Моветон

С самого утра Октавию не покидало чувство тревоги. Проснулась с плохим предчувствием, до обеда старалась побороть нервозность, что неприятными импульсами отдавалась в кончиках пальцев. Девушка не могла объяснить причину беспокойства, но почему-то была уверена — стоило ждать беды. До самого обеда терзала себя разными мыслями, создавая вокруг гнетущую атмосферу, и не выпускала телефон из рук. То и дело проверяла уведомления в социальных сетях, ожидая прочитать плохие новости. Однако «то самое» случилось именно в обеденный перерыв. Студенты толпой отправились в университетскую столовую или в коттеджи своих клубов, а девушка на негнущихся ногах брела в здание Администрации. Когда по громкоговорителю прозвучали её инициалы и просьба подойти в кабинет номер «N», Октавия даже выдохнула с облегчением. То, чего она не знала, но на подсознательном уровне ожидала с самого утра, наконец-то произошло. Только сразу же после волны облегчения нахлынули новые эмоции — паника. Октавии никогда не доводилось бывать в школьные годы в кабинете директора, и тем более не планировала переживать подобный опыт в университете. По дороге к зданию Администрации девушка старательно припоминала свои косяки. Однако в её арсенале их было настолько мало, что на ум приходил только один промах — вечеринка в клубе олимпийцев. После треклятого вечера, окончившегося крупной потасовкой, Кортни продолжала уверять, что пятничные сборы клуба — мероприятие, на проведение которого Администрация дала согласие. Посещение вечеринки не должно было принести девушкам неприятностей, тем более они ушли сразу же, как запахло жареным. Однако Октавию вызвали в административное здание, и интуиция подсказывала — вечеринка ещё аукнется на нервах девушки. Не успела она шагнуть на брусчатую тропинку, ведущую через зелёные кустарники прямиком к трёхэтажному зданию, внезапный оклик заставил споткнуться на ровном месте. Непонимающе обернулась и увидела парня, что с яркой улыбкой бежал к ней и махал рукой привлекая внимание. — Привет, Октавия, — остановился напротив и показано задержал дыхание, приводя ритм сердца в норму. — Ты же Октавия? Девушка подозрительно кивнула, внимательно осматривая незнакомца азиатской внешности. Модная стрижка золотистых волос, которые на вид смотрелись жёсткими от частых покрасок, озорной блеск в карих глазах и белоснежная улыбка. — А ты-ы-ы? — Чимин. Пак Чимин, — всё ещё наблюдая за непониманием на лице девушки, тихо посмеялся. — Студент третьего курса факультета международного бизнеса. Девушка была настолько поглощена предстоящим разговором с Администрацией университета, что не удосужилась узнать у нового знакомого, откуда он её знал и что ему нужно? — Приятно было познакомиться, Чимин, но я очень спешу, — сделала несколько шагов дальше по дорожке, но мелодичный голос вновь сбил с пути. Да, голос оказался на редкость мелодичным для представителя мужского пола, что выделялся своей хорошо слаженной фигурой. — Позволь дать совет! Октавия нахмурилась, вынужденно поглядывая на парня через плечо. — Не говори никому, что видела Бантан на вечеринке. — Что? — Ты меня не расслышала? — улыбка стала ещё шире, отчего глаза Чимина превратились в два полумесяца. — Я не понимаю тебя, — отчеканила девушка, хотя в голове медленно начал собираться пазл: вечеринка, драка, вызов «на ковёр» и неожиданное знакомство с Пак Чимином. — Отлично! Также ответь декану, когда он будет спрашивать о подробностях драки. — Ты из Бантан? Злодейка-судьба, видимо, решила, что Октавия слишком скучно жила, потому решила втянуть в разборки непонятных группировок. — А ты, я надеюсь, ещё не до конца завербована олимпийцами. Надеюсь на твою благоразумность, Октавия. Девушка вызывающе скрестила руки на груди, желая показаться бесстрашной, но на деле старательно защищалась от молодого человека, который своим милым внешним видом и непонятными намёками на угрозы вызывал диссонанс. — Если расскажу всё как было? Пак Чимин вновь озорно улыбнулся и пожал плечами: — Значит, у меня и моих друзей будут проблемы. Девушка едва ли не фыркнула от абсурдного аргумента, который нисколько не спасал Бантан. Только вот никого сдавать или покрывать Октавия не собиралась. Не хотелось вставать на сторону хозяев вечеринки, что своими расистскими высказываниями вызывали отвращение, как и не хотелось становиться защитником сомнительных Бантан. Октавии просто хотелось спокойствия и никаких, чёрт подери, вечеринок впредь! — Кстати! — прилетело в спину, когда девушка ступила на лестницу административного здания. — Одного из моих друзей зовут Мин Агуст! Октавия оступилась, и отпадения её спасли поручни лестницы, за которые в последнюю секунду успела ухватиться. Перед глазами заплясали чёрные точки, что грозились слиться в беспросветные пятна и окончательно поглотить своей темнотой. Последние десять лет фамилия Мин вызывала подобные чувства — бесконтрольную дрожь и предобморочное состояние. Хотелось осесть, спрятать лицо в коленях и прикрыть голову руками. Хотелось превратиться в невидимку, стать незаметной для всего человечества, что грозилось показать пальцем в её сторону и крикнуть «Убийца!». Октавия сжала тонкими пальцами перилла и судорожно вдохнула холодный воздух, ощущая, как болезненно стянуло лёгкие. Глаза защипало, и слёзы намеривались оросить бледные щёки. Только слёз не было. Только боль в глазах, в теле и глубоко в сердце. Та самая боль, что была притуплена многие годы назад. Боль не проходит со временем. Это ложь. Боль забывается на время, чтобы после напомнить о себе с удвоенной силой. Октавия медленно развернулась, не имея понятия, о чём говорить или что делать. Хотелось ещё раз посмотреть на парня, который единственной фразой разрушил тот спокойный мир, выстраиваемый долгие годы. Хотелось накричать в отместку за его насмешливый тон и ударить по обманчиво-милому лицу, которое являлось всего лишь маской. И после хотелось узнать, откуда ему известен Мин Агуст? Откуда он знал Октавию? И как много ещё он знал, чёрт подери? Но Пак Чимина уже след простыл.

***

Октавия наблюдала за стеной дождя, что сотрясала крыши проезжающих автомобилей и причиняла боль позабывшим зонт зевакам. Сама сидела в тёмном кафетерии, согревая ладони о кружку молочного напитка, и краем уха слушала разговор подруг. Кортни незаметно влилась в маленькую компанию двух соседок и стала неотъемлемой частью их общего чата и любимых мест. Кафетерий, расположенный неподалёку от Принстонского университета, — одно из тех самых любимых местечек, где девушки любили обосноваться и посплетничать прежде, чем переместиться в общежитие. — Майлз интересовался подробностями нашей беседы с деканом. Октавия оторвала взгляд от окна, около которого они расположились, и посмотрела на соседку. — И что ты рассказала? — Как и договаривались, — пожала плечами Джесси. — Мы ничего не видели, потому что ушли раньше. Октавия благодарно улыбнулась, и на душе полегчало уже в который раз за сегодня от мысли, что всё получилось. Ей хватило найти в себе силы пережить шок и упросить подруг подыграть ей. — Только Майлз был недоволен. Конечно, в тот вечер ему было не до нас, он пытался спасти свою задницу. Но его дружки нас видели. Я думаю, теперь к нам будут присматриваться. — Не всё ли равно? — искренне недоумевала Октавия. — Олимпийский клуб не единственный клуб в Принстоне, на нём свет клином не сошёлся. — Ну, если у тебя есть другие знакомые из дюжины, то я буду рада с ними познакомиться. Девушка поджала губы и опустила глаза на недопитый напиток. Есть ли у неё знакомые из знаменитой принстонской дюжины? Сомнения одолевали: хотелось рассказать подробности встречи с Пак Чимином, но этот рассказ непременно бы затронул другую историю. Ту историю, о которой говорить больно, жутко и стыдно. — Кто такие Бантан? Джесси не обратила внимания на резкий скачок с темы на тему, потому что успела отвлечься на уведомления в мобильном телефоне. А вот Кортни было за радость поделиться своими знаниями об университетской жизни и не только, в который раз подтверждая свой статус руководителя литературного клуба. — Относительно молодой клуб, входящий в принстонскую дюжину. Был основан в две тысячи тринадцатом году корейскими студентами юридического факультета — Ким Намджуном и Ким Сокджином. — Братья? — заинтересовалась Джесси, отрываясь от экрана телефона. — Однофамильцы. — Прикол, — подивилась девушка, на что Октавия не могла промолчать: — Долгое время в Корее наличие фамилии считалось редкостью. До конца эпохи Чосон, а это, к слову, тысяча девятьсот десятый год, фамилии были привилегией королевской семьи и аристократов. Когда вышел новый закон, обязующий всех корейцев регистрировать фамилии, оказалось, что существующих фамилий не так уж и много: Ким, Ли, Пак… — голос девушки предательски дрогнул. — …Мин. — Спасибо за исторический экскурс, — который, по всей видимости, соседку мало интересовал. — Так, они плохиши? Врываются на вечеринку, распускают кулаки. Кортни неопределённо повела плечом: — Сложно сказать. В целом их клуб закрытый и немногочисленный. Известно только, что в клубе нет девушек и представителей европеоидной расы. — Попахивает дискриминацией. — Поэтому на них даже подают судебные иски. Кстати, по этой причине Бантан заявились на вечеринку: Салли — активистка олимпийского клуба, подала на них иск за дискриминацию по половому признаку. — На что смотрит Администрация? — поражалась Джесси, на что у Кортни тоже нашёлся логичный ответ: — Семья Ким Сокджина — чеболи. Октавия в отличие от соседки не знала, как реагировать на полученную информацию. Её было излишне много, и она никак не вязалась с присутствием Мин Агуста. Семья Мин не чеболи. Семья Мин всегда страдала от процветающего в старой Англии расизма, и точно бы не стала разделять подобные взгляды. Семья Мин не могла позволить себе дорогостоящий университет, потому обучение Мин Агуста в Принстоне казалось невозможным. И последнее, пожалуй, самое важное. Семья Мин давным-давно покинула Европу, не смотрела в сторону Америки и обосновалась на своей Родине. И тем не менее Октавия не могла игнорировать слова Пак Чимина, который пошатнул реальность.

***

Октавия не успела познакомиться со всей архитектурой Принстонского университета. На территории кампуса расположены десять библиотек, музей искусств, театр, крупный фитнес-центр с бассейном и теннисным кортом, а также несколько культурных наследий, привлекающих внимание туристов. Неудивительно, что, пройдя чуть дальше знакомой территории, девушка растерялась. Пыталась ориентироваться по карте, которую выдавали всем первокурсникам, и не без помощи прохожих вышла к кампусу факультета международных отношений. План был до безупречного наивен и провален — отыскать Пак Чимина и поговорить. Как именно будет проходить разговор, девушка понятия не имела, больше концентрируясь на поисках молодого человека. Отыскать студента, имея на вооружении лишь его инициалы и членство в клубе «Бантан», оказалось сложной, но выполнимой задачей. На кафедре приятная на вид методистка помогла узнать номер группы, в которой обучался парень, и даже поделилась расписанием занятий. Октавии относительно везло, потому что спустя час блужданий по незнакомым коридорам, наконец-то, сумела найти нужную аудиторию. Лекционный зал представлял собой подобие амфитеатра, на арене которого говорил преподаватель в микрофон для лучшей слышимости. Более девяносто мест были заняты студентами, и, как назло, ближе к выходу свободного кресла не оказалось. Октавия притаилась у открытой двери, ненавязчиво пытаясь отыскать взглядом знакомую макушку белокурых волос, но безуспешно. Пришлось дождаться окончания лекции и посторониться, когда поток студентов едва ли не снёс с ног своим желанием оказаться на воле. Самое главное — не проглядеть знакомое лицо, которое видела однажды и которое постепенно начало расплываться в памяти. Однако сегодня Удача явно на стороне девушки. Пак Чимин, в отличие от остальных студентов, не спешил покидать лекционный зал. Продолжал сидеть на кресле, развалившись, точно на домашнем диване, и смеялся над шуткой сидящего рядом парня. Октавия медленно двинулась в их сторону, на пути уступая проход удаляющимся студентам. Не спешила отрывать глаза от пола, сама себе признаваясь в страхе увидеть ещё одно, до боли знакомое лицо. Умом понимала, что Агуст, если и учился в Принстоне, то давно окончил университет. Понимала, что вероятность встречи с ним в лекционном зале равнялась нулю. Понимала, но глупое сердце продолжало разрывать грудную клетку, не справляясь с нахлынувшими эмоциями. — Пак Чимин, — позвала девушка, когда от молодых людей отделяло несколько шагов. Чимин в удивлении оторвал голову от спинки кресла, глазами цвета карамели сканируя Октавию. Быстро справился с удивлением и широко улыбнулся, ослепляя неискренностью, которую не пытался подделать. — Какая неожиданная встреча! Случайная? Октавия не обладала навыками экстраверта, возможно, в детстве были задатки, но подростковый период взрастил в ней сущность интроверта. Потому и не могла расслабиться и перенять правила игры, что установил молодой человек. Неискренняя улыбка, хитрый блеск в глазах и вопросы с явным подтекстом. Девушка не знала, как следовало общаться с таким типом людей. Такой тип ей в принципе не по душе. — Нет, я искала тебя, — решила не играть в непонятные игры, а говорить напрямую. — Можем поговорить наедине? Не скрывала во взгляде извинения, когда посмотрела на незнакомого парня. Не будь Октавия под натиском смущения и тревоги, непременно бы восхитилось внешностью молодого человека. Казалось, он вышел из параллельной Вселенной: внешность не попадала в рамки стандартов красоты, была за гранью воображения о прекрасном. Идеальные пропорции лица, медовый оттенок кожи, выигрышно оттеняющий красный свитер, и смоляные волосы, отросшая чёлка которых небрежно забрана назад. Незнакомец не задержал на девушке взгляда и что-то сказал другу. Корейский язык. Октавия не знала языка на уровне носителя, но любительский уровень освоила сквозь слёзы и боль неудач. Тем не менее разобрать речь парней не могла. Чимин рассмеялся: — Нет, это не моя фанатка, — забавлялся он, ловко переходя на английский язык. — Познакомься с Октавией Грант. — Та самая? Теперь он смотрел заинтересованно, как мог бы смотреть на экспонат в музее, о котором слагали легенды. — Ким Тэхён, — кивнул и, подняв с пола кожаный рюкзак, направился к выходу. — Не буду мешать тет-а-тету. Девушка вызывающе смотрела в спину Тэхёна и не выдержала: — Что значит «та самая»? — обратилась уже к улыбающемуся Паку, которому явно происходящее было по душе. — Ляпнул, не подумав. Что же, на большее рассчитывать глупо, поэтому девушка перешла сразу к делу: — Как у вас дела? Проблемы миновали? Чимин на мгновение нахмурился, но быстро сообразил: — Ах-х, проблемы… Ну, знаешь, сегодня их нет, а завтра они есть. Вспоминая двенадцатилетнего Мин Агуста, девушка не сомневалась, что для двадцатитрехлетнего Мин Агуста проблемы — вечные спутники жизни. — Откуда ты узнал про меня? — Увидел на вечеринке. — А Мин Агуст…? — Мой друг, — подсказал парень, забавляясь над трудностями Октавии, которая едва ли могла правильно формулировать вопросы. — Он учиться в Принстоне? — Никогда здесь не учился, — внезапно поднялся на ноги, вынуждая девушку сделать шаг назад. — К чему допрос? — Будто ты не догадываешься, — грустно усмехнулась Октавия, вновь и вновь отказываясь играть по правилам Пака. Она даже рада полученной информации. Теперь можно ходить по коридорам университета и не бояться нарваться на взгляд лиса. Почему-то была уверена, что за десять лет этот пронизывающий взгляд не потеплел ни на градус. — Извини, что отвлекла, — сделала ещё несколько шагов назад. — И если будет возможность, то передай Агуста, что я не поддерживаю Майлза и его прихвостней. За свои слова на вечеринке они получили по заслугам. Получив от парня кокетливое подмигивание, как знак одобрения или же согласия передать слова, Октавия поспешила покинуть лекционный зал. Казалось, теперь ей должно стать спокойнее и менее тревожно. Однако старые раны в сердце продолжали кровоточить.

***

— «Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей! Вот арфа золотая: Пускай персты твои, промчавшися по ней, Пробудят в струнах звуки рая. И если не навек надежды рок унес, Они в груди моей проснутся, И если есть в очах застывших капля слез — Они растают и прольются». (Джордж Байрон — «Душа моя мрачна») За несколько минут Октавия успела испытать два шока, которые наслоились друг на друга и вывели из равновесия. Не ожидала увидеть на литературном вечере Ким Тэхёна, который привлёк внимание абсолютно каждого любителя литературы, стоило только перешагнуть порог часовни. Второе изумление настигло, когда молодой человек вызвался открыть вечер своим любимым произведением. Он зачитал не просто стихотворение. Он зачитал стихотворение Байрона, и Октавия не могла остаться равнодушной. Стихотворение своей сутью вызывало мурашки по коже, но, будучи озвученным глубоким голосом, заиграло новыми красками в представлении девушки. Судя по реакции слушателей, не только она осталась в восторге от прочтения, которое приобрело особый шарм благодаря ненавязчивому акценту. — Очень интересный выбор, — похвалила Кортни. — Текст сам по себе динамичный из-за обилия глаголов, но тебе удалось интонацией придать дополнительной эмоциональности. — Благодарю, — кивнул Тэхён и уже хотел занять место на скамейке, но девушка из второго ряда остановила вопросом: — Почему именно это стихотворение? Октавии тоже интересно, но, в отличии от незнакомки, не была настолько смелой. Да и лишний раз напоминать о себе членам «Бантан» не хотелось. — Мне, как музыканту, близки мысли героя. Он, несмотря на душевные волнения и потрясения, обретает надежду на счастье в музыке. — А ты музыкант? — Три года занимаю прочные позиции вокалиста и гитариста в постпанк группе. Конечно же, неокрепшие сердечки девушек тут же завибрировали, казалось, этот гул отчётливо прослушивался каждым присутствующим в здании. Октавия украдкой посматривала на молодого человека, пытаясь представить его с гитарой в руках у микрофона, исполняющего постпанк. Мало что знала об этом стиле музыки, потому и образ Ким Тэхёна не вязался с чем-то, образно напоминающим «панк». Тем не менее глупо отрицать волшебство его глубокого голоса, по высоте средний между тенором и басом. Время пролетело незаметно, и часовня постепенно опустела. Хор голосов и шагов стих, оставляя Октавию в одиночестве лицезреть витражи, цвета которых переливались в лучах заходящего солнца. Кортни тоже не спешила покидать здание, медленно выключая микрофон, колонки и собирая со стола канцелярию. Ей в помощники вызвался Ким Тэхён, профессионально справляясь не только с аппаратурой, но и настроением девушки. Кортни не переставала улыбаться. Октавии стоило покинуть часовню, но почему-то не могла заставить себя не смотреть на молодых людей. Точнее на одного представителя некогда неизвестных «Бантан», что в последнее время заполонили все мысли. Глупо. Очень глупо. Однако девушка не могла игнорировать присутствие человека, близко знакомого с семейством Мин. — Неужели ждёшь меня? Октавия улыбнулась, поднимаясь с насиженного места, и бросила быстрый взгляд на выход, через который только что вышел молодой человек. — Хотелось прогуляться, если ты не против, — на ходу придумывала, при этом стараясь не казаться очевидной в глазах Кортни. — Когда скандал с вечеринкой затих, мы почти не общались. — Согласно, надо исправляться! Кортни закрыла габаритные двери часовни, и девушки неспешно двинулись к посту охраны для сдачи ключей и соответствующей отметки в журнале. Шли обходными путями, максимально увеличивая совместное времяпровождение, и обсуждали последние новости недели. В основном говорили о трудностях учебного процесса, и в основном говорила Кортни, на правах старшекурсницы делясь своим опытом. И только когда подобрались к разговору о сегодняшнем литературном вечере, Октавия не удержалась от мучавшего её вопроса: — Ким Тэхён… Он же один из «Бантан»? — получив утвердительный кивок, непонимающе нахмурилась. — Что он делает в нашем клубе? — А что ему мешает принимать участие в литературных вечерах? — ответ вопросом на вопрос выбил из колеи. — В своё время, когда Администрация отобрала у клуба коттедж и лишила части финансирования, мы оказались на грани закрытия. К сожалению, среди нас не было активистов, готовых отстаивать свои интересы, а меня одной недостаточно. Именно тогда на помощь пришёл Тэхён. Кстати, именно он выбил нам время в часовне. Раньше она была полностью оккупирована хором. — Я, конечно, не знакома с Тэхёном, но он не похож на альтруиста, — недоумевала Октавия. — К тому же ты сама говорила, что вы не единственные, кого выбили из нынешней дюжины. Но помог он только вам. Или нет? Кортни пожала плечами: — Может, причина в том, что у нас не было поддержки в виде связей или большого кошелька? — Так, он в перерывах между концертами увлекается помощью обездоленным? — Ау-ч, — притворно надулась Кортни. — Осторожнее! Ты, между прочим, одна из нас. Октавия засмеялась и в извиняющем жесте сложила ладони прежде, чем вернуться к насущной теме: — У меня сложилось впечатление, что «Бантан» — это…расисты, сексисты и мудаки? Кортни фыркнула: — Агуст заценил бы, — показала большой палец вверх и не сразу заметила, как прошла несколько шагов вперёд, оставив застывшую на месте подругу позади. — Эй-й, ты идёшь? — Аг-густ, — прочистила горло. — Это кто? — Ещё один из «Бантан», — так просто ответила Кортни, даже не подозревая, как собственноручно потрошила и без того разорванное сердце подруги. — Я мало что знаю о внутренней кухне «Бантан», но знакома с некоторыми из них. С Тэхёном, как ты уже знаешь, нас связывает любовь к литературе и моя благодарность. «А с Агустом?» — вопрос застрял комом в горле Октавии, но на благо её душевному состоянию, Кортни продолжила: — О Намджуне и Сокджине я знаю только по рассказам преподавателей, которые в своё время их обучали, а сейчас хвалятся своими лучшими выпускниками. С Пак Чимином я познакомилась на концерте Тэхёна и-и-и… Кстати! Кортни прервала себя на полуслове и едва ли не подпрыгнула от идеи, что блеснула в её и без того светлой голове: — В субботу Тэхён выступает в баре «Гараж». Местечко, кончено, не самое милое, довольно андеграундное, но, если тебе интересно, мы можем сходить. Октавии не интересно. Ей, чёрт подери, нужно только чуть-чуть узнать подробности о жизни Мин Агуста. Она не хочет становиться ближе к его друзьям и, тем самым становиться ближе к нему. Она просто в последние дни жила мыслями о прошлом, просто пыталась залатать давние, вновь давшие о себе знать раны, и просто подпитывалась толикой информации о семье Мин. Большего не надо. Большего Октавия не выдержит. — Тебе может быть интересно творчество группы, потому что Тэхён не только вокалист, гитарист, но ещё сонграйтер. А ты уже в курсе, чьими произведениями он вдохновляется. Любимый Байрон. Октавия поджала губы: — Постпанк не мой стиль, — трусливо обхватила себя руками. — Предложи Джесси, уверена, она будет в восторге. Кортни закатила глаза: — В последнее время она в восторге только от лакросса. Октавия неестественно и слишком нервно рассмеялась.