухмыляется, но глаза его будто стекленеют и эмоций вообще не выражают. Омега открывает дверь, но прежде, чем выйти, на секунду задерживается, смотря на альфу, — Голова одного ублюдка на сервированном столе.