***
– Эй, ребят, а где Флетчер? – отсмеявшись, спросил Рассел, озираясь по сторонам. Они хоть и скромно, но всё-таки отмечали в номере второе место, которое позволило немного оторваться от соперника. Эд пожал плечами. Мустанг развёл руками. Винри нахмурилась, а Ал привстал с дивана: – Он вышел недавно, сказал, что проветрится, – младший Элрик покосился на наручные часы и поджал губы. – Но его нет уже минут двадцать… Пойду-ка я схожу за ним. – Не, я сам, – Рассел поднялся на ноги с пола. – Тоже на свежий воздух выйду. Шампанского мне чутка оставьте! – Всенепременно, Блистательный, – хмыкнул Эд, с нежностью поглядывая то на Ала, у ног которого он и сидел, то на большую бутылку чемпионского шампанского, которую они ещё не успели опустошить. – Ты только там это… не шуми слишком, – многозначительно кашлянул Альфонс. Рассел беспечно махнул рукой друзьям, подмигнул Винри и выскользнул за дверь, прихватив с собой мастерку. Только оказавшись в темноте, он задумался, что имел в виду Ал. Но, решив, что он это просто про немешание другим спать, и не усмотрев в этой просьбе ничего странного (а мог бы, если бы был повнимательнее к тому, с кем брат в последнее время общается), он накинул спортивную куртку и спокойно побрёл на террасу. В соседних комнатах, где размещались Мерседесы, тоже праздновали, только победу. Дверь у них была нараспашку, и команда во главе с Прайдом и Вольфом весело что-то обсуждала. Рассел машинально отметил, что Энви среди отмечающих не было. «Лицемер, – слегка раздражённо подумал старший Трингам. – Даже меня Перес регулярно поздравляет и хоть немножко отмечает, прежде чем уйти отдыхать». Впрочем, времени и желания задумываться об этом не было. Рассел запахнул поплотнее мастерку, открыл дверь и вышел на просторную террасу. В лицо ударил свежий ночной воздух, и пилот поёжился. Хоть и жаркий Восток, а всё-таки ночи тут и правда прохладные… Он уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы позвать Флетчера, как вдруг насторожился и прислушался. За шумом ветра было слышно чей-то насмешливый шёпот. Рассел на носочках (благо кроссовки не скрипели) направился на звук. Кажется, разговаривали двое за углом – терраса огибала весь отель. Старший Трингам прижался спиной к стене на углу, навострил уши… и кровь отхлынула у него от щёк, а пальцы сами сжались в кулаки. – Что, малявка, думаешь, никто не замечает? – этот голос Рассел прекрасно знал. И, похоже, с этого момента ненавидел. – А представь, я расскажу, кому надо – и сколько шумихи! Репортёры и тебя, и эту барышню просто растерзают… – За что?.. – и этот голос, в котором слышались разом слёзы и отчаяние, был старшему Трингаму знаком. – А это как подать. За что угодно, – первый мерзко хихикнул. – Да что вам нужно от меня?.. – От тебя, мелочь? Да ничего такого. Разве что рассказывать, что там у твоего братца в гараже происходит. – … вы с ума сошли?! Ни за что! – То есть, всё-таки рассказать?.. – … – Тупой, как пробка, вот и всё. Так рассказывать? – … рассказывайте! – всхлипнул второй. – Я брата не предам! И вообще, вы играете грязно, особенно сейчас, когда он может вас– Ай!.. – А ну заткнись, малолетка, ты как со мной разгова… У Рассела плыло перед глазами. Но не от того, что ему было плохо, а от ярости. Не прошло и двух секунд, как расстановка сил поменялась: старший Трингам за шиворот приподнял перепуганного Энви над полом и, не мигая, смотрел теперь в его глаза. – Братец… – выдохнул Флетчер, торопливо промакивая глаза рукавом кофты. Рассел никак на этот вздох не отреагировал. Энви, съёжившись, криво улыбался. В этот момент главный пилот РедБулл был страшен. Больше того – он мог и убить. И отсутствие свидетелей, которым Энви хотел воспользоваться для своей выгоды, играло теперь против него. – Трингам, – хрипло пробормотал Энви, облизнув пересохшие губы. – Ты… просто всё не так понял… – Заткнись, ублюдок, – тихо, но отчётливо произнёс Рассел. Руки у него слегка тряслись, и голову Энви немного мотало из стороны в сторону, но облегчать участь соперника он не собирался. – Ещё раз подойдёшь к моему брату ближе, чем на пять шагов, – убью. А тронешь, – синие глаза старшего Трингама стали почти чёрными, – убивать буду медленно и мучительно. – По… понял, – Энви клацнул зубами. – Отпусти… – То же касается остальных членов команды, – рыкнул Рассел, всё ещё держа его так, что ноги Энви едва касались пола. – И речь не только о твоих распущенных руках. Ты меня знаешь – я мелочиться не стану. Запомнил? – Запомнил… – просипел тот. – Повтори. – Если я… трону твоего брата или команду… ты… дышать не могу… – Говори! – Рассел сильно тряхнул его. – Рассел, ты же его задушишь! – шёпотом ахнул Флетчер – но подойти не осмелился. Энви собрался с последними силами и одними губами проговорил: – … ты меня убьёшь. Старший Трингам разжал руки, и тот, кого вот уже лет десять носил на руках весь «Мерседес», рухнул на пол, как куль с картошкой, потирая горло и безумно озираясь по сторонам. – Пшёл вон, – Рассел толкнул его в бок ногой. – И лучше тебе не попадаться мне на глаза за пределами трассы… Энви не нужно было дважды повторять – Рассел ещё не договорил, а он уже исчез. Правда, напоследок одарив теперь настоящего врага странным взглядом и прошептав что-то вроде «псих». Рассел шумно потянул носом воздух и круто развернулся. – П… прости, – Флетчер зажмурился и втянул голову в плечи. – Я просто… вышел на небо посмотреть… А он… выскочил… я ничего не понял, а он уже меня к стенке прижал… Прости, я просто… Старший Трингам внезапно шагнул вперёд, притянул к себе брата за плечи и крепко стиснул в объятиях. – Дурачок, – прошептал он куда-то в вихрастую макушку замершего младшего. – Извиняешься-то за что?.. Флетчер часто-часто моргал, отчаянно пытаясь не заплакать. Получалось плохо. Рассел всегда был очень скуп на ласку, потому что старался во всём подражать отцу. Тактильный Флетчер в душе немножко от этого грустил, но уже давно смирился – знал же, что брат его действительно любит и без всяких «нежностей», свойственных тем же Элрикам. А сейчас, когда сердце всё ещё бешено колотилось, он чувствовал, как судорожно брат вцепился в его спину… – За то, что ты… ты мог подумать, что я… могу тебя предать… и тогда титул… – Балбес малолетний! – в сердцах выругался Рассел, сжимая руки так, что, судя по звукам, у Флетчера хрустнули рёбра. – Да плевать мне на предательство! Плевать мне на титул! Пусть меня из Формулы попрут, если до этого дойдёт! Главное – как этот мудак посмел тебя тронуть?! И почему я его только не убил?! Да я… Флетчер?.. Флетчер, ты чего – плачешь?.. Младший Трингам уткнулся в плечо брата и действительно тихо плакал. Не то чтобы он этого хотел, но иначе не получалось. – Нет, ничего, прости, это я так… – он попытался сглотнуть слёзы, но вместо этого получился судорожный всхлип. – Просто… я же знаю, как для тебя это важно… Рассел прикусил губу. Ну вот, теперь и у него глаза горят. Только теперь, когда он пережил такой страх за Флетчера, старший понял, что между ними, оказывается, была всё это время невидимая стена – и что он, Рассел, ужасно младшего брата недооценивал и недолюбливал. Получается, Флетчер был готов поставить мечту Рассела и его благополучие выше своей безопасности и своего здоровья? – А ты бесконечно важнее, – твёрдо ответил старший Трингам, когда ему удалось справиться с першением в горле. – И ни один мой трофей, даже самый большой и почётный, не стоит твоих слёз, Флетчер. – Спасибо, братик, – прошептал младший, улыбаясь сквозь дымку слёз. Пауза. – Рассел, а ты… не хочешь знать, что… – Я не хочу знать, чем именно он тебя шантажировал, Флетчер, – Рассел гладил теперь брата по голове. И поражался сам себе. «Ощущения, как будто котёнка глажу. Почему я раньше этого не делал? Отец был просто дурак. И ничего это не делает нас меньше мужчинами. И даже слёзы Флетчера не делают. Эд всё это время был прав». Эд был бы очень польщён такому признанию, но совершенно бы не понял, о чём речь. Потому что он-то как раз даже не задумывался о том, что любовь к брату (даже не совсем «правильная» в их с Алом случае) может сделать его – его, великого и ужасного Эдварда Элрика! – меньше мужчиной. Ещё бы и пошутил, небось, что-то неприличное на эту тему. За что схлопотал бы от Альфонса подзатыльник… Господи, да о чём он вообще думает? – Если хочешь, расскажи. Если не хочешь – да и чёрт с ним. Но если продолжит – ты только скажи, и я… – А можно ты мне кое-что пообещаешь? – вдруг серьёзно – насколько позволял прерываемый всхлипами голос – спросил Флетчер. Рассел удивлённо приподнял брови, но объятия не разжал. – Да. Конечно. – Тогда пообещай мне, Рассел… – Флетчер сам отстранился и заглянул заплаканными большими глазами в обеспокоенные глаза Рассела: – … пообещай мне, что ты обязательно надерёшь этому козлу задницу на трассе и станешь в этом году чемпионом мира! Старший Трингам ошарашенно заморгал. Младший выглядел сердитым взъерошенным воробушком с этими его упрямо сведёнными на переносице бровями. А только что ревел у него на плече. Рассел запрокинул голову, звонко расхохотался – и вновь сгрёб Флетчера в охапку: – Обещаю, братишка! – и, давясь смехом, уже тише: – А говорят, что это я дурной… а ты… – А ты подаёшь мне дурной пример – говорила тебе мама не учить ребёнка плохому! – Флетчер, наконец, тоже рассмеялся – и крепко обнял брата в ответ.***
– Вас как за смертью посылать, – проворчал Эдвард, когда Трингамы, наконец, вернулись в номер. – Мустанг уже хотел поисковую экспедицию снаряжать. – Ну да, а то не дело, – Рой, успевший задремать в кресле, пожал плечами. – Ушли два члена команды, и оба не вернулись… эдак весь «РедБулл» в десять негритят превратится… – Всё в порядке? – перебил его Альфонс, внимательно вглядываясь в лица друзей. От его внимательного взгляда не укрылись бледность Рассела и покрасневшие глаза Флетчера. – Что-то вы какими-то нездоровыми выглядите? Винри молчаливо вопросительно переводила взгляд с одного на другого. Флетчер и Рассел переглянулись. Рассел дёрнул уголком губ и положил ладонь на плечо младшего. – Ребят, у меня просьба. Особенно к тебе, Эд, – старший Трингам кивнул своему лучшему другу. – Если увидите кого-то из Мерседеса ближе чем в пяти шагах от Флетчера – дайте этому кому-то в морду. Ну, или меня позовите – сам вмажу. – Рассел, ну зачем… – пробормотал Флетчер, густо покраснев. Пауза. – Кто это посмел Флетчера обидеть? – зловеще поинтересовался Ал, у которого глаза моментально вспыхнули опасными огоньками. – А почему если? – Эд сжал свой стальной кулак. – Давайте мы прямо сейчас сами сократим до них расстояние и хорошенько им наваляем. А? – Поддерживаю, – мрачно согласилась Винри, вынимая из кармана кофты неизменный гаечный ключ. – Давайте-ка вправим им мозги. – А давайте, – Мустанг хрустнул костяшками пальцев. – Я даже обещаю всех нас отсудить от коллективного убийства… Не переживайте, у меня есть связи в правительстве! – Не надо! – Флетчер, побледнев, всплеснул руками. – Пожалуйста! Всё хорошо, правда!.. – Рассел? – Ал с прищуром взглянул на старшего Трингама. – Да ладно, – тот вновь кивнул, на этот раз скорее строго. – Флетчер прав – пока убивать не надо. Но только пока, – он помолчал и грустно улыбнулся, – а то братец переживает, что мне титул не дадут. Давайте я чемпионом стану, а потом лично всех порешаю? – Да ну Рассел! – Что? – Я же доктор! Не надо из-за меня людей убивать, мне же их потом и воскрешать! – Я вот не уверен, что те, кто тебя обижает, люди, – вклинился Эд. – Ага – кто же булочку обижать станет? – Альфонс скрестил руки на груди. – Только нелюди! Флетчер спрятал лицо в ладонях. Ему опять хотелось плакать. Рассел, вздохнув, усадил его рядом с Алом (тот тут же укутал друга в плед и закинул руку ему на плечо) и, завалившись обратно на ковёр к Эду и Винри, принялся шутить напропалую, чтобы как-то разрядить обстановку. Эдвард моментально встрял в эту перепалку, Винри грозилась прибить их обоих, Мустанг подливал масло в огонь. Ал смеялся, но между делом легонько гладил привалившегося к нему Флетчера по плечу. А Флетчер просто улыбался – устало, но счастливо. Хоть это был ещё не финал, ему больше не было страшно.***
Энви долго смотрел в окно мансарды на верхнем этаже отеля. Здесь он явно не рисковал встретиться с разъярённым старшим Трингамом и его младшим братцем… Наверное, он действительно переборщил. Энви до боли стиснул зубы. Все эти годы он боролся – если это действительно и была борьба – честно. По крайней мере когда речь шла о трассе и самих гонках. Рассел ведь в чём-то прав – существуют машины и скорость. Всё, что вокруг, – просто шумиха. В глубине души семикратный чемпион всегда это понимал. Ему нравилась блестящая мишура, ему нравилось быть медийным человеком, он любил находиться в центре внимания. В мире бизнеса и особенно шоу-бизнеса интриговать было нормой. Но не в гонке. Это было главным внутренним правилом для Энви. А тут… Он устало провёл рукой по лбу. Испугался? Может быть. Приятно быть кумиром миллионов. Чертовски быстро привыкаешь к тому, что тебя носят на руках. И чертовски страшно, что это может закончиться… Закончится ли? Даже когда он проигрывал, на трибунах было столько людей, которые кричали ему слова поддержки… В последнее время, правда, их было меньше, но… Этот выскочка, малолетка, щенок!.. Энви спрятал лицо в ладонях. Нет, не выскочка, не малолетка и не щенок. В том и дело. Иначе он бы так не бесился и не хватался за уходящие под воду соломинки. Рассел впервые за долгое время был его настоящим соперником. Кто до этого? Розберг, но внутри команды не в счёт… Феттель? Но тот своё откатал… Прайда и соперником не назвать, он как верная собачка на поводке. «Вторикелла». Сегодня победил, но лишь потому, что сам Энви выбыл… А Трингам, несмотря на свою молодость, был потрясающ. И Энви это отлично понимал. Выскочкой этот парень был лет пять назад, когда в семнадцать пришёл в Формулу 1, бил машины и матерился. Пацан повзрослел, и теперь невероятно хорош. Будем честны – это дело чистого везения, что Рассел не оформил титул досрочно и что он, Энви, всё ещё не выбыл из борьбы. Эпоха подходила к концу. В следующем году машина вряд ли будет так сильна, как в этом. Энви очень грела душу мысль стать восьмикратным чемпионом мира. Превзойти легенду, Шумахера! После этого можно и уходить. Собственно, с такими мыслями он этот сезон и начинал. И вдруг все его планы смешал кто? Очередная светловолосая бестия! Эдвард Элрик уже давно ставил ему палки в колёса своими болидами. А теперь пришёл ещё и Рассел Трингам, и поставил крест на чемпионстве Энви своим талантом и упрямством… Он запрокинул голову. А почему, собственно, крест? Чего он, Энви, так боится? Разве он сам – не знаменитый, действительно великий гонщик? Неужели ему действительно нужно опуститься до грязного шантажа, чтобы победить неопытного (по сравнению с ним) Трингама?.. – Эй, Энви… Пилот Мерседес едва не подпрыгнул, схватившись за сердце. Обернувшись, он с облегчением выдохнул и ухмыльнулся: – А, Элрик-младший… Рад тебя видеть, – в кои-то веки Энви даже не юлил. Попасться на глаза кому угодно другому из РедБулла было бы смерти подобно. А тут – всего-то мирный Альфонс. – А я как раз хотел спросить, что это у вас все с ума посходили… – Да, я тоже хотел поговорить именно об этом, – бархатно промурлыкал Ал, подходя к гонщику чуть ли не вплотную – так, что Энви даже пришлось попятиться и вжаться спиной в высокий подоконник. – Найдёшь минутку? Энви сглотнул. Что-то он, похоже, погорячился с радостью. От ласкового голоса Альфонса по коже продирал настоящий мороз. А тёплые карие глаза очередной «блондиночки», как за глаза называл представителей команды своего соперника сам Энви, казались сейчас серовато-ледяными. – Д-да… – пилот Мерседес нервно улыбнулся. – Найду, только действительно минутку… – А я тебя не задержу, – Ал навис над ним, загородив единственную люстру в этом отдалённом коридоре, где мягкий ковёр заглушал шаги. Теперь Энви был полностью в тени рослого младшего Элрика. И в кого эта каланча так вымахала?.. Альфонс немного наклонился, чтобы было слышно даже его тихий голос, и мерседесовец понял, что всё это время очень заблуждался. Ал был страшнее Рассела, Эдварда, Винри и Мустанга вместе взятых. – Послушай, друг мой, – негромко проговорил Альфонс, вполне с виду дружелюбно опустив Энви ладонь на плечо. Тот дёрнулся – хватка у брата Стальной микрофасолины (так он мысленно обзывал невысокого Эдварда) тоже была стальная. – Ты ведь хорошо запомнил, что тебе сказал Рассел? Энви подавил желание клацнуть зубами и высокомерно дёрнул плечом, намереваясь скинуть руку Ала. Не получилось – стальная хватка стала ещё крепче. Энви скосил глаза в бок. Хоть лицо Альфонса было совершенно спокойным, на его шее билась какая-то опасная жилка. Да и напряжённое плечо – даже под мастеркой заметно – было довольно мускулистым… – Запомнил, – Энви, справившись с дрожью в голосе, осторожно перевёл глаза на лицо Альфонса, чтобы не провоцировать его ломать кости. – Что моя жизнь ничего не будет стоить, если я подойду к вашей малявке или кому-то из вас ближе, чем на пять шагов… – и, немного осмелев, позволил себе тонкую ухмылку: – Ты не думаешь, что грязный шантаж в спорте – это уж слишком?.. – Значит, помнишь. Чудно, – хмыкнул Ал – и вдруг подтянул Энви за воротник к себе. – А теперь слушай сюда, – он понизил голос до зловещего шёпота. Энви чувствовал, что горло снова перехватило. И что он лишён возможности отвести перепуганные глаза от ледяных потемневших глаз Альфонса. – Во-первых – грязную игру начал ты. И именно ты будешь жрать грязь, если пойдёшь дальше. Ферштейн? – Фер… штейн, – побелевшими губами выдавил Энви. Эта миролюбивая фиалка умеет ругаться и не стесняется выражений?.. – Во-вторых, – Альфонс сощурился, – ты должен хорошенько отдавать себе отчёт в том, что смерть в твоём случае – самая гуманная возможность завершения карьеры. Эту возможность тебе готовы предоставить все члены нашей команды, включая руководителя. Антандю?.. – Антан… дю, – хрипло пробормотал тот. – И в-третьих, – глаза Ала вдруг вспыхнули опасными красноватыми огоньками, – я хочу, чтобы ты хорошенько запомнил: если хоть волос упадёт с головы моих друзей за пределами гоночного трека – я стану твоим худшим кошмаром наяву, – Альфонс облизал губы. В это мгновение он выглядел настоящим маньяком. – Я не стану тебя физически уничтожать, нет. Я раздавлю тебя морально. Я уничтожу твою карьеру. Я сделаю так, что твои фанаты будут плеваться от одного звука твоего голоса и закидывать твои фото на рекламных щитах гнилыми яйцами. Я заставлю всех твоих друзей и союзников отвернуться от тебя. Ты будешь жалеть о том дне, когда решился пойти в гонки. Ты возненавидишь свою жизнь. И я, Энви, не остановлюсь ни перед чем – у меня хватит для этого денег, связей и людей, – Альфонс внезапно разжал руки, шагнул назад, наклонил голову и очаровательно улыбнулся, буднично насмешливо спросив: – Гот ит? Энви, машинально потирая плечо, промолчал, в ужасе таращась на него. – Будем надеяться, что гот, – Ал театрально вздохнул и помахал рукой, – доброй ночи, старый друг. До встречи через неделю в Джидде, – и, развернувшись и напевая под нос мотив фанатской песни про СуперРассела, он спокойно побрёл по коридору обратно. – Ах да, вот ещё что, – младший Элрик обернулся через плечо и металлическим тоном закончил: – Хочешь победить – борись на трассе. Трус, – и только после этого скрылся за углом. Энви сжал виски и зажмурился до звёзд в глазах. Спустя минуту он выпрямился и, ненавидяще улыбнувшись в пустоту, кивнул: – Хорошо, блондиночки. Поборемся на трассе.