Ни слова о молочных бёдрах / No Talk of Milky Thighs

Похоже, пока Вэй Усянь спит, Цзян Чэн всё-таки переливает ему часть чудотворной ци из своего супер-совершенного золотого ядра. Потому что к утру Вэй Усянь почти полностью восстанавливает силы. И теперь ему для полного счастья не хватает только супа из свиных рёбрышек с корнем лотоса, приготовленного шицзе — фирменного знака её любви и заботы. Словно прочитав его мысли, Цзян Фэнмянь неожиданно приглашает их на семейный ужин. Они сидят на диване, уткнувшись каждый в свой ноут; Цзян Чэн как раз смотрит стрим одного из футбольных матчей, когда Вэй Усянь получает сообщение от своего приёмного отца. Наклонившись к Цзян Чэну, он видит, что тот тоже получил сообщение с просьбой по возвращении взять с собой Вэй Усяня. На ужин.   Вэй Усянь скептически поднимает бровь и смотрит на брата. — Ты им не сказал, да?   — Что именно не сказал? — спрашивает Цзян Чэн, в то время как сам уже пишет ответ, обещая привезти Вэй Усяня и напоминая, чтобы шицзе приготовила его любимый суп. — Что я... — он ждёт, пока Цзян Чэн допишет сообщение и поднимет на него взгляд. И только после этого продолжает: — ...Что я, блять, далеко не в самом добром здравии. — Думаешь, они бы просто пригласили тебя на ужин, зная, что ты последние два дня валялся полутрупом? — Да блять, А-Чэн, вечно ты драматизируешь. Цзян Чэн недовольно смотрит на него и мрачно заявляет: — Вот увидишь, когда-нибудь я возьму грузовик, погружу всё твоё барахло, пока ты будешь на своей грёбаной работе, и перевезу в Пристань Лотоса. Вэй Усянь только закатывает глаза. Он уже не в первый раз слышит эти угрозы. Цзян Чэн каждые пару недель обещает силком вернуть его в Пристань Лотоса. Цзян Фэнмянь действует куда более дипломатично и к угрозам обычно не прибегает. Шицзе, как ни странно, вообще не затрагивает эту тему. Словно понимает, что, если она попросит, Вэй Усянь не сможет отказать, и ему и правда придётся вернуться. А может она лучше других понимает, как ему бывает необходимо время от времени побыть одному. — Не знаю, в курсе ли ты, братец, но я не особо переживаю за это, как ты выразился, барахло. Так что забирай хоть всё. Так или иначе, договор об аренде оформлен на моё имя. — Я сменю замки. — А я их взломаю. — Тогда домовладелец сам тебя вышвырнет. — Вышвырнет Старейшину Илина? Из-за сломанного замка? С хуя ли? Всем известно, что эта квартира с привидением, и сдать её обычным жильцам крайне сложно. — Да, ты уже сто раз рассказывал эту байку. Ну, и где же этот твой призрак? Под кроватью? Эта насмешка настолько выводит Вэй Усяня из себя, что он вытягивает руку и призывает Чэньцин из мантии на противоположной стороне комнаты. Затем подносит флейту ко рту и играет короткую нежную мелодию. — Серьёзно? Ты и правда призываешь призрака? — недоверчиво спрашивается Цзян Чэн. Вэй Усянь опускает флейту и смотрит в дальний угол комнаты. Цзян Чэн, проследив за его взглядом, поворачивается. Из воздуха появляется мужчина в камзоле, бриджах и напудренном парике. Челюсть Цзян Чэна отвисает, и Вэй Усянь не без удовольствия поддевает её указательным пальцем, заставляя брата прикрыть рот. — Какого хрена? — шепчет поражённый Цзян Чэн. — Следи за языком, — одёргивает его Вэй Усянь, после чего обращается к привидению: — Не волнуйтесь, Персиваль. Просто мой брат не верил, что вы блуждаете по этим этажам. Пришлось предъявить ему доказательства. Персиваль выглядит слегка оскорблённым. — Простите, что побеспокоил, — продолжает Вэй Усянь. — Не смеем вас задерживать. Призрак отвечает лёгким поклоном и исчезает. Цзян Чэн поворачивается к Вэй Усяню. — Как тебе удалось найти в этих краях английское привидение? Вэй Усянь пожимает плечами, пряча Чэньцин. — У кого ещё могут быть незавершённые мирские дела, как не у тех, кто умер, ожидая возвращения на родину? — Вот видишь! Именно поэтому тебе следует вернуться в Пристань Лотоса. — Почему? Чтобы избежать встреч с Персивалем? — Чтобы не умереть вдали от дома, — отвечает Цзян Чэн. Голос его неуловимо меняется, теперь в нём сквозят слишком знакомые Вэй Усяню мрачные нотки. Поэтому вместо того, чтобы по привычке выдать что-нибудь саркастичное в ответ, он кладёт голову на плечо брата. — Я дома… — говорит он после довольно долгого молчания.   — Пока ещё не совсем, — ворчит Цзян Чэн.  

***

Как выясняется позже, семейный ужин в Пристани Лотоса оказывается не совсем… семейным. Судя по мрачной мине Цзян Чэна и хмурому взгляду, который он бросает на Вэй Усяня, когда они проходят в особняк мимо фургонов известной кейтеринговой компании, его также ни о чём не предупредили. — Что происходит? — они находят Цзян Яньли на кухне: их шицзе руководит разгрузкой контейнеров с готовой едой, отдаёт распоряжения персоналу, после чего отправляется в столовую. Им ничего не остаётся как следовать за ней. Вэй Усянь сразу замечает, что стол красиво сервирован, и выложена самая дорогая посуда и столовые приборы. — У нас будет несколько гостей, — уклончиво отвечает Цзян Яньли, не останавливаясь ни на секунду, так что им приходится двигаться за ней. — Каких гостей? — спрашивает Цзян Чэн. Цзян Яньли наконец останавливается у одного из кухонных шкафов и, привстав на цыпочки, тянется за набором чашек. Вэй Усянь подступает ближе, чтобы помочь ей. Он не часто видит, как его сестра нервничает. Но сегодня, определённо, один из таких случаев. — Так кто именно будет? — нетерпеливо повторяет вопрос Цзян Чэн, когда видит, что их сестра начинает расставлять чашки на подносе. Рядом, на длинном сервировочном столе, уже аккуратно выставлены небольшие стопки тарелок разных размеров, которые прислуга споро расставляет на главном столе. Довольно большом столе, надо сказать. С большим количеством столовых приборов. — Цзе, — говорит наконец Вэй Усянь, мягко перехватывая её руки и заставляя остановиться. Только теперь Цзян Яньли наконец смотрит на него. Лицо её тут же озаряется в улыбке, словно один вид Вэй Усяня вырывает её из всей этой безумной суеты, больше напоминающей какое-то стихийное бедствие. — Ты приехал... — говорит она, поднимая руку, чтобы погладить его по щеке. Вэй Усянь льнёт к её ладони, улыбаясь и жмурясь, как довольный кот. — Меня заманили, пообещав суп из свиных рёбрышек, щедро приправленный твоей любовью. Так что до тех пор, пока я получу обещанное, мне всё равно, что именно здесь будет происходить, — заявляет Вэй Усянь с самым беззаботным видом. Он радуется, когда видит, что его слова заставляют Цзян Яньли рассмеяться. Его шицзе крайне редко бывает столь напряжена. — Так кто же ещё будет, цзе? — спрашивает Цзян Чэн, нетерпеливо дёргая её за рукав. — Вэни, — слышит Вэй Усянь знакомый голос. От этого заявления у Вэй Усяня глаза чуть не вываливаются из орбит. Он успевает заметить, как тревожно распахиваются глаза Цзян Яньли, после чего все трое поворачиваются и видят стоящего за ними Цзян Фэнмяня. — Что? — Цзян Чэн, похоже, первым приходит в себя. — Ты пригласил Вэней? Цзян Фэнмянь не отвечает. Он переводит взгляд на Вэй Усяня, едва заметно хмурится и неожиданно спрашивает: — Ты в порядке? — Конечно. Почему ты спрашиваешь? — Вэй Усянь всегда боялся, что Цзян Фэнмяня не проведёшь никакой внешней бравадой: тот, казалось, видит своего приёмного сына насквозь. И каким-то удивительным образом чувствует, когда Вэй Усянь бывает нездоров. — Ты плохо себя чувствуешь? — снова спрашивает Цзян Фэнмянь, словно позабыв, что все ждут его ответа по поводу присутствия на ужине грёбаных Вэней. — Он в порядке, пап, — вмешивается начинающий терять терпение Цзян Чэн. — Так почему к нам на ужин приезжают Вэни? Внимание Цзян Фэнмяня переключается на Цзян Чэна, и Вэй Усянь выдыхает с облегчением. А потом чувствует, как сестра нежно сжимает его руку. Он поворачивает к ней голову, успокаивающе улыбается. Цзян Яньли улыбается в ответ, и глаза её сияют. — ...будут и Лани, — слышит он краем уха и вздрагивает. — Кто именно из Ланей? — вырывается у Вэй Усяня раньше, чем он успевает подумать. — Лань Цижэнь. Лань Сичэнь, его муж Цзинь Гуанъяо... — начинает перечислять Цзян Фэнмянь, и Вэй Усянь поневоле задерживает дыхание. — А также Лань Ванцзи с сыном, — продолжает Цзян Фэнмянь. — Что? — восклицает Вэй Усянь, не веря своим ушам. К счастью, его заглушает куда более громкий голос Цзян Чэна: — Подожди, если приезжает столько Ланей, то сколько же тогда будет Вэней? — Вэнь Жохань, Вэнь Сюй с супругой и сыном, а также Вэнь Чао. — Что-о-о??? — Цзян Чэн, похоже, полностью обескуражен и сбит с толку. Но прежде чем он успевает собрать явно разбегающиеся мысли и что-либо ещё добавить, его отец безжалостно продолжает: — Ах да, ещё будут Не. Вэй Усянь чувствует, как ногти Цзян Яньли впиваются в его ладонь, и удивленно смотрит на неё. Но, похоже, та даже не замечает этого, всё её внимание направлено сейчас на отца. — Погоди, как... Зачем они все приезжают? И кто именно будет из Не? — засыпает отца вопросами Цзян Чэн. — Не Минцзюэ. Ногти ещё глубже впиваются в ладонь Вэй Усяня, на этот раз он сжимает руку Цзян Яньли в ответ и видит, как сестра в замешательстве поворачивается к нему. Он едва заметно приподнимает брови, словно спрашивая, что случилось. Но Цзян Яньли тут же выдёргивает свою руку из его ладони и качает головой, мучительно краснея. Да что тут... — ...Вместе с Не Хуайсаном. Не Хуайсан тоже будет? Вэй Усянь решает срочно написать сообщение этому засранцу, чтобы узнать, что это вообще за история с внезапным семейным ужином, больше напоминающим собрание кланов. — Зачем они все приходят? — растерянно спрашивает Цзян Чэн. Кажется, Цзян Фэнмянь пытается подобрать слова, но быстро сдаётся, отвечая с какой-то обречённостью в голосе: — Свататься. Это претенденты на руку твоей сестры. Вэй Усянь, опешив, медленно поворачивается к цзецзе и слышит, как не менее ошарашенный Цзян Чэн засыпает отца вопросами: — Погоди, как... Кто? Кто просил её руки? Кто именно? — Давайте пройдём в кабинет, — отвечает Цзян Фэнмянь, разворачиваясь и направляясь вглубь особняка. Остальным ничего другого не остаётся, как следовать за ним. Как только они оказываются в кабинете и плотно прикрывают дверь, их отец подходит к окну, из которого открывается вид на двор особняка. Сотрудники кейтеринговой службы всё ещё продолжают выгружать из фургона контейнеры с готовыми блюдами. Через какой-то час начнут прибывать гости. — Первым её руки просил Вэнь Жохань, — отвечает наконец Цзян Фэнмянь. — Для Вэнь Чао. — Ох ты ж бл... — начинает было Цзян Чэн, но умолкает после укоризненного «А-Чэн» от Цзян Яньли. — Да, я подумал то же самое, — хмыкнул Цзян Фэнмянь. — Вскоре после этого руки вашей сестры попросил глава Лань. — Для кого? — спрашивает Цзян Чэн. Цзян Фэнмянь поворачивается к ним и снова хмыкает.   — Естественно, не для того, кто уже в браке. — Второй тоже вроде как женат, — раздражённо фыркает Цзян Чэн. — Он вдовец. Уже восемь лет как овдовел, — возражает Цзян Фэнмянь. Цзян Чэн явно собирается что-то съязвить по этому поводу, но благоразумно прикусывает язык. Похоже, вовремя вспоминает, что их отец теперь тоже вдовец. — И потом, это же Ханьгуан-цзюнь. Все эти годы ему поступают предложения, но он так и не соглашался заключить повторный брак. — А теперь вдруг согласился? — мрачно интересуется Цзян Чэн. — Выходит, что так, — отвечает Цзян Фэнмянь. — Возможно, он согласен потому, что на этот раз речь идёт именно о Цзян Яньли. Вэй Усянь чувствует, как в голове нарастает звонкая пустота. Приходится закрыть глаза и сосредоточиться на том, чтобы оставаться в сознании. Только после этого он медленно открывает глаза. — А что насчёт Не Минцзюэ? — не унимается Цзян Чэн. — Он тоже хочет жениться на цзецзе? Вэй Усянь смотрит на сестру и видит, как щеки её снова заливает румянец. Погодите, она что, и правда влюблена в... — Вовсе нет, — прерывает его мысли отец. Вэй Усянь по-прежнему не сводит взгляда с Цзян Яньли, поэтому успевает заметить, как она бледнеет. — Я сам пригласил Не Минцзюэ, — говорит Цзян Фэнмянь, и что-то в его голосе привлекает внимание Вэй Усяня. — Зачем? — тихо спрашивает Цзян Чэн. Цзян Фэнмянь делает ещё одну долгую паузу, затем тихо вздыхает и встречается взглядом с Вэй Усянем. — Для Вэй Усяня.