Равнодушие

- Они танцуют. Из-за веток плохо видно. Но Катя, кажется, молчит. - Танцуют? Наша Катя и Андрей Палыч? - Да. - Обалдеть! - Тань, они обедают вместе, ездят на выставки и показы. Катя забирает вещи Андрея Павловича из химчистки. Летом они уезжали в Лондон на выходные. Это как раз после расставания с Кирой. А в сентябре — в командировку, якобы в Прагу. А еще... Помнишь, ты случайно узнала, у Кати есть ключ от квартиры Андрея Павловича. То, что они сейчас танцуют — сущий пустяк по сравнению со всем остальным. - Точно. - И при всем при этом, между ними ничего нет. - У Кати есть Коля. - Катя — личный помощник Жданова. Ездить в командировки — ее обязанность. - И вообще, танец может быть вынужденным. - Я вижу ведущего с микрофоном, - пробормотала Амура. - Похоже, у них там концертная программа. - Вот видите. Танец ничего не доказывает. - А печенье? Где печенье? - Я не знаю. Шур, перестань топтаться. Я сейчас упаду. - А ты ухватись за забор. - Я и так держусь изо всех сил, - процедила сквозь зубы Амура. - Правильно, девочки. Нельзя вмешиваться. Вполне возможно, что печенье осталось нетронутым. Как мы тогда объясним свое вторжение? Хорошо, что не пошли. - Более того, мы можем испортить важные переговоры, - заметила Ольга Вячеславовна. - Ох, говорила я вам: не лезьте. И что? Послушались вы меня? - Мы же хотели как лучше, - жалобно протянула Шура. - Шуруп, перестань шевелить плечами. Я соскальзываю. Держите меня крепче. - Держим. Что там видно? - Ничего особенного. Танец закончился. Они отошли еще дальше, мне теперь ничего не видно. - Давайте подгоним фуру поближе, и понаблюдаем из кабинки. * * * - Ки-и-ир, эти курицы блокируют нам выезд. И обзор. Ничего не видно. Что будем делать? - Ждать, пока уедут, - пробормотала Кира устало. - Без печки, с выключенным светом? Мы замерзнем, как суслики. - А у нас разве есть выход? - Теперь уже точно нет. Идиотки, они перекрыли всё движение. Кира в очередной раз набрала номер Жданова. Послушала долгие, выматывающие душу, гудки. - Не берет? Кира пожала плечами. - По крайней мере, он танцует опять со своим пугалом. А это значит, что баб поблизости нет, отлетели с криками «кар», - заржала. - Ки-ир, я замерзаю, ночью на улице обещали ноль градусов. А этот цирк уродов может торчать тут вечность. Там Сатана не призывается. Походу, какие-то накладки с обрядом. Шура лишком длинная, создает помехи с сотовой связью и с потусторонним миром. Или у Амуры брошь заклинило. Световые зайчики в космос не летят, - разразилась истерическим хохотом. - Вик, помолчи, а?.. - А что сразу я? Сначала они устраивают танцы с бубном у ворот, потом виснут на заборе, теперь это... Я проголодалась, вообще-то. А те турки выглядят вполне... аппетитно, - хохотнула. - Андрей не должен узнать, что я за ним следила. Вик, ты меня слышишь? Ты зачем открыла дверь? - прошептала испуганно. - Хочу кинуть какой-нибудь булыжник в фуру. Пусть знают, что темные силы их услышали, и что пора им отсюда уезжать, - выскользнула из машины, прижалась животом к обочине, и поползла вперед. - Вика! Боже... За что мне все это? - приложила ладошку ко лбу, из мобильного выплывали ноющие, парализующие всякую надежду, гудки. * * * - Шах и мат, Жданов, - нарушил тишину Малиновский. - Катенька размазала нас нашим же оружием. Ветер поднял листву на дорожке. - А как эффектно она призналась тебе в любви. Даже меня проняло... Я, конечно, могу сейчас позанудствовать, и сказать: а я тебе говорил, а я тебя предупреждал, - усмехнулся, - но чувствую, что ты, максимум, сломаешь мне нос. И никакой благодарности. С неба посыпались редкие капли дождя. - Знаешь, я тебе даже завидую, - положил Андрею руку на плечо. - Такая любовь, - помолчал. - Жаль, что ты мне не верил. Роман посмотрел на затянутое густыми облаками небо. - Катя-Катерина, маков цвет. М-да... Палыч, временами я ее даже боюсь, - скривил рот в усмешке. - Мне часто кажется, что Катенька меня за что-то люто ненавидит... А уж сейчас, - фыркнул. - Ты видел, как она меня пригвоздила своим «Спасибо, Роман Дмитрич»? У меня мурашки до сих пор по коже бегают. Ух! Какой накал страстей. Как она зла. - Еще не все потеряно, - пробормотал вдруг Андрей, словно отмерев, оттаяв. Он не сказал больше ни слова, сорвался с места. Прошел мимо всех: турков, тамады, охраны, не глядя, не обращая внимания. Выбежал за ворота, ничего не видя перед собой. Подскочил к машине. - Кать! - закричал на всю улицу, обнаружив, что салон пустой и Катерины нигде нет. - Катя! Заметался по парковке. Подбежал к водителю фуры. - Простите, вы не видели тут девушку? Водитель натянул на голову капюшон, его пассажиры отвернулись, кутаясь в шали и пожимая плечами. - Серый шарф, серое пальто, в очках... круглых таких. Невысокая, - показал рукой высоту в районе своего пояса. - Пошла в ту сторону, - сиплым голосом протянул водитель, и тоже отвернулся. - Спасибо, - бросил Андрей, и, не теряя ни минуты, кинулся скорее к своей машине. В канаве у забора лежал какой-то алкаш, черные волнистые волосы, худощавый. - Мужик, ты не видел тут девушку в сером пальто? - решил уточнить полученную информацию. Алкаш громко закашлял, и кинул в Андрея булыжником. - Прости, я не хотел тебя отвлекать, - увернулся. - Холодно. Не лежал бы под дождем. Завел машину, и медленно поехал вперед. Элитный поселок в сумерках выглядел довольно устрашающе: пустая улица, отсутствие освещения, кривые, облысевшие кроны деревьев и протяжный лай собак. Проехав сто метров, Андрей уже начал паниковать, нервно сжал руль, втопил педаль газа, и выдохнул только тогда, когда фары высветили знакомый силуэт, бредущий вдоль обочины. Она обернулась. И тут же развернулась обратно, и ускорила шаг. - Катя! - закричал, опустив стекло. - Кать, садитесь в машину. Катерина умудрилась отвернуться, уже будучи отвернувшейся. - Андрей Палыч, я вызвала такси. Не переживайте, я сама доберусь, - она почти бежала, волосы развевались на ветру, шарф подпрыгивал вверх-вниз при каждом шаге. Катенька маршировала решительнее, чем целая рота солдат. Андрей выскочил из машины, кое-как припарковавшись, нагнал Катю, схватил ее за руку, вынуждая остановиться. - Кать, - попытался заглянуть ей в глаза. Катя отвернулась. - Кать, нам надо поговорить. - Мы уже все выяснили. - Ни черта мы не выяснили! - выкрикнул отчаянно. Катя поморщилась. - Простите, - положил ей руки на плечи, вынуждая повернуться. - Кать, то, что там насочинял Малиновский... Я не воспринимал это всерьез. Иначе я бы не рассказал вам ничего, - Катя смотрела вниз, по-прежнему избегая его взгляда. - А как же встреча? Тоже не всерьез? - голос глухой, опустошенный. - Роман сказал: дай мне только шанс, и я докажу, что прав. - И вы дали ему этот шанс, - покивала, ударила руками по швам. Андрей сжал в руках ее воротник. - Я очень хотел ему верить. Кать... - Вы опять мне врете, - вздохнула, отвернулась. Андрей разжал воротник, заботливо пригладил его. - Роман вселил в меня надежду... Этот шанс нужен был мне. Поправил шарф. - Холодно, Катюш, - притянул ее за воротник к себе. - Вы сейчас промокните, - обнял, заключил в объятия, Катя не сопротивлялась. - Вы самый дорогой для меня человек, - сказал тихо. - Я хочу, чтобы вы это знали, - потерся подбородком о ее макушку. - Я хочу развестись и уволится, - всхлипнула. - Это пройдет, - засунул замерзшие руки ей под пальто, обнял Катю за талию. - Я вам не доверяю, - шмыгнула носом. - Я сам себе не доверяю. Все правильно, Катюш. Держите меня на коротком поводке. - Вы врете, - прошептала еле слышно. - Кать, где ваша шапка? - А ваше пальто? Она впервые посмотрела ему в глаза. Андрей счел это добрым знаком, и решил закрепить свой успех. - Мы сейчас замерзнем, и простудимся. «Зималетто» останется без президента и без его помощницы. Нехорошо. - Нехорошо, - покивала. Глаза огромные, чистые, завораживающие. Смотрит испытующе. Не верит. Но и не убегает, не делает попытки выбраться из объятий. Андрей выпал в осадок. Засмотрелся сам. - Катюш, - сказал спустя некоторое время, не прерывая зрительного контакта. - Пойдемте в машину? - А как же такси? Оно скоро должно приехать. - Малиновский разберется. При упоминании злосчастной фамилии Катерина вздрогнула. - Кать... - разжал объятия, протянул ей руку. - Поехали? - Куда? - Домой. Я отвезу вас домой. А завтра... Завтра вы накажете меня по всей строгости. Катерина усмехнулась. - По всей строгости? - С учетом трудового кодекса и вашего знаменитого милосердия. Катерина смахнула опавший лист с плеча Андрея, сняла невидимую соринку с рукава его пиджака. - Я могу придумать вам любое наказание? - спросила невинно. - Какое пожелаете, - заявил он, широко улыбаясь, как самый счастливый кролик перед гипнотизирующим удавом. - Любое-любое? - Любое-любое. Кроме увольнения и развода, - добавил быстро. Катя хмыкнула. - Хорошо. Она обошла его, проигнорировав протянутую руку, открыла дверь, и села в машину. Андрей, широко улыбаясь, обогнул капот, запрыгнул на водительское сидение. - Катюш. Она перестала возиться с ремнем безопасности, подняла на него глаза. - Можете записать мне это тоже в проступки. - Что? Завел двигатель, поправил зеркало заднего вида. - Вот это, - быстро повернулся к ней, и поцеловал. Катя не успела даже понять, что произошло, как он стремительно отпрянул, и дал по газам. В шальном взгляде Андрея Жданова плясали шаровые молнии. «Нет мне прощения», - думал он, замирая от предвкушения грядущей расправы, на губах его застыла глупая улыбка, которая в скудном свете немногочисленных фонарей временами отсвечивала страшным оскалом. Катенька его уничтожит. Размажет по стенам каморки. Андрей гнал машину, сгорая от нетерпения оказаться в завтрашнем дне. Катя всю дорогу бросала на своего начальника быстрые взгляды и тяжело вздыхала.