Сборник драбблов.

Что вас друг с другом всегда дополняло – общая усталость от жизни. Каждый из вас пережил то, что оставило жирный след в вашей жизни. Каждый когда-то понимал, что это конец и пора обрывать черту, уходя куда-то вглубь. Но, встретив друг друга, вы моментально поняли, что судьба завязывала узлы, дабы вы их развязали вместе. У тебя была привычка постоянно курить, от которой ты даже не пыталась избавиться. Она есть, значит пусть и будет. Даже несмотря на то, что Леон часто недовольно бурчал. Тема с курением было тоже самое, как и его алкогольная зависимость. Леон, конечно, перестал перебирать с алкоголем, но бутылку оторвать от своей руки не смог. Ты проснулась раньше Леона и уже стояла на кухне, заваривая себе кофе. Услышав ленивые шаги позади себя, ты поняла, что Кеннеди тоже решил с утра пораньше встать с постели. Он подошёл к тебе сзади и крепко обхватил твою талию, утыкаясь носом в твою шею. Тот глубоко вздохнул, целуя твою шею, но затем он поморщился. – Ой, фу, – пробормотал Леон и отошел от тебя, смотря на тебя косым взглядом, сводя брови к переносице. Ты глянула на него в ответ, не понимая. – Что? – он продолжал осуждать тебя взглядом и молчал. – Ты воняешь, – махнул слабо рукой Леон. – Чем? – выдохнула ты, снова обращая внимание на заварку кофе. – Ну, точно не розочками, – ты усмехнулась, а он, недолго думая, снова подошел к тебе и положил голову на твое плечо. – Бросай ты уже курить, – ныл Леон тебе в шею, но ты не обращала внимания. – С тебя уже самой пепел сыпется. – А ты то давно точно на шестьдесят процентов состоишь из алкоголя, а не из воды, – руки Леона крепко обняли тебя. – Каждый из нас не без грехов, – промурлыкал он. От одной могло вонять табаком, а от другого алкоголем. Каждого из вас не устраивали такие привычки, но никто не мог от них избавиться. Вы пытались, но это было жутко. Даже с такими ужасными вещами вы друг друга принимали. Леон привык видеть, как с его счета снимались деньги за покупку сигарет, а ты привыкла видеть коньяки в холодильнике. Никто ни с чем не перегибал. Может быть, совсем чуть-чуть. Ты с Леоном чаще всего отмечаешь какие-либо праздники вместе, потому что только дома есть такая возможность напиться в хлам. Вы стараетесь друг друга контролировать только на первых рюмках, а потом всё идет, как пойдёт. Напиваясь в стельку, вы в один момент срываетесь с места и бежите в ванную. Леон плотно закрыл рот своей ладонью, держа твои волосы, пока ты в пьяном состоянии блевала в туалет, держась за него. Он еле стоял на ногах, пока в глазах все плыло, и алкоголь внутри него танцевал танец с бубном. Леон держал себя в руках, чтобы не вывернуть свой желудок. Ты наконец-то отстранилась от унитаза и выдохнула. – Умница какая, а теперь... Уступи мне место, – пробормотал Леон и рухнул на одно колено, очищая себя от всякого дерьма. Ты глянула на Кеннеди и зачесала его чёлку, придерживая дрожащими руками. Леон, как бы это не было удивительно, хуже всего переносил такие последствия, поэтому вам пришлось долго сидеть рядом с туалетом, слушая блевотную мелодию. – Я больше никогда не буду пить, никогда, – пробурчал Леон и снова погнал выполнять свое очищение. – Тебе давно психотерапевт говорил не пить, – сказала ты Леону, когда вы наконец оба смогли выбраться из плена унитаза. – Похуй, – он лениво махнул рукой, нахмурившись с полузакрытыми веками, а затем моментально плюхнулся на кровать. Ты легла к нему следом. Руки Кеннеди задвигались, пытаясь найти твое обмякшее тело. Когда его ладонь нашла тебя, Леон схватился за твою ткань и попытался притянуть к себе. – Леон, отстань, – пробормотала ты, пытаясь отойти от алкоголя. – Мне психотерапевт говорил, что мне не хватает физического контакта, – бубнил Леон в матрас, в который он уткнулся лицом. Не услышав ничего в ответ, он похлопал тебя по животу, жалобно промычав. – Ну, психотерапевт плохого не скажет, – с тяжелым вздохом сказала ты и подползла к Леона, укрывая его своими руками. Тот еле-еле поднялся на локти и уронил свою голову тебе на плечо. Его слегка влажные волосы касались твоей шейки, отчего мурашки прошлись по спине. И ты убрала его волосы от себя. Ты вдохнула его запах, который нельзя было назвать ароматом. В принципе, ты не жаловалась, потому что пахла точно также. Сильные руки Леона легли на твое тело. Приоткрыв рот, он начал проваливаться в сон. До ваших отношений Леон долго ломался, чтобы начать встречаться с тобой чисто из-за своего страха. Он боялся такой ответственности и боялся навредить тебе собственными руками. И своими словами. Леон знал, каким аморальным уродом он являлся на самом деле, поэтому старался тебе это доказать, но ты понимала, почему он себя так ведёт. Сломленность и пугливость управляла им своими нитками, желая, чтобы Леон остался несчастным до конца своих дней. Так бы и произошло, если бы ты не была настойчивой и влюбленной. Переборов свой страх, Леон оставил поцелуй на твоей щеке. Это было короткое "я тебя люблю тоже". Правда после начала отношений он начал намного больше нервничать. Даже не за себя, а за тебя. В зеркале он видел не того самого хорошего мужчину, которого привыкла видеть ты. А измученного жизнью мужика, в котором травмы покрывают все его хорошие качества. Леон боялся что-то сказать, сделать что-то не так. Имея сильную агрессию и вспыльчивость, он всегда пытался с тобой не спорить. Если ты ругала его, он затыкал себе рот, молча слушая тебя. Он боялся не тебя, а себя и последствия. ПТСР – его одна большая боль. Ты знала об этом. Ты сразу уговаривала его о том, что пора ему начать работать над этим. Леон отрекался. Он не привык решать свои внутренние проблемы. Для него это было сложно. Леону легче было бы просто взять с холодильника полную бутылку и запить мучения жгучим коньяком. Кеннеди силен физически, силен морально, но, когда ему приходилось встречаться лицом к лицу с его травмой, то он становился маленьким мальчиком. У маленького мальчика Леона моментально застревал ком в горле, грудь начинала вздыматься быстрее, дыхание сбивалось, а слёзы ручьем бегали по щекам. Он громко кричал единственное имя. Он бежал куда-то вперед, дабы наткнуться на знакомый облик и укрыться в безопасных объятиях. Ты и алкоголь – единственное, что заглушало дерьмо внутри него. – Я к психотерапевту, – сказал Леон и чмокнул тебя в щеку, пока ты сидела на диване, смотря в телевизор. – Таблетку выпил? – Да, – он сломался и решился обратиться к психотерапевту. Леон боялся психологов, психотерапевтов, психиатров. Просто всех. Он боялся рассказывать о том, что его волновало. Это было для него самым сложным решением, над которым он думал даже дольше, чем над решением, чтобы начать отношения с тобой. Особенно, что его больше всего пугало – принимать таблетки. Кеннеди не покидала мысль, что ты его так будешь считать больным. Он постоянно думал о том, что ты его не будешь воспринимать здоровым человеком. Из-за этого он по началу не притрагивался к таблеткам. Его руки дрожали только от одного их вида. Благодаря тебе он начал их пить. Ты ему смогла всё доказать. Смогла ему сказать, что любишь его с любыми травмами, проблемами. Леон – все тот же Леон, в которого ты влюбилась. – Ты куда? – спросил Леон, облокотившись плечом об дверной проём, пока ты смотрелась на себя в зеркало в ванной. – С подругами прогуляюсь, – ответила ты беззаботно, а у Кеннеди помутнело лицо. – Там парней случайно не будет? – его голос стал тише. – Нет, сугубо женский коллектив, – Кеннеди в начале ваших отношений часто напоминал тебе о том, что он сильно ревнивый и смахивает на больного собственника. Правда тебе было то ли все равно, то ли ты прослушала его слова. Леон был ревнивый, потому что был неуверенный в себе и это одна из причин, почему он не любил излишнее внимание со стороны мужчин к тебе. Кеннеди не находил себя достаточно хорошим вариантом для тебя. Хоть ты ему твердила обратное, он не мог воспринимать такие слова за свой счёт. Что его сильнее всего раздражало, бесило, злило – то, что ты можешь жить без него, а он нет. У Леона не было из близких людей никого, кроме тебя. Ты была единственным человеком, с которым он разговаривал на разные темы, помимо работы. Ты была единственным человеком, с которым он чувствовал себя комфортно и хорошо. Ты была единственной у него. А у тебя были друзья, хорошие знакомые, другие близкие люди. Поэтому у него на сердце становилось неприятно плохо отпонимая того, что он у тебя не единственный. Кеннеди знал, что это ненормально. Он тебе никогда не говорил именно о такой ужасной ревности. Тот молчал. Просто дожидался момента, когда ты вернешься, и он сможет снова быть с тобой. Ты тихо легла на постель и повернулась спиной к спящему Леона, но порой ты забывала, что у Леона чуткий сон. Он мгновенно среагировал на твой шорох и приоткрыл глазки. Прижавшись к тебе, он крепко обнял тебя, горячо дыша тебе в шею. По твоей коже пробежались мурашки, отчего ты сузилась, приподняв плечи. – Как погуляла? – промурлыкал сонно Леон с закрытыми глазами, позволяя своей руке заползти под твою футболку, начав поглаживать твой живот. Ты его сразу втянула, но привыкнув к его руке, расслабила. – Хорошо, – прошептала ты в ответ. – Я скучал, – он прижался к тебе ещё теснее, словно желая почувствовать в тебе всё тепло и заботу, которую не успел уловить. – Я тоже. – Теперь тебе нельзя месяц выходить из дома, – Леон слабо улыбнулся, целуя тебя в шею. – Леон, отстань, – тихо посмеявшись, ты повернулась лицом к Кеннеди и обняла его в ответ. Он уткнулся в твою грудь, снова постепенно проваливаясь в сон. По виду Леона не скажешь, что он щенок, которому постоянно нужно напоминать о том, что его любят. Несмотря на его угрюмый вид, он всё тот же потерянный мальчик внутри, что боялся остаться один. Не просто Кеннеди раньше пытался уйти от своей партнёрши, когда она проявляла капельку холода в его сторону и не уделяла ему нужное внимание. Боязнь стать ненужным – мучило его с самого начало. – Пожалуйста, просто скажи... – шептал Леон, уткнувшись носом тебе в шею и упорно сжимая твою талию. – Что сказать? – ты начала гладить Кеннеди по волосам. – Ну, пожалуйста... – он физически не мог на прямую тебя попросить сказать эти три слова. Язык ломался. – Я тебя люблю, – хватка на тебе стала сильнее, и Леон прижался к тебе, обнимая тебя почти до хруста. Ты приглушенно замычала, сжимая его волосы. – Леон... – пискнула ты, и Кеннеди расслабил хватку. "Я тебя люблю" продолжало иметь свою ценность, о которой Леон никогда не забывал. Ты сама по себе тоже не из нежного теста была сделана, поэтому из твоих уст это редко можно было услышать. Даже такие короткие слова напоминали ему о том, какой он дорогой для тебя мужчина. Леон этого не показывает, но он до коликов в сердце заботливый. По его острым словам этого не скажешь. Особенно по выражению лица. В очередной раз, когда он вернулся с работы и увидел завтрак для тебя, приготовленный им. То внутри него что-то сломалось. Проверяя холодильник, он заметил, что всё стояло на своих местах. Твои проблемы с едой ему давно были известны, но они не были решены. Точнее, Кеннеди всегда помогал тебе, всегда поддерживал в этой теме. Даже тренировался с тобой, чтобы ты не худела с помощью голодовки. Но ты не отвыкала от своей привычки. Он просто сел за кухонный стол и закрыл руками своё лицо. Твоё здоровье было изначально слабым, и ты была худышкой. Отпонимая, что ты себя мучаешь подобным образом, у Леона сжималось сердце. Кеннеди переживал за тебя больше, чем за себя. Себя он никогда не жалел. Его тело было полностью покрыто шрамами, ссадинами, ранами и мозолями на руках. Но он всегда хотел, чтобы твое тело было здоровым и невредимым. Вина его переполняла, каждый раз замечая, как ты отказывалась от еды, якобы не хотела. Он знал, что ты жутко хотела есть. Хотела урвать хотя бы маленькую конфетку. – Посмотри на себя, – шептал Леон тебе на ухо, пока ты стояла перед зеркалом, а он позади тебя. Его руки гладили твои бока, иногда щекой потираясь об твою голову. – В твоём теле нет минусов, – ты сузила глаза. Пока Кеннеди видел в тебе одни плюсы, ты видела минусы. В ответ ты отрицательно промычала. Сказать ты ничего не смогла. Ком в горле мешал. – Тебе нельзя худеть, – его голос над твоим ухом заставлял тебя опустить взор вниз. – Почему? – также тихо спросила ты. – Потому что ты себя губишь, – он повернул к тебе голову, целуя нежно в щёку. – Я люблю тебя, маленькая, – Леон провел носом по твоей щеке. – Люблю тебя любой, – снова короткий поцелуй. Как бы о вас другие не отзывались. Кем бы вас не считали. Вы всё равно оставались друг с другом. Потому что любили. Каждый из вас раньше считал, что тот или иной не заслуживал любви. Но встретив Леона, ты поняла, каково это быть любящей женщиной. Встретив тебя, Кеннеди понял, что такое любить и оберегать того, кем дорожишь. Ваши отношения не совсем можно было бы назвать здоровыми. В них, несомненно, присутствовали ссоры, скандалы, какие-то недопонимания, жуткая ревность и собственничество. Но любовь никуда не уходила.