И всё-таки последней каплей должна была стать – и стала – встреча Мэтта с Эдвардом. Поскольку технический директор РедБулл совсем не любил держать язык за зубами (из-за чего регулярно и страдал). Зато всегда был предельно честен. Друзья и брат считали, что это к лучшему. Но вот Мэтт…
Старший Лаврентьев брёл к своим боксам мимо боксов РедБулла. И в упор не замечал свирепого карего взгляда взъерошенного, как боевой петух, Эдварда. Последний специально вышел почти на трассу и убийственно гипнотизировал товарища по паддоку. За его спиной все были заняты делом: механики проверяли машину, Винри настраивала микрофон и наушники, Ал заполнял протоколы, Флетчер проверял давление и зрение Рассела… И только Эд слонялся, как неприкаянный, что и сыграло на руку судьбе.
Когда Мэтью почти прошёл мимо, терпение у Эда, нервно постукивавшего носком кроссовка по асфальту, лопнуло. Он схватил Мэтта за локоть, развернул к себе и зло процедил:
– А ну стой. И не смей меня игнорировать.
Мэтт замер с таким видом, словно на него на тёмной улице напал маньяк. Впервые за день он вынырнул из своих мыслей:
– Я… я ничего плохого никому не сделал! – пробормотал он, часто моргая.
– Нихрена себе ничего плохого не сделал?! – Эд и так ходил как на иголках от нервов, поэтому теперь вышел из себя как по щелчку пальцев. К тому же… старший Элрик по жизни страдал от обострённого чувства справедливости. – Считаешь, что игнорить людей – это норма?! У тебя чего, друзья на дороге валяются, что ты так с нами обращаешься?! Ну ладно ещё я, ладно Флетчер, ладно Рассел, но Ал, которого ты чуть не до депрессии довёл, – это ничего?! Эгоист хренов! Придумал себе проблемы и страдает! Сначала оттолкнул всех, а потом ноет, что никому, б***, не нужен!
Мэтью вдруг выдернул локоть из захвата стальных пальцев Эда (тот от неожиданности даже на шаг отступил) и крикнул, то краснея, то бледнея:
– А! А у вас значит валяются друзья на дороге? Да-а, у вас же дочерта друзей-то, кроме меня? Я ж вам не сдался, чёртов нытик, да? Меня надо завоевывать, я сам ничего не могу, мне надо сказать прямым текстом, что я нужен, а вы значит вот так вот... ну игнорит и пусть игнорит, да? Сто лет же знакомы уже, ну вы что, не понимаете, как со мной надо обходиться!.. – он задохнулся гневом и выпалил фатальную фразу: – Да я вас вообще проверял, хороши друзья или нет! Вот, думаю, вспомнят про меня, простят мою дурь – значит хороши, а нет – нет! Это вы меня бросили, а не я вас, я может умер бы там, а вы бы и не узнали!
Кажется, в эту секунду он готов был кинуться на Эдварда. Однако вовремя прибежавший на крики Даниель подхватил брата под мышки и оттащил в сторону, укоризненно косясь на Эда. Мэтт истолковал это по-своему и, спрятав лицо в ладонях, зашёлся истерическим хохотом.
Нашла коса на камень. Если бы пулей вылетевшие из боксов Рассел и Ал, вцепившиеся в локти рассвирепевшего Эдварда, пестреть бы газетам заголовками о скандальной драке и тяжёлой травме, нанесённой одному из пилотов МакЛарен представителем команды соперников.
– АХ ПРОВЕРЯЛ?! ПРОВЕРЯЛ?! – старший Элрик, не имея возможности махать ни загипсованной, ни протезированной рукой, брыкался ногами и совершенно не слышал увещеваний брата и лучшего друга. – АЛ ТЕБЕ ТРИЖДЫ ПИСАЛ С ВОПРОСОМ, ЖИВ ЛИ ТЫ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? НОРМАЛЬНО – ТОЧКА. ЧЕГО ЭТО МЫ С ТОБОЙ НОСИТЬСЯ ДОЛЖНЫ КАК С ПИСАНОЙ ТОРБОЙ?! СЛУЧИСЬ С ТОБОЙ ЧТО СЕРЬЁЗНОЕ, МЫ БЫ УЗНАЛИ ОБ ЭТОМ ОТ ДЖО ИЛИ ДЭНА, ФИАЛКА ТЫ НЕДОДЕЛАННАЯ, ЦВЕТУЁЧЕК КОМНАТНЫЙ! – на вопли выскочили и Винри с Флетчером. Первая кинулась помогать Расселу, второй вцепился в талию Эдварда, чтобы у того было ещё меньше возможностей вырываться.
– Эд, успокойся!..
– Я ЛИЧНО, СЛЫШИШЬ ТЫ, Я ЗАПРЕТИЛ АЛУ, РАССЕЛУ И ФЛЕТЧЕРУ ЗАГОВАРИВАТЬ С ТОБОЙ, ПОТОМУ ЧТО ХОТЕЛ УЗНАТЬ, НУЖНЫ МЫ ТЕБЕ ИЛИ НЕТ! – голос техдиректора срывался на хрип, но он продолжал кричать. – ВЫХОДИТ, ЧТО НЕ БОЛЬНО-ТО И НУЖНЫ – А РАЗ ТАК, ТО ЛИЧНО МНЕ АБСОЛЮТНО ПЛЕВАТЬ, ЧЕМ ТВОЯ ВЫДУМАННАЯ БЕСПОЧВЕННАЯ ДЕПРЕССИЯ КОНЧИТСЯ! ХОТЬ В ДУРКУ ЗАГРЕМИ – ПАЛЬЦЕМ О ПАЛЕЦ НЕ УДАРЮ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, КАК ТЫ И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! И ТЫ, РАССЕЛ, НЕ ВЗДУМАЙ! И ТЫ, ФЛЕТЧЕР! А ПРО ТЕБЯ, АЛ, Я ВООБЩЕ МОЛЧУ! ЗАПРЕЩАЮ ТЕБЕ РАЗЫГРЫВАТЬ МАТЬ ТЕРЕЗУ ПО ОТНОШЕНИЮ К ЭТОМУ ПРИДУРКУ, ТЫ ПОНЯЛ, ПОНЯЛ?! АЛЬФОНС, ТВОЮ МАТЬ, ПОСТАВЬ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ, Я НЕ ДОГОВОРИЛ!..
В этот момент Ал, поняв, что Эда не утихомирить, а на них и так пялятся уже все, кому не лень, молча отстранил Рассела, Винри и Флетчера, легко, как пушинку, перекинул матерящегося брата через плечо и быстро удалился с ним в боксы, многозначительно переглянувшись с младшим Трингамом. Флетчер, не говоря на это ни слова, круто развернулся на каблуках ботинок и, зачем-то чеканя шаг, направился вслед за Альфонсом – надо было успокаивать Эдварда перед гонкой. На пит-лейн остались только Рассел, у которого от волнения щёки пошли красными пятнами, да Винри, крепко держащая его ладонь. Не считая, конечно, механиков, которые загородили пространство перед своими боксами от репортёров.
Мэтт из последних сил проорал, рванувшись вперёд:
– УДАРИТЬ ПАЛЬЦЕМ О ПАЛЕЦ НИКТО НЕ ГОВОРИТ, ПРАВИЛЬНО – УДАРИТЬ ПАЛЕЦ О ПАЛЕЦ!
– ИДИ ТЫ…! – донёсся из боксов дикий вопль Эда. Которому, видимо, Альфонс в этот момент зажал рот ладонью. И правильно сделал – не хватало ещё штрафа от ФИА.
Мэтт открыл было рот, чтобы что-то съязвить, но поймал взгляд Рассела и весь съёжился.
Старший Трингам до боли стиснул ладонь Винри, шумно вздохнул… и громко произнёс – так, что слышно было на весь паддок:
– Приношу извинения, Мэтт. Я думаю, это нервный срыв. Не принимайте это близко к сердцу.
Где-то за головами механиков был слышен разочарованный вздох. Однако Рассел, понизив голос, прошептал, зловеще сверкнув глазами:
– Не понимаю, как ты всё ещё в спорте выживаешь, ранимый ты наш. Удачи на трассе, королева драмы, – и, развернувшись, зашагал к своему болиду.
Винри безмолвно следовала за своим парнем. Мэтт напоминал побитую собаку. Дэн опустил глаза в землю. Брата он уже не держал – понимал, что пик истерики прошёл. Просто стоял рядом.
Прежде, чем нырнуть внутрь своего гаража, Рассел краем глаза заметил чью-то странную ухмылку. Удивлённо повернув голову, он глаза в глаза столкнулся с Энви. Тот прислонился плечом к стене и внимательно следил за всем, что здесь происходило.
Старшему Трингаму ничего не оставалось, кроме как в досаде скрежетнуть зубами. Что ж, скандала всё-таки не избежать.
При всём уважении к таланту семикратного чемпиона мира, Рассел испытывал к сопернику личную, человеческую неприязнь. По природе такой же прямолинейный и вспыльчивый, как Эдвард, Трингам терпеть не мог «склизкость» Энви. Тот умел оказываться в нужное время в нужных местах, делать громкие заявления нужным людям, играть оскорблённую невинность (чуть ли не такую же фиалочку, какой был Мэтт) перед репортёрами. Да, на трассе он менялся, был сдержан и хитёр, но вот эта жизненная позиция главного пилота Мерседес попортила немало крови РедБулловцам. Уж сколько Ал и Флетчер (а также сами Мустанг и доктор Марко) уговаривали ершистых Эда и Рассела не реагировать на двусмысленные подколы Энви, а всё как об стенку горох. Только в последнее время старший Трингам научился сдерживаться – когда он оказался с Энви на равных и почувствовал в его попытках шутить оскал раненой гиены… Но одно дело, когда шутки касаются только его, Рассела. Другое дело – когда этот «общественник» (Энви вёл активную жизнь вне гонок и всячески облагораживал свою репутацию – поддерживал социальные движения, пропагандировал модные идеи, разъезжал по трассам консервативных восточных стран в радужном шлеме и участвовал в показах мод нескольких брендов, периодически шокируя коллег по спорту вычурными нарядами) посягает на честь команды. И пытается насолить ни много ни мало – лучшему другу Рассела.
Выпустив руку своего инженера, Рассел спокойно подошёл к Энви. Тот озадаченно приподнял брови.
– Трингам? Ты что-то от меня хотел?
– Во-первых, поздороваться, – старший Трингам сдержанно кивнул, не подавая руки. – А во-вторых, сказать пару слов.
– Что – как твой дружок? – мерседесовец насмешливо мотнул головой в сторону боксов. – Я бы на твоём месте был поаккуратнее. Его-то, пожалуй, отчитают да отпустят, а вот тебя, – хитрые раскосые глаза Энви блеснули от удовольствия, – могут и попросить откланяться…
– Нет, зачем же, – Рассел пожал плечами, сам поражаясь, как у него выходит говорить так спокойно, когда внутри всё кипит. – У Эдварда выдалась тяжёлая неделя, вот он по-дружески с Мэтью и поссорился. Всё нормально. Жаль, конечно, что это произошло не в личном разговоре, а при свидетелях…
Энви разочарованно вздохнул и закатил глаза, откинув на спину заплетённые в дреды длинные волосы.
– … но, если ты полезешь не в своё дело, я на трассе разнесу твой болид на щепки, и мне плевать, отправлюсь я при таком раскладе на тот свет или нет. Мне после Акрои уже не страшно.
– … что? – Энви, опешив, вытаращился на Рассела.
Тот, как ни в чём не бывало, стоял, спокойно сунув руки в карманы комбинезона, и даже улыбался. Со стороны наверняка кажется – разлюбезная мирная беседа перед квалификацией. Вездесущих журналистов, как назло, рядом не было. Микрофоны выключены. Чёрт.
Энви нервно сглотнул, оттянув ворот своего комбинезона. Рассел торжествующе смотрел на него сверху вниз. Когда этот проклятый мальчишка так вымахал?
– Надеюсь на твоё понимание, – Трингам махнул рукой и, насвистывая под нос какую-то незамысловатую мелодию, зашагал обратно – туда, где его, выглядывая из боксов, ждали перепуганная Винри и совершенно раздёрганный Флетчер.
***
Энви прислушался к словам Рассела – никакого скандала после этого эпизода не было. Квалификация на мокрой трассе прошла спокойно – за тем исключением, что встревоженный Рассел всё никак не мог найти темп. Эд, однако, молчал – чувствовал за собой вину. Зато Винри нещадно ругалась в микрофон:
– Ты идиот?! Нормально затормозить не мог?! Быстро за новыми шинами!
– Да я пытаюсь! – не то огрызался, не то оправдывался Рассел.
– Успокойся уже!
– Я спокоен!
– Я вижу – Мэтт на полсекунды быстрее тебя!
– Пошёл твой Мэтт!..
– Никакой он не мой! Успокойся и разозлись уже, я сказала!
– Как можно успокоиться и разозлиться разом?!
– А вот придумай, дурак!
Мэтт и правда летел на каких-то невероятных скоростях. Бам – и прошёл во второй сегмент. Бам – вот уже и в третьем. И даже претендует на поул-позицию. И вдруг…
– Рассел, осторожно в пятом повороте! Мэтт разбился!
– ЧТО?!
– Тихо-тихо, он живой, судя по камерам, сам выбрался… но машина – в хлам…
Старший Трингам, сцепив зубы, проехал мимо ошмётков оранжевого болида, возле которого под ливнем стояла невысокая растерянная фигурка, держащаяся за левый локоть.
«ТРИНГАМ БЕРЁТ ОЧЕРЕДНОЙ ПОУЛ!»
***
– А знаете, как это всё называется? – мрачновато поинтересовался Рассел у своих, стащив шлем и отдав его Алу.
– Моментальная карма, – буркнул Флетчер.
– Именно.
– Но так же нехорошо, – пробормотал Эдвард, сидевший на стуле с низко опущенной головой. – Надо будет зайти узнать, как он…
– Нет, – сухо прервал его Альфонс.
Пауза. Все в недоумении уставились на тим-менеджера. Ал стоял очень прямо – и с его ростом едва не задевал головой лампы на потолке. Его тёмно-золотистая чёлка растрепалась, глаз не было видно. В руках он всё ещё держал оранжево-белый шлем Рассела.
– Он живой. Этого достаточно, – голос младшего Элрика звучал максимально холодно и отчуждённо.
Флетчер и Винри переглянулись. Рассел покосился на Эда. Тот передёрнул плечами. Рой Мустанг исподлобья мрачновато озирал свою молодёжь. Надо бы похвалить – но они в таком состоянии, что похвала прозвучит издёвкой.
Слова Ала прозвучали приговором двухлетней крепкой дружбе. Назад пути больше не было. Если не сработала жалость самого гуманного из компании – значит, это финал.
Хотя до финала сезона ещё было далеко.
