Ни слова о молочных бёдрах / No Talk of Milky Thighs

Где-то посреди их поцелуя кто-то начинает хлопать в ладоши. Наверняка чтобы заставить их поторопиться. Потому что, судя по всему, Лань Ванцзи решает наказать Вэй Усяня за то, что тот дал повод для сплетен, задержав начало этого фарса. Да, решил наказать, и теперь в лучших традициях порнохаба вылизывает ему гланды. Поначалу Вэй Усянь ещё пытается подыграть: потому что хули, он же Старейшина Илина! Ладно, с сексом его титул, конечно, никак не связан. Но всё равно, идти на попятный из-за того, что кто-то пропихивает ему в рот свой язык, будет недостойно репутации Магистра дьявольского культа. Особенно если эту битву языков начал сам Ледяной король. Так что да, Вэй Усянь решает подыграть. Совсем чуть-чуть. Но Лань Ванцзи, похоже, воспринимает это как приглашение начать прямой эфир рейтингового шоу. А Вэй Усянь в некоторых аспектах по-человечески слаб. И быстро понимает: прежде чем у него окончательно встанет, нужно положить всему этому конец. Поэтому он просовывает руку в широченный рукав ханьфу Лань Ванцзи и щипает того за тыльную сторону запястья. Его действия не остаются без ответа... Вот только ответ своеобразный: Лань Ванцзи тоже щипает его за тыльную сторону ладони и прихватывает зубами нижнюю губу Вэй Усяня. Укус достаточно чувствительный, и Вэй Усянь в отместку не особо церемонясь вонзает зубы во внутреннюю сторону его губы. Он не успевает отстраниться, как его настигает расплата: Лань Ванцзи проскальзывает рукой ему за спину, притягивает к себе вплотную, второй рукой ловит его ладонь, всё ещё просунутую внутрь его широкого рукава, и крепко стискивает, переплетая их пальцы. — Какого хуя, блять, — ругается Вэй Усянь в поцелуй. — О, я покажу тебе, какого, — шепчет Лань Ванцзи в ответ. — Себе будешь показывать, — шипит Вэй Усянь. За это его утягивают в ещё один безжалостный поцелуй, — и Вэй Усянь даже думать не хочет, как вся эта хрень выглядит сейчас на камере. Как что? Неужели никто не видит, что их общепризнанный образец нравственности и безупречной добродетели, ведёт себя как настоящий сексуальный маньяк, и прямо перед их носом нагло трахает языком рот непревзойдённого тёмного заклинателя? Последний поцелуй почти заставляет Вэй Усяня забыться. Почти. Но он всё-таки выныривает из тумана возбуждения и вонзает ногти в руку, сжимающую его пальцы. Вонзает до крови, пока Лань Ванцзи не ослабляет хватку и не отстраняется от его губ. — Мне поручили втрахать в тебя золотое ядро, — по-деловому бесстрастно сообщает Лань Ванцзи, словно речь идёт о том, что пришла его очередь выносить мусор. — Должен предупредить, я очень серьёзно воспринимаю свои супружеские обязанности. — Моё золотое ядро в полном порядке, — отвечает Вэй Усянь, снова впиваясь ногтями в его руку рядом с тем местом, где уже оставил кровоточащие бороздки. — Если под «в порядке» ты подразумеваешь, что из-за собственных глупых загонов восстановил его едва ли на треть, я с тобой соглашусь. Вэй Усянь с сожалением отмечает, что всё-таки не прокусил кожу, когда прихватил зубами губу Лань Ванцзи. Но рот у того всё равно кажется кроваво-красным после таких поцелуев. Эта краснота завораживает, и Вэй Усяню требуется некоторое усилие, чтобы оторвать взгляд от его губ. — А ты, стало быть, секс-жеребец, который специализируется на оказании услуг по восстановлению золотых ядер? — Только для тех, кому я поклялся в верности до скончания времён. Эти слова на мгновение приводят Вэй Усяня в полнейший ступор. К счастью, их прерывает голос Вэнь Жоханя. Очень громкий голос. — Ну, довольно, голубки. Хватит. Здесь всё-таки дети. Вэй Усянь поворачивает голову и одаривает Вэнь Жоханя самой ослепительной из своих улыбок. Из-за чего его тут же довольно чувствительно щипают за талию. — Тебе же ясно сказали, здесь дети, ты, психопат! Наш же собственный ребёнок! — цедит сквозь зубы Вэй Усянь, продолжая улыбаться и бросая взгляд на гостей, смеющихся (или паникующих, с такого расстояния сложно точно сказать) после слов Вэнь Жоханя, ранее никогда не проявлявшего игривость. Когда снова наступает тишина, Вэй Усянь украдкой бросает взгляд на стоящего рядом мужчину. Что ж, Лань Ванцзи весьма искусно скрывал свои наклонности. Насколько Вэй Усянь помнит, раньше Ханьгуан-цзюнь никогда не проявлял намерений публично кого-либо растерзать своими поцелуями. А потом он замечает, с каким выражением лица Лань Ванцзи смотрит на него, и смущённо опускает голову. — Спасибо, — совсем другим тоном, очень тихо говорит Лань Ванцзи. — За что? — За то, что ты сделал для Сычжуя. Этот взгляд и этот мягкий голос бередят в душе Вэй Усяня что-то давно погребённое и запрятанное. То, о чём он самому себе и думать запретил, велев забыть. Поэтому он сухо отвечает: — Эта была единственная часть клятв, которую я произнёс искренне. — Я знаю, — следует ответ. Вэй Усянь больше не рискует смотреть в глаза Лань Ванцзи. Вместо этого он делает вид, что с интересом разглядывает толпу гостей.

***

Приём и праздничное застолье продолжаются до поздней ночи. Когда Сычжуй засыпает на коленях Мяньмянь, Вэй Усянь относит его наверх, в номер для молодожёнов, зарезервированный для них. Хотя не совсем понимает, на кой фиг им этот номер, но сейчас комната, где можно уединиться, оказывается весьма кстати. Он обнаруживает в углу чемодан Лань Ванцзи, а рядом видит свой. Должно быть, это Цзян Чэн распорядился доставить их вещи в номер. Осторожно опустив Сычжуя на кровать, Вэй Усянь начинает снимать с него обувь, когда за его спиной открывается и закрывается дверь. — Сегодня на ночь Сычжуй останется в номере моего брата и Мэн Яо, — слышит Вэй Усянь голос Лань Ванцзи. — С чего бы это? Пусть остаётся здесь, — отвечает он, начиная расшнуровывать второй ботинок. — Все его вещи уже в комнате брата. Пижама, туалетные принадлежности, — поясняет Лан Ванцзи. —Тогда просто перенеси их сюда, — говорит Вэй Усянь, всё ещё не поворачивая к нему голову. Наступает молчание. А мгновение спустя Лань Ванцзи оказывается рядом: он аккуратно отводит руку Вэй Усяня в сторону, затем поднимает Сычжуя с кровати и на ходу подхватывает его обувь. — Эй, ты куда? — шипит Вэй Усянь ему вслед, но его не удостаивают ответом. Что ж, если Сычжуй будет спать в другой комнате, Вэй Усянь тоже не намерен здесь оставаться. Он быстро принимает душ, переодевается в свежую одежду, затем подхватывает свой чемодан и направляется к выходу. Как раз в это время возвращается Лань Ванцзи. Окинув быстрым взглядом переодевшегося Вэй Усяня и чемодан в его руках, Лань Ванцзи поворачивается, запирает дверь и вдобавок ко всему зачем-то вешает дверную цепочку. Последнее заставляет Вэй Усяня рассмеяться. — Ты же в курсе, что это делается для того, чтобы не позволить открыть дверь снаружи? И не помешает открыть дверь изнутри. Но Лань Ванцзи, похоже, это мало беспокоит: он проходит вглубь номера, мимо Вэй Усяня, к своему чемодану. А Вэй Усянь тем временем добирается до двери и пытается снять цепочку. Но та не сдвигается с места. Он пробует снова и снова. Но дверная цепочка, похоже, крепче бетона. — Вообще-то это расценивается как насильное удержание, — сообщает он, чувствуя, как Лань Ванцзи проходит за его спиной, направляясь в сторону ванной. — Отель полностью забронирован, — бросает он, скрываясь в ванной. — У меня есть родные, у которых можно переночевать, — кричит Вэй Усянь, когда дверь за Лань Ванцзи закрывается. — Твои родные только что обзавелись супругами, — напоминает Лань Ванцзи из ванной. — Полагаю, им хотелось бы сейчас уединиться. Ладно... Тут он прав. — Уверен, Не Хуайсан крутится где-то рядом. — Они с Мяньмянь уже уехали, — отвечает Лань Ванцзи, после чего включает душ. — Ты что, заблокировал все входы и выходы на обратном пути? — орёт Вэй Усянь, стараясь перекричать шум от льющейся воды. — Только один, — отвечает Лань Ванцзи не повышая голоса, и каким-то образом Вэй Усянь всё равно его слышит. Чушь какая-то. Поразмыслив немного, Вэй Усянь разворачивается и смотрит на кровать. Не похоже, что муж собирается его изнасиловать. Приняв окончательное решение, он возвращается чемодан на место, после чего переодевается в домашнюю одежду: серые штаны и черную майку, его обычный наряд для отдыха и просмотра кабельного тв. Разве что этим вечером ему вряд ли удастся расслабиться и что-то посмотреть. Вздохнув, он забирается в постель. Ещё посмотрим, кто в кого будет втрахивать золотые ядра. Вэй Усянь выключает ночник со своей стороны, так что остаётся гореть только свет в коридоре возле ванной. Когда Лань Ванцзи выходит после душа, кажется, что эта одинокая лампочка освещает его не хуже прожектора. Лань Ванцзи останавливается у выключателя, делает свет поярче. И теперь Вэй Усянь не может не заметить, как этот самый предательский свет отражается от идеальной сияющей кожи. Гладкой, влажной, под которой прослеживаются чётко очерченные мышцы пресса. От подобного зрелища мгновенно пересыхает во рту. Нет, нет, нет. Вэй Усянь тщетно старается призвать остатки гордости. И продемонстрировать полное безразличие. Но Лань Ванцзи начинает приближаться. И комнату заполняет запах какого-то афродизиака, замаскированного под гель для душа: этот запах обволакивает Вэй Усяня, бьёт прямо в нос, проникает в мозг, ввинчиваясь, как дрель, прямо в центр, контролирующий его возбуждение. — Какого хуя, что это такое? — выкрикивает Вэй Усянь, садясь в постели. — Что? — Лань Ванцзи замирает у кровати. Вэй Усянь изворачивается, чтобы включить лампу со своей стороны. Становится только хуже. Потому что теперь тело его мужа, прикрытое одним только полотенцем, небрежно повязанным на бёдрах, освещено не хуже, чем под лампами в операционной. — Ох, да твою ж мать! — Вэй Усянь прикрывает глаза. — Ты что, не можешь одеться?! — Я думал, ты уже спишь. — То есть ты припёрся сюда в мокром полотенце и собирался лечь в таком виде? — Нет, я собирался взять одежду для сна, — терпеливо объясняет Лань Ванцзи, направляясь к своему чемодану и наклоняясь, — наклоняясь, блять! — чтобы достать комплект чистой одежды. — Можешь укладываться дальше, — бросает он через плечо, возвращаясь в ванную. Вэй Усянь прикрывает глаза и пытается не думать об идеальном прессе и едва прикрытых полотенцем ягодицах. Его шея и уши пылают. Тихо ругнувшись, Вэй Усянь выключает лампу и снова забирается под одеяло, зарываясь под него с головой. Он так занят, мысленно ругая себя за глупую подростковую несдержанность, что только когда Лань Ванцзи возвращается из ванной и забирается в постель, вдруг вспоминает, что изначально тот отправлялся в душ с комплектом сменной одежды. То есть... Ох, то есть... Всё это шоу с мокрым полотенцем, влажной кожей и лампочкой вместо прожектора было устроено специально для него, Вэй Усяня. Так значит... Значит, когда Лань Ванцзи сообщил, что собирается втрахать в него золотое ядро, на самом деле... На самом деле он собирался соблазнить его, что ли? Ха. Ха-ха три раза. Вэй Усянь и сам спец по соблазнению. И прекрасно знает, что оно в себя включает. Что ж, в таком случае... Да начнётся игра.