Трудно было найти столь непохожих в своей реакции людей, как Агидель и Марика. Рыжеволосая нервно мерила шагами расстояние от одного дерева к другому, не выпуская из рук подзорной трубы, раз за разом поднося её к лицу и пристально изучая, что происходило у брода. Блондинка просто сидела в тени, скрестив на груди руки, веки её были сомкнуты, и со стороны можно было подумать, что она и вовсе задремала. Казалось, Огинь совершенно не заботило то, как начиналась баталия. Агеллон, напротив, вновь уставившись одним глазом сквозь увеличительную линзу, чуть не в струнку вытянулась, но наконец-то замерла.
Девушки разместились едва не на самой границе местности, отведённой под состязание и укрывались среди леса, хотя на таком расстоянии их бы всё равно никто не сумел разглядеть, но тут не так припекало солнце, да и скакунов не слишком донимала всякая жужжащая жалящая дрянь, которая обычно обитала на полях и лугах. По разработанному ими же с Ингваром плану, капрал и десятник должны были сыграть решающую роль в сражении, дождавшись, когда соперники втянут в бой все свои силы. Подобная тактика не блистала новизной, но грамотный фланговый обход, никем не замеченный и проведённый в нужное время, обеспечивал победой куда большие воинства. В простоте приёма крылась и его хитрость — командующие этой баталией хорошо понимали, что их соперники постараются держать под контролем не только брод, но и сильно обмелевшие участки реки, а значит, Агидель и Марике нужно было переправиться там, где этого от них не ожидали. Отвлекать внимание и осуществлять провокации поручили Густаву и Богумилу. Парни как раз недавно увели усцар на фланги, но Агеллон сейчас больше всего интересовало то, что происходило у брода.
Дер Зиг отдал команду, и отряд панцирников во главе с Лонгином начал движение к переправе. Стоило им приблизиться к броду, как с противоположного берега, дали залп лучники и арбалетчики. Даже через подзорную трубу, да и такого расстояния, было хорошо заметно облачко стрел, в один миг взметнувшихся в воздух.
— Началось! — немного волнуясь, сообщила капрал своей напарнице.
— И что там происходит? — дворянка лениво приоткрыла глаза, слегка меняя позу.
— Лонгин и часть панцирников двинулись к переправе, их обстреливают, — сообщила Агидель, — стрелками командует Сильвия.
— С её стороны это мудро — возглавить стрелков, ведь лучше никто бы пока не справился. В этом отношении мы всё же уступаем. Твоя девушка рассудила правильно, а главное, ради общего дела пожертвовала своими интересами. Этот момент дер Кин оценит, — Марика говорила спокойно, хотя её голос едва не дрогнул на слове «твоя». — А Селима и Инги уже разъехались по берегу? — потянувшись, спросила дворянка.
— Погоди немного, — рыжеволосая переступила на месте, чуть поворачиваясь корпусом, и ища отряды девушек, — да, занимают позиции у возможных переправ. Богумил и Густав как раз ведут туда людей.
— Значит всё складывается, как мы и предполагали, — самодовольно пожала плечами Огинь, кивнув на подзорную трубу в руках Агеллон, — занятную вещицу подарила тебе дер Кин. Весьма полезная в нашем деле.
— Я сначала даже не поняла, а когда дошло, едва поверила, — чуть смутилась Агидель, слегка улыбаясь.
— Ну, тут я нисколько не удивлена, — хмыкнула беловласая, но сдержалась, чтобы не сказать «ты всегда реагируешь с запозданием», — насколько мне известно, эти зрительные трубы придумали относительно недавно в ордене Единого, а уж те потом передали в гвардию, возможно, вместе с теми самыми картами и фигурками для баталий. Это очень редкая и дорогая вещь, Рыжая, — Марика явно заострила своё внимание на последних словах.
— Я буду очень бережно с ней обращаться, — пообещала капрал, не уловив скрытого намёка.
— Не сомневаюсь, — слегка прищурилась дворянка, размышляя о выборе Эверстейн.
Подобный жест показался ей довольно необычным. Если бы Всезнайка просто хотела впечатлить Агидель, то могла бы вручить и боевое оружие, кое имелось среди их походного арсенала. Уже и от подобного подарка Агеллон бы визжала и сходила с ума, но дер Кин пошла дальше. Это был не просто очень хороший подарок, это был знак внимания и особого расположения. За этим явно что-то крылось, но что именно, Огинь пока была понять не в состоянии, сразу же начиная раздражаться.
— Ух ты! Вот это Сильвия стреляет! — меж тем восхитилась рыжеволосая, чуть обернувшись к Марике, — хочешь взглянуть? — она протянула трубу.
— Давай, — слегка хмуро ответила та, вставая рядом и начиная наблюдение.
Она без проблем отыскала переправу и принялась изучать происходящее, найдя среди фигур высокую русоволосую девушку. Та, конечно же, не подозревая, что за ней так пристально следят, не только успевала посылать стрелы в наступающих, но и распоряжалась действиями своих подопечных, отдавая приказы и активно жестикулируя руками в перерывах между выстрелами. Такое поведение подруги было слегка необычным, но нисколько не удивляло дворянку, ведь дочь леса и до этого не раз показывала свой характер. Довольная от зрелища Марика едва заметно ухмыльнулась.
Едва завязалось сражение, охотница даже не сразу сумела понять, как разом преобразилась. Ещё несколько мгновений назад она себе не находила места, волновалась из-за того, что могла ошибиться практически в чём угодно, переживала из-за возможного исхода, нервничала, потому как биться предстояло с такими сильными соперниками. Над ней нависал груз ответственности перед Агидель, её беспокоило данное несколько самоуверенное обещание, её чуть не придавливало к земле из-за того, сколько с ней занималась Марика, стараясь обучить, и неужели же всё это было зря? Кто она? Ещё не так давно худая, горбившаяся девчонка, не слишком общительная, мечтательная, умевшая лишь хорошо стрелять и разбиравшаяся в травах. Кто она? Сейчас её навыки никуда не делись, но она больше не боялась отстаивать своё мнение, она научилась держаться в седле, она встречалась с одной из самых красивых девушек лагеря, неплохо билась в поединках с самой талантливой из кадетов, и больше не была такой нескладной цаплей. Она осознала свою красоту, а вместе со всем этим пришла и необходимая уверенность. Она ведь здорово командовала лучниками, у неё это получалось. Иначе, зачем бы она изъявила желание вести их в баталиях? Да и что тут было сложного? На охоте и то труднее, ведь цель быстро перемещается, старается убежать, а тут строй сам, пусть и медленно, но идёт к ней в руки. Сильвию лишь слегка беспокоило, что это не звери, а живые люди, её соратники, и даже если стрелы были затуплены, то всё равно становилось как-то не по себе, но они приближались, и пора было действовать. Дочь леса натянула тетиву, прицелилась, прищуривая один глаз, выдохнула и отпустила.
С характерным звоном туго-натянутой тетивы стрела сорвалась, быстро преодолевая пространство над рекой, а затем со слышимым стуком хлопнула прямо в шлем долговязого Лонгина. Бам — послышался звон, а кадет чуть было не оступился. Сильвия тихонько прыснула, наблюдая результат своих усилий. Что ж, это было даже забавно, а главное, развеяло все её сомнения. Всезнайка обозначила непременное условие для того, чтобы вывести соперника из боя — пять попаданий для лучников, три для арбалетчика. Одно есть.
— Лучники! Залп по моей команде! — звонко крикнула охотница, стараясь подражать Марике. Конечно, так орать она не умела, голос был тоньше но, кажется, вышло неплохо. — Арбалетчикам ждать. Лучникам приготовиться!
Проговаривая всё это, она вновь вскидывала лук, действуя тем же образом, что и на тренировках. У них была хорошая позиция: их склон выше противоположного, и стрелять отсюда было настоящим удовольствием. Лонгин, прекрасно слыша отдаваемые ею команды, быстро приказал своему отряду перейти на бег. Поднимая тучи брызг, кадеты вбежали в воду и устремились на панцирников Эльги и Войцеха.
— Лучники, пли! — заорала Сильвия, спуская тетиву, — арбалетчики залп!
Вдоль её построения прошла волна звуков спускаемых стрел и залпов арбалетов. На сей раз в воздухе мелькнули сразу пару десятков стрел, обрушиваясь на атакующих мощным градом. Попали не все но, как и требовалось в Коронном войске, тут роль играла кучность и слаженность. Сама дочь леса вновь поразила избранную цель. От повторного выстрела Лонгин даже головой замотал, стараясь унять звон в ушах. На чужом берегу на этот обстрел наконец-то среагировал Ингвар, отправляя стрелков ближе к реке, дабы те вступили в поединок, отвлекая внимание на себя. Русоволосая коварно усмехнулась.Может соперники были и сильнее, но вот выбор места для сражения они предоставили зря. Отряд охотницы таился среди кустов и плакучих ив, в то время как противники оказались на почти открытом пространстве. Естественно они попытались организовать ответный обстрел, и даже неплохо это делали, работая не менее слаженно, но куда именно направить залпы едва ли понимали, да и кроны деревьев выступали прекрасным укрытием для отряда девушки из Литау, тем более дочь леса пошла на хитрость:
— Арбалетчикам продолжать обстрел панцирников. Будьте внимательны, не зацепите своих! Лучники, выбиваем их стрелков! Цели выбираем в вольном порядке!
Напоследок Сильвия всё же не отказала себе в удовольствии послать третью стрелу в шлем Лонгина, уже схлестнувшегося на броду с их панцирниками, а затем даже как-то неспешно, хотя это было весьма обманчивое впечатление, принялась за чужих стрелков. В отличие от подопечных, девушка не особо таилась, но до неё ничего и не долетало, в то время как она с поразительной методичностью принялась одного за другим выводить врагов из боя. За несколько минут успев по пять раз попасть по двум целям, она чуть не единолично поколебала уверенность соперников. Те начали пятиться прочь от берега, в то время как лучники охотницы, приободрённые успехом предводительницы, продолжали осыпать выстрелами их линию, которую уже начали покидать первые выбывшие, получившие более пяти попаданий.
Ингвар, явно нехотя, отправил на усиление Лонгину ещё один отряд панцирников, сам при этом оставаясь на месте. Стрелки отошли на дистанцию, куда не могла достать даже Сильвия, и подкрепления немедля оказались под жестоким обстрелом. Дер Зиг принялся что-то объяснять Радану. Тот, в отсутствие Марики, похоже, командовал латниками. Это было нехорошо. Своя кавалерия отошла на фланги, и если брат Инги намеревался отправить латников в прорыв, для этого имелись неплохие шансы.
Охотница, не забывая стрелять, всё же поглядывала за тем, что происходило на противоположном берегу, понимая, как важно не зевнуть момент. Пока бой складывался неплохо, но даже поединки один на один научили её тому, как всё в любой миг может измениться. Краем глаза она заметила, что Колек примчался откуда-то с окраины и начал быстро о чём-то докладывать Ингвару. Предводитель вражеской баталии кинул в бой ещё один отряд панцирников, а следом, перестроившиеся арбалетчики, подняв свои неуклюжие павизы, тоже начали движение к броду. Русоволосая легко прочитала их задумку и грубо выругалась. В этой простоте крылась многолетняя выучка Коронного войска. Кажется, она впервые подумала о том, что сержант над стрелками недаром так чихвостил арбалетчиков, гоняя тех, как пёсьих детей, с этими ростовыми щитами едва ли не после каждого выстрела. Прикрываясь ими, двигаясь пусть и не быстро, они неумолимо приближались к переправе, и подстрелить хоть кого-то из них более не представлялось возможным. Чтобы убедиться, девушка всё же пустила пару стрел, но тем лишь подтвердила очевидное — толку не будет. Арбалетчики дошли до середины реки, встав на быстрене, установили свои щиты и, прикрываясь ими, по команде принялись осыпать залпами отряды панцирников Эльги и Войцеха. Получалось у них очень даже неплохо — воины, стоявшие на высоком берегу, теперь оказались прекрасной мишенью. Дер Вартен, смекнув, погнала баталии вперёд, вытягивая плотные колонны в линию, нарушая формацию строя.
С содроганием сердца, охотница отметила, как в этот миг Ингвар велел спешиваться латникам. Он знал! Лервин сын! Он знал всё с самого начала! Дер Зиг мастерски разыгрывал свою партию. Подставляя отряды, он жертвовал ими, дабы добиться равенства, а потом уже вводить в бой свои лучшие части. Он даже продумал сколько стрел истратят стрелки и, по всем прикидкам получалось, что его отряды сохраняли больший запас.
— Прекратить огонь! Немедленно! — возопила охотница, надрывая горло, — всем ждать!
Кадеты, находившиеся к ней ближе всего, взглянули с недоумением, но Сильвия не сочла нужным отвечать. Латники Радана спешились и, воздевая над головой длинные мечи, ринулись вперёд, а вместе с ними понеслись и лучники. Выше по течению раздался условный сигнал рога, предупреждавший об опасности вторжения.
— Густав пошёл на переправу, — глядя в подзорную трубу, сообщила Агеллон.
— А Богумил по-прежнему отвлекает внимание Инги? — ухмыльнулась Марика, вальяжно откинувшись на локти, смотря, как переливались лучи солнца в листве крон деревьев.
— Да, замерли напротив, — переживая, ответила капрал, не отрываясь от наблюдения.
— Сейчас Селима втянется в сражение, а дер Зиг так и останется на позиции, центр их панцирников начнёт прогибаться под давлением наших латников, и Эльге ничего не останется, как втянуть в рукопашную стрелков. Тогда в дело вступит Богумил, сковывая кавалеристов Инги. Нам с тобой нужно лишь незаметно обойти и ударить в тыл, — как по нотам повторила план Огинь и, сделав паузу и прищурив зелёные глаза, добавила, — если только…
— Что? — вмиг обернулась рыжеволосая, слегка волнуясь.
У неё было странное ощущение. С одной стороны им полагалось победить: план, сила… при таком превосходстве не должно возникать сомнений, но с другой стороны, в глубине души, Агидель очень надеялась, что Сильвия хорошо себя проявит и получит звание капрала. Вот только для этого ей было необходимо совершить нечто, способное если не переломить, то хотя бы изменить ход сражения. Интересно, чувствовала ли Марика схожее волнение в отношении Селимы?
— У Инги и Селимы всё равно больше латников и усцар, это вполне остановит Густава и Богумила, но вряд ли позволит перейти в контратаку, если только они не получат подкрепления, — чуть потерев бровь, задумчиво рассуждала дворянка, — тогда они сами смогут развить успех и ударить по остающемуся на берегу отряду Ингвара.
— Но где они возьмут это подкрепление, если все втянуты в сражение? — в недоумении спросила капрал, вновь уставившись в подзорную трубу.
— Хороший вопрос… — пробормотала Огинь, опять поднимаясь на ноги и начиная неспешно разминаться. Чуть прищурив глаза, она размышляла — догадается ли Сильвия устроить всем знатную неожиданность? Пару раз уже устроила, но вот для дела…
Дочь леса, наверное, удивилась бы, узнай сейчас, как переживают за её действия на другом берегу, но в разгаре боя ситуация складывалась хуже некуда: на броду творилась куча-мала, как в стеношных сражениях, и при этом было заметно, что с подкреплением латников вражеская атака стала успешнее. Строй собственных панцирников начинал пятиться, не взирая ни на какие приказы Эльги и Войцеха. Чужие стрелки, хоть и умерили пыл, но по-прежнему оставались в безопасности, лучники укрывались за щитами арбалетчиков, изредка находя себе цели. Сильвия было попробовала отвечать на их залпы, но её отряд тут же накрыли в ответ, да и стрел с болтами оставалось немного.
— Держать строй! — прикрикнула дер Вартен, и обернулась в сторону охотницы, хоть ничего пока и не сказала.
Русоволосая девушка занервничала сильнее, прекрасно понимая, что это могло означать. Эльга нуждалась в усилении, а она со своими стрелками всё равно пока не приносила никакой пользы. Вряд ли бы от них в рукопашной схватке был толк, но, это ведь лучше, чем ничего… Но что бы это изменило? Лишь продержатся немногим дольше, а вот если бы тут была Инги со своими латниками… Сильвия замерла, начиная быстро размышлять. Все латники соперников были тут, значит переправу через реку осуществляли лишь усцары, да и то пока на одном направлении, дер Зиг в противостояние не вступала... Их отвлекали! Что если попросить у неё помощи? Половины отряда будет более чем достаточно, дабы удержать усцар! Следом за этой мыслью голову охотницы поразила ещё одна, гораздо более дерзкая– а что если ей тогда помочь Селиме?! Может, получится опрокинуть соперников, перейти отмель и ударить по Ингвару, остававшемуся с одним отрядом в резерве?
Правда, где-то притаились Марика и Агидель, вполне способные даже вдвоём решить исход битвы, но об этом можно было подумать позже. Охотница стремглав метнулась к Эльге, велев стрелкам оставаться на месте и в бой не вступать. Дер Вартен даже глаза округлила, увидев как дочь леса сама явилась к ней, когда она уже собиралась отдать приказ об усилении.
— Ты очень вовремя, давай, командуй своим… — начала было светловолосая девушка, но была перебита.
— У меня есть план! — заявила Сильвия, быстро пересказывая пришедшие ей в голову идеи.
Эльга выслушала внимательно, ни разу не перебив, а когда охотница закончила, то немедленно согласилась с её доводами, посмотрев на соратницу с явным уважением. Поднеся рог к губам, она выдула в него условный сигнал, призывая на помощь отряд Инги. Но до того, как подоспело подкрепление, русоволосой вместе со своими стрелками всё равно пришлось влезть в рукопашную, всеми силами удерживая линию. С каждым мгновением потери становились всё ощутимее, то и дело кто-то из кадетов, наполучав затупленным оружием и, лишившись сил и желания бороться, выбывали из строя. Не дремали и вражеские стрелки, нет-нет, но доставая.
— А Селима даёт знатный отпор усцарам Густава, — сообщила Агидель, ненадолго отвлёкшись от сражения, развернувшегося на броду, — она им даже переправиться не позволила.
— Ещё бы, — улыбнулась Марика, знавшая, что любимая из кожи вон вылезет, но постарается проявить себя во всей красе, — позволишь? — она протянула руку и тут же получила зрительную трубу.
Представшая взору картина заставила Огинь улыбнуться шире и дала ещё больший повод гордиться далканской красавицей. Дочь гор, подобно героям художественных полотен, участвовавших в битвах, сейчас лихо рубилась с одним парнем из отряда Густава. В седле она держалась просто потрясающе, да и саблей орудовала не в пример лучше, чем в пешем строю. Пропала вся та неосторожность, с которой Селима носилась верхом в самом первом испытании на местности, уступив место обдуманной и осторожной тактике. Блондинке даже странно было вспоминать, что её девушка изначально подалась в арбалетчики, хотя, как объясняла Селима, она первое время попросту валяла дурака, думая, что сможет там отлынивать. Но отлынивать не получилось, и уж тем более, будучи с Марикой.
Не успевшему увернуться сопернику далканка зарядила эфесом сабли точно по шлему и тот, содрогнувшись от удара, выпустил поводья и грохнулся в воду. Падение с лошади в поединке сразу же означало поражение. Понурый и вымокший кадет, поведя за собой коня, уныло поплёлся в сторону лагеря. Кареглазая бестия, чуть приподнимаясь в стремени, быстро нашла себе следующую цель, не раздумывая, поднимая в воздух тучи брызг, она рванула туда, чтобы ввязаться в новое сражение. Со стороны это выглядело безрассудно, но дочь гор, учтя предыдущие ошибки, велела Кайраму прикрывать её, и парень, отбившись от вражеского усцара, устремился за предводительницей, не преминув помянуть тайхрана, лишившего разума девушку едва не с пелёнок. Сколько они с Арсаланом натерпелись от её выходок в прошлом, однако почему-то в любой миг были готовы придти на помощь. Очевидно, тайхран и им разум задурил.
— Дети сурты и осла! Всех убью, одна останусь! — проорала Селима, скрещивая саблю с усцаром, только что выбившем из сражения её всадника.
Соперник попытался провести быструю ответную атаку, но далканка и не думала принимать бой с ним. Она ловко отклонилась вбок, свесившись на одну сторону, и погнала скакуна дальше, туда, где замер Оссолин, заметно удивившийся ярости, с которой их на отмели встретили враги. Густав планировал этой стычкой отвлечь внимание, выпустив лишь часть подопечных, но что-то пошло совсем не так с самого начала. Стоявший на более высоком берегу отряд далканки, вместо того, чтобы подпустить их, ринулся в реку всей гурьбой, и тут уж парню самому пришлось втягивать в сражение всё, что у него имелось, стараясь удержать эту атаку. Кажется, с планом битвы они дали маху, полагаясь на своё явное превосходство. Хотя… Ставка ведь была сделана на Марику и Агидель. Ему лишь нужно было держаться и отвлекать. И даже Селима, выскочившая из гущи битвы не стала внезапностью, хотя и удивила.
Скорость, с которой атаковала чернявая, на сей раз не принесла ей успеха. Шляхтич, с ранних лет готовившийся стать воином, встретил её с абсолютным спокойствием, отражая выпад. Легко удерживая скакуна на месте, парень позволил девушке проехать чуть дальше и рубанул в ответ назад. Далканка пригнулась, пропуская взмах над головой, и развернула коня. Всадники сошлись в отчаянной рубке, крестя сабли и ни в чём друг другу не уступая. Оссолин был сильнее, но Селима быстрее и ловчее. Да и то, после тех чудовищных по тяжести ударов, что использовала её Марика, выдерживать давление Густава было как-то легче. Соперники бились с остервенением, взбудораженные скакуны косили друг на друга выкаченными глазами, и дочь гор заходилась от восторга, с лёгкой грустью думая о том, что её в этот миг не видит любимая девушка. Селима и представить себе не могла, что Огинь видела всё.
По шлему Густава вдруг хлопнула стрела, заставив опешить и самого шляхтича и его противницу. Поединок ненадолго прервался, призывая десятников устремить взгляды в одном направлении. Кареглазая чуть не заорала от радости: на том берегу, откуда она с усцарами начала свою атаку, покоясь в седле, уже снова накладывала стрелу на тетиву Сильвия. Дочь гор не знала, каким образом охотница раздобыла себе скакуна, и как вообще тут оказалась, но её появление оказалось очень кстати, ведь вместе с ней примчалось ещё несколько стрелков, и тоже верхом.
Оссолин среагировал чуть быстрее, правильно оценив положение своего отряда. Ударив наотмашь, чтобы не дать далканке воспользоваться замешательством, он резко дёрнул поводья, приказав усцарам отступать. Селима блокировала этот выпад, собираясь ответить, но Густав уже мчал прочь, напоследок получив стрелу в спину. Отступление обратилось паническим бегством, в котором его подопечные понесли потери куда большие, чем за весь поединок.
— Дура рыжая! — заорала Марика, чуть не впихнув подзорную трубу в руки Агидель, — какой курвы ты пялилась на сражение на отмели?!
— Осторожнее же! — едва удержав подарок Эверстейн, ахнула капрал, — что случилось?!
— Сильвия твоя случилась! Лярва длинноногая! Живо по коням! Нам надо успеть! — прорычала Огинь, устремившись к своей лошади.
Дворянка понимала, что и сама была виновата не меньше Агеллон, потому что как дурная таращилась на поединок любимой далканки, да и с Сильвии глаз не сводила, но признавать вину сейчас уж точно не собиралась. Всё обернулось тем самым скверным для них образом, при котором соперники сумели извлечь всю возможную выгоду из своего положения. Марика пока не могла знать, сама ли охотница додумалась до подобного, или кто подсказал, но сути дела это не меняло.
— Но они ведь должны были оставаться у брода, — пробормотала капрал, нагоняя блондинку, одновременно с ней начиная отвязывать поводья.
— Вот ты потом так и скажи, когда будешь за поражение оправдываться, — огрызнулась Огинь, уже ставя ногу в стремя, — запомни! Если мы не успеем, я тебе этот подарок от Всезнайки…
— Засунешь туда, где не светит солнце, — отчеканила Агидель, забираясь на своего Орлика.
— Прозорливая какая! Запомнила… Вот лучше бы ты с такой прозорливостью к сражению подходила, — фыркнула Марика, чуть наматывая повод на руку.
— Между прочим, ты сама не возражала против нашего плана и, если были опасения, надо было сразу озвучить, а не тянуть до последнего. Да и вообще, следить за обстановкой, а не на свою красу глазеть! — неожиданно смело заявила рыжеволосая, с лёгким раздражением глянув на соратницу.
— Курва! Открутить бы тебе голову, — недобро прищурилась зеленоглазая девушка, уже тише добавляя, — да и мне заодно…
— Н-но, Орлик! –пришпорила скакуна Агидель, справедливо решив не ввязываться в рассуждения о том, кто виноват. Пока ещё у них было преимущество, и победа в баталии всё равно казалась неоспоримой, но стоило поспешить.
— Вперёд, Тьма, — направила следом свою лошадь Марика, догоняя Агеллон.
— Переправляемся, как условились, вниз по течению, у самого предела поля баталии? — повернув голову, уточнила рыжеволосая.
— Нет, можем не успеть, — быстро прикинула дворянка, — давай за мной, я помню одно место, там река чуть заболочена, зато потом сразу лес, никто точно не заметит и время сократим.
— Да там же сам бес ногу сломит! — ахнула Агидель, поняв, о каком месте говорит блондинка, — топко, бурелом…
— Рыжая, ты хочешь победить? — чуть не прорычала Марика, посмотрев на неё едва не искрящимся взглядом.
— Очень!
— Значит, крепче прижмёшь задницу к седлу, стиснешь зубы и будешь внимательно глядеть, куда едешь, — холодно отозвалась Огинь, прекращая напрасные препирательства.
Она чуть ли не телом ощущала, как сейчас изменялась ситуация в битве, счёт шёл на минуты. При всей той радости, что она испытала от успехов Селимы и Сильвии, Марика отнюдь не собиралась проигрывать всю баталию, а уж тем более давать хоть каких-то поблажек этим двоим. Пускай она и просила о их повышении, и договорилась с Всезнайкой, но своим принципам уступать не собиралась. Впрочем, так ли им грозило неминуемое поражение? Если охотница со своими стрелками пришла к Селиме, значит дер Зиг отрядила часть латников на подмогу центру, и уж при всём желании не смогла бы сокрушить отряд Богумила. За этот фланг можно было не волноваться. Густав, скорее всего, уже спешил к Ингвару, дабы сообщить о своём провале. У брата Инги оставался и резерв, и время, чтобы перестроиться, а потом встретить совместную атаку дочери леса и дочери гор. Сами же Марика и Агидель, поспешая, должны были оказаться как раз позади панцирников и латников, ударив им со спины. Эльге и Войцеху ничего не останется, как признать поражение.
Оказавшись рядом с берегом, блондинка придержала лошадь, быстро оглядывая склон, решая, где им будет удобнее съехать, а потом забираться вновь. Агеллон остановилась рядом. Даже по выражению её лица было понятно, как не хотелось девушке тащиться через это болото, вымазавшись самой, да ещё и перепачкав скакуна, которого потом же ещё и отмывать. Если уж у рыжей возникало такое отвращение, то про Огинь и говорить не приходилось. Молчаливо переглянувшись и ничего не сказав, соратницы отыскали местечко и, аккуратно, придерживая поводья, направили лошадей вниз.
Первой в воду вошла Тьма, начиная неспешно двигаться дальше, подчиняясь воле своей хозяйки. Марика возвела очи горя к небу, когда вода только коснулась её сапог. Со стороны эта переправа пусть и выглядела заболоченной — тины, ряски и прочей дряни хватало, но и глубина оказалась не маленькой. Уже вскоре сапоги залило противной массой ила, поднятого со дна, штаны стремительно намокали. Уровень поднимался к поясу. Магнатка стиснула зубы, упрямо направляя лошадь к противоположному берегу. Позади грустно вздохнула Агидель. Огинь хотела было высказать своё недовольство, но тут вода резко поднялась до самой груди и беловласая лишь сжато выругалась. К их общему облегчению, продлилось это мучение недолго. Они преодолели реку и вскоре оказались на берегу. Вид, что у них, что у животных, был ещё тот. Повсюду свисали какие-то водоросли, шкуры скакунов покрывала ряска, Марика с остервенением принялась скидывать с наручней налипшую тину.
— Нами только детей пугать, — хмыкнула капрал, брезгливо стаскивая с доспеха длинные и ветвистые ошмётки роголистника.
— Поехали уже, — дёрнула головой десятник, понукая лошадь направиться в лес.
Речная вода, кажется, пропитала всё, что было можно. Ткань одежды неприятно липла к телу, сукно бригантины тоже промокло и набрало в щели грязь с растительностью, добавляя веса, в сапогах хлюпало и от всего этого, в сочетании со смешивающимся собственным потом, потом лошадей и запахом водорослей, нетрудно было представить, какое исходило «благоухание».Огинь и Агеллон ускорили бег лошадей, мечтая побыстрее завершить испытание, одержав победу, а потом сразу как следует вымыться!
Агидель только диву давалась, поспешая за соратницей. Сама-то она в эти места даже не совалась, а вот Марика, кажется, облазила всю округу лагеря, зная о любых препятствиях на пути. Беловласая, погоняла Тьму всё сильнее, заставив перейти на галоп, но правила также уверенно, как и всегда, кажется, не глядя выбирая верные прогалины меж деревьев и кустарников. Капрал почти перестала смотреть по сторонам, следуя за умелой наездницей, пытаясь нагнать её. В считанные мгновения девушки чуть не взлетели вверх по склону, кажется, оставив позади себя большую часть бурелома. С пригорка начинался уклон.
— Хватит возиться, — немного сурово произнесла дворянка, — баталия не ждёт.
— Да, — решительно кивнула рыжеволосая.
Агеллон сейчас очень ясно осознавала одну простую вещь — верхом умели ездить обе, но Марика не просто ездила, она правила. Огинь ещё сильнее пришпорила лошадь, устремляясь вниз. Агидель последовала за ней, вцепляясь в поводья, стараясь не отстать. Так почему же дистанция лишь увеличивалась? Понукая Орлика двигаться ещё быстрее, капрал прекрасно осознавала, что более не управляет скакуном и может положиться лишь на него. Это было опасно и безрассудно, но иного варианта не оставалось. Вернее, она могла бы попросить напарницу чуть замедлиться, но это означало в очередной раз явить свою слабость, а у несносной блондинки и без того хватало поводов подтрунивать.
Конь вдруг споткнулся, да так, что Агеллон едва не вылетела из седла через голову скакуна. От страха чуть не остановилось сердце. Рыжеволосая мигом представила, что будет, если поранится Орлик. Девушка инстинктивно зажмурилась, дёрнула поводья, стараясь замедлить коня, но вышло ещё хуже. Её скакун шарахнулся в сторону. Агидель опять чуть не выкинуло из седла, почти разворачивая, и капрал с возрастающим ужасом осознала, что свешивается на одну сторону, не в силах ничего с этим поделать. В последней жалкой попытке она постаралась ухватиться за луку, даже чуть зацепилась одной рукой, но тут что-то с силой ударило её в плечо, и Агеллон, завизжав, выпала не только из седла, но и стремени. Перед лицом мелькнула приближавшаяся земля, казалось, так и застыв в памяти. Удар! Её поволокло. Одной ногой она всё же осталась в стремени, но это было едва ли не хуже, чем просто упасть. Каким-то неведомым образом вспомнив, чему учила Эверстейн, она выставила перед собой руки, то и дело ощущая чудовищные удары о них. Это было лучше, чем размозжить свою дурную голову о ближайший камень или поваленное дерево. Агеллон резко дёрнула ногой, стараясь освободиться. Кое-как удалось, и капрал рухнула, словно куль, прокатившись вниз по склону, кажется, отбив себе всё, что было можно. Боль оказалась так сильна, что не шла ни в какое сравнение с тем, как избивал её отец. Накрывшая тьма, лишившая чувств, стала истинным избавлением.
Марика, услышав вопль рыжей, быстро обернулась и испытала такой ужас, какого не ведала уже давно. Перед глазами призраком прошлого ожил миг, когда Леслав, бахвалясь тем, как умеет, слетел с коня на всём скаку. Брата тогда тоже потащило, но это было на открытом поле, да и на траве. Агидель же собирала собой землю, камни, корни и брёвна. Огинь приготовилась замедлить Тьму, прекрасно зная, что нельзя действовать резко. Она чуть подалась вперёд, напрягая мышцы живота и только хотела взглянуть вперёд, как что-то ударило её в голову так сильно и быстро, что магнатку в мгновение перекинуло через крупп лошади, даже не взирая на подпорку седла. Беловласая распласталась на земле, почти над собой узрев здоровенный сук дерева, об который она и приложилась головой. Сознание покидало её. «Слишком часто в последнее время» — только и успела подумать Марика.
***
— Сильвия! — заорала от радости Селима, осаживая скакуна рядом с охотницей, как раз спустившейся в реку, — да ты, оказывается, ещё и конокрадка!
— Вообще-то я его одолжила у латников, спеша тебе на помощь, но ты тут, как я видела, и так неплохо справлялась. Мне не стоило приезжать? — ухмыльнулась дочь леса.
— Тебе надо меньше с Марикой общаться, уже как она говоришь, — хохотнула далканка, крикнув остальным, чтобы и не думали расслабляться.
— И что такого? Как будто нельзя, — фыркнула Сильвия, не забывая следить за противоположным берегом.
— Тебе нельзя! — чуть вскинула голову дочь гор, хотя из-за шлема это было почти незаметно, — кстати, где она?
— Хотела бы я это у тебя спросить. За всю битву ни её, ни Агидель видно не было. Это вот и беспокоит, — становясь серьёзнее, подняла забрало русоволосая.
— Тогда, думаю, беспокоиться не стоит. Они точно готовят нам западню, уж слишком легко мы отбили наступление, — кареглазая тоже вскинула вверх мешавшую обзору железку, — что будем делать?
— Как насчёт того, чтобы атаковать? — подмигнула охотница, — отряд Густава разбит и рассеян, можем переправиться и ударить по оставшейся баталии Ингвара. Он отправил в бой всё, что было можно, кроме самого себя, по сути. Наши скованы сражением за брод, Инги держит Богумила. Но у соперников состав мощнее, правда, мы не знаем где их решающая сила…
— Будь уверена, уже обходит нас с фланга или тыла, — просветлела ликом Селима, — конечно! Я поняла! Весь их план был выстроен на том, чтобы связать сражением все наши отряды, и это бы получилось, если бы не твоё появление! А это значит…
— Что вряд ли мы выиграем, но сведём баталию к ничьей. Мы окружим Ингвара, и даже если Марика и Агидель ударят со спины, они вынуждены будут оттягивать часть сил, дабы удержать нашу атаку на него! — восторжествовала Сильвия.
— Но только если не провалится Инги…
— Так давай не будем медлить? — расцвела улыбкой русоволосая, приподнимаясь в седле, — отряды! Слушай мою команду! Переправляемся на тот берег и атакуем Ингвара! Вперёд усцария! Вперёд стрелки! Шибче! Шибче! — замахала одной рукой русоволосая, приподнявшись в стремени.
— Душу твою, Штанцы! — восхитилась далканка, с уважением и лёгким трепетом глянув на подругу, — неужели так платьишко на тебя повлияло? Гляди, какая смелая!
— Не называй меня так, — насупилась охотница, хлопнув коленями по бокам коня, первой устремляясь в атаку.
— Как хочу, так и буду называть, — хихикнула далканка, но тут же опомнилась и бросилась нагонять. Вот ещё не хватало, чтобы эта длинноногая лань присвоила все лавры себе!
Переправа прошла как по маслу, усцария Селимы, усиленная стрелками Сильвии, набирала ход. Дочь гор, подбадривая, понеслась вперёд вместе с Арсаланом и Кайрамом, образуя маленький клин. Охотница покачала головой, с одной стороны не одобряя, а с другой завидуя. Глядя на эту бестию, она невольно пришпоривала чужого скакуна, но всё же не решалась поддаться порыву до конца. И конь не её, и она не была такой замечательной наездницей. Отряды вырвались на простор, впереди замаячила баталия Ингвара. Он уже успел приготовиться, выстроив квадрат из оставшихся при нём панцирников. Навстречу рванули усцары Оссолина, пока находившиеся в строю. Сильвия набрала в грудь побольше воздуха, волнуясь перед столкновением, но далканка три раза взмахнула сжатым кулаком и усцария, резко перейдя в галоп, вырвалась вперёд, оставляя стрелков позади. Русоволосая наоборот выбросила вверх открытую ладонь, останавливая своих и одновременно доставая лук и стрелы. Была всего одна попытка на удачный залп. Стрелы расчертили воздух. Охотница уже в четвёртый раз попала по Густаву, а затем далканка, почти свалившись на одну сторону, уклонившись от удара, со всей дури огрела Оссолина по доспеху, что тот свесился вперёд и тут же вскинул руки, признавая поражение. Сильвия, если бы могла, похлопала в ладони. Всего одним рывком они подчистую смели чужую кавалерию, и путь был открыт прямиком к Ингвару. Его баталия ответила стеной копий. Всадники принялись кружить рядом, а от брода в их сторону кинулись стрелки.
— Виюшка! — крикнула Селима, то и дело пытаясь сбить пику или алебарду к земле, — займись, пожалуйста, стрелками.
— Слушаюсь! — бодро откликнулась охотница, — моя Селимушка, — добавила в конце русоволосая, рассмеявшись.
Развернув своих бойцов, она понеслась на врагов и те, не дожидаясь столкновения, кинулись обратно, разбегаясь, кто куда. На миг дочери леса показалось, что они таки смогут вырвать победу, но пока ещё не было Марики и Агидель. Зато Лонгин, живучий поганец, чудом избежавший ударов панцирников, разворачивал часть своих вояк им навстречу. Сильвия оглянулась. Усцары Селимы напрасно кружили возле сжавшегося квадрата. Нет, на победу можно было не рассчитывать. Даже с таким преимуществом этого было слишком мало, чтобы надеяться на успех. Скрепя сердце, успокаивая себя от горячки боя, охотница отдала команду к последнему залпу, а затем поле битвы накрыло всеобщее замешательство. Все настолько вымотались, что уже никто не хотел ничего делать — многие кадеты с противоборствующих отрядов выбыли, стрелы у всех кончились, а оставшиеся бойцы схлестнулись в бесконечном противостоянии, ни в чём друг другу не уступая, но быстро истрачивая остатки сил.
— Ингвар! — позвала дочь гор, продолжая объезжать строй панцирников, — это ничья…
— Похоже на то, — согласился один из предводителей, до последнего оттягивая появление Марики и Агидель, но тех не было. Не было слишком долго. — Трубим! — кивнул он, начиная волноваться за капрала и десятницу.
Над округой разнёсся сигнал рогов, означающих завершение баталии. Немногие из тех, кто оставались в строю, тотчас поспешили собраться вместе, начиная обсуждать схватку и личные достижения. Дер Зиг, Селима, Радан и Сильвия тут же объединились, интересуясь друг у друга, видел ли кто Агеллон и Огинь. Ингвар тотчас поделился их планом, но ясности это не внесло. Как и осознания, куда запропастились девушки. Подъехавшая лейтенант дер Кин тоже задала этот вопрос, но вразумительного ответа не получила.
— Всем в лагерь, разбиться на отряды по десяткам, — приказала она, стараясь унять собственное сердце, зашедшееся в тревоге, — поедем проверять, где пропали капрал и десятник.
***
Агидель открыла глаза, застонав от обжигающей боли, мгновенной волной охватившей буквально каждую часть её тела. Оно ощущалось совершенно разбитым: спина превратилась в один сплошной ком чудовищных ощущений, руки едва слушались, а пальцы с трудом сгибались из-за ушибов. Девушка попробовала подвигать головой, это ей удалось, как и попытка пошевелить ногами. Что ж, во всяком случае, она не переломала себе позвоночник. От этой мысли и взметнувшегося внутри страха, она даже чуть приподнялась. Остаться прикованной на всю жизнь к постели калекой было бы страшнее, чем умереть. Марика оказалась права и тут — уж лучше тогда сразу. «Марика!» — метнулась вторая осознанная мысль. Видела ли магнатка произошедшее? Капрал кое-как опёрлась на руки, начиная оглядываться так быстро, как позволяло искалеченное тело. Первым делом на глаза попался Орлик. Конь стоял совсем неподалёку, и взглянул на неё даже с каким-то недоумением, мол, что это было? Рыжеволосая глубоко вздохнула сквозь болевые ощущения, не успевая радоваться тому, что осталась жива и ничего себе не сломала. Если из-за неё пострадало животное, то никакая дружба с Эверстейн не убережёт от серьёзного наказания…
Взор метнулся вниз по склону, на мгновение останавливаясь на Тьме. Лошадь беловласой тоже была тут, а вот её хозяйка… Агеллон едва поверила в увиденное, но осознав, перепугалась с новой силой. Огинь лежала прямо под деревом, скорее всего, ударившись о громадный сук. Девушка не шевелилась и капрал, перебарывая всю боль, сцепляя зубы, кое-как встала на колени и на четвереньках поползла по склону. Пару раз ей становилось так плохо от полученных травм, что сознание едва не покидало разум, но держась лишь на собственной силе духа и испытывая не исчезающий ужас, она всё же добралась до соратницы.
— Марика?! — позвала Агидель, тронув бесчувственную девушку за плечо, — Марика, ты жива?
Реакции не было. Рыжеволосая, дрожащей рукой, потянулась ослабить крепление шлема, дабы снять его и проверить пульс, но в этот миг Огинь пришла в себя. Из-под забрала послышалось отчётливое ругательство. Агеллон возопила бы от радости и принялась скакать как безумная, если б только могла нормально двигаться, но испытав облегчение, она, кажется, лишилась всех сил.
— Рыжая, — тяжело вздохнула магнатка, медленно пытаясь подняться, — ты сама-то как?
— Нормально, — только и смогла ответить девушка, прежде чем слабость объяла всё её существо, а сознание вновь не упорхнуло во тьму. Обессиленная, она так и рухнула на Марику, пригвоздив её обратно к земле.
— Да чтоб тебя! — поморщилась беловласая, содрогаясь от приступа боли, охватившего голову. Казалось, её несчастный череп сейчас просто разлетится на куски. Так бы оно, наверное, и случилось, не будь на ней шлема с подкладкой в момент удара. Вся правая сторона горела и нестерпимо ныла. Подняв забрало и скинув перчатку, она кое-как дотянулась пальцами до точки удара, ощущая влагу на коже, но к своему облегчению на пальцах оказался лишь пот. Всё же шлем защитил её.
Выбираясь из-под обмякшей Агидель, дворянка вновь чуть было не грохнулась в обморок, но что-то словно противилось, не позволяя этого сделать. В мозгу крепко засела мысль — ей ни в коем случае нельзя допустить этой слабости. Только не теперь. Ни о какой баталии не шло и речи, но им нужно было непременно вернуться в лагерь. Одного взгляда на Агеллон вполне хватило, чтобы просто вообразить, как той досталось. Это ещё хорошо, что тело частично прикрывали доспехи.
— Рыжая бестолочь, — беззлобно, скорее, журя, пробормотала Огинь, — зашиблась ведь, а всё равно полезла смотреть, что со мной.
Марика тихо присвистнула, подзывая Тьму. Она не один день так тренировала лошадь, и кобылка мгновенно подошла ближе, уставившись на хозяйку своим внимательным взглядом, опустив голову. Девушка тут же схватилась за поводья, с большим усилием вставая на ноги, чувствуя, как мышцы от напряжения тут же сводит судорогой. Мир странно кривился и вращался, словно это земля начала двигаться куда-то в сторону. Беловласая ненадолго припала к шее Тьмы, дожидаясь, пока отхлынет подступавшая дурнота. Её чуть было не стошнило. Никаких сомнений в том, что она получила сотрясение, не оставалось.
— Эй, иди сюда! — глянув на пощипывающего травку скакуна Агидель, позвала Марика, но тот и ухом не повёл, — как тебя… Орлик?!
Конь поднял голову, но с места не тронулся. Огинь ещё раз тяжело вздохнула. Идти и вести сюда этого жеребца, вполне соответствующего разумом своей хозяйке, ей очень не хотелось. Дворянка постаралась припомнить, были ли у соратницы для него особые сигналы, но в голову ничего не приходило… Разве что видя его, капрал всякий раз радовалась как дурная.
— Орлик, иди сюда, — смягчив голос, ещё раз позвала Марика и тот, уловив знакомую интонацию, зашагал. Блондинка на взгляд определила, что с ним всё хорошо. Она не знала, что именно случилось, но слегка волновалась, как бы Агеллон потом не влетело за испорченное животное. Тем более уж простым наказанием она бы тут точно не отделалась.
Взваливать на лошадь бесчувственную Агидель оказалось тем ещё испытанием. По-хорошему стоило бы стащить с неё доспехи, особенно учитывая собственное неважное состояние, но магнатка не хотела более задерживаться, да и не была уверена, что сама в очередной раз не лишится чувств. Пока у неё ещё хватало сил, она старалась действовать, это даже как-то немного помогало прийти в себя. С трудом взобравшись в стремя, Марика кое-как перекинула ногу через седло, а затем привалила к себе рыжеволосую. Орлика она привязала к Тьме и, чуть подтолкнув ногами лошадь, неспешно направила ту к лагерю.
По дороге Огинь раза три ослабевала и была готова вот-вот сомкнуть глаза, но каждый раз дёргалась, вырываясь из зыбкой поволоки. Руки сильнее стискивали поводья, и она заставляла лошадь ускориться. Головная боль не проходила, а в том месте, где она приложилась, набухала огромная шишка, упёршаяся в подкладку шлема, очень сильно отдаваясь ударами сердца. Правое ухо то и дело закладывало, но отчасти именно нараставший в нём писк, когда она начинала терять сознание, заставлял девушку вскидываться. Всё её существо в этот миг словно пропускало через себя разряд, и беловласая хорошо понимала, что это было. Приближаясь к лагерю, Марика ещё издали заметила, какая там творилась суматоха. Только вернувшиеся кадеты, под руководством Эверстейн и Ингвара начинали растягиваться в цепи, дабы отправится на поиски, а кто-то так и не слезал с лошадей, собираясь отправиться конными.
— Едут! — заорал Колек, указывая рукой в сторону девушек, — Марика с Агидель едут!
Дер Кин, всё это время остававшаяся верхом, сорвала своего коня с места в галоп, подлетев к ученицам за считанные мгновения. На её поспешный вопрос, в котором явно ощущалось волнение и даже лёгкий страх, Огинь ответила с небольшим опозданием, стараясь не потерять смысла. Язык слушался плохо, говорить оказалось трудно:
— Мы ехали вниз по склону, Агеллон не удержалась в седле… Её проволокло. Я была впереди… Не сразу увидела. Она сейчас без сознания.
— Сейчас? А приходила?! — Эверстейн так и впилась взором в лицо блондинке.
— Да… Она раньше меня в сознание вернулась… — борясь с новым приступом тошноты, проговорила Марика, плотнее сжимая зубы.
— А с тобой что случилось?! — ахнула дер Кин.
— Я обернулась, услышав её вскрик… Ударилась об ветку, тоже упала… Она потом ко мне добралась, но только я очнулась, капрал отрубилась. С того мгновения в себя не приходила… — кое-как произнесла Марика, чувствуя небывалую усталость, едва ли не заставлявшую её тотчас закрыть глаза.
— Шлиссе андерхеймово, — грубо выругалась лейтенант, немало удивив ученицу, но ещё сильнее удивив следующим вопросом, — ты ей язык смотрела?
— Язык? Что? — пару раз сморгнула беловласая, едва соображая.
— Давай её сюда, — быстро спешившись, Эверстейн протянула руки, бережно принимая Агеллон и тут же укладывая её на траву.
Огинь увидела, как к ним уже спешат остальные кадеты и тоже слезла с лошади, решив не привлекать излишнего внимания, однако вновь чуть не упала, почти потеряв сознание. Кажется, её состояние с каждым мигом становилось всё хуже. Чуть наклонив голову, она смотрела за тем, что делала наставница, борясь со странными тёмными точками перед глазами и чуть щуря глаза от яркого солнца. Дер Кин, почти содрав крепления шлема, быстро отбросила его в сторону и, слегка придерживая шею Агидель одной рукой, второй приоткрыла рот.
— При длительном обмороке, если человек сам не приходит в чувство, надо в первую очередь проверить, не запал ли у него язык, перекрыв дыхание, — подняв взгляд на Марику, спокойно объяснила дер Кин, в то время как позади неё уже начинала скапливаться небольшая толпа подопечных. — Всё нормально, слава Свару…
— Марика! — Селима чуть не кинулась к своей девушке, продираясь сквозь строй.
— Агидель! Марика! — за ней едва поспевала Сильвия.
— Хватит тут орать! — вдруг сама прикрикнула Эверстейн, быстро глянув через плечо, — капралы, души ваши… Смирно всем! Дер Зиг!
— Я?! — выступил вперёд Ингвар.
— И ты, и твоя сестра. Инги теперь тоже капрал. Это же касается Эльги и Войцеха. Сильвии и Селимы тоже. Ну, наведите вы тут порядок! Мне всё объяснять надо? — разошедшаяся от раздражения наставница была суровее всех сержантов вместе взятых. Не дожидаясь реакции, она продолжила стаскивать с рыжеволосой защиту.
— Что встали, племя андерхеймово?! — быстро придя в себя, рявкнул Ингвар, — все приказ слышали? Инги, Войцех, Эльга, проследите за сдачей снаряжения. Селима, Сильвии, займитесь лошадьми, я иду с вами. Десятники! Хватит глазами хлопать, кадетов построить. Первый раз что ли?!
Всех как ветром сдуло. Только далканка успела обернуться и крикнуть Марике, что они непременно вернутся со всей возможной поспешностью. Огинь слабо махнула рукой. Это было едва ли не всё, на что она сейчас оставалась способна. Даже радостное чувство за девушку и подругу, получивших новое звание, не могло продраться сквозь её разбитое состояние. Переведя взор на лейтенанта, она увидела, как та, смочив водой платок, аккуратно протирала лицо Агеллон. Веки пару раз дрогнули, и капрал наконец-то открыла глаза, концентрируя взгляд на дер Кин.
— Эверстейн… — слабо прошептала рыжеволосая, — я…
— Тише, не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаивающе ответила наставница, слегка проведя пальцами по растрёпанным прядкам волос, убирая их в сторону, а затем взглянула на Марику, — идём в наш полевой лазарет.
Дворянка не стала спорить, моргнув один раз, тем самым выразив согласие. Эверстейн с лёгкостью подняла Агидель на руки, и первой отправилась к лекарскому шатру. Похоже, в этот раз Огинь невольно увидела и услышала то, что ей видеть бы не полагалось, но дер Кин в эти мгновения, было откровенно наплевать. Куда больше её заботило состояние голубоглазой девушки. Капрал вновь прикрыла глаза и чуть закусила нижнюю губу. Конечно, ей было больно.
В шатре темновласая первым делом усадила Агеллон на лавку, сама принимаясь освобождать её от одежды. Марика, присев на свободную скамью, медленно ослабляла крепления шлема. Опять мутило, тело объяла слабость, но тут хоть от треклятого солнца глаза не болели.
— Где сильнее всего болит? — с неослабевающей тревогой и заботой спросила дер Кин, тяня вверх рубаху Агидель.
— Руки… и спина, спина сильнее всего, — немного приходя в себя, ответила рыжеволосая, — я несколько раз ударилась…
Сняв до конца рубаху, и обойдя девушку со спины, Эверстейн даже поднесла руку к губам. Казалось, на коже не осталось ни одного целого участка, всё превратилось в один сплошной, наливавшийся синяк. Недолго раздумывая, воительница направилась к ларю, где хранились снадобья. В этот миг она даже обрадовалась, что доверила всё охотнице. У той царил идеальный порядок и найти обезболивающее было нетрудно.
— Так, а чем баталия закончилась? — Огинь чувствовала, что ей лучше говорить и слушать, это помогало не потерять связь с реальностью. Девушка наконец-то сумела избавиться от шлема.
— Ничьей, Сильвия и Селима разбили отряд Густава, но одолеть баталию Ингвара не сумели. Впрочем, и тот ничего не мог предпринять, все были скованы сражением. Я предполагала, что вы отправитесь в обход, но не понимаю… — дер Кин обернулась и, уставившись на магнатку, едва не выпустила склянку из рук, — душу твою андерхеймову бога мать! Марика! Ты какого беса молчала?! — рявкнула лейтенант.
— Что? — зеленоглазая перевела взор на Агидель, которая даже забыла о собственных травмах и попросту вытаращилась на неё.
— Об ветку, значит, ударилась? — дер Кин тут же полезла за ещё одной склянкой.
— Ну-у, скорее об сук, — Огинь попыталась криво ухмыльнуться, но даже от этого правую половину лица свело болью, — ай…
— Как будто твою голову вместо ростовой фигуры использовали! — наконец-то обрела дар речи Агидель, — от одного взора больно становится…
— Держи, — Эверстейн, более не причитая, резко собравшись, вручила блондинке склянку, — вкус — дрянь, выпивай быстро, потом вот, — она в пару движений метнулась до кадки с водой, и дала ткань, — смочишь и прислонишь. Я сейчас тобой займусь. Агидель, ложись на бок, руки скрести на груди, так полегче будет.
Прежде чем выпить снадобье, Марика скосила взгляд в воду, пытаясь хоть так уловить своё отражение. Что ж, понятно, отчего ужаснулись темновласая и рыжая. Справа набухла здоровенная шишка, огромный синяк постепенно наливался кровью, который на фоне её бледной кожи выделялся особенно чётко. Хорошо она раньше не додумалась снять шлем, и хорошо, что Всезнайка отправила новоиспечённых капралов заниматься по лагерю. Селима бы точно сама чувств лишилась, увидев любимую такой. Сорвав зубами пробку, Огинь резко припала к горлышку, втягивая снадобье. Действительно дрянь. Даже жалко, что не было Сильвии. Русоволосая потом хоть чем-то приятным давала запить. От горечи свело горло, желудок, кажется, воспротивился принимать такую гадость. Вновь стало дурно.
— А можно мне ещё ведро? — едва успела произнести Марика, но ощущая, что не успеет, попросту схватила собственный шлем, куда её и вывернуло.
