Ни слова о молочных бёдрах / No Talk of Milky Thighs

***   

Что ж, приходится признать, ему требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. Вэй Усянь умывается холодной водой, снова и снова, пока злость и всё остальное противоречивое дерьмо не сходит на нет. Это помогает. Но в то же время оказывается большой ошибкой. Так как занимает несколько драгоценных минут. За которые, как выясняется, многое успевает произойти. Вэй Усянь понимает это чуть позже, когда возвращается в столовую и уже у дверей его заставляет остановиться голос Цзян Чэна, произносящего что-то совсем уж странное. Вэй Усянь совершенно ясно слышит, как его брат заявляет: — Я хочу взять в мужья Вэнь Чао. Поэтому вместо того, чтобы спокойно открыть двери, Вэй Усянь буквально распахивает их, врываясь в столовую.   Естественно, все присутствующие поворачиваются к нему. На их лицах можно легко прочесть все возможные оттенки ошеломлённого удивления. За исключением Вэнь Жоханя, которого происходящее, похоже, не столько удивляет, сколько забавляет. — Что ты сказал? — громко спрашивает Вэй Усянь, уставившись на брата и не обращая внимания на остальных.   — Я хочу взять в мужья Вэнь Чао, — повторяет Цзян Чэн теперь куда более уверенно. — Ты не можешь этого сделать. — Почему нет? — спрашивает Цзян Чэн, нахмурившись. Действительно, почему... — Ну... например, потому, что это я хочу просить руки Вэнь Чао — заявляет Вэй Усянь, выступая вперёд.   Он слышит, как присутствующие дружно ахают, а кто-то, похоже, смеётся. Короткий тихий смешок, — Вэй Усянь уверен, что это грёбаный Вэнь Жохань. Радуется непонятно чему. — Я первым заявил о своих намерениях, — сердито отвечает Цзян Чэн. — Ну, а я весь вечер весьма откровенно демонстрировал свои намерения, — раздражённо парирует Вэй Усянь. Он не понимает, какого хрена Цзян Чэн решил вмешаться. Все планы полетели к хуям! Хотя, конечно, технически Цзян Чэн не давал согласия на его план. Просто Вэй Усянь посчитал, что раз тот промолчал, то, значит, согласился.   — Пф, подумаешь, — усмехается Цзян Чэн. — Ты всегда со всеми флиртуешь. И вряд ли это можно назвать демонстрацией намерений. — А-Чэн! — восклицает Цзян Яньли. Вэй Усянь смотрит на сестру, которая явно встревожена. Затем переводит взгляд на отца, который выглядит, мягко говоря... шокированным. О боги. Нельзя раскрывать все карты при гостях. Да чтоб тебя, Цзян Чэн! — Что? — поворачивается тот к сестре. — Он и правда всегда со всеми флиртует! И это вовсе не значит, что он проявляет серьёзный интерес! Мои же чувства, более... исключительно направлены... и я... готов к обязательствам. Вэй Усянь прекрасно видит, как тщательно Цзян Чэн подбирает слова. И одаривает его выразительным взглядом. Тот не остаётся в долгу и вызывающе пялится в ответ. Вэй Усянь собирается напрямую задать вопрос, влюблён ли Цзян Чэн в Вэнь Чао, — который, как можно заметить краем глаза, выглядит самым потрясенным из всех, — но Цзян Чэн, кажется, предвидит такой ход и успевает выпалить: — Я наследник Юньмэн Цзян. Будущий владелец Пристани Лотоса. В моём распоряжении вся власть и ресурсы клана. Однозначно, я буду лучшей партией. Вэй Усянь как раз собирается выдать какую-нибудь дерзость, что угодно, чтобы склонить чашу весов в свою сторону до того, как Цзян Чэн окончательно всё испортит. Но его снова прерывают, и на этот раз заговаривает сам Вэнь Жохань.   — Я согласен, — объявляет он. — Наследник Юньмэн Цзян — достойная партия для моего сына. Я принимаю предложение. Вот теперь у Вэй Усяня точно глаза на лоб полезли. Как и у Вэнь Чао, хотя бедняга молчит, не осмеливаясь открыто перечить своему всемогущему отцу. Но при этом он смотрит на Цзян Чэна, и в глазах его мелькает что-то очень похожее на испуг. Надо сказать, Цзян Чэн выглядит ничуть не лучше. Нет. Так дело не пойдёт. Вэй Усянь не позволит брату совершить подобную глупость. Он может всё исправить. И обязательно исправит. Приняв решение, Вэй Усянь поворачивается к Цзян Фэнмяню. Тот, похоже... злится. И взглядом просит Вэй Усяня держать рот на замке.  Конечно, ведь Цзян Фэнмянь слишком хорошо знает Вэй Усяня. И прекрасно понимает, что тот способен устроить: если Вэй Усянь сейчас вмешается, то... Но Вэй Усянь не успевает вмешаться. Потому что вмешивается Лань Ванцзи.   — Выражаю свои самые искренние поздравления семьям Цзян и Вэнь по случаю заключения помолвки! — громко заявляет он. Все взгляды тут же обращаются на него. Лань Ванцзи встаёт и кланяется в знак... чего, поздравления? Пока Вэй Усянь соображает, что именно происходит, Лань Ванцзи продолжает свою речь, но теперь он обращается исключительно к Цзян Фэнмяню: — И, думаю, сейчас самый подходящий момент, чтобы озвучить своё предложение. — По поводу? — в замешательстве спрашивает Цзян Фэнмянь.   — По поводу руки Вэй Усяня. — Что? — растерянно восклицает Вэй Усянь, и ему вторят голоса остальных гостей. — Согласен, — быстро отвечает Цзян Фэнмянь. — Что?! — ещё громче повторяет Вэй Усянь, поворачиваясь к Цзян Фэнмяню. Но Цзян Фэнмянь на него сейчас не смотрит, он встаёт и кланяется Ланям, — которые тоже все поднялись и выглядят не менее ошеломлёнными, явно пытаясь сообразить, что же всё-таки происходит. Вэй Усянь собирается громко протестовать, и уже набирает полную грудь воздуха, но его прерывает радостный голос, взволнованно спрашивающий: — Это правда? Серьёзно? Папа собирается взять в мужья шифу? Это заставляет Вэй Усяня прикусить язык, и все его громкие протесты так и остаются неозвученными. Тем более, что Сычжуй, вместо того, чтобы подбежать к своему отцу, подбегает к нему и обнимает его за талию.   — Спасибо! Спасибо! — повторяет Сычжуй, глядя на Вэй Усяня снизу вверх. — За что? — спрашивает Вэй Усянь, придерживая мальчика за плечи. — Я знаю, мой отец слишком... строгий... и скучный, — шепчет Сычжуй. Строгий?   Скорее бесчувственный чурбан с вечно кислой миной и упёртый придурок. Но скучный? Вот уж нет.  — Не хотел бы почивать на лаврах чужого внимания... — начинает Не Минцзюэ, вставая и поворачиваясь к Цзян Фэнмяню. Ну, что ещё? — ...но раз уж зашёл разговор... Какой разговор? — ...я хочу попросить руки Цзян Яньли. Если сама она не против. Не Хуайсан радостно присвистывает и выкрикивает: — Вперёд, да-гэ! Вэнь Жохань начинает хохотать. Очень громко. Да что за ёбаная хуйня тут творится?