Духом и Сталью: Воля выбора

      На возвышении, словно одинокий шпиль какого-нибудь храма, так нелюбимого Марикой, торчала не менее нелюбимая госпожа лейтенант дер Кин, проводившая смотр подготовки латников. Беловласая не могла терпеть, когда кто-то посторонний таращился на её собственные тренировки, но оказалось, что ей и не нравилось, когда кто-то пытался наблюдать за тем, как она проводила занятие для остальных. Или же всё дело было в том, что лишённая возможности пару дней уделить время своей подготовке, Огинь начинала заводиться от всего на свете? Голову окутали безрадостные мысли и воспоминания. Стоило ей лишиться чувств в поединке, как её тут же записали в какую-то немощь, ограничив во всём, чём только можно! Для начала её, как мешок с зерном, на своём горбу отволокла в лекарский шатёр дер Зиг. Позор! Потом Сильвия влила чуть не половину своих снадобий, и многие из них на вкус были крайне неприятны, а кроме того постоянно хотелось спать. Из-за этой курвы Марика чуть не сутки провалялась в палатке, что по итогу вообще свело на нет все преимущества от свободного дня после дозора. Селима вела себя не столь нагло, но окружив заботой, одаривала такими сочувственными взглядами, будто сама дворянка не ровен час должна была испустить дух. Ко всему прочему, во время падения Огинь неудачно прикусила щёку изнутри, а потому не могла нормально есть, пусть даже этого хотелось. Подобная досада со стороны выглядела как очередная потеря аппетита, и блондинке пришлось чуть не орать на свою девушку и подругу, доказывая им, что ничего страшного не случилось. Сдуру она ещё зачем-то добавила, что, если они не верят, так могут сами убедиться. И конечно эти двое чуть не влезли ей в рот с лучиной!       Марику аж передёрнуло, когда она вспомнила этот миг. Хорошо ещё сегодня спевшуюся парочку понесло на кухню, дабы приготовить праздничное угощение по случаю дня рождения Агеллон. Где таскалась сама рыжая, Огинь не знала и предпочла бы ту не видеть до самого вечера. Ради торжества магнатка очень хотела сдержаться и не ёрничать, но сделать это было невероятно трудно. Вконец изведясь, блондинка осознала, что если не выплеснет куда-то накопившуюся желчь, то несладко придётся всем. Она рявкнула на обоих дер Зиг, велев им продолжить занятие, а сама направилась к дер Кин, ещё даже не до конца решив, что же собирается ей сказать. Очевидно, ей бы не стоило устраивать очередной конфликт с Всезнайкой, особенно когда установилось шаткое перемирие, но молчать тоже было выше её сил, учитывая, что во многом из-за дурацких распоряжений времени на себя оставалось непозволительно мало. В конечном итоге, если бы не все эти затеи с караулом, она бы и чувств не лишилась. При этом беловласая напрочь игнорировала то, что сама больно разошлась. — Госпожа лейтенант! — поднявшись выше, нахальным тоном обратилась Марика к воительнице, — позвольте пару замечаний?! — Да, слушаю тебя, десятник? — ровно, совершенно спокойно отозвалась Эверстейн, переведя взор на блондинку так, будто не подозревала, что та направлялась к ней. — А не кажется ли вам, что, распределяя обязанности и нагрузку на некоторых, вы допустили ряд ошибок? — рубанула магнатка, уже ожидая, как остекленеет взгляд дер Кин и последует показательная выволочка. — Кажется, — вместо этого задумчиво проговорила темновласая и обратила всё своё внимание на Огинь, совершенно не меняясь в лице, — у тебя есть конкретные предложения, Марика?       Блондинка недоверчиво дёрнула головой и вскинула бровь, пытаясь понять, не показалось ли ей. Но командир продолжала посматривать даже как-то… дружелюбно? Какой блетской лярвы тут происходило? С какого вдруг кутаса Всезнайка перестала быть такой самодовольной задницей и начала прислушиваться к остальным? Ну не из-за того же, что Марика изящно придумала не говорить всем кадетам про войну? На какое-то мгновение Огинь даже немного растерялась — она шла сюда высказать своё недовольство и спустить пар, а вместо этого ей предлагали конструктивный диалог. Внезапно, конечно, но, не будучи пустоголовой дурой, магнатка быстро осознала, какую выгоду может получить. — Для начала, фортификационные работы, — всё ещё немного недоверчиво начала беловласая. — Я тоже была не до конца права, думая, что, меняя десятки, мы можем добиться большего результата. На самом деле, имеет смысл выделять один-два дня на неделе, когда весь лагерь принимает участие в возведении укреплений, — закусив удила, Огинь рванула с места в карьер, не особо рассчитывая на успех, даже поясняя, что в первую очередь это важно именно ей, — так мне будет значительно легче руководить и наблюдать за процессом, и позволит в прочие дни сосредоточиться на остальных задачах. — Хорошо, принимается, — вдруг согласилась дер Кин, — определись только, тебе больше подойдёт один полноценный день работ или два дня, но совмещаемые с другими занятиями? — Один полноценный день, — не раздумывая, огласила своё пожелание беловласая.       Резон в этом был не малый. Лучше один раз конкретно уделить внимание чему-то, но зато получить гораздо больше свободного времени в остальные дни. Прекрасно! Но всё же, какой курвы происходило? Огинь уже попросту было интересно, как далеко она может дойти в своих запросах? — Значит, вместе с капралами проработаем новый распорядок службы в лагере, — заключила Эверстейн, выглядя чуть более довольной, чем обычно, — у тебя есть ещё какие-то замечания?       «Есть! Кто вы и куда дели невыносимую Всезнайку?!» — мысленно возопила Марика, однако вслух проговорила иное: — Нам нужно уделять больше внимания взаимодействию разных родов войск. Касаемо латников, я полагаю, что их надо чаще сводить на занятиях с панцирниками. Изучая опыт битв последней четверти века, в том числе тех, что происходили в Хайрайхе, я заметила одну любопытную черту. Как ударная кавалерия, особенно на фоне появления отрядов усцар, латники сильно утратили свои позиции, зато неуклонно возрастала их роль в действиях как отрядов прорыва среди пехотных баталий. Но в данном случае, я могу и ошибаться, всё же у вас куда больший опыт, и решать только вам, — такое заявление требовало определённой смелости и наглости, но и того и другого у дворянки было не занимать. — Это… так, — вздохнула дер Кин, проявив эмоции. Было видно, что ей нелегко признавать правоту беловласой, но эпоха тяжёлых, закованных в броню всадников, одним ударом решавших исход битв, действительно уходила в прошлое, — хотя, можно взглянуть и с другой позиции. Появление усцар действительно сильно сократило круг задач латников в конном строю, однако ни одна усцарская хоругвь не способна вести столь долгие затяжные сражения. Я согласна с тобой, что нам следует активнее сводить латников с панцирными отрядами, но не в ущерб их верховой практике. Думаю, три дня из остающихся шести будут вполне достаточны для подобных занятий. Хорошо! — лейтенант быстро кивнула сама себе, — так и поступим. Что-то ещё? — Да, — раз уж у неё получилось такое, рисковать нужно было по полной, и Марика уверенно проговорила, — полагаю, стоит увеличить количество десятников, перепоручая им более мелкие отряды из четырёх-пяти человек, это позволит лучше контролировать процесс подготовки, но только в том случае, если будет увеличено и количество капралов, перед которыми эти десятники будут отчитываться. — Резонно. Ну так и прими звание капрала, — быстро пожала плечами Эверстейн, слегка прищуривая взгляд синих глаз, — трудно найти более достойную кандидатуру на это звание. — И всё же, у меня на примете есть кандидатуры куда более подходящие, — едва усмехнувшись, твёрдо ответила Огинь, — назначьте капралами Селиму и Сильвию.       Вот на этом, как показалось Марике, её удача и везение закончились, хотя не многого ли она и так запрашивала, учитывая, что все остальные предложения были приняты? У старшей даже вроде глаз дёрнулся, губы сжались с тонкую линию, а черты лица стали жёсткими из-за напрягшихся скул. Выпрямившись, дер Кин бросила взор куда-то поверх головы, а руки свела за спиной. Дворянка давно заметила, что подобный жест Эверстейн использовала, когда начинала говорить с позиции собственного превосходства и властности. Но сейчас лейтенант вновь оглядела девушку и скупо процедила: — Объясни? — Судите сами, — чуть пожала плечами Огинь, — они прекрасно себя зарекомендовали как стрелки, однако не остановились в развитии, а пожелали совершенствоваться далее, решив связать свою судьбу с кавалерией, и в последнее время прикладывают все усилия в этом направлении. Мне кажется, стремление заслуживает поощрения. Кроме того, они обладают лидерскими качествами, определёнными знаниями, добросовестно относятся к своим обязанностям и находятся на хорошем счету у остальных кадетов. — И при этом, — резко перебила наставница, — обе, зачастую, позволяют себе грубые нарушения дисциплины, а Сильвия из Литау так и вовсе демонстрирует неприкрытое хамство. Я уж молчу о том, что твоё стремление продвинуть вперёд Селиму для многих со стороны будет выглядеть весьма неоднозначно. Что же касается профессиональных навыков, результаты, надо заметить, пока тоже очень спорны. — Не менее спорны были результаты Агеллон, — вполголоса, но так, чтобы её услышала Всезнайка, пробормотала Марика, нарываясь ещё сильнее. В конце концов, раз уж на то пошло, то в Солнцекрес Эверстейн сама решила по непонятным причинам увести Агидель и, как бы Марика не злилась на поступок подруги, в какой-то степени дер Кин полностью это заслужила. — Огинь… — Эверстейн прикрыла лицо ладонью, а потом, как бы протирая его от невидимой пелены, немного поморщилась, — тебе когда-нибудь говорили какой ты тяжёлый человек? Не отвечай… — мгновенно добавила она, сразу вскинув вперёд открытую ладонь.       Отвернувшись, лейтенант прошла немного вперёд. Руки из-за спины она убрала и теперь скрестила их на груди, сама при этом уставившись в землю. Всезнайка явно что-то для себя решала, пока магнатка стояла на месте, наблюдая за воительницей. Марике с трудом верилось, что к её мнению хотя бы прислушаются, но она была готова до последнего отстаивать свою точку зрения. И она верила в девушек. Те действительно, если подумать, могли бы стать капралами — уж в Селиме она теперь не сомневалась, а возросшая уверенность Сильвии в себе давали надежду на способности девушки к такой должности. Тем временем темновласая воительница подошла обратно. — В чём твоя выгода, если я соглашусь? — прямо спросила она, кажется немного нахмурившись, или это было недоверие? — Мне больше не придётся нести ответственность за их поступки, и в то же время я всегда смогу им подсказать, как лучше будет сделать, что для меня гораздо выгоднее в плане моего свободного времени, которое я хочу уделять на свои собственные практики, а не на воспитание, — не колеблясь, ответила блондинка, но сочла нужным добавить, — на самом деле, это предложение куда более выгодно вам, госпожа дер Кин. Вместо одного капрала вы сразу получаете двух, при этом они находятся в вашем личном подчинении, и у вас больше возможностей их контролировать. Да и… Вполне возможно, получив звание, Сильвия станет меньше вести себя столь вызывающе, — заключила Марика, хотя по сути сама до конца в такое преображение не верила. — Сладко поёшь, Марика, — усмехнулась Эверстейн, обратившись по имени, — ладно, я подумаю над этим назначением. Посмотрим, как они себя проявят на предстоящих баталиях. — Баталии? — дворянка хотела было уточнить, когда же эти баталии будут, но на сей раз наставница, похоже, не была склонна делиться планами. — Узнаешь вместе с остальными. Ступай, — распорядилась дер Кин, провожая беловласую задумчивым взглядом.       Баталии предстояли завтра, и командир действительно возлагала на них немалые надежды, полагая, что по итогам сможет выделить среди подопечных тех, кто смог бы получить звание капрала. Немногочисленность помощников действительно создавала немалые проблемы для руководства лагерем в сложившихся обстоятельствах, заставляя сбиваться с ног и её, и Агидель с Ингваром. Но Селима и Сильвия? Эверстейн чувствовала, как происходит нечто, только не могла взять в толк, что же. Сначала рыжеволосая просила перевести обеих к всадникам, теперь Марика предлагала повысить их в звании. Они о чём-то договорились или так совпало? Лейтенант вдруг осознала, что со своей радостью от обнаруженного камушка и того, что всё произошедшее не было видением, совершенно выпустила из внимания отношения меж подопечными. Выпустила совершенно напрасно — пока она бездействовала, лесная курва не теряла времени, плотно окутывая своими чарами её рыжеволосую красавицу. Воительница хмыкнула. Притом что с Агеллон её пока не связывало ничего кроме дружбы, слишком самонадеянно было называть Агидель «своей», однако же, она делала это с завидным упорством. Но как не называй, сути это не меняло, препятствие в лице Сильвии не исчезало, однако…       Дер Кин вернулась к воспоминаниям о празднике и тому, что наблюдала меж охотницей, магнаткой и далканкой. Что это было? Была ли тут связь с тем, что Огинь предложила ей на должность капралов Селиму и Сильвию? Может быть Марика решила таким образом как-то влиять на её решения? Но зачем это было нужно беловласой, раз та не стремилась к власти? Когда-то, возможно, в самом начале, её заботили подобные перспективы, а сейчас? Нет, это было похоже на какой-то бред. Слишком сложно, Огинь было бы проще самой получить звание, да и если бы ей была так необходима власть, зачем так абстрагироваться практически от всего лагеря? Но… Что означали её слова насчёт Агидель и её звания? Она догадалась про истинные причины? Эверстейн ощутила кольнувший под сердце испуг. Сколько бы она не врала сама себе на протяжении долгого времени, одной из причин повышения рыжеволосой были чувства самой Эверстейн. К счастью, Агеллон оказалась очень способной ученицей, продемонстрировавшей нужные усилия и рвение, но если Марика понимала истинные причины, значит, могли осознать и другие, а это бы неминуемо повлекло неприятности для голубоглазой красавицы. Предвзятое отношение…       Как же было трудно! Перед дер Кин вставала ещё одна неразрешаемая дилемма: даже если они будут вместе с Агидель, обязательно найдутся те, кто станет сомневаться в личных успехах рыжеволосой девушки. С другой стороны, благодаря связям с Мартиной в усцарии многие пробивались наверх, и плевать было как Вильк, так её любовникам и любовницам на все условности. Но будет ли спокойна Агеллон, когда за её спиной начнут шептаться, что своего положения она добилась лишь за связь с наставницей? К тому же, даже если предположить, что Марика догадалась, она ведь могла это как-то использовать… Неужели выбор пал именно на эту неожиданную просьбу? Но если так, это опять приводило к другому вопросу — зачем? И понять это можно было только разобравшись, какая связь между Марикой, Сильвией и Селимой.       Нахмурившись, дер Кин приложила ладонь к своей голове. Вопросы без ответов, нарастали как снежный ком, хотя требовали ли они такого внимания, если Эверстейн всё равно пока не была с Агидель? Ей бы стоило приложить больше усилий, дабы добиться девушки. С этим даже соглашался Зверь, неслышно порыкивая в клети рёбер. Что же касалось замечаний Огинь… С Марикой всегда было трудно и, когда казалось, что удавалось достичь некоего понимания, блондинка словно намеренно повышала уровень. Теперь вот Селима и Сильвия на должности капралов? Дер Кин продолжала размышлять об их возможном повышении и о том, нужно ли это было ей. Очевидное преимущество — сразу две помощницы. Остальное было либо спорно, либо оборачивалось недостатками, впрочем, из одного можно извлечь выгоду: если Сильвия станет капралом, у неё прибавится обязанностей, а значит, будет меньше времени на Агидель. Уж сделать так, дабы они реже пересекались, Эверстейн точно было по силам. Но всё это лишь при одном исходе — девушки действительно должны были продемонстрировать, что им хочется продвижения по службе. — Пусть всё решится в баталиях, — наконец-то вздохнула лейтенант, когда вечер уже вступал в свои права, и пора было проводить общий сбор кадетов.       Известие об окончании тренировок многие встречали с заметным облегчением, ещё не подозревая, что ждёт их следующим днём. Две сотни человек вытянулись по стойке смирно, пока дер Кин неспешно проходила вдоль строя, оглядывая подопечных. Ингвар и Агеллон следовали за наставницей на небольшом расстоянии, то и дело, подходя к некоторым из соратников, дабы напомнить, что на построении, пусть и вечернем, не стоит забывать выглядеть опрятно. Впрочем, Эверстейн, кажется, пребывала в благодушном настроении и на такие мелочи сейчас внимания не обращала. — Кадеты! — завершив смотр, наставница остановилась, дожидаясь, когда капралы займут места рядом с ней.       Темновласая не могла не отметить, что Агидель сегодня ещё с самого утра выглядела как-то по-особенному радостной и воодушевлённой. Лейтенант не знала, что было тому причиной, но девушка едва не сияла. На мгновение дер Кин вновь окутала ревность, когда она предположила, что поводом для этой радости могла оказаться лесная курва, но приглядевшись к рыжеволосой внимательнее, она поняла, что Агеллон просто счастлива. Эверстейн непременно захотелось узнать, что же случилось. — Кадеты! — ещё раз, уже чуть повысив голос, воительница выпорхнула из своих размышлений, — у меня для вас две важные новости. Первая: назначенный на сегодня в караул десяток освобождается от исполнения своих обязанностей. Нести дозор буду лично я.       Долженствующие заступать в караул под руководством Вита Кутенича ребята выдохнули с нескрываемым облегчением. Другие, напротив, занервничали, недаром полагая, что всё это далеко не просто так. — Новость вторая: завтра проводим баталии. По их результатам, особо отличившиеся получат должности капралов. На этом всё. Всем отдыхать. Разойтись! — кратко оповестила старшая, успев заметить, как при этом известии дёрнулась Марика.       Что ж, если блондинка полагала, что она умнее всех, то дер Кин была готова с ней в этом посоревноваться. Предупреди она её заранее о таком скором испытании, можно было не сомневаться, что Огинь сделает всё, дабы как можно лучше подготовить своих кандидаток на роль капралов, но теперь для этого оставалось слишком мало времени и если те хотели звания, полагаться могли только на себя. Впрочем, как и те, кто тоже рассчитывал на повышение. Условия для всех были равные. Правда, Эверстейн, вспомнив, как быстро Марика когда-то подняла уровень подготовки литаусской курвы, всё же отметила, что такие условия пускай и равные, но Селима с Сильвией к ним явно будут подготовлены лучше, чем остальные кадеты просто из-за их совместных с Огинь тренировок. К тому же, как бы не было прискорбно признавать самой Эверстейн, но Сильвия ещё и была девушкой Агидель и, скорее всего, ещё и из-за этой связи была готова лучше других. — Агидель, задержись, пожалуйста, — попросила дер Кин рыжеволосую девушку, которая, правда, и не спешила куда-то уходить, привыкнув, что после вечернего развода у них начинаются тренировки со старшей подругой. — Слушаюсь! — бодро ответила она, увидев, как Ингвар, проходя мимо, сделал большие глаза, мол, не запаздывай слишком сильно, все тебя ждут.       Это было правдой. Сегодняшний день начинался для Агеллон совершенно не так, как она привыкла. Свой праздник она за многие зимы почти никогда и не отмечала, если не считать тех светлых мгновений пока она была совсем маленькая, а мать ещё не превратилась в тень пьяницы отца. Но теперь всё оказалось иначе. Пробуждение было невероятно добрым — у Агидель до сих пор на щеках вспыхивал румянец от воспоминаний, как именно её разбудила Сильвия, а потом, стоило подняться, к шатру один за другим начали подходить её друзья и приятели, говоря ей самые светлые и искренние пожелания. Многие приготовили подарки, отчего у девушки едва слёзы на глаза не выступили. Такое отношение очень тронуло её сердце. И это было ещё не всё, вечером специально для неё готовили какое-то торжество. Капрал, конечно, предупредила, что обязана потренироваться с Эверстейн, но хотела попросить подругу отпустить её пораньше, сообщив ей о своём празднике. Та ведь понятия не имела. Агидель чувствовала за собой вину — они столько общались, а она даже не сказала ей! — Помнишь, мы с тобой на Солнцекрес обсуждали, кто бы из кадетов мог помочь в руководстве по лагерю? — спросила дер Кин, пока подопечные, ведя меж собой оживлённые разговоры из-за внезапного известия, расходились по сторонам. — На твой взгляд, Агидель, у кого больше всего шансов после завтрашних баталий получить повышение? — немного отстранённо поинтересовалась лейтенант, стараясь сделать вид, что ей это интересно больше с практической точки зрения. — Ох, хороший вопрос… — призадумалась Агеллон, немного сбитая с толку, — ну, я по-прежнему считаю, что Эльга и Войцех, всегда умело руководившие в баталиях на карте, и здесь не должны ударить в грязь лицом. Хорошая возможность есть у Инги. Когда дело доходит до настоящего противостояния, она всегда действовала очень уверенно и в последнее время, кажется, она вновь стала жаждать победы… Но в первую очередь я бы назвала Марику, — без тени сомнения сообщила рыжеволосая, пусть и прекрасно зная о её отношении. — Огинь не вызывает сомнений, если не считать того, что она бегает от звания как бес от охранного знамения, — немного мрачно улыбнулась Эверстейн, — вряд ли есть хоть какая-то вероятность, что она изменит своё решение в ближайшее время. Я даже в толк не возьму, почему Марика отказывается? — Это верно, — кивнула рыжеволосая девушка, вспоминая свой разговор с дворянкой в карауле. Зато благодаря их беседе, она выяснила, что Сильвия хотела бы связать свою судьбу с усцарами, что уже крайне радовало её саму. Русоволосая действительно загорелась этой идеей, а вот насчёт повышения в звании, кажется, до сих пор сомневалась. Агидель, даже отмечая её успехи, не смогла бы сказать, что охотница стремится в капралы, — ну, с другой стороны, такие десятники как Марика нам тоже не помешают. Чем больше их будет, тем легче станет доносить знания до остальных. Вполне возможно, эти баталии позволят нам не только найти новых капралов, но и десятников. Увеличивая их количество, мы сможем возлагать на них более сложные задачи и там, где один бы не справился, подобная группа окажется очень к месту, а вот тех, кто продемонстрировал результат в одиночку, уже можно и переводить в более высокое звание.       Дер Кин внимательно слушала свою младшую подругу и тайную возлюбленную, находя эти предположения и рассуждения весьма здравыми, ведь она также полагала, что чем больше толковых кадетов получат продвижение по службе, тем легче окажется руководство. К тому же Эверстейн взяла на заметку идею Агеллон касательно руководящей группы кадетов — это натолкнуло её на одну ну очень хорошую идею, которую стоило обдумать получше до завтрашнего вечера. Но гораздо больше её интересовал другой вопрос, так и желавший сорваться с языка — что Агидель думала насчёт повышения в звании Сильвии и Селимы. Перечисляя достойных кадетов, она не упомянула ни одну, ни другую, так значило ли это, что она совершенно не в курсе мыслей Огинь? Эверстейн всё же решила спросить напрямую: — Агидель, а как ты полагаешь, десятники Селима или Сильвия, могли бы рассчитывать на звания капралов? — темноволосая девушка не отрывала взора от лица Агеллон, и увидела, как та искренне удивилась, часто заморгав. — Да… конечно… — крайне неуверенно произнесла рыжеволосая вначале, но потом постаралась объяснить, — то есть, я хочу сказать, что они вполне заслуженно стали десятниками и отлично себя показывали в руководстве стрелками, однако их прошение о переводе к всадникам скорее указывает, что обе изначально выбрали не совсем верный для себя путь, и в данный момент обе скорее заинтересованы в личном развитии и… Полагаю, им было бы довольно трудно совмещать обязанности капралов, при этом усиленно пытаясь наверстать в подготовке кавалеристов. Определённо, Селима хороша в верховой езде, но она редко получала возможность проявить себя в общем руководстве, а Сильвии тем более тяжело, ведь она только недавно начала осваиваться в седле. — Погоди, не торопись, — слегка успокоила рыжеволосую дер Кин, мягко улыбнувшись, — дело не в том, что они умеют или нет, как стрелки или всадники. Я хочу понять, способны ли они руководить и вести за собой людей? Вне зависимости от рода войск. — Полагаю… Да, — всё же сомневаясь, сказала капрал. Она хотела верить в лучшее, она видела, как могла в нужный момент собраться Сильвия, чувствовала исходившую от неё уверенность, когда та занималась тем, что умела. Это в равной степени касалось и Селимы, но было ли этого достаточно? Боги небесные, да она в себе порой не была уверена, что уж говорить за остальных? Ну что она могла ответить Эверстейн? Внушить ложную уверенность и тем самым подвести? — думаю, было бы справедливо предоставить им возможность проявить себя. — Хорошо, — даже как-то поспешно согласилась дер Кин, заметив, как тихо вздыхает от облегчения голубоглазая красавица.       Нет, теперь было очевидно, что с Марикой у Агидель не было никакой договорённости, Огинь действовала лишь из своих собственных, неясных лейтенанту убеждений. Что же, тем было интереснее. И, как сказала капрал, Эверстейн намеревалась предоставить девушкам возможность себя проявить в баталиях, как раз таки поставив их в команду против тех, кто уже не раз доказывал способности к лидерству. Составы выходили неравные, но лишь в самых жёстких условиях и становилось ясно, кто может вести за собой, а кому лучше и не начинать. Разумеется, говорить заранее, кто в какой баталии будет, старшая не намеревалась до завтрашнего утра. — Извини, что так насела на тебя с этими вопросами, — попросила прощения старшая девушка, мягко опустив ладонь на плечо Агидель и чуть сжав пальцы, — но я рассматриваю все возможные варианты. Всё же, порой, даже неочевидные на первый взгляд предположения оказываются абсолютно верными. — Это ведь и меня касается? — подняв робкий взгляд, прямо спросила рыжеволосая, — Эверстейн, пожалуйста, скажи честно. Ты ведь моя лучшая подруга. — Да, но даже не вздумай переживать из-за этого. Как я и сказала, предположение оказалось не только верным, но и превзошло все ожидания, — дер Кин смотрела в эти невозможные голубые глаза, видя, как они вновь наполняются радостью, и всё, чего ей искренне хотелось в этот миг, так крепко обнять девушку, прижать к себе и, может, слегка растрепать её рыжие пряди лёгким движением руки. — Спасибо, — быстро улыбнулась Агидель краешком губ, словно переняв манеру темновласой, а потом быстро зажмурилась, — прости, я порой так волнуюсь из-за того, что происходит в мире, и начинаю теряться… Эта ответственность… — Главное, не закапывайся с головой в эти сомнения и, если гложет, не стесняйся сказать. Тая проблемы, их не решить. А то ведь не ровен час, ещё начнёт, как мне, сниться всякая муть, — тихо хихикнула Эверстейн, прикрыв рот. — Например? — с лёгким беспокойством оживилась младшая, внимательно глянув на подругу. — Да самый настоящий кошмар! Представляешь, вот сегодня мне снилось, будто в наш лагерь приехали Его Величество король Станислав и генерал дер Таген. До мелочей всё проверяли, но мы, благо, хорошо подготовились. И тут, вдруг, выясняется, что кто-то забыл намыть кухонные котлы. Король и генерал меняются в лицах и начинают вдвоём орать на меня, что за такое разгильдяйство мне полагается не меньше ста плетей! Вот и думай, в каком ужасе я сегодня с постели подлетела среди ночи, — рассказывая, дер Кин еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос.       У Агидель так и вовсе случилась истерика. Мигом забыв о своих переживаниях, она схватилась за живот и согнулась пополам, нервно пытаясь втянуть воздух и одновременно утереть выступившие на глаза слёзы. — Что ты смеёшься, знаешь, как это страшно? — нарочно подначивала Эверстейн, пока капрал чуть не завалилась в траву, и лишь вовремя подставленные руки воительницы не позволили ей упасть. — Боги прес… пресветлые, — едва не икая, вздохнула Агеллон, понемногу приходя в себя, — Эверстейн, ну нельзя же так! — Я тоже так думаю, сто плетей за немытые котлы многовато… Десяток, ну куда ни шло, — продолжала шутить наставница и подруга, пока не встретилась с притворно нахмуренным взглядом рыжеволосой, — ну вот. У тебя вновь то самое хорошее настроение. — Да, спасибо большое, я как раз хотела сказать тебе… — начала младшая девушка, собираясь поведать про своё торжество, но была прервана слегка требовательным, и вместе с тем, заботливым окликом. — Агидель! Всё уже готово, ты идёшь, или нам ещё ждать?! — Сильвия чуть помахала рукой, привлекая внимание, хотя могла бы этого и не делать. Повернувшись в её сторону, дер Кин и Агеллон на пару мгновений лишились дара речи.       Русоволосая, упорхнув с построения, едва лейтенант разрешила всем расходиться, не только успела переодеться из формы в платье, но ещё, видимо, попросила далканку слегка потрудиться над своим обликом. По примеру черновласой бестии во время Солнцекреса её глаза были подведены сурьмой, что в сочетании с распущенными локонами и таким-то платьем делало девушку весьма выделявшейся во всех отношениях. В голове Эверстейн вновь всплывало выражение, коим она назвала охотницу во время праздника, а босоногая лярва, мягко ступая по зелёной травке, уверенно приближалась. Подол лёгкого платья, выделенный другим цветом, не доставал до колен, талию обхватывал тонкий поясок, по бокам были такие вырезы, что даже взглянуть казалось стыдно, но и это меркло в сравнении с тем, как обозначилась грудь девушки, явно прикрытая лишь одной белой тканью, под которой не было утягивающих бинтов. Шнуровка на распахнутом вороте болталась, лишь чисто символически обозначая своё присутствие.       Зверь под кожей недобро заворочался, но в этот раз дер Кин сохраняла каменное спокойствие, будто и правда превратилась в статую. На Агидель она сейчас смотреть не хотела. Нетрудно было представить её реакцию. К сожалению, та едва бы разделила мысли самой Эверстейн. Вместо этого лейтенант смиряла взором охотницу, вынужденно признавая, что эта курва действительно выглядела хорошо. Да, как лярва, но да, ей шло. Самым неприятным для наставницы оказалось, что она даже не могла высказать Сильвии за такой внешний вид. Отбой на сегодня уже был объявлен, и кто как выглядел после него не в условиях боевой готовности, было не её делом. — Куда-то собирались, капрал Агеллон? — голос темновласой стал безэмоциональным, но она всё же повернулась к своей лучшей ученице, лишь бы не видеть русоволосую курву. — Так точно… — явно смутилась Агидель. На её щеках вспыхнул румянец, однако взгляд вновь казался растерянным, как будто девушке было очень неловко из-за сложившейся ситуации. Очень хорошо чувствовалось, что ей и понравился облик Сильвии, но при этом она бы не хотела, дабы всё сложилось так. — Прошу прощения, госпожа лейтенант, — вмешалась дочь леса, однако говорила не с прежней нахальностью, а вполне спокойно, — сегодня у капрала Агеллон так-то день рождения. Она не успела предупредить? Мы собирались праздновать, но если вы хотели провести с ней занятие, то я смиренно подожду, — девушка даже чуть склонила голову.       «С каким удовольствием я бы свернула твою шею» — стараясь не сжать кулаки до хруста, мысленно прорычала Эверстейн, но эта злость быстро отступила, сменяясь растерянностью и сожалением. Она столько общалась с рыжеволосой красавицей, но даже не удосуживалась узнать у неё о столь важном событии! И сейчас пала жертвой собственной глупости и недальновидности. Это сражение охотница выиграла всего одним замечанием. Предпринимать что-либо уже было поздно. Получив такой сокрушающий удар, оставалось лишь постараться сохранить лицо. В конце концов, это ошибка и её просто нужно учесть. — Нет, на сегодня я не планировала никаких дополнительных тренировок с Агидель, — наставница ответила, чуть прищурив синие глаза, стараясь продемонстрировать лесной курве, что её слова, прозвучавшие ранее, никоим образом не удивили, — завтра будет весьма сложный день, и я бы хотела, дабы все подопечные набрались сил. Надеюсь, торжество этому не помешает. Не засиживайтесь допоздна, — напоследок дер Кин взглянула на свою тайную возлюбленную, проговорив суше, чем хотелось бы, — поздравляю, капрал. Можете быть свободны. До завтра.       Быстро развернувшись, так что тёмные пряди хлестнули по спине, Эверстейн стремительно зашагала к границе лагеря, стараясь дышать глубоко и размеренно. Что же, в этот раз она, по крайней мере, была способна держать себя в руках, не срываясь и не кидаясь. Впрочем, утешение казалось слишком слабым. Если бы она только знала про столь знаменательный день в жизни Агидель! Если бы знала… «А что бы это изменило?» — невесело задумалась дер Кин. При таких отношениях её голубоглазая красавица всё равно бы отправилась праздновать с Сильвией и своими товарищами, а она… Ну, она могла бы подготовиться и сделать какой-то запоминающийся подарок и сказать несколько добрых слов, пожелав всего самого искреннего… Лейтенант остановилась. И что ей мешало сделать это на следующий день? Да, жаль, что не получилось сегодня, но теперь можно будет точно удивить свою подругу. Вот, наверное, чем собиралась с ней поделиться Агидель, пока не появилась эта лесная курва, но на ситуацию можно было смотреть по-разному. Теперь Эверстейн могла подготовиться, сделав для рыжеволосой такой подарок, что никто бы не смог преподнести, и их отношения как раз наоборот в этот раз помогали, оправдывая такой «промах» Эверстейн, который и промахом-то не был. Оставалось лишь определиться, что это может быть? И вот тут дер Кин даже обрадовалась, что у неё вся ночь впереди — воительница совершенно не знала, что подарить. Оглянувшись, чуть напрягая зрение, она разглядела как Агидель и Сильвия направляются к костру. — Я даже не ожидала, что лейтенант так спокойно отнесётся к тому, что мы решили устроить тебе маленькое торжество, — поделилась охотница, вышагивая рядом с Агидель, заложив руки за голову, — но теперь без всяких опасений можем посидеть подольше. — Да, — односложно ответила капрал, не сводя взгляда с груди охотницы. Лёгкое платье, перешитое из той самой порванной сорочки, как догадалась Агеллон, плотно обтягивало фигуру девушки, и в лёгкой вечерней прохладе было хорошо заметно, как заостряются сосцы… Рыжеволосая быстро зажмурилась, ощущая, как сама медленно начинает краснеть ещё гуще, а всё её мысли пытаются уйти одной дорогой. — Здорово, что она решила обойтись без ваших тренировок. Можно сказать, подарок, — будто ничего не замечая, рассуждала дочь леса. — Да, — Агидель подумала, что если начнёт смотреть на ноги Сильвии, ей станет чуть легче, но… Не стало. — Жалко, конечно, что уже завтра эти баталии, вообще не хочу сейчас об этом думать, — воздохнула охотница, тряхнув головой. — Да, — Агеллон решила, что если будет смотреть на лицо любимой, то хоть это поможет, но брошенный в ответ из-под тёмных ресниц взгляд чуть не заставил её споткнуться. Теперь Агидель хорошо понимала Марику на праздник, когда после танца с Селимой, обе быстро скрылись с глаз. — Агидель, где ты витаешь? — с лёгкой улыбкой поинтересовалась охотница, когда они почти подошли к ярко пылающему костру, где собралась едва не четверть лагеря. — Я… — рыжеволосая хотела было сказать, что её просто сразил вид Сильвии, но в этот миг от толпы кадетов послышался нетерпеливый ор далканки. — Сколько можно вас ждать?! Рыжая, хватит себе цену набивать, и так больно деловая, ещё сегодня из себя принцессу построить решила? Быстро подходите, — Селима ловко вынырнула из толпы и остановилась перед девушками, ехидно ухмыляясь, — кстати, Агидель, как тебе платье Сильвии? Она всё дождаться не могла мгновения, чтобы его одеть. Все уши мне прожужжала, как хотела бы показаться в нём тебе. — Очень красивое, — немного смущённо пробормотала Агеллон, устремляя взгляд вниз.       Охотница выразительно глянула на далканку слегка осуждающим взором, мол, ты чего это разошлась? Но Селима будто ничего не замечая, слегка поправила платье, немного натягивая его в спине, гадая, будут ли от этого ещё сильнее заметны все прелести русоволосой. Та, правда, аккуратно вывернулась и тихо шлёпнула по руке подруги, но реакция Агидель, пусть и едва заметная, не утаилась от глаз кареглазой бестии. — Нас дер Кин слегка задержала, — строго заметила дочь леса, беря ладонь рыжеволосой девушки в свою, — но к счастью, даже разрешила торжество. Так что идём…       Собравшиеся кадеты, галдя наперебой, полезли поздравлять Агидель, окружив девушек плотным кольцом. Капрал даже немного растерялась, не успевая отвечать на все пожелания, с трудом сосредотачиваясь на лицах тех, кто к ней обращался. В этот миг она искренне радовалась, что Сильвия была рядом и держала её за руку, как бы внушая уверенность и поддерживая. Складывалось ощущение, что они поменялись с охотницей местами. Тихоня в прошлом, русоволосая бодро отвечала тем, кого не могла поблагодарить Агеллон, уже отвлекаемая другими соратниками и друзьями.       Всеобщая радость и веселье царили возле костра, но одна девушка оставалась хмурой и замкнутой, с каждой минутой всё больше погружаясь в безрадостные мрачные мысли. Марика не спешила подниматься с бревна и влезать в толпу с дурной улыбкой. Ей в целом-то не нравилось всё это сборище, большую часть которого она едва помнила по именам, но ещё больше ей не нравилось то, как вела себя Сильвия. Беловласая удивлялась сама себе, не понимая, а с чего её вдруг охватили такие чувства? Вначале Огинь показалось, что всё из-за того, как быстро ушла подруга после объявленного отбоя, даже не став слушать рассуждения Марики о предстоящих баталиях. Это было обидно, она из кожи вон лезла, нарывалась на неприятности, прося дер Кин рассмотреть на должность капралов Селиму и Сильвию, но охотница предпочла уйти, и всё лишь для того, чтобы успеть влезть в это драное тайхраново платье. Вернее, платье было красиво, оно очень подходило девушке. Селима не даром трудилась, но вот дочь леса, будто нарочно искала приключений себе на пятую точку. Не вызывало никаких сомнений, что в этом виде она попёрлась к Эверстейн, дабы забрать Агеллон. А рыжая тоже была хороша, её как будто вовсе не заботило, какие взгляды многие из кадетов бросали на Сильвию. Марика слишком хорошо знала эти плотоядные взоры! Она ведь в прошлом тоже частенько так смотрела и отлично понимала, какие желания зарождались в голове. Да вот даже сейчас, наблюдая за подругой, она ощущала нечто схожее, тщательно сдерживаемое, осознаваемое, что это неправильно, но от того не спешившее покинуть её разум. Чего Сильвия добивалась? Пару дней она как заведённая повторяла, что платье наденет лишь для Агидель, и Марика всё не могла воздержаться от подколов, мол, чего ж там такое, что это достойна лицезреть лишь великая капрал? Вот и дошутилась!       Теперь беловласая прекрасно видела, что тут такое! Лучше бы не видела! С каждым мгновением девушка не успокаивалась, а заводилась всё сильнее, её начинало злить даже то, как рыжая и охотница мило держались за руки. Марика даже не задумывалась, а собственно почему на неё нахлынули эмоции, хотя, с другой стороны, поведением Сильвии сразу после окончания тренировки, можно было всё объяснить. Огинь захотелось подняться и уйти куда-то подальше, но в этот миг рядом с ней на бревно опустилась Селима, быстро заглядывая в глаза. — Что-то случилось? — с заметным беспокойством спросила кареглазая, уловив настрой любимой. — Нет, жду, когда угомонятся эти пёсьи дети, чтобы нормально поздравить, — вымучив улыбку, ответила блондинка, стараясь не морщиться от того, что, как бы не пыталась, но все чувства были написаны у неё на лице. Стало даже как-то жаль, что она почти разучилась обращаться в ту самую ледяную фигуру, от которой не исходило никаких эмоций. — Может, ты себя не очень хорошо чувствуешь? — тем не менее уточнила любимая, аккуратно взяв ладонь Марики, нежно проведя по тыльной стороне большим пальцем. — Не волнуйся, счастье моё, в обморок падать не собираюсь, тем более перед тем пиром, что нас ждёт, — сумела пошутить Марика, приходя в себя рядом со своей девушкой. — Моя сила требует платы и, в каком-то смысле, вот она плата, — тяжело улыбнулась блондинка. — Вот и славно, я ведь сегодня на кухне корпела не только для рыжей… Точнее, для неё я почти и не старалась, — улыбнулась Селима, быстро поцеловав дворянку в краешек губ. — Скажи, что ты приготовила для меня своё знаменитое мясо по-далкански, — замирая попросила Огинь. — Да… — дочь гор даже договорить не успела, потому как беловласая тотчас сгребла её в крепкие объятия и принялась покрывать лицо поцелуями. — Я тебя обожаю! — немного прервавшись, оживилась Марика, чувствуя, как плохие эмоции наконец-то оставляют её. В этот миг девушка была безмерно счастлива, что у неё есть этот далканский комочек счастья. Она была её самым лучшим противоядием от всего плохого.       Толпа вокруг Агидель стала редеть и, заметив это, магнатка наконец-то поднялась, шепнув Селиме, что пойдёт поздравить рыжую. Конечно, Огинь не была бы собой, если бы не собиралась сделать это в особой манере, однако приблизившись к извечной соратнице-сопернице, она в первую очередь встретилась взглядом с охотницей, пока рыжая благодарила Эльгу и Войцеха, уже второй раз за день поздравлявших её. — Лесная лгунья, — быстро фыркнула Марика в лицо Сильвии, стараясь не заводиться, а говорить в шутку, — обвела всех вокруг пальца, а сама пришла-таки в платье. — Ну, ты же сама всё не могла угомониться, желая увидеть меня в нём, — хихикнула русоволосая, не понимая, с каким огнём играет, — как я могла отказать тебе в этой просьбе после всего, что ты для меня сделала? — показав кончик языка, глупо улыбнулась Сильвия. — И в очередной раз не побесить Всезнайку? — недобро ухмыльнулась Огинь, прищурив один глаз. — К её чести, в этот раз госпожа лейтенант была удивительно собранна, хотя ненадолго и лишилась дара речи, — самодовольно произнесла охотница. — Не мудрено, не только она, — прищурила взор магнатка, чувствуя, что сказала это грубее, чем собиралась, и Сильвия наконец-то тоже это почувствовала. — Ты о чём? — подозрительно спросила она. — Не обращай внимания, — поспешно проговорила Марика, резко обогнув подругу и возникнув прямо перед Агеллон, едва не проорала той в лицо, — рыжая! — А? — от такой внезапности капрал даже чуть отступила. — Не бойся, Агидель, — подмигнула блондинка, редко обращавшаяся по имени к девушке в присутствии остальных, но на этот раз решив сделать исключение, — сейчас я тебя поздравлять буду! — произнесла Марика, словно предупреждая перед атакой.       Голубоглазая девушка, кажется, напряглась ещё сильнее, в её взоре отчётливо читалось «Может не надо?» Соратники, собравшиеся рядом, принялись понемногу хохотать, наблюдая за происходящим. Зрелище и в самом деле было забавным. Огинь набрала в грудь побольше воздуху, начиная издалека: — Мне тут Инги рассказывала, что у хайрахцев есть традиция таскать за уши виновницу торжества, и я бы с радостью это с тобой проделала, но нам обеим повезло родиться в Остерне, поэтому не волнуйся, уши я тебе не оборву… Во всяком случае, сегодня, — смешки стали громче, и Агеллон чуть выдохнула. — Поэтому я желаю тебе благоразумия во всех твоих начинаниях, уверенности в действиях, и успехов во всём, за что ни возьмёшься! С днём рождения, Агидель Агеллон!       Толпа одобрительно загудела. Всем понравилось это пожелание, тем более, произнесённое беловласой. Мало кто мог представить после поступления в гвардию, что девушки вообще смогут найти меж собой общий язык. Но они не только смогли, а даже дружили. Совершенно по-особенному, но дружили. Марика прервала всеобщее одобрение, быстро вскинув ладонь. Этот жест так приучил всех замолкать, что и сейчас сработал как полагалось. — Спасибо, — тихо проговорила капрал, пожимая протянутую ладонь. — Всегда пожалуйста, — чуть ухмыльнулась Огинь, — но это ещё не всё. Не могу же я тебя оставить без подарка… Даже не представляешь, как я ломала голову! Сначала думала, что может быть, не буду несколько дней никак на тебя ругаться, но это слишком мелко… Да и я не выдержу! — кадеты опять засмеялись. — Поэтому, вот тебе мой подарок: три дня практик лично со мной, с отработкой любых приёмов, что понравятся. — Спасибо, Марика! — на этот раз Агидель обрадовалась куда сильнее, и даже обняла магнатку, слегка опешившую от подобного жеста, — а может, всё же, ещё и ругаться на меня эти три дня не будешь? — искренне улыбнулась девушка, посмотрев на блондинку жалостливым взглядом. — Ты же понимаешь, что если я буду тебя тренировать и молчать, меня уже на первый день разорвёт от сдерживаемых эмоций? — хохотнула дворянка, — но ладно, уболтала, я приберегу самые лучшие выражения на потом.       На сей раз смеялись все без исключения, а когда начали успокаиваться, в наступающей тишине отчётливо прозвучала жалобная фраза Колека: — А когда мы уже кушать будем? У меня желудок к спине прилип. — Кто о чём, а Колеку лишь бы пожрать! — гоготнула Инги.       Возле костра опять разразился смех, однако кадеты принялись слегка суетиться, готовясь к торжественному ужину. Сильвия хотела было отправиться за угощениями, но Агидель потянула её за руку, приглашая устроиться рядышком на бревне. Охотница начала присаживаться и вот тут обнаружила один значительный изъян в своём платье. Сесть так как в штанах она не могла. Отсутствие набедренной повязки и вовсе делало ситуацию хуже некуда. В панике дочь леса бросила быстрый взгляд на Селиму. Далканка, явно потешаясь, слегка развела в стороны руки, показательно перекинув ногу на ногу. Русоволосая сделала большие глаза, как бы вопрошая «какой лервы»? Чернявая плутовка ответила взором в духе «кто же знал, что так будет?», приложив обе ладони к щекам, словно испугавшись. Сильвия нервно притопнула ногой, явно требуя для себя какой-то подсказки. Дочь гор поспешно поднялась, словно что-то вспомнила, а потом, передумав, начала опускаться обратно, сжав ноги и приседая боком. Охотница, как могла, стараясь придерживать подол платья рукой, повторила это движение, наконец-то оказавшись на бревне. Далканка украдкой подняла вверх большой палец. Сильвия в ответ погрозила сжатым кулаком, но тут её отвлекла Агидель: — Тебе так удобно будет? — спросила рыжеволосая, заметив, что дочь леса устроилась на бревне полубоком, упираясь коленями ей в ногу, — хочешь, я отодвинусь? — Нет! — поспешно воскликнула охотница, наоборот стараясь прижаться ещё сильнее, — просто хочу быть ближе к тебе, — уже тише добавила она, и в следующий миг коснулась обеими ладонями локтя Агидель и, проведя ими неотрывно до ладони Агеллон, закрыла её, сжав меж своих.       Селима, сидевшая напротив, еле сдерживалась, дабы не смеяться в голос и потому корчила гримасы, Марика, устроившись рядом со своей любимой, бросила странный осуждающий взгляд, и тут же отвернулась, увидев, что соратники начали передавать друг другу тарелки и миски. Аппетит к этому часу у всех разыгрался нешуточный, да и учитывая, как старались с готовкой охотница и далканка, с утра пораньше поставившие лагерную кухню на уши, желание попробовать кушанья превосходило всё остальное. Первым делом на торжественный ужин в круг тех, кто лично пришёл поздравить Агидель, подавали зайчатину и перепелов, по утру нашедшихся в силках рядом с лагерем, после в ход пошли блюда из рачин и рыбы, третьей переменой стала нежнейшая оленина, приготовленная по рецепту Сильвии, и мясо кабана по-далкански от Селимы. Ради такого дела для запекания использовали целый котёл, врытый в землю. Некоторые налегали так, словно ели последний раз в жизни, а потому, ко времени, когда пора было выносить пирог, многие кадеты уже начинали расходиться. Остались лишь те, кто стали первыми десятниками ещё в городе, а с ними были Эльга и Войцех, сородичи Селимы, да Роксолана, неразлучавшаяся с Ингваром ни на мгновение.       Далканка взглянула на Сильвию, чуть кивнув головой — мол, пора идти за пирогом. Охотница жалостливо посмотрела в ответ. Лишь сейчас она могла хоть немного расслабиться, слегка поменяв позу, но подниматься не решалась. Ноги затекли, и девушка не была уверена, что при попытке подняться не завалится на месте, явив всем то, что полагалось видеть только Агидель. Дочь гор махнула рукой, собравшись сходить сама, но компанию ей составила Марика. Наевшись, Огинь явно подобрела, а может, когда осталось поменьше народу, она чувствовала себя куда как лучше. — Не ожидала, что рыжей так понравится твой подарок, — слегка улыбнулась далканка, вышагивая рядом с возлюбленной к полевой кухне, — но ты здорово придумала! — добавила она, наконец отдыхая от гвалта, царившего у костра, вслушиваясь в теперь уже слышимый шум ветра и шелест деревьев. — Я сама, признаться, удивилась, — довольно хмыкнула магнатка, подхватив ладонь возлюбленной, — зато Агидель всё меньше страдает дурью. И да, понятно, что её желание учиться в данном случае связано с возможностью как-то противостоять мне, однако это не делает подобное рвение менее ценным. Как раз наоборот. Кое-кому следовало бы взять на заметку. — Ну Марика, я ведь пообещала, что завтра приложу все усилия, — чуть капризно протянула Селима. — А я не тебе в укор говорю, любовь моя, — поспешила успокоить Огинь, — в тебе я ни минуты не сомневаюсь, — она привлекла девушку к себе и нежным поцелуем коснулась её лба, — но вот одна беспортошная лесная лярва совсем от рук отбилась. Скажи мне кто во время нашего знакомства, что мне её придётся спускать на землю, в жизни б не поверила, — хмуро произнесла блондинка. — Так у неё сегодня голова совсем другим занята, — хихикнула Селима, — Штанцы без штанцов! Ей бы правильную позу найти… — Ей бы голову вытащить из того места, откуда ноги растут, — проворчала Марика, скосив искрящиеся глаза на толпу кадетов, сидевших в отдалении, — с меня хватит, больше я её ни перед дер Кин, ни перед кем-то ещё выгораживать не стану. Надоело. Может и правда, если наконец-то получит, хоть думать начнёт… — Тю, — отмахнулась далканка, — мы с тобой сколько получали? Лучше что ли стало? Не переживай, завтра всё будет иначе. — Твоими бы устами, да мёд пить, — наконец-то улыбнулась беловласая девушка, останавливаясь рядом с кухней и оглядываясь по сторонам, — всё же, Селима, добрая ты. — Уравновешиваю, — подмигнула кареглазая, выудив из устроенного тайника бурдюк с брантвайном и передав его Марике. Сама девушка полезла за пирогом, что был тщательно обвязан тканью, — пойдём обратно. — Пойдём, — согласилась дворянка, ещё раз оглядываясь, — и, думаю, надо бы нам потом куда-то перебираться подальше от костра. Мало того, что торчим на виду и Всезнайка может в любой миг прийти, так ещё кто донесёт, что у нас тут выпивка была. — Так можно в шатёр к Агидель и Сильвии напроситься. Там же места полно! — предложила дочь гор, проговаривая с лёгкой завистью, и Марика это почувствовала. — Не дают тебе покоя такие палаты? Тоже хочешь? — угадала девушка, скосив хитрый взгляд. — Только не под боком у дер Кин, — в притворном ужасе округлила глаза Селима. — Ладно, есть у меня одна идея, — коварно ухмыльнулась Огинь, но развивать мысль не стала, тем более они уже приближались к ярко горевшему пламени и своим друзьям.       Те, завидев, что девушки несут бурдюк и явно ещё что-то вкусненькое, собрались в более тесный кружок, стараясь расположиться так, чтобы за спинами было ничего не разглядеть. Все принялись доставать простые деревянные чаши, а когда стянули ткань с пирога, охотница плотнее прижалась к Агидель и, протянув руки, взяла её ладони в свои, глядя прямо в глаза, проговорила: — Агидель, этот пирог называется «Поцелуй избранницы», это наш тебе подарок от меня и Селимы. Я знаю, как ты любишь сладкое, надеюсь, тебе понравится. — У меня уже от одного его вида слюнки текут, — заверила капрал, поглядывая то на свою девушку, то на угощение, — я очень хочу попробовать! — Селима, ты порежешь? — спросила у подруги дочь леса. — Конечно, — чуть недовольно фыркнула она. Пожалуй, в этот миг далканка вполне разделяла недовольство Марики. Складывалось ощущение, будто Сильвия специально надела это платье, чтобы потом ссылаться на неудобства и ничего не делать самой. В голову так и закрадывалась мысль запросить потом как-нибудь плату за это. День рожденье ведь не у Сильвии…       Первый кусочек сразу же передали виновнице торжества и Агидель, быстро зажмурившись, вцепилась зубами в сладкое тесто, добираясь до начинки. На её лице отразилась такая буря эмоций, что трудно было представить, как вообще человек способен пережить столько разом. От удивлённого недоверия до полнейшего восторга. Девушка, удовлетворённо промычала, а потом, едва прожевав, приложила ладонь к груди и быстро проговорила: — Боги пресветлые! Как же это вкусно! Сильвия, Селима! Спасибо вам огромное! Я никогда не забуду этот чудесный пирог и ваши старания! — На здоровье! — обрадовалась охотница, счастливая от того, что у них всё получилось. Хотя она и не сомневалась в результате.       Остальные тоже поспешили попробовать угощение, но для многих подобная сладость показалась, пожалуй, даже чрезмерной. Лишь небалованные угощениями Радан и Колек расправлялись с пирогом с не меньшим остервенением, чем их рыжеволосая подруга. Марика, наоборот, отщипывавшая по чуть-чуть, устремила слегка удивлённый взгляд на далканку, честно ей признавшись, что от этого пирога слипнется вообще всё на свете. Дочь гор в целом была согласна, поэтому, когда Ингвар сказал, что пришла пора выпить брантвайн, она едва не первой протянула свою чашу. Промочить горло бы не помешало, а то казалось вокруг уже и воздух пропитался сладким ароматом. Зазвучали радостные, но приглушённые тосты. К некоторому изумлению Марики и Селимы, охотница на сей раз едва притронулась к выпивке, следуя примеру Агидель.       После пятого поздравления, ознаменовавшегося очередным поднятием чаш, совсем стемнело. От пирога, равно как и от всего праздничного ужина, не осталось и следа. Сородичи Селимы засобирались на боковую, к ним присоединились и дер Вартен с Мариоттом, решившие подольше отдохнуть перед испытанием. Ушли и Богумил с Густавом. Огинь, поглядывая на соратников, тоже начинала размышлять над тем, что пора идти спать. В конце концов, чего было сидеть? Такого веселья, как на Солнцекрес точно не предвиделось, завтра предстоял сложный день, да и охотница, похоже, больше ничего не собиралась устраивать, увлёкшись беседой с Агеллон. Марика перевела взор на любимую далканку, уже начинавшую клевать носом и решилась: — Ладно… — пробормотала она, начиная вставать. — Давайте ещё немного посидим, кто хочет? — вдруг встрепенулась Сильвия, — только пойдём к нам с Агидель в шатёр, чтобы дер Кин не видела.       «Да какой курвы?!», мысленно выругалась блондинка, тяжело вздыхая и вновь посмотрев на Селиму. Та приободрилась и даже поддержала эту идею, отчего блондинка слегка растерялась. Огинь не могла до конца решить, чего ей хотелось больше, спать или сидеть с остальными, да ещё когда колебалось настроение, а один взгляд на дочь леса приводил к явному раздражению, но девушка поддалась общему порыву, начиная перебираться в шатёр. Русоволосая, помня о недостатках своего платья, поднималась последней и терпеливо дожидалась, когда ребята рассядутся в шатре, а потому торчала на улице, пропуская всех. — Укройся уже, прохладно, — буркнула Марика, едва успев залезть в шатёр и сцапать первое попавшееся одеяло, чтобы протянуть его Сильвии. — Спасибо! — та тотчас обернулась в него и со спокойной душой последовала внутрь, теперь уж точно не боясь показать кому-то чего-нибудь лишнего. — Да, пожалуйста, — хмыкнула Огинь, уловив, что русоволосая на самом деле поняла, почему именно ей вручили это одеяло.       Усевшись на пол, Марика тяжело вздохнула, проведя руками по лицу. Она не могла понять, как Агеллон может быть такой дурной? Как она не поняла, что Сильвии нужна была помощь? Но больше всего злило, что это поняла сама Мараки, так она же ещё и продолжала даже в такой ситуации оберегать охотницу! Хотя больше, чем Агидель, блондинка сейчас хотела вправить мозги именно Сильвии. Словно повторялась ситуация в день Солнцестояния — Сильвия вновь шла напролом, а она носилась, чтобы уберечь её от ушибов.