***
Волнение, охватившее Агидель после известия о суровой войне, немного спало благодаря поддержке Ингвара, но стоило ей хоть ненадолго прерваться в работе по лагерю, как страх и неуверенность накатывали вновь, пока она не хваталась за очередную задачу. Радовало, что, хотя бы всё выходило как надо. Она не терялась, как многие десятники, она действительно знала, что делает правильно. Уроки с дер Кин не прошли даром. В какой-то миг настроение даже начало улучшаться, особенно после того, как перебегая от одного отряда к другому, она встретилась сразу с Ингваром и Эверстейн. Все выглядели слегка ошарашенными. Лейтенант внимательно взглянула на солнце и велела объявлять перерыв на обед, но после этого не отпустила капралов, а повела их за собой, на ходу объясняя, что надо перераспределить охотничьи отряды, иначе подсчитать остававшиеся припасы, с тем учётом, что количество людей в лагере сократилось. И вот тут, наверное, впервые, Агеллон ощутила преимущества от занимаемой должности. Обед им принесли, даже накрыли небольшую полянку. Она знала, что в иных условиях Эверстейн сама бы присоединилась к кружку кадетов, но, когда времени было мало, а задач предстояло решить немало, это было очень удобно. Радовало и то, что после праздника остались приличные запасы мяса. Пусть оно и было подкопчённым. Зато какая с ним получалась восхитительная похлёбка! А тут ещё и дер Кин вновь угостила своим сбитнем. На этот раз холодным, но от того не менее вкусным и бодрящим. Ингвар, никогда не пробовавший такого напитка, даже забылся и попросил добавки. Только потом парень опомнился и извинился за дерзость, но Эверстейн с улыбкой вручила ему флягу, сказала, что должна поспешить, а капралы остались корпеть над решением задач по перераспределению ресурсов. Объём добычи, запасы дров, порядок выхода караулов, фураж для лошадей… И вдруг выяснилось, что Агидель понимала в этом куда больше соратника. Рыжеволосая щёлкала возникавшие задачки как орехи, ловко орудуя цифрами на листке. После тех примеров, что она решала в шатре старшей, подобное оказалось плёвым делом. Для неё, но не для дер Зиг. Парень только и мог, что удивлённо таращиться. — Великий Водиназ! — выдохнул он, когда Агеллон закончила расчёты, — да будь у нас такая светлая голова во время восстания в Хайрайхе, мы бы может и не проиграли… Ги, как у тебя получается? — проведя рукой по волосам, спросил парень. — Да тут ведь ничего сложного, — немного смущённо улыбнулась голубоглазая, — смотри… Она попыталась объяснить всё другу, но тот сдался уже через несколько минут. Агидель даже опешила. Она привыкла считать парня прекрасным организатором, оратором, славным воином и никогда не представляла, что может где-то его превзойти. Но превзошла. — Забирай это всё, пошли к дер Кин, — воодушевлённо кивнул Ингвар. — Погоди, я сейчас это выведу не на месяц, а на три вперёд, — даже чуть отмахнулась рыжеволосая, поглощённая новой задачей, — ты точно не хочешь попробовать? — Хочу, но не сейчас, — покачал головой соратник. — Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть ко всем изменениям, — почесав лоб, тяжело произнёс парень. В полной тишине они провели ещё не менее получаса, пока Агидель расписывала все подсчёты на бумаге, а потом капралы устремились на поиски старшей. Та наблюдала за подготовкой будущих панцирников. Отвлёкшись, Эверстейн просмотрела записи Агеллон, иногда поднимая от листов восхищённый взгляд. Под конец она аккуратно свернула листки, помещая их в кожаную сумку на своём поясе, а потом улыбнулась: — Выше всяких похвал, капралы… — Простите, госпожа дер Кин, но всё сделала Агидель, — вмешался дер Зиг, даже чуть отступая назад. Рыжеволосая ошарашенно оглянулась, потом смущённо посмотрела на подругу, взглянувшую своим неизменным прищуром. Казалось, она почти подмигнула, сердце Агеллон, как и всегда, стоило старшей так посмотреть, пропустило удар. — Агидель, Ингвар, у нас сержантские шатры освободились, — чуть издалека начала Эверстейн, — думаю, вы, как мои лучшие офицеры, вполне заслужили перебраться в них. И посвободнее, и не носиться с донесениями. Что скажете? — Правда можно?! — обрадовалась рыжеволосая, дожидаясь утвердительного кивка. Она едва не подпрыгнула, но только потом опять смутилась, — а можно… Я бы хотела с Сильвией, если можно… — А я с Роксоланой, — добавил дер Зиг. — Ладно, — немного прохладно ответила Эверстейн. В этот миг ей казалось, что, если бы Ингвар захотел перебраться в шатёр хоть с целым десятком, даже это её бы не возмутило, как просьба рыжеволосой. Отметины на шее девушки раздражали даже больше, чем вид самодовольной курвиной Сильвии, — можете возвращаться к своим обязанностям, — как можно спокойнее добавила лейтенант. — Благодарю, наставница, — одновременно откликнулись капралы, отступая в сторону. Ребята вернулись к выполнению своих задач, но до глубокого вечера, пока она не отправилась на занятия к своей старшей подруге, голову Агидель не покидали мысли, что дер Кин обиделась. И причины тому имелись. Рыжеволосой было и стыдно за поведение охотницы, и вместе с тем брала оторопь. Ещё утром она говорила, что девушка должна извиниться за своё поведение на празднике перед старшей, но та не только этого не сделала, а напротив, навлекла ещё больший гнев. Утром казалось, что недовольство возлюбленной было из-за возобновления занятий и поэтому она отреагировала на просьбу немного прохладно, однако теперь поведение Сильвии начинало волновать. На фоне происходящего это особенно терзало сердце. Капрал хотела чувствовать поддержу от избранницы, но не получила её, да и едва успела повидаться с девушкой. Ступая под свод шатра наставницы, Агидель волновалась, размышляя, что сделать, дабы заслужить прощение, и отчаянно храбрилась, а когда откинула полог, застала старшую за работой над записями. — Можно? — чуть смущаясь, как и всегда, робко осведомилась рыжеволосая. — Проходи, — благосклонно отозвалась дер Кин, — сегодня обойдёмся без теоретических занятий. Ты и так вон сколько считала. — Спасибо, — улыбнулась капрал, — но я прежде хотела бы… — Да? — с лёгкой заинтересованностью взглянула старшая, от чего Агидель невольно вздрогнула. — Я хотела бы попросить прощения за то, как тебе надерзила Сильвия, она не была в себе и… — затараторила Агеллон, неожиданно растеряв всю уверенность, стоило старшей взглянуть в её глаза. — Агидель, — лейтенант подошла вплотную и опустила ладонь на плечо девушке, — я очень рада, что ты подходишь так ответственно, а кроме того горой стоишь за свою… — она слегка прервалась, — соратницу, но не стоит. В чём-то десятник была права, прервав нас, а поведение? Что ж, думаю, наказание позволит ей осознать опрометчивость своего поступка. — Тогда позволь тебя поблагодарить, за то, что оно не слишком сурово, — почтительно склонила голову рыжеволосая. В собственных мыслях представляя, как охотница действительно всё поймёт и извиниться, капрал начинала думать, что это слишком наивное представление, но ей хотелось верить в лучшее. Когда-то она думала, что изменения в поведении Сильвии были из-за общения с Марикой, но теперь в голову закрадывались сомнения. Блондинка часто препиралась с Эверстейн, однако этому всегда была причина, да и Огинь не заходила настолько далеко. — Ну, не на кутас же она меня послала, — слегка хохотнула Эверстейн, наблюдая за стремительной реакцией младшей подруги. — Эверстейн! — аж вспыхнула Агеллон, всё ещё не привыкшая к таким речам от дер Кин и вместе с тем, вспоминая, как вчерашним утром дочь леса практически так и сказала. Хорошо, что румянец уже и без того заалел на её щеках. — Ничего не могу с собой поделать, — развела руками лейтенант, вновь тихонько хохотнув, — уж больно мило выглядишь в эти минуты растерянности. Капрал зажмурилась, стараясь переждать приступ смущения, а не пытаться его разобрать. Как подруге удавалось так её раз за разом подловить, она не понимала, да и мало того, та как опытный стратег ещё и находила, чем добить. Никогда прежде она не говорила, что Агидель выглядит милой. Что это вообще значило? Не важно, это могло значить слишком многое, и вместо того, чтобы витать в облаках, девушке стоило готовиться к тренировке. — Сегодня вернёмся к практикам как бороться с соперником, если он тебя превосходит, — как ни в чём не бывало, меж тем говорила наставница, — но сначала повторим связки и приёмы прошлой практики. Готовься. Отложив в сторону прихваченные клинки, Эверстейн сбросила с себя куртку, глядя на то, как это делает рыжеволосая. Агеллон ещё и пошире растянула ворот, и от этого зрелища дер Кин чуть не рыкнула вместе со Зверем. Не оставалось никаких сомнений, как и с кем, её любимая подопечная провела вчерашний день. Да их и не было. Только кроме ревности взметнулись ещё и странные мысли. Одни приводили в недоумение — зачем так явно демонстрировать свои чувства, оставляя эти следы, а другие — к Андерхейм всё, я бы хотела сделать так же! Лейтенант чувствовала, что последние появились под влиянием её внутреннего неспокойного проклятья-дара, но отчего-то соглашалась. — Эверстейн? — сморгнув пару раз и заметив на себе непонятный пристальный взор синих глаз, спросила капрал, — что такое? — Да вот размышляла. Давай в защитную стойку, — прохладно ответила дер Кин. — Прогоним базовые наработки. Не нравится мне, как ты перемещаться начала. При переходе в атаку концентрацию теряешь. Начали! — быстро ответила старшая, стремительно рванувшись вперёд. Агидель поспешно вскинула саблю и тут же отступила, как учила наставница, стараясь держать необходимую дистанцию. Кажется, в этот раз напор и сила ударов стали куда ощутимее, или это она так расслабилась за дни праздника? Дер Кин гоняла её не хуже, чем Марика в поединке. О какой вообще атаке могла идти речь, если она в последний миг едва находила возможность парировать? Ничего не оставалось, как подстраиваться, но против кого? Эта умудрённая опытом черноволосая воительница читала её как открытую книгу. На робкую попытку контратаковать, Эверстейн взорвалась всполохами сокрушающей стали. Мир начинал размазываться в сплошную череду блеска железа, и лейтенант чувствовала, как это нехорошо. Чувствовала, но едва сдерживалась. Перед глазами, как призраки собственной нерешительности, слабости и трусости, лишь сияли эти отпечатки чужих губ на коже рыжеволосой девушки. С каким удовольствием она бы вышла на поединок против этой лесной, самоуверенной, заносчивой… Дер Кин резко прервала атаку, и даже не знала, по собственной ли воле. Похоже, Зверь предупредил её об опасности, и девушка удержала удар. Пелена с глаз спала. Агидель, часто дыша, утирая со лба испарину пота, стояла перед ней, готовая едва ли не рухнуть после череды ударов. «О, Свар!» — Эверстейн старалась держать лицо, хотя готова была рухнуть на колени перед рыжеволосой, сама умоляя о прощении. — Думаю, на сегодня хватит, — выдохнув, лейтенант резко воткнула свой клинок в землю, и опустила руки на эфес, опираясь на него, пытаясь прийти в чувство. — Нет, мы можем продолжить, я не устала! — преувеличенно бодрым голос возразила Агеллон, подавшись вперёд, — дай мне ещё одну попытку. Обещаю, я буду лучше стараться. — Нет, — покачала головой темновласая, поправляя прядь седых волос, — ты не устала. Устала я… — вздохнула синеглазая девушка, тяжело опустив голову. — Что? — невольно вырвалось у Агидель, прежде чем она успела закрыть рот ладонью. — Я не железная, Агидель, — устало произнесла дер Кин, поднимая взгляд синих глаз на подругу, — слишком резкие изменения произошли из-за отъезда сержантов. Они к лучшему, как мы и хотели, но как в настоящем сражении, обстановка переменилась слишком быстро. Я недаром сегодня говорила с вами, что не справлюсь, если вы не постараетесь. И вы молодцы, а я вот оплошала… — опустив голову, лейтенант всё ещё пыталась нормализовать дыхание, хотя так ли она и устала? — Ну что ты такое говоришь? — капрал отбросила саблю в сторону и присела рядом с Эверстейн, — ты ведь за сегодня столько сделала, так вдохновила остальных! Дер Кин немного повернула голову, глядя на обеспокоенное лицо рыжеволосой, чувствуя непреодолимое желание сказать правду, но этого сделать не могла. Эта красавица должна была знать, но не так. Слишком многое накопилось в душе самой Эверстейн — любовь, ревность, желание, страх, ответственность, всё смешалось и привело её к тому, что она даже перестала различать, кто перед ней. Она кривила душой — да ещё хоть трижды она бы могла распланировать жизнь лагеря, хоть несколько ночей могла провести в постоянных дозорах, перебиваясь урывками сна, но она не могла скрыть своей ярости, и с ней нужно было примириться. Взять под контроль. Боги небесные! В этот раз её остановил сам Зверь, а значит, дела были плохи. — Я рада, что ты так считаешь, — едва заметно, самым краешком губ улыбнулась темновласая воительница, — всегда поддерживаешь. И не спорь. Это так. Просто я вымоталась. Торжество, отъезд сержантов, осознание, разработка иной стратегии работы по лагерю, и это ещё после более ранних изменений… Послушай, это безответственно с моей стороны просить тебя о таком, но завтра в дозор заступает десяток Марики, и я, как старший офицер, должна вас контролировать. Но я устала. Ты сможешь заменить меня? Понимаю, это нагрузка… — Я всё сделаю! — преданно смотря в глаза, сразу согласилась рыжеволосая. «Почему ты не отказываешься? Почему с таким упрямством идёшь вперёд?» — Эверстейн смотрела и приходила к ответу, который был неизменной частью её собственной жизни. «Потому что мы из одного сплава. Из сплава, который должен был слиться в единое целое… Где же мы так разошлись, что ты оказалась с той, кто никогда тебя не поймёт, не полюбит, но именно её губы оставляют на тебе эти следы? И что я должна сделать, дабы это изменить? В состоянии ли я вообще это сделать? Для начала, нужно успокоиться, тупая ты фоссе! Ты её чуть не зашибла в приступе ревности!» — Агидель, хорошая моя, ты действительно этого хочешь? Это обязанность старшего офицера, — покачала головой дер Кин, впиваясь пятернёй в собственные волосы. — Вот именно. Обязанность старшего офицера, — уверенно кивнула рыжеволосая, присев ближе и немного неловко опустив руку на плечо подруге, — ты извини меня за такую дерзость, но сама же сказала, что без нас не справишься, а я и Ингвар тоже старшие. Ты не можешь тащить всё на своих плечах… Нет, извини, ты можешь, как никто, но и ты устаёшь, особенно теперь, а я, дурная, сразу не поняла. Я с радостью тебя завтра подменю… Давай вообще сделаем график дежурств старших офицеров? — предложила голубоглазая, удивляясь собственной смелости. Конечно они с Эверстейн были подругами, и, как друг, Агидель могла предложить свою помощь, но ведь сейчас она может даже переступила грань, начав разговор о помощи в службе. Было немного страшно. — Над этим я подумаю, — улыбнулась лейтенант, — спасибо за помощь. Ты настоящий друг! — Разреши тебя обнять? — немного неуверенно спросила Агидель. — Нет. Извини. Я… Это уже слишком, — испуганно замялась она, бегая взглядом. — Нет, всё в порядке, — немного смутившись, поспешила ответить дер Кин. — Наверное… Можно? — скорее спрашивая, чем отвечая, пробормотала она, и в тот же миг голубоглазая красавица крепко обняла её. «О, Свар! И все боги мира! Позвольте запомнить этот миг. Такая курва, как я, этого не заслужила! Простите, что утаила от неё!» — объятия Агеллон были столь искренними и горячими, что уже мгновение спустя Эверстейн и думать забыла о том, как подло поступала. Всё это того стоило. Один день, когда Агидель не увидится с Сильвией, и пусть этот день будет стоить того, что они тоже не смогут позаниматься вместе, поболтать. Она действительно устала, но не настолько, чтобы завтра не заступать в караул, однако так ли плохо она поступала? Это ведь шло и на пользу Агидель, а значит решение было верным. — Эверстейн, ты… Ты что? Плачешь? — вдруг отпрянула капрал. — Что? Нет… — еле выдавила улыбку дер Кин, быстрым движением смахивая выступившие на глаза слёзы, — не спала долго, перенапряжение… — неловко отболталась она. И это даже сработало, хотя глубоко внутри Эверстейн так и желала, чтобы Агидель ей не поверила. — Тогда решено, я завтра точно подменю тебя, — улыбнулась капрал, — мне не сложно. — Тогда… До завтра? — предложила Эверстейн. — Конечно! Я ведь всегда рядом, — улыбнулась Агеллон. — Спасибо — немного притворно нахмурилась лейтенант, — иди, отдыхай. Завтра у тебя очень сложный день.Глава 3. Игры кончились
5 января 2024 г. в 13:00
Волнение, поднимавшееся из глубин души всё утро, вновь напомнило о себе, прокрадываясь в сознание настойчивым ростком. То, с чем она легко справлялась вчера, занятая составлением планов, размышлениями, как всё устроить, никуда не делось, а лишь ждало мгновения, когда Эверстейн покинет шатёр, чтобы предстать перед строем подопечных. Даже учитывая бесполезность, а порою и вредность пребывания в лагере сержантов, дер Кин привыкла поручать им простейшие задания, равномерно распределяя работу. Теперь же ей предстояло сформировать новый командный костяк из кадетов и параллельно обучить их большей самостоятельности, чем они привыкли. Ребята у неё были толковые, но переживаний не становилось меньше — потянут ли? Сможет ли она сама сдюжить? Масштабные изменения в лагере напрашивались уже давно, если подумать, но, когда пришла их пора, всё сложилось самым внезапным и неожиданным образом. Оглянувшись на повреждённый стол, воительница пристально уставилась на свою книжку с обновлёнными записями.
Воспоминания о битве с той дрянью и появлением, а потом исчезновением цветка папоротника, отозвались лёгким зубовным скрежетом. Мало было проблем из-за отбытия сержантов, так ещё приходилось думать о возможной угрозе. Этой ночью дер Кин сама ходила дозором вокруг лагеря, едва сомкнув глаза лишь под утро, и нужно было выставлять усиленные караулы, да ещё и приучать кадетов к тому, что это неотъемлемая и крайне важная обязанность в службе. Прежде подобное было лишь положенной необходимостью, дабы дать почувствовать подопечным дух дисциплины, и до возвращения в столицу ничего серьёзнее не планировалось, но все планы были хороши пока оставались лишь планами. Сложность состояла в том, чтобы верно донести серьёзность ситуации, не говоря при этом правды. Всё-таки мало отправить кадетов в караул, нужно было ещё и заставить их ответственно подойти к выполнению задания, иначе могло произойти страшное. Воительница глубоко выдохнула и, отбросив в сторону полог шатра, вышла на улицу.
Солнце-Соне, восходя на небосклон, мягко коснулся своими тёплыми лучами её лица, будто стараясь приободрить. Эверстейн слегка прищурила глаза, а потом твёрдой походкой зашагала к месту сбора, надеясь, что кадеты уже готовы. Минувшим вечером ей удалось разыскать Ингвара, приказав парню с утра вместе с Агеллон и десятниками построить подопечных. И, хоть с Агидель они успели договориться в ночь праздника, что не будут проводить занятие на следующий день, дер Кин всё равно спросила у дер Зиг, не видел ли тот рыжеволосую девушку. Ингвар честно сказал, что не видел, но от этого ответа Эверстейн всё равно расстроилась. Это очень ярко показало ей, насколько же сильно она привязалась к голубоглазой красавице. Не давали покоя и мысли о Сильвии. Кажется, дер Кин могла бы терпеть все замашки и наглость Огинь, но эта лесная зараза сделала невозможное — Марика теперь почти перестала раздражать. Или так ей казалось из-за надежды, которую она испытала, увидев танец магнатки с русоволосой? «Спокойно, соберись» — приказала себе воительница, показавшись из-за рядов палаток, поднимая немного хмурый взгляд синих глаз на собравшихся подопечных.
— Отряд! Смирно! — зычно крикнул Ингвар, вместе с Агидель стоя на том месте, где прежде стояли сержанты.
Эверстейн молча прошла вдоль строя, заложив руки за спину. Кадеты тянулись изо всех сил. Форма на них сидела безупречно, всё было идеально, что немного радовало. После некоего разгильдяйства на первых порах, хоть с этим проблем не возникало. Приблизившись к своим капралам и еле удержавшись, чтобы не улыбнуться Агеллон, лейтенант махнула рукой в быстром приветствии.
— Вольно, — спокойным тоном разрешила Эверстейн.
— Вольно! — громко крикнул Ингвар, повторяя приказ для всех.
— Кадеты! — по привычке быстро развернувшись на месте, так что капралы остались у неё за спиной, начала речь дер Кин, — в связи с необходимостью отбытия сержантов, у нас с вами произойдут значительные изменения в лагере.
Воительница чуть прервалась, наблюдая за реакцией подопечных. Строй практически выдохнул в некоем облегчении. У многих на лицах даже появились улыбки. Селима так и вовсе сияла как злотой на солнце. Что ж, винить кадетов за подобное было сложно, учитывая, какие серьёзные изъяны допускали сержанты.
— Прошу учесть, что подобные изменения отнюдь не дают послаблений, а напротив, потребуют от вас большей сознательности, дисциплины и рвения. С этого дня в лагере вступают два важных правила: первое — ночью усиливаются караулы. Посменно будет заступать целый десяток, а также вводятся правила несения караула, какие используются в гвардии. Взамен, десяток на следующий день освобождается от всех тренировок и работ по лагерю, — заметив разом погрустневшие лица кадетов, сообщила дер Кин, вновь наблюдая, как возвращается воодушевление. — Правило второе — из лагеря запрещаются все выезды, за исключением охоты. Это касается также похода за дровами или тренировок поблизости. Кадеты прежде докладывают о своих намерениях капралам или напрямую мне и отправляются только в составе группы. Особенно касается десятника Огинь… Марика, тебя ясно? — уточнила Эверстейн, пытаясь донести серьёзность своих намерений до блондинки.
— Как светлый день, — бодро откликнулась та, и бровью не поведя, но очень тихо прошептав, — шир та, лерва курвина, тайхран тебя забери с этими кутасовыми затеями…
Селима, традиционно стоявшая позади, быстро хихикнула, но едва не икнула, в следующее мгновенье услышав, как старшая назвала её имя:
— А десятник Селима, видимо, слишком счастлива от того, что рядом не будет сержанта Махейма? — немного ухмыльнулась Эверстейн, прекрасно расслышавшая этот смешок, — ну-ка шаг вперёд. С этого дня, как и положено десятникам, будешь стоять в первой шеренге. И смотри мне, я не Махейм, но тоже всыпать могу, — хмуро добавила темноволосая.
Далканка поменялась местом с одним парнем, вставая рядом с Марикой, в то время как остальные кадеты невольно захихикали. Дер Кин подняла руку, призывая всех к порядку и окинула внимательным взглядом троицу, невольно оказавшуюся рядом и стоящую по росту. Сильвия, Марика, Селима.
— Так, касаемо дисциплины, с этого дня десятники, согласно распорядку, обязательно поднимаются загодя, следят за подопечными… — лейтенант начала перечислять новые обязанности, отвлёкшись от троицы.
— Интересно, а за праздничную ночь всыпет? — чуть повернув голову к Марике, прошептала далканка.
— Если вчера ничего не сделала, то сегодня и подавно не станет, — равнодушно хмыкнула Огинь. Её в данный момент куда больше волновала возникшая проблема своих тренировок в лесу, и снова начало портиться настроение из-за вчерашнего разговора с Эверстейн.
— А мне кажется, всё же всыпет… — задумалась кареглазая девушка, переведя взгляд на русоволосую.
— Да тихо вы! — повысив голос, шикнула на подруг Сильвия, резко повернув голову в сторону подруг.
— Десятник Сильвия! — строго воскликнула дер Кин, резко оборачиваясь и устремляя неприязненный взгляд на девушку. Она ещё до этого заметила, что шея охотницы была вся покрыта многочисленными отметинами от засосов, но раздражало не только это. Лесная гадина даже не пыталась скрыть и, казалось, нарочно шире распахнула ворот, будто бросая вызов. Хотя, может, это были уже просто домыслы, но в любом случае теперь у неё имелся повод всыпать лесной курве. Настроение камнем ухнуло вниз, — раз ты у нас такая умная, может, выйдешь и вместо меня поставишь задачи перед соратниками?
— Никак нет, госпожа лейтенант, я не хотела… — начала оправдываться русоволосая, хотя её так и подмывало сдерзить.
— Слишком много себе позволяешь в последнее время. Пойдёшь в отряд к Огинь рыть укрепления! — ничего не говоря про случай в шатре, всё же влепила наказание старшая, дав понять, что она не забыла, — десятник Селима, ты вместе с ней! Ещё одна любительница порассуждать. Марика, последнее предупреждение. Не подтянешь им дисциплину, продолжишь копать, но уже как обычный кадет, и не укрепления, а выгребные ямы, — спокойнее закончила дер Кин, посмотрев на блондинку.
— Не беспокойтесь, госпожа лейтенант, подтяну! — отчеканила магнатка, заводясь и кося недовольным взглядом сначала на девушек, а потом и на старшую.
— Очень надеюсь, — кивнула Эверстейн, продолжая объяснять всем остальным про задачи и правила лагеря, — как только отладим взаимодействие, вернёмся к тому, чем занимались в городе. Начнём уроки по баталиям с картами.
Кадеты не сразу поверили в услышанное, а когда поняли, что лейтенант не шутит, многие еле удержались от того, чтобы не возликовать в голос. Почти всем полюбились и нравились эти уроки, когда толпы маленьких, как живых, солдатиков, сходились на поле брани.
— Простите за дерзость, госпожа наставница! — выступил вперёд недоумевающий Колек, — а как мы это будем делать? Неужели сержанты привезли в лагерь карты? А почему тогда раньше мы не занимались?
— Вопрос по существу, десятник Колек, — едва ухмыльнулась темноволосая воительница, — но нет, карты у нас нет. И вот встречный вопрос, как же нам проводить такие занятия? Ну, у кого какие идеи? — чуть более дружелюбным тоном спросила лейтенант.
— Можно нарисовать карты! — пока все принялись размышлять и перешёптываться, предложил довольный собой Радан.
— Если только на твоём лбу, умник. На чём ещё рисовать? И чем? Не говоря уж о том, что у нас тут магов нет, — закатил глаза Густав.
— Оссолин, помолчал бы, — не замедлила набычиться Инги, — прежде чем осуждать, сам бы чего предложил. Радан хоть какой-то вариант предлагает.
— Спасибо, Инги, — немного пробасил здоровяк.
— А ты думай, что несёшь. Мог бы со мной посоветоваться вначале, — ткнула парня под рёбра дер Зиг, прежде чем самой выступить вперёд, — у меня предложение! Раз мы не можем нарисовать карты, мы можем использовать местность как её настоящий пример.
— Хорошо, дер Зиг! — указала на неё Эверстейн.
— Я поняла! — воскликнула Селима, немного опередив Эльгу и Мариотта, которые тоже выступили вперёд.
— Селима первая, — отметила дер Кин, — говори.
— Если у нас нет карт, но мы можем использовать местность, то возникает вопрос с войсками, которых у нас тоже нет. Однако есть мы сами и, учитывая, сколько мы отрабатывали стеношные бои, вполне логично поделиться на два отряда и сражаться не только на площадке. Многие испытали себя в разных родах войск, так почему бы не перенести это на настоящую практику? Таким образом, мы получаем не только теоретические, но и практические знания, понимая все тонкости, — выпалила дочь гор, вспомнив, что почти все игры далканцев так или иначе были связаны с военным ремеслом, и даже те же «волки и овцы» имели эту подоплёку.
— Блестяще! — похвалила Эверстейн, теперь ещё лучше понимая, как важно подбадривать подопечных, — Селима абсолютно права… Хм, может мне почаще напоминать ей о том, что я тоже могу всыпать? — картинно задумалась старшая.
Строй грохнул со смеху, а немного смущённая, но довольная кареглазая вернулась на своё место, увидев, как быстро ей подмигнула Марика, ненадолго сжав ладонью кисть девушки.
— Ты ведь уже знала об этом? — тихо спросил Ингвар, глянув на Агидель.
— Знала, — кивнула та, улыбаясь, — а ты?
— Догадался сразу. Кстати, прими мои поздравления, — брат Инги взглядом указал на Сильвию, не спешившую разделять всеобщего веселья и мрачно смотревшую на темноволосую воительницу.
— А… да. Спасибо… — слегка покраснела Агеллон, — а это ты как понял?
— У тебя отпечатки зубов на шее и, судя по отметкам на Сильвии, правильный вывод сделать несложно, — хохотнул Ингвар.
— Ох, Свар! — капрал быстро схватилась за место самого выраженного укуса и попыталась повыше поднять ворот.
Лейтенант, меж тем, вновь призвала всех к порядку и попросила десятников подойти к ней. Ингвар и Агидель тоже приблизились. Дер Кин собрала ребят в небольшой круг, обращаясь не так как привыкла, а стараясь донести до них всю важность грядущих изменений. Сержантов не было, единственные, на кого она могла полагаться, были её кадеты, и чтобы не допустить ошибок, возникших с предыдущим младшим командным составом, необходимо было общаться так, как общались с ней. Требовательно, но откровенно:
— Ребята, послушайте, — чуть волнуясь, начала Эверстейн, — я всю ночь размышляла, но не пришла к верному ответу и хочу посоветоваться с вами. Сержанты уехали и вряд ли когда-то вернутся. Очередной конфликт, начавшийся весной, оказался куда серьёзнее, чем предполагали. Селима, мне жаль, но на Далканах опять не спокойно…
— Этого следовало ожидать, — печально вздохнула дочь гор, сжав кулаки. Наверное, если бы она ещё вчера не узнала правды, то отреагировала куда ярче, но у неё было время принять суровую действительность.
— И дело не только в этом восстании. Мы получили нового, неведомого врага. Думаю, многие слышали, что мы столкнулись с очередными кочевниками, вот только угроза куда серьёзнее. Всех подробностей я не знаю, к сожалению, могу лишь сказать, что сержанты были отправлены для подготовки магнатских ополчений. Таким образом, мы остались одни. Кроме вас у меня нет никого, и от того, насколько все мы сейчас постараемся, будет зависеть наше будущее. Вот, что я хотела сказать… — дер Кин смолкла, переживая, видя, как изменяются лица её кадетов. То, что раньше было лишь возможной угрозой где-то там, далеко, теперь стучалось в двери, и для многих собравшихся было откровенным потрясением. Мирная жизнь закончилась вчера утром вместе с донесением, будь оно не ладно, — отсюда вопрос, товарищи капралы и десятники: следует ли рассказать об этом всем остальным? Подумайте хорошо и не галдите раньше времени.
Марика, всё ещё немного злившаяся на старшую, взглянула на Эверстейн даже с неким уважением. Она не ожидала, что лейтенант будет столь откровенна. Напротив, она думала, будто та до последнего постарается всё скрыть, однако такая честность впечатляла. Что же, дер Кин хоть и была той ещё курвой, но курвой честной, и раскрытая правда во многом объясняла новые правила в лагере. Игры кончились.
— Не думаю, что стоит тревожить всех сейчас, — в этот раз первым высказался Мариотт.
Двойняшки дер Зиг и Эльга напротив возмутились и сразу заявили, что не имеет смысла скрывать правду. Колек и Лонгин поддержали Войцеха. Густав и Богумил колебались. Радан, почесав в затылке, в своей манере сказал, что шила в мешке не утаишь. Агеллон, не на шутку перетрухнувшая, это было видно по ней, всё же выступила за правду для всех. Селима и Сильвия тоже были за то, чтобы всё сказать, как есть. Оставшиеся сомневались. Огинь зажмурилась. Ну, какого тайхрана жизнь складывалась так, что когда она не хотела чего-то решать, когда всячески пыталась избежать этого, её будто котёнка тыкали носом и заставляли участвовать?
— Лучше сказать правду. Только не сразу, — вздохнула зеленоглазая, прикрыв глаза, — даже не все мы готовы сейчас принять эту новость, а остальные и подавно. Предлагаю для начала подготовить лагерь к новым условиям, а уж затем объяснять, что и почему. Грядущие изменения и так потребуют больших усилий, а тут ещё и это… Проблемы нужно решать постепенно, не создавая ком, который мы не в состоянии сдвинуть с места.
— Мудро, — кивнула дер Кин, обводя взглядом ребят, — все согласны?
Дождавшись утвердительных кивков, Эверстейн решила, что так они и поступят, а затем начала распределять десятников по родам войск. Один должен был заниматься непосредственным руководством, второй подмечать ошибки и давать советы. На десятников упали все обязанности по работам в лагере, тренировкам с кадетами, поддержании дисциплины, но капралам пришлось ещё тяжелее — своевременное планирование, распределение пропитания, доклады, совещания, обработка донесений… Ошалел даже Ингвар. У Агидель и вовсе голова кругом пошла. Рыжеволосая ещё и в самом деле испугалась того, что сообщила Эверстейн. Сбывались худшие предсказания Марики. Когда начинало казаться, что она готова, она ни разу к этому готова не была.
— Задачи всем ясны? — уточнила дер Кин, обозревая своих новых офицеров, — тогда за работу!
Кадеты расходились в задумчивости. Агеллон чуть не трясло от переживаний, но рядом был Ингвар. Парень сомкнул свою пятерню на её руке и прямо посмотрел в голубые глаза:
— Когда рушилась наша страна, нам с Инги было не так много зим. Когда мы восстали и проиграли, мы были младше, чем ты. Когда приплыли сюда, я сразу решил, что этот край буду защищать до последней капли крови. Он стал мне новым домом, который я уж точно не отпущу от себя. Я знаю какого тебе.
— А ты когда-то чувствовал себя не на своём месте? Огинь была права, я лишь заигравшаяся девчонка, взлетевшая слишком высоко, но не готовая принять потери и жертвы, — всплеснула руками Агеллон.
— Ты серьёзно думаешь, что кто-то из нас готов принять подобное? Ги, как бы мы ни были хорошо подготовлены, в первом же сражении половиной войска намочили портки. И рассуждай здраво. Нас пока ещё никуда не отправили, просто сказали, что началась новая война. Она, может быть, закончится раньше, чем мы станем полноценной гвардией, — постарался приободрить девушку Ингвар.
— Ты правда так считаешь? — с надеждой спросила рыжеволосая, хотя голос всё равно был немного расстроенный.
— Я не знаю, — пожал плечами соратник, — но в чём я уверен, пока мы тут, пока с нами дер Кин, мы ничего не потеряли. Давай просто делать свою работу.
— Ладно, — выдохнула капрал, набирая в грудь побольше воздуху, — десятникам быть готовыми, по взмаху руки приступить к разминке… Внимание? Начали!
— Агидель, нам не обязательно бегать! — напомнил друг, завидев, как рванула с места подруга.
— Мы должны сами подавать пример. Не будь Махеймом, — рассмеялась Агеллон, отправившись в начало колонны.
— Неугомонная! — ухмыльнулся парень, пристраиваясь в конец. — Десятники! Хватит засыпать! Шибче, гвардия! Шибче! — подбодрил он.
Строй отбегал положенное, но среди кадетов не было недовольных, за редким исключением. И при последующем переходе к упражнениям, а затем и отработке приёмов, к ним присоединилась даже сама Эверстейн. Воительница не только давала советы, проходя мимо, но и не гнушалась взять оружие, продемонстрировав правильную технику исполнения, объяснив, почему нужно делать именно так. В этом помогали Агидель и Ингвар, но трёх человек было явно мало.
— Марика, Густав, Инги, Эльга, давайте тоже присоединяйтесь, базовые навыки вы освоили в полной мере.
Огинь единственная выглядела недовольной. Пусть все сержанты и были бесполезными петухами, но пока они находились в лагере, её почти никто не трогал, а сейчас она, причём не по своей воле, начинала напоминать Агеллон, являвшуюся в каждой бочке затычкой. Продолжало бесить и то, что за дерзость охотницы доставалось тоже ей. От Селимы даже раньше не было столько проблем, сколько сейчас от этой лесной лярвы. Далканка, конечно, тоже отличилась, но при этом и порадовала. Не нравилось Марике и то, что помимо рытья траншей и возведения укреплений, её назначили ответственной за тренировки с будущими латниками. Одно, другое, третье — всё меньше и меньше ей казался верным отказ от повышения… Когда теперь тренироваться самой? Когда тренировать девушку и подругу? Да и что они там втроём накопать успеют? Ждать пока пришлют распоследних пёсьих детей, не желающих тренироваться? Вот тут, под конец занятия, в голову магнатке и пришла одна идея.
— Госпожа наставница! — позвала беловласая, — я бы хотела поговорить насчёт фортификационных работ.
— Да, Марика? — подойдя, даже заинтересовалась дер Кин, слегка наклонив голову.
— Смотрите, я о чём подумала: возведение укреплений — это же необходимое знание для каждого гвардейца? — уточнила девушка и, дождавшись кивка, продолжила мысль, — а почему тогда это должно восприниматься как наказание? При таком подходе только часть кадетов, причём, не самых успешных, получит необходимые знания, в то время как преуспевающие, если им это не интересно, даже не задумаются и не получат. Если мы занимаемся всеобщей подготовкой, то разве должны выпускать эту область?
— Что предлагаешь? — деловито осведомилась Эверстейн, хотя и слегка потёрла лоб от подступающей головной боли. Марика была права, а она над этим не задумывалась. Ну никто и не был идеален, чтобы учесть всё. Даже хорошо, что зеленоглазая девушка обратила внимание.
Дер Кин вновь вспомнила отказ беловласой от повышения — у неё были все необходимые навыки для становления капралом и сейчас, именно как капрал, Марика была бы куда более полезна. Конечно, можно было и дальше давать ей те же поручения, однако это не меняло отсутствие желания у самой Огинь. Это предложение было ярким примером того, что блондинка намного способнее, чем хочет казаться.
— Выделите мне десяток? Пусть хоть каждый день меняются по составу, — уверенно сказала дворянка.
— Хорошо. Но Сильвия и Селима всё равно пока остаются при тебе и не пропускают других занятий, и выполняют все новые обязанности, — предупредила дер Кин.
— Я и не думала просить о каких-то послаблениях для них, — согласилась беловласая.
— Договорились. Можешь идти, сейчас пришлю тебе десяток, — смотря прямо в глаза, решила лейтенант.
Развернувшись, Огинь едва могла скрыть самодовольную улыбку. Её очередной план сработал как нельзя лучше. И, странное дело, Эверстейн даже не злила… Может, с самого начала и надо было выстраивать с ней отношения не дерзя, а умея договариваться? С другой стороны, почему она дерзила? Потому что считала себя лучше, но была ли она таковой? Теперь Марика понимала, что не была. После вестей о войне, она не была уверена, что достойна даже звания десятника.
— Марика! — под бок прильнула Селима, поднимая взгляд, — ты наконец-то улыбаешься! Но я вижу в твоих глазах тревогу. О чём говорила с дер Кин? Нам не обязательно рыть траншеи? — с ноткой надежды в голосе спросила возлюбленная.
— Нет, но я обзавелась постоянными помощниками, не придётся втроём горбатиться, — ухмыльнулась блондинка, и тут же помрачнела, стоило приблизиться охотнице.
— Тоже мне радость, — хмыкнула присоединившаяся к ним Сильвия, гордо вскидывая голову, — Марика, я вот что сказать хотела, всё же ты была права в тот раз… Всё происходит ровно так, как ты предполагала…
— Да, я всегда права, — холодно подтвердила блондинка. — Но будущее не столь важно, как настоящее… Сильвия из Литау! — Огинь резко приложилась раскрытой пятернёй о ягодицу охотницы, да так, что та обеими руками схватилась за место удара и с болезненным стоном чуть не опустилась на землю.
— За что?! — пустив слезу, захныкала русоволосая девушка.
— И ты ещё имеешь наглость спрашивать?! — схватив за ухо, и чуть вывернув его, Марика потянула подругу вверх, — ну-ка встань, пока второй раз не огрела, курва лесная! Совсем ум за разум зашёл? Или Агеллон так отлюбила, что последние остатки мозга отсохли?! — разразилась магнатка под давлением нахлынувших эмоций, то и дело мечущихся со вчерашнего дня.
— Марика… — ахнула дочь леса, испугавшись, когда увидела в глазах подруги те самые зелёные искры.
— Кому Марика, а кому и госпожа десятник Огинь! Встала смирно! — рявкнула дворянка, в миг помрачнев ещё сильнее.
— Прос… ти… — растерялась Сильвия, не зная, что делать.
— Фрая твоя, может, и простит, а я нет! Блэт! Сильвия, почему за твои огрехи теперь отвечаю я? Меня курвина Всезнайка как хочет крутит за то, что я даже не делала! А этого я, как раз, и не хотела, когда отказывалась от того лярвиного повышения! И только попробуй вякнуть, что это она плохая. Я за свою дерзость и мнение отвечала сама. Причём по делу, зная, на что иду. Ты вдруг с чего решила, что я обязана тебя прикрывать? Если мы дружим, это совсем не значит, что у тебя какие-то привилегии. Посмотри на Селиму. Знаешь, почему я её люблю и уважаю? А потому что она знает, как важно отвечать за свои поступки. И только она стала действительно лучше, той, кого я люблю, кого уважаю и ценю, так теперь ты мне решила устроить проблемы?! Ты что устроила на праздник?! Была бы одна, я б тебе слова не сказала, но ты была с нами и наплевала на то, как это скажется на нас, на твоих подругах. Ты знала, что я за тебя отвечаю, и всё равно меня подставила! — лютовала Марика, кажется, заводясь лишь сильнее.
Магнатка сама не знала, почему так вспылила, почему ещё на праздник поведение дочери леса начало раздражать, а сегодня… А что сегодня? Что её так бесило? Один лишь выговор от дер Кин? Так уж не в первый раз, сколько она их получала раньше? Но получала за себя. Ощущение, что лучшая подруга не подумала о последствиях? Да, это задевало. Эта девчонка из Литау повела себя самым наглым образом, когда ощутила возможность сблизиться с Агеллон. Но ведь Марике и было нужно, чтобы они сошлись. Или нет? Да какого беса её вообще так заботило, с кем там переспала Сильвия? Почему она сейчас едва могла сдерживаться? Что в действительности её так вывело из себя?
— Марика-Марика, пожалуйста, хватит, остановись, — кареглазая обняла любимую, поднимая полные слёз глаза вверх, — не надо… — взмолилась Селима, встав между девушками и прижимаясь к блондинке, что есть сил.
— Курва… — схватив ртом воздух, зажмурилась Огинь, слушая стремительные удары собственного сердца. Надо было переждать этот приступ, она была сильной, она могла. Ради Селимы, такой родной и тёплой, — ладно, всё, — выдохнула дворянка, положив руки на спину далканки, прижимая к себе, слегка сминая рубаху пальцами, — надеюсь, мы друг друга поняли. Сильвия, я сорвалась, но учти, что я тебе сказала. Неси ответственность за свои поступки сама, когда совершаешь их. Я приду на помощь, но будь добра честно сказать, что виновата. Не позорь меня. …и не создавай проблем, — бросила напоследок беловласая, не сдержав эмоций.
— Да, я поняла, — понурившись, кивнула дочь леса, — извини…– дрожащим голосом прошептала сероглазая девушка, боясь посмотреть на подругу.
Сильвия осторожно сделала пару шагов назад и, неуверенно развернувшись на месте, неспешным шагом пошла вперёд, опустив голову.
— А тебе спасибо, — Огинь быстро коснулась губами лба далканки, — я опять, кажется… — прервалась она, почувствовав дрожь в голосе.
— Но ты справилась, Марика, — трогательно улыбнулась далканская красавица, — если хочешь, можем потом обсудить.
Огинь посмотрела в эти заботливые карие глаза, в которых всё ещё было видно волнение. Девушка чуть склонилась и нежно поцеловала возлюбленную, задержав долгий поцелуй на губах. Казалось бы, она делала это лишь для того, чтобы успокоить Селиму, попросить у неё прощения, однако это помогало успокоиться и самой. Тепло от соприкосновения их губ растекалось по телу, прогоняя прочь всё плохое.
— Давай, — прервав поцелуй, едва отрывая уста от губ далканской красы, тихо прошептала Марика, — просто как помутнение… — добавила она, положив голову на плечо и зарываясь в чёрные волосы, словно прячась от мира.
— Можно спросить? — уточнила Селима, положив руки на спину и тихонько коснувшись щекой щеки своей девушки.
— Да, любовь моя, что ты хотела? — чуть отпрянув, но не разрывая объятий, Огинь вновь посмотрела в карие глаза.
— Когда я выступила из строя, озвучив идею с тем, как мы можем устроить новые баталии на карте, ты ведь догадалась раньше меня? Почему промолчала? — серьёзно спросила дочь гор, хоть и успела шмыгнуть носом перед этим.
— Нет, не догадалась, — показав язык, улыбнулась блондинка.
— Ну Марика, — возмутилась Селима.
— Потому что очень хочу увидеть тебя капралом, — чуть прищурила глаза та.
— Ты уверена, что я действительно этого хочу? — хихикнула далканка, наклонив голову в бок.
— А разве ты не хочешь в один из дней сказать мне «десятник Огинь, приказываю тебе отлюбить меня по высшему разряду?» — расхохоталась зеленоглазая девушка.
— Марика! — заалела Селима, сначала потупившись, но потом подняв взгляд, — хочу! Спасибо, — девушка чуть привстала на мыски и легонько ещё раз поцеловала любимую в губы, — но сейчас я хочу пойти переговорить с Сильвией.
— Я тоже могу пойти, виновата же… — тяжело вздохнула беловласая, прикрыв глаза, немного жалея, что так высказала всё своей подруге.
— Не надо, дай ей время. Я всё решу, вон, лучше начинай учить премудростям землекопства этих несчастных, — улыбнулась далканка, заметив, как приближается отобранный лейтенантом десяток кадетов. — Заодно и пар спустишь… — хихикнула дочь гор.
Оставив Марику наедине с прибывшими соратниками, она нашла траншею, где расстроенная подруга на одних рефлексах старалась вырыть укрытие поглубже. Та даже не заметила появления Селимы, усевшейся на отвале.
— Ты там с головой что ли закопаться решила? — хихикнула дочь гор, увидев, как вздрогнула подруга, резко замирая, — успокойся, это всего лишь я. И Марика на тебя больше не злится.
— Правда? — развернулась рослая девушка, во взгляде которой всё ещё был ярко выраженный испуг вперемешку с сожалением.
— А смысл мне врать? Сильвия, заканчивай. Поверь дуре, что однажды испытала на себе гнев. Вспомни, что тогда было? Так как я напортачила, никто бы не смог, — тоже содрогнувшись, ответила Селима.
— Я даже боюсь представить, что ты тогда перенесла, — призналась охотница, вытянув вперёд руки. Пальцы подрагивали и дёргались, — я знала, что виновата, но хотела поговорить и извиниться.
— Иди сюда, — далканка спрыгнула на дно траншеи, а потом обняла девушку и прижалась к ней, притягивая к себе, — дрожишь как зайчонок, — прошептала кареглазая, положив руку на голову охотницы.
— Потому что эта ярость Марики… Я не раз видела её раньше и чувствовала, но никогда она не была обращена именно на меня, да и я никогда не была причиной этого гнева, — чуть запинаясь, ответила Сильвия, обнимаясь с далканкой, — это очень страшно. Не понимаю, как ты сумела себя переселить тогда, чтобы вновь начать общаться с ней, а ведь тебе досталось куда сильнее!
— Ну, без тебя и Агеллон у меня бы точно ничего не получилось, а потому сейчас я сделаю всё, чтобы Марика скорее успокоилась, — пообещала кареглазая, чуть отстраняясь, но не ослабляя объятий.
— Если нужно, я могу пойти и ещё раз извиниться, я действительно виновата, — предложила дочь леса, но дёрнулась вновь, когда неподалёку раздался голос Огинь, полнившийся ядом.
— Руки б тебе оторвать, пёсий сын! Объясни мне, как ты всего за пару минут сумел заступ сломать? А? Ты это своё «не могу знать» знаешь куда засунь?! Ну и всё, рой руками… Ой дурень, и вправду полез! В смысле я приказала? А если бы я тебе приказала черенок засунуть себе туда, где не светит солнце, тоже бы засунул?! Так, всем остальным работать, а не ржать как стадо!
— Знаешь, давай-ка я пока пойду одна спрошу у Марики, как и что нам рыть, а ты побудь тут, — с лёгкой ухмылкой заключила Селима, отпуская русоволосую.
— Пожалуй, так действительно будет лучше, — согласилась Сильвия, ненадолго оставшись в одиночестве.