Утро гоночного дня, 8:15
– Ну всё, Рассел, – Эд ободряюще похлопал лучшего друга по плечу. – Вот мы и здесь. Скоро всё закончится. – Печаль, – зевнул старший Трингам, покачав головой. – Хорошо покатались, а тут теперь перерыв чуть не в три месяца… Межсезонье было временем и отдыха, и подготовкой к новому сезону. Больше, конечно, отдыха – после такого-то года. – Вот ты наркоман, братец, – хмыкнул Флетчер, застёгивая мастерку. – Чокнутый на своих гонках… – Лидер чемпионата и не может быть другим, – Эдвард взъерошил Расселу и без того растрёпанные волосы и обеспокоенно оглянулся. – А где мой… В комнату, посмеиваясь, просочился Альфонс. – А-а, братик, а я тебя потерял! – Эд лучезарно улыбнулся своему младшему. – Что там у тебя? Чего такой довольный? – Доброе утро, господа хорошие, – Ал, прежде чем сесть, обнял Флетчера, пожал руку Расселу, тыкнулся носом в щёку покрасневшего от удовольствия Эда и только после этого опустился на стул и подмигнул Расселу. – Про тебя тут твои фанаты новую песню сочинили! – Чего, опять?! – Рассел вытаращился на него. – Не опять, а снова… включить? – Ну конечно!***
– У-у-у… и чего это мы? – ехидно хмыкнул Эд. – Совсем расклеился к концу сезона? Фанаты не для того это делали! – Ой отстань, – глухо пробурчал Рассел в собственные ладони. – Про тебя не поют! – Теперь ты им должен титул, – Флетчер с улыбкой ласково погладил брата по плечу. – Ну эй, братик... – Я и так выкладываюсь по полной… это ведь на грани… – Йо хей, СуперРассел, ты хоть комментарий им напиши, – Ал, фыркнув, сунул телефон Расселу в ладонь. Ал был менеджером команды и попутно личным секретарём Рассела – то есть, фактически вёл его соцсети и помогал то фанатам, то своим спасаться от фанатов. Рассел, шмыгая носом, сел на кровати и принялся тыкать пальцами в экран телефона. Повисла тишина. Эд положил голову на плечо Ала и сонно засопел, видимо, задремав, Флетчер улёгся на колени Рассела и прикрыл веки, Ал задумчиво смотрел в окно, за которым разгоралась заря. Наконец, Рассел вдруг насупился, опять шмыгнул носом и передал телефон обратно Алу. – Пойдёт? «Yo hei, ребятки! Отличный заряд бодрости и мотивации для меня с утра! Обещаю сделать всё, что в моих силах, ради лучших болельщиков!» – И сердечко тогда, – Ал серьёзно кивнул. – Сердечко? Ну ладно… сам поставь. – Оранжевое? – А какое ж ещё? – Нету оранжевого… поставлю красное и огонёк. – Гениально, Ал… – Ну что, рёвушка-коровушка? – Эд открыл один глаз. – Всё, закончил? – Не язви, а то получишь! – обиженно фыркнул старший Трингам, машинально гладя сонного Флетчера по светлым вихрам. – Вот, это больше на тебя похоже, а то – расклеился! Не дрейфь! – Ха, командир… – Рассел ухмыльнулся и отдал шуточное воинское приветствие, – так точно! У меня нет сейчас права на ошибку!***
Гонка
Это было невозможно с самого начала. У них не было темпа. Энви вытолкнул Рассела с трассы в первом же повороте, пройдя в борьбе за лидерство. Судьи закрыли на это глаза: мол, гоночный инцидент. Ал вернулся от судей с дёргающимся глазом. Мерседес встали на дыбы, и руководство побоялось им мешать… Переговоры были отчаянными. Пит-стоп, один, второй. Перес оказался впереди Энви, сдерживал его четверть дистанции. Рассел подобрался ближе, но, едва пилоту Мерседес удалось прорваться вперёд, он вновь уехал. Надежды на титул таяли, как утренний туман. В боксах РедБулл механики молча напряжённо вглядывались в экран. Нет. Но нет же. Такой сезон… без вариантов… И вдруг на 50 кругу пилот из хвоста пелетона… врезался в стену. – МАШИНА БЕЗОПАСНОСТИ! – не своим голосом взвизгнула Винри. – БОКСЫ, БОКСЫ, РАССЕЛ, НА ПИТ-СТОП! Старший Трингам ничего не ответил. Он сам не понимал, верит во что-то или нет. Молча свернул в нужном повороте. Винри оглянулась. Мимо неё пролетели механики с комплектом красных шин. – БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ! Её никто не слушал. Это был третий пит-стоп. Всё или ничего. Пит-стоп был быстрым, хотя и не рекордным – две с небольшим секунды. Рассел нырнул на трассу. – Круговые… – взвыл Эдвард, схватившись за голову. Действительно – это было бессмысленно. Между Расселом и Энви теперь были круговые – пилоты, которых эти двое обогнали на круг. Даже если до конца гонки дадут зелёный флаг, нужно будет проходить сначала их, а потом уже пытаться нагнать Энви. 56 круг. Сход Переса. Эд молча встаёт и отворачивается. Флетчер опускает глаза. Ал, не говоря ни слова, прижимает ладони к щекам. Мустанг зажмуривается. Никто уже не верит. Все смирились с восьмикратным. Чёрт. Чёрт… – РУКОВОДСТВО РАЗРЕШИЛО ОБГОН КРУГОВЫХ ПОД ЖЁЛТЫМИ! – крикнул один из механиков, всегда сдержанный и спокойный Ватто Фарман. – ОН ОБОШЁЛ ИХ! ОН ЗА ЭНВИ! – это самый молодой из механиков, Каин Фьюри, вскочивший со стула. – РЕСТАРТ! ОНИ ДАЮТ РЕСТАРТ! РА-АССЕЛ!!! – в один голос завопили язвительные и весёлые Жан Хавок и Хайманс Бреда. И уже в следующую секунду с трибун раздался многоголосый крик: – РАССЕЛ-РАССЕЛ-РАССЕЛ-СУПЕР-РАССЕЛ!!! Эд медленно оборачивается. Флетчер недоверчиво поднимает глаза. Ал разводит руками. Мустанг стоит с открытым ртом и вытаращенными глазами. Взгляды прикованы к табло. Всего секунда и… На 58, финальном круге в пятом повороте Рассел обогнал Энви и на полной скорости устремился к последней связке поворотов. Финишная прямая. И – всё. Эдвард издаёт громкий нечленораздельный вопль, который слышно во всём паддоке, и сносит Альфонса с ног. Флетчер, едва не спотыкаясь, кидается на Мустанга, тот подхватывает своего младшего «сына» и прыгает едва не до потолка. Посреди боксов стоит Винри, в растерянности выронившая из рук гаечный ключ. По её щекам градом катятся слёзы, она что-то бормочет. Флетчер, отпущенный главой команды обратно на пол, бросается к ней, и теперь уже Винри виснет у него на шее, рыдая в голос. Эдвард сдёргивает наушники и не своим голосом орёт в микрофон: – О МОЙ БОГ, РАССЕЛ, О МОЙ БОГ!!! – ДА-А-А-А-А-А, ДА-А-А-А-А-А, О ГОСПОДИ, АХА-ХА-ХА!!! – в ответ ему доносится почти нечленораздельный крик Рассела. – ДА-А-А-А-А-А!!!! – ДА-А-А-А-А-А-А-А-А, О ГОСПОДИ! – Рассела, судя по голосу, самого трясёт, он не то смеётся, не то плачет. – РАССЕЛ ТРИНГАМ, ТЫ – ЧЕМПИОН МИРА, ЧЕМПИОН МИРА, СЛЫШИШЬ?! – это кричит в наушники Эда уже Мустанг. – Ты абсолютно это заслужил! – надрывно выпаливает Ал, проносясь мимо с какими-то пакетами. – Рассел, спасибо!!! – это уже подскакивает Флетчер. – Господи, ребята, я вас так люблю! – в голосе старшего Трингама уже неподдельные слёзы. Да и судя по бортовой камере, он по инерции прижимает ладони к лицу – то есть, к шлему. – Ты заслужил это! И да, мы абсолютно, пиздецки, блядь, тебя обожаем!!! – наконец, подытоживает Эд. – Наслаждайся этой победой!!! – и связь прерывается, он швыряет наушники в сторону и, почти задыхаясь, кидается обнимать Роя, не находящего себе места. Механики, впрочем, уже гроздьями свисают над трассой и вопят что есть мочи поздравления пролетевшему мимо них Расселу. Крики, вопли, слёзы, хохот – и вот весь редбулловский клубок выкатывается на трассу. Ал попутно умудряется сунуть Флетчеру два свёртка с толстовками в честь победителя (младшему Трингаму с Винри уже можно, им с Эдом и Мустангом – пока нет), Эду, которого держит под локоть, чтобы он не потерял равновесие, – изумрудный флаг Аместриса, в котором тот в ту же секунду прячет лицо. Голос Рассела по рации прерывается, он то и дело машинально подносит ладони в перчатках к шлему. Эд что-то опять кричит ему сорванным хриплым голосом, Рассел снова надрывно отвечает. Из слов, которые слышит весь мир, разобрать можно только: «О МОЙ ЁБ***ЫЙ БОГ, ТЫ ЧЕМПИОН, ТЫ ЧЕМПИОН МИРА, Б****!!!» и «Я ВАС ТАК ЛЮБЛЮ, РЕБЯТА, Я НЕ ВЕРЮ, НЕ ВЕРЮ…»***
Десять минут спустя
– Эй, ты как? – Флетчер, бледный от пережитых только что эмоций, присел на корточки перед своим старшим братом и, слегка нервно улыбаясь, тронул его за колено. – Чемпион, на брата посмотришь?.. Рассел отнял ладони от лица и дёрнул уголками дрогнувших губ. – Фле-етчер… Где-то за пределами этого полутёмного уголка бушевало оранжевое море, доносились крики радости, сердитые вопли, градом обрушившиеся вопросы репортёров – команда (а именно Элрики и Мустанг) дали Расселу возможность немного передохнуть перед подиумом и цунами из грядущих интервью. – Ты просто невероятный, Рассел, – Флетчер поднял руку и потрепал старшего брата по плечу – совсем как взрослый. – Мы все тобой страшно гордимся. И папа бы гордился. Обязательно. Рассел смотрел на младшего исподлобья мокрыми синими глазами и слабо улыбался: – Ты думаешь?.. Тень Нэша Трингама не давала Расселу покоя с самого детства. Отец потерпел неудачу в гонках и ушёл в науку, которая его, в конце концов, свела в могилу (работа с радиацией ещё никому не пошла на пользу). И старший из его сыновей никак не мог отделаться от мыслей, что должен дожить, воплотить в жизнь мечту отца. Тем более сыграло роль воспитание – если Флетчера Нэш принципиально не трогал, то Расселу досталось так, что мало не покажется. Видимо, он был невероятно сильным и упрямым уже в детстве, потому что матерные обзывательства отца у него вызывали лишь горячее желание доказать, что он достоин. Когда Трингам-старший погиб в лаборатории во время опасного эксперимента (сыновьям даже не дали попрощаться с телом), Расселу стало, с одной стороны, проще (никто не орёт над ухом в пять утра, не ругает за малейшую ошибку и вообще), с другой – страшно и одиноко. У младшего таких амбиций не было – Флетчер просто любил людей и хотел им помогать. Потому и пошёл в медики. Но ведь куда иголка, туда и нитка, и разве мог Флетчер бросить единственного родственника – любимого старшего брата – на произвол судьбы? Особенно когда Рассел в четырнадцать лет принял решение самостоятельно, уже без поддержки отца, вернуться в гонки. Автоспорт – очень опасная вещь, но младший Трингам понимал, что Рассел без этого больше не сможет. Подсел на иглу скорости, так сказать. И что он, тогда ещё одиннадцатилетняя малявка, мог сделать? Либо устроить скандал и объявить бойкот брату… либо поддержать и пойти вслед за ним. Он выбрал последнее – и не прогадал. Оба Трингама взрослели, менялись. Уже через два года Рассела заметил Ал и обратил на него внимание Эда, а тот, в свою очередь, Мустанга. В РедБулле были под большим впечатлением от таланта юного гонщика (им, конечно, не привыкать к молодым дарованиям – Эдвард сам был немногим старше Рассела, а уже считался одним из одарённейших конструкторов мира; Альфонс же в свои шестнадцать владел десятью разными языками и за счёт своих внимательности, обаяния и трудолюбия умел договариваться с кем угодно о чём угодно; но всё-таки именно гонщик!..), и уже через год с ним был подписан долгосрочный контракт. Ал, попутно очень близко сошедшийся с Флетчером (буквально с первого слова их разговора, если не «с первого взгляда»), умудрился помочь и младшему из братьев оказаться в команде – и тот оправдал оказанное ему доверие, меньше чем за месяц став совершенно незаменимым человеком в боксах и за их пределами для команды «бычков». Дальше был долгий путь. Сколько разбитых болидов, истерик, криков, едва ли не драк, а иногда и реально драк… Эдвард и Рассел иногда готовы были просто растерзать друг другу на месте, а пять минут спустя – дружно поубивать «этих идиотов-репортёров с их дурацкими вопросами!», и спасали «этих идиотов-репортёров» только вмешательства Альфонса и Флетчера – незаметные, но очень важные. И всё-таки в Расселе никто никогда не сомневался. У него был невероятный талант и поразительная упёртость, которая вместе с трудолюбием и ответственностью дала потрясающие плоды. И к началу этого сезона Флетчер с удивлением заметил, что его старший брат из ерепенистого мальчишки превратился во взрослого рассудительного молодого человека. Сам он тоже, конечно, сильно вырос и изменился (пора бы – к двадцати-то годам!), но на фоне его в целом куда более миролюбивого характера это было не так заметно. А вот Рассел – в этом сезоне он изумлял всю команду в самом хорошем смысле. Может быть, впрочем, на него так повлияла появившаяся в прошлом году в боксах очаровательная красавица Винри, быстро сделавшая карьеру от механика до гоночного инженера пилота, тоже побив рекорд по юности занимающего этот пост, но полностью оправдавшая доверие директора команды Роя Мустанга. А может, просто время пришло. Кто его знает… В любом случае, они наконец были здесь. И главная мечта всей жизни Нэша Трингама, которая переросла его самого и проросла в его старшем сыне – причём проросла так, что перестала быть чужой мечтой и стала своей, кровной, искренней и выстраданной, потому что Рассел действительно всем сердцем обожал гонки, – эта мечта теперь стала явью. – Я это знаю. Ты так долго к этому шёл, Рассел, – голос у Флетчера был немножко сиплый от беспрерывных воплей в течение последних пятнадцати минут, но счастливый, – и ты это сделал. Ты всё сделал правильно сегодня. – Будут говорить, что это победа одного круга, – старший Трингам, по-прежнему улыбаясь, шмыгнул носом. Младший пожал плечами: – Да, но… это ведь гонки. Здесь и удача играет большую роль. Тебе очень не повезло в Айминге, в Акрое и ещё паре гонок – зато повезло здесь с жёлтыми флагами. Не думай об этом. Ты пилотировал на высоте. Ты сделал всё, что мог, и это окупилось. Ты настоящий чемпион мира. Ты заслужил этот титул. – Не надо, я же и правда расплачусь, – Рассел опустил глаза. На щеках у него горели красные пятна. Он вдруг хмыкнул: – И будет ровно так, как сказал Эд, – буду перед репортёрами жеманничать хуже Мэтта… – Не будешь, братец, ты так не умеешь! – Флетчер чистосердечно рассмеялся, гладя брата по плечам. – А если и будешь, кому-кому, а тебе простительно!.. – Спасибо, Флетчер, – Рассел снова вдруг поднял голову и взглянул прямо в такие же синие, как у него самого, глаза брата. – Спасибо, что верил в меня. Все эти годы. Тебе первому нужно говорить спасибо. Ты был рядом ещё до… до всего. И… – он вновь шмыгнул носом. – И я бы без тебя… ничего… – Ну-ну-ну, братец! – Флетчер испуганно замахал руками, да так активно, что Расселу пришлось схватить его за кисть, иначе младший непременно бы упал на пол. – Спасибо… Да, так нашёл кого благодарить! Я просто… я не мог по-другому. Ты ведь мой старший брат, – он растроганно наклонил голову и мягко, даже застенчиво улыбнулся изумлённому Расселу. – Ты знаешь, я никогда не понимал самой прелести бешеных скоростей как таковых и гонок в частности. Но ты – ты, сколько я себя помню, всегда был кумиром для меня. И потому – конечно же я в тебя верил. Я ведь всегда знал, что ты у меня самый лучший. И… Рассел? – Просил же, – буркнул тот, пряча глаза в рукаве гоночного комбинезона. – Ох, ну… прости… – Флетчер виновато покачал головой и протянул руки. – Иди сюда, а? Я ведь тебя ещё по-человечески и не обнял… Рассел усмехнулся как-то в нос и немного наклонился вперёд – но им хватило. – Фу ты блин, сырость оба тут развели, – хмыкнул младший, наконец, отстраняясь от старшего и заглядывая ему в лицо. И тут же испуганно нахмурился: – Рассел? Эй, ты в порядке? Ты себя как вообще чувствуешь? – Я… ой, – Рассел зажмурился на секунду, прошипел что-то не очень членораздельное и поспешно в ответ посмотрел на испуганного Флетчера. – Извини, просто… у меня ногу судорогой свело. То есть, её не сейчас свело – её свело перед тем последним поворотом, когда меня Энви мог пройти… Не смотри на меня так! Глаза Флетчера выражали сейчас до того искренний ужас, что Рассел едва сам не подскочил на ноги. Но Флетчер его опередил, придержав за колени: – У тебя… у тебя была судорога на последнем круге?.. – Да… но сейчас всё в норме! – Рассел вызывающе тряхнул головой и едва не уронил чемпионскую кепку на землю. – Честное слово! Хоть немного и неприятно… – Перед последним поворотом?.. – Да, но… – Очень больно было? – удивительно, но Флетчер, кажется, не собирался ругаться. Вместо этого он с обожанием и состраданием таращился на своего старшего брата. Рассел даже покраснел. – Ну… честно… – он прикусил губу, вздохнул и только после этого признался: – Дьявольски больно. Я боялся, что сейчас немного отпущу её и больше не смогу поднять. Но я ещё знал, что это мой последний шанс – поэтому просто… просто проигнорировал её. Иначе… – он сглотнул. Пауза. – Рассел, ты… ну ты даёшь, – шёпотом произнёс Флетчер, часто моргая и прямо на корточках отсаживаясь чуть подальше, чтобы было удобнее помогать. – Это нереально… вот здесь? – Ай… да, здесь! – Рассел снова болезненно зажмурился, когда младший осторожно надавил пальцами где-то в районе икры. – Пиздец какой… – это почти одними губами выдавил из себя Флетчер, уже вставая на ноги и торопливо отворачиваясь. – Я… я позову Ала? – А зачем… а, ну… – Рассел вспомнил летний эпизод и, подумав, кивнул. – Да, давай. Только панику не сей – я в порядке, а судорога – ну с кем не бывает!.. – Конечно, – Флетчер обернулся к нему, и Рассел со смешанными чувствами – опять умиления и вины разом – заметил, как поблёскивают слёзы в уголках глаз брата. – Со всеми бывает… особенно с чемпионами мира, – и он юркнул на свет, откуда доносились знакомые и не очень голоса. Уже через пять минут перед Расселом на корточках сидели оба младших – и Флетчер, и Альфонс. Эд сел на скамейку рядом со своим лучшим другом, закинул руку ему на плечо и обеспокоенно выслушивал ещё немного путаное от эмоций объяснение старшего Трингама. Вернее, он просто не знал, что делать – то ли смеяться, то ли плакать. Поэтому периодически истерически посмеивался, качал головой и шмыгал носом: – Ну ты учудил Блистательный товарищ… а если бы что?.. – А что я мог сделать? – Рассел чуть-чуть сполз вниз, прикрыл глаза и прижался щекой к плечу Эда. Тот замер, а потом так отчаянно зашмыгал носом, что Ал, с трудом пряча улыбку, сунул ему в руку носовой платок. – Ну сказал бы я по рации, что судорога… а вы мне что бы сделали? Гонку-то заканчивать надо, да и в какой момент!.. – Я договорюсь с госпожой Ирэн о новом курсе массажа – он тебе просто необходим, – перебил его Альфонс, вытягивая правую ногу Рассела перед собой. – А пока скажи мне – сейчас болит? – Чуть-чуть, я потому и прихрамывал, – Рассел устало открыл один глаз и улыбнулся. – Но несущественно, честно. – Да несущественно оно несущественно, а мышцы тебе надо разбить, – Ал переглянулся с Флетчером. Тот хмуро кивнул ему. – Потерпишь, Рассел? – Судя по выражению лица Флетчера, выбора у меня всё равно нет, – хмыкнул тот. – Я просто хочу, чтобы тебе было лучше, – младший Трингам виновато развёл руками. – Да ладно тебе, маленький доктор, надо так надо… Ай-яй, Ал, что за нафиг! – Терпи, я тебе болевую точку разминаю, – Альфонс прикусил губу, не разжимая пальцев. – Да ты мне ногу разломаешь нафиг! – Терпи, говорю! – Феноменальная ты кракозябра, – проворчал Эд, придерживая шипящего от боли Рассела за плечи. – Значит, после Акрои мы не жаловались. Во время гонки мы не жаловались. А тут здрасьте! Флетчер прыснул от смеха, Ал улыбнулся, Рассел истерично хохотнул: – Да ну тебя, Удивительный политик… там публика не та! – Всего мира тебе мало, да? – Вы – мой мир, Стальной! – Фу какой ты пафосный, это чемпионство на тебя плохо влияет… – Эд легонько пихнул его локтем в бок. – Харе расклеиваться, тебе через пару минут на подиум идти! – Да знаю я, знаю… – И не только ему, – довольно сурово объявил чей-то голос прямо над их головами. Парни как по команде испуганно подняли головы. Над ними возвышался Рой Мустанг – всё ещё в форменной РедБулловской футболке, как и Элрики. – Не только ему? – робко переспросил обычно ершистый даже в присутствие начальства Эд. – А… кому ещё?.. Рой выдержал драматичную паузу – и только после этого торжествующе ухмыльнулся: – Тебе, конечно, Стальная фасолина. Кому же ещё? Впервые в жизни Эд не обиделся на то, что кто-то подшутил над его невысоким ростом. Вместо этого он побелел как полотно, в панике вцепившись в локоть Рассела. Тот подскочил от неожиданности и зашипел от боли, страдальчески морщась: – Эти Элрики меня сегодня точно… разорвут… – и покосился на Флетчера в поисках поддержки. Тот, однако, был не особо в состоянии морально разделить мучения Рассела. Поэтому ни с того ни с сего запрокинул голову… и звонко расхохотался. Альфонс искоса взглянул на друга и сочувствующе вздохнул: – Да уж… хорошо нас жизнь потрепала. Впрочем, он отлично понимал, что всё это не было концом. Кубок Расселу вручат, чемпионом мира перед камерами объявят. Но ярость на лицах руководства Мерседеса, разбитые наушники в их боксах, отчаянный вопль в момент обгона Рассела: «НЕТ, МАЙКИ, НЕТ, ЭТО НЕЧЕСТНО!» Тото Вольфа… Да сам тот факт, что Энви вместо того, чтобы заехать на «подиум для болидов» перед трибунами, уехал в закрытый парк и в рамках интервью по итогам гонки больше обескураженно молчал… Всё ещё совсем не было кончено. Расслабляться было рано. То есть, Расселу, Флетчеру, Винри и даже Эду – уже можно было. А вот ему, Альфонсу Элрику, Мустангу и доктору Марко предстоял второй этап борьбы. Ведь было очевидно, что Мерседес подаст протест на итоги. А может, даже не один. Но Ал улыбался уголками губ совершенно искренне. Он был уверен, что эту битву не проиграет. Это было не сложнее, чем организовать доставку на пит-лейн куриных котлеток и хохлатых пингвинов.